Кинокритик Андрей ШЕМЯКИН о фильме "Левиафан"
Андрей ШЕМЯКИН - филолог, культуролог, киновед, кинокритик, автор и ведущий телепрограмм, специалист по современному российскому документальному кино, по истории отечественного кино 50-90-х годов, специалист по теории и методологии разработки оригинальных фестивальных концепций, сценарист. Президент Гильдии киноведов и кинокритиков России.
http://tvkultura.ru/person/show/person_id/110205/brand_id/20924
http://seance.ru/author/shemjakin/
НЕСКОЛЬКО СООБРАЖЕНИЙ О "ЛЕВИАФАНЕ" - вдогонку, с благодарностью предшественникам. Посвящается Дмитрию БЫКОВУ
1. ОТНОШЕНИЕ КРИТИКИ.
Итак, гипноз "Кинотавра" кончился, и об картину можно вытирать ноги, или похваливать, приспосабливая к идейной борьбе? Не думаю, скорее нынешние поляризующиеся мнения - это реакция на уже состоявшуюся судьбу фильма. Нет, это не зависть, хотя она, как выяснилось после 1917 года, - наш национальный порок. Тут другое. Сменился контекст, и ещё больше политизировалось общество. В фильм вчитывают смыслы, и, не находя их, знакомых, сердятся. Поэтому иногда те, кто не приемлет картину, проговариваются относительно точных вещей, предъявляя их обвинительно, но хотя бы оценивают сам фильм как произведение - изнутри. Скажем, демагогически употребляемое сравнение автора "Левиафана" с автором "Солнечного удара": в нём есть резон, и там, и там - то, что Е.Стишова когда-то счастливо определила как "непрозрачная стилистика", только в одном случае - концептуальный лубок, состоящий из общих мест, а в другом - авторское высказывание. И то правда: носители самозваной вести в таком соседстве отдыхают. А вот союзники, к которым принадлежу и я, увы, лишь приветствуют подтверждение в фильме СВОИХ мыслей и чувств о нашей жизни, то есть его используют. Привычное дело. В результате - спора нет. Есть квазиспор с очень интересными соображениями - о своём, картину задевающий косвенно. Не уверен, что получится что-то другое, но попробую.
2. ПРОДЮСЕРСКИЙ ПРОЕКТ
Конечно (уже писали), это один из первых случаев собственно продюсерского кинематографа. В основном он у нас пока на 85% ДИРЕКТОРСКИЙ, то есть когда гос-плав-средства распределяются так, чтобы можно быть снимать и существовать, а там - как Бог даст. Таких стратегически мыслящих продюсеров, как С.Сельянов, А.Роднянский, Ф.Бондарчук, в документальном кино - В.Манский, И.Твердовский-старший, то есть авторов индивидуальных тактических концепций кинопроцесса, куда надо стратегически вклиниваться со своими идеями, меняющими общую ситуацию, - очень и очень мало. Остальные, даже весьма яркие сами по себе люди, как продюсеры говорят "от имени народа", а значит, рассуждают по-советски, оперируя категориями плана-вала, - т.е. ВООБЩЕ, чем больше, тем лучше, а не ищут путь к КАЖДОМУ зрителю, предлагая ему в знакомом - незнакомое. Чтобы сначала съел, а потом - распробовал.
Как такая стратегия сработает, и сработает ли вообще, - захватывающе интересно наблюдать. Но в данном случае пока неясно, скажется ли благотворно предшествующая блистательная судьба картины - то есть на выходе из нашей, кинематографически-фестивальной, субкультуры? Позади - относительно комфортабельное гетто для избранных, впереди - опасная, непредсказуемая, втягивающая в себя российская реальность, где, как сказал поэт Николай Гумилёв, "бродят бешеные волки по дороге скрипачей". Молодцы, скрипачи, что рискнули. Но - рискнули частично. Шаг вперёд - и зависли над бездной. Голливудской, транснациональной, я имею в виду. Но, полагаю, судьба одарённого, но потерянного (пока) для искусства Тимура Бекмамбетова им не грозит. Поэтому болею за них. Этот прецедент может вернуть нам самоуважение, а, пусть и ситуативный, интерес в мире к отечественному кино уже есть. Не стоит завидовать: придумайте, как одиночный прорыв превратить в долговременный успех. А славой считаться без толку, не до неё сейчас, право.
3. ЖИЗНЬ КАК ПИАР
Самый забавный упрёк всей команде, но в первую очередь продюсеру и режиссёру, со стороны неприятелей фильма состоит в том, что они "вставляют" необходимые гнусному Западу (ха-ха, с Голливудом и творчески, и институционально борется весь европейский кинематограф, это вам не чиновники Евросоюза) разного рода очернительства, бросающие тень на Россию. Этот закомплексованный патриотизм только прибавил бы фильму популярности, (смеяться над собой, позволять брань в свой адрес, в том числе и площадную, может позволить себе только здоровый этнос, - чтобы не убили и чтобы жить дальше).
Юмор в том, однако, что на фестивалях уже давно сидят не партийные пропагандисты среднего звена, а интеллектуалы высочайшей пробы (наши там тоже есть), которые считают ниже своего достоинства участвовать в рекламных кампаниях. Пиарить СТРАНУ СОВЕТОВ (отрицательная реклама - очень сильный ход) - им западло. В тени, между тем, остаётся действительно серьезная проблема: как безусловная просчитанность замысла "Левиафана" и, соответственно, фестивальная стратегия картины совпадает с авторскими особенностями мировидения, а также стилем, темпераментом и образным мышлением режиссёра Андрея Звягинцева. Потому что, по большому счёту, это не только продюсерский проект, но личное, выстраданное, прямое - и, что называется, интегральное высказывание о человеке в мире, которого давно уже не было. Вокруг перманентно ходит Ларс фон Триер, а Звягинцев взял - и сделал.
4. РЕЖИССЁР И ЕГО ДВОЙНИК
Относительно Андрея Звягинцева можно сказать с большой степенью уверенности только две вещи. Первая: это Автор нашего первого поколения Синематеки, и другой реальности, внеположной той, которая есть в мировом кино, то есть "жизненной", от которой можно хотя бы отсчитывать, он, смею полагать, не знает и знать не хочет. В экранную публицистику его не надо тащить, пожалуйста. Хватает и того, что ВИДНО ВСЕМ, чтобы создавать свои конструкции. Ещё чуть-чуть, и я уже готов был бы процитировать Вячеслава Иванова, - знаменитые строчки о "русском уме": "Он здраво мыслит о земле\В мистической купаясь мгле".
Смущает, однако, одно обстоятельство, - и это вещь вторая, - сама природа таланта Андрея. Он абсолютно рационален, то есть полагается на восприятие постфактум. Никакого (впрочем, даже конвенционального, по договору) манипулирования эмоциями зрителя, игрой с ними, - того, что и составляет до сих пор основное очарование кинематографа ("Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад"), здесь, в этом фильме нет и в помине.
А все белые пятна и чёрные дыры нашей жизни, увиденной как жизнь вообще, он сознательно "прописывает" на уровне именно драматургии, заботливо вместе с соавтором обозначая пустоты, откуда сквозит ледяной холод. Из этих дыр зритель выныривает не совсем таким, каким был до этого, - в смысле соотнесения себя с картиной. Любовь, ненависть, страх и смех, - все эти проверенные со времён античности эмоциональные "манки" здесь не работают. Естественно, защищаешься. Поэтому, приспосабливая к фильму привычные аналитические процедуры, очень хочется двойника режиссёра, - такой куклы, с которой можно обращаться, как угодно. Но фильм САМ сопротивляется, он есть, и ни в зуб ногой. Ну как его полюбишь? Ругать сподручнее. Тем более, когда вся реальность - как зубная боль, и традиционно хочется утешения.
5. КАК НИ СТРАННО, О "ЛЕВИАФАНЕ"
Фильм очень сильный и очень странный, все признаки привычных ходов драматургических там присутствуют, но вся конструкция СМЕЩЕНА, и в результате получается совсем другая история, а зритель ретроспективно возвращается к прежним, уже знакомым КОДАМ восприятия вместо того, чтобы поверить художнику и ПРОЧИТАТЬ текст. Ну хоть по слогам. Главное, - что там как раз никаких тайн, никакого кухонного неофитского мистицизма 70-х, заигрывания с нашими фирменными безднами - нет. А вот изображение - тут стопроцентно прав А.Тимофеевский - это дизайн. Вся образность здесь - литературной природы, как у символистов 2-го поколения, Блока и Белого, то есть это символы как опредмеченные смыслы, а не метафоры-аллегории из разряда кукишей в кармане.
Ещё раз скажу: ПРЯМОЕ КИНО. Однако что касается пристрастия Андрея к мнимым ходам, активизирующим зрительское восприятие на всех уровнях, - они были заботливо перечислены оппонентами (а если, замечу в скобках, смотреть якобы не интересно, зачем писать аршинные памфлеты?), то он стопроцентный ученик Бунюэля, любимого режиссёра Тарковского, как раз и принятый из рук нашего гения. "Левиафан" - это НАШ "Ангел-истребитель", символически-замкнутая структура безвыходности, которая - в людях. Заметьте, не "нашего" человека перед лицом "нашей" власти (где оно, лицо?), а посттоталитарного мира, все отмычки к которому, все убежища внутри которого, тем более все альтернативы ему, даже церковные - самоликвидируются у нас на глазах, как будто чья-то лопатка крупье сгребает куклы с игорного стола вместе с фишками (образ из фильма Жана Виго "По поводу Ниццы", я его вспомнил после просмотра на "Кинотавре").
В чём же дело? А просто Звягинцев - первый режиссёр собственно синематечного поколения, у нас опоздавшего на 50 лет, - поколения Музея кино, режиссёров, не просто цитирующих фильмы, но отсчитывающих именно от кино как ОНТОЛОГИИ, бытийственности, когда ни истории, ни культуры, ни философской антропологии может и не быть, внезапно не оказаться "в наличии". Когда по кости, если будет охота, надо будет воссоздавать ДИНОЗАВРА, чтобы вспомнить, каким он-оно - был, а не пережевывать чувства бывших - тогдашних - граждан по его поводу, считая, что он есть опять, - молодой и вампирически-обаятельный.
Не-а. "Левиафан", по большому счёту, тотально противоположен тем социальным эмоциям, которые он вызывает. Ругать конкретную власть в русской культурной традиции - значит мельчить задачу, не стоит овчинка выделки. Лучше с властью конкурировать в борьбе за умы, раз уж она не хочет функционировать как распределитель, и опять лезет во все дыры, и это уже спор не целей, но средств воздействия, спор кинозала и с кабинетом, и с площадью, где как раз социалистический "Левиафан" и может быть воссоздан, это раз плюнуть, а вот "буржуазно-демократического" не ждите, некому, да и сама власть, в своё время инициировавшая перемены в обществе, воспроизвела свои структуры на низовом уровне, она всех переживёт и сжуёт за милую душу, хотя пока покорно стоит в храме со свечечкой, переместившись из одного дома - в другой, из партийного кабинета - в новодел.
Честное кино: теоретически такое кино- противоречие в терминах, однако практически - вот оно. Смотрите, показывают. С самурайским самообладанием, а значит, уже внутренне преодолев ступор. Выход - по слову одного юмориста - там, где был вход. Это пред-постмодерн новой эпохи: всё ещё живём в культуре, но продолжать с ней опасные игры - в двусмысленность, или похлопывать по плечу сильного и самостоятельно думающего режиссёра - можно, разумеется, - но зачем?
ФБ, 14.01.2015
https://www.facebook.com/shemyakins/posts/10205913277421005
И ЕЩЁ О "ЛЕВИАФАНЕ" (информация к размышлению)
Цитата.
"Который раз убеждаюсь в том, что наблюдательность и знания художнику необходимы лишь для того, чтобы знать, от чего ты отказываешься, не будет ли твой отказ выглядеть искусственно или фальшиво. Так как, в конечном счете, важно ограничить себя рамками, которые бы не обедняли, а наоборот, углубляли и помогали создать свои мир, изгнав претенциозность и чрезмерное старание быть оригинальным. Надо исключить как можно больше связей с жизнью, но не за счет правдивости, а за счет изъятия лишнего мусора, который кажется (или, вернее, может показаться кое-кому) признаками истины, аргументами. Но эти аргументы уже за рамками образного мышления, т. е. там, где количество никогда не перейдет в качество".
Андрей Тарковский. Мартиролог. 7 июля, 1980 г.
Вот "Левиафан" для меня и есть фильм "отказа" от любимой в кино полноты бытия, от его "цветущей сложности", ради вот какого сюжета: генеральная идея тотального насилия над жизнью, в своё время организовавшая всё советское пространство, неуклонно изменяется по ходу трансформации самого характера притязаний государства - от "переделки мира" до "отнять и переделить", от захвата и уничтожения (а как же иначе? Утопия - она и есть Утопия, то есть НИГДЕЙЯ) изначально не своей (так не доставайся же ты никому!) собственности, и вплоть до строительства на её месте новодела, который уже окончательно ничей. Зато официальная сакральность как бы восстановлена. Как можно было рассказать эту осевую для нас, и - новейшую - культурологическую - историю иначе, чем она была рассказана Звягинцевым, Кричманом и Роднянским - не понимаю. Это была бы другая, может быть, привычно-агитационная, история, когда не просят понимания, а вербуют в сторонники, спекулируя на эмоциях, чего и так выше крыши.
ФБ, 15 января 2015
https://www.facebook.com/shemyakins/posts/10205919464775685
РАНЕЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Иван ДАВЫДОВ: Левиафан-69
http://loxovo.livejournal.com/6219550.html
Юрий САПРЫКИН: Да, это безысходное кино
http://loxovo.livejournal.com/6214718.html
Дмитрий БЫКОВ: Все давно сдохло, включая левиафана
http://loxovo.livejournal.com/6210251.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Андрей ЗВЯГИНЦЕВ: «Если бы мы заканчивали бунтом, зритель бы удовлетворенный вышел из зала»
Интервью режиссера «Левиафана» и рецензия на фильм киннобозревателя Ларисы Малюковой
http://www.novayagazeta.ru/arts/63712.html
Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ, режиссер, народный артист России, в программе "Своими глазами" (14.01)
http://www.echo.msk.ru/programs/svoi-glaza/1473582-echo/
http://tvkultura.ru/person/show/person_id/110205/brand_id/20924
http://seance.ru/author/shemjakin/
НЕСКОЛЬКО СООБРАЖЕНИЙ О "ЛЕВИАФАНЕ" - вдогонку, с благодарностью предшественникам. Посвящается Дмитрию БЫКОВУ
1. ОТНОШЕНИЕ КРИТИКИ.
Итак, гипноз "Кинотавра" кончился, и об картину можно вытирать ноги, или похваливать, приспосабливая к идейной борьбе? Не думаю, скорее нынешние поляризующиеся мнения - это реакция на уже состоявшуюся судьбу фильма. Нет, это не зависть, хотя она, как выяснилось после 1917 года, - наш национальный порок. Тут другое. Сменился контекст, и ещё больше политизировалось общество. В фильм вчитывают смыслы, и, не находя их, знакомых, сердятся. Поэтому иногда те, кто не приемлет картину, проговариваются относительно точных вещей, предъявляя их обвинительно, но хотя бы оценивают сам фильм как произведение - изнутри. Скажем, демагогически употребляемое сравнение автора "Левиафана" с автором "Солнечного удара": в нём есть резон, и там, и там - то, что Е.Стишова когда-то счастливо определила как "непрозрачная стилистика", только в одном случае - концептуальный лубок, состоящий из общих мест, а в другом - авторское высказывание. И то правда: носители самозваной вести в таком соседстве отдыхают. А вот союзники, к которым принадлежу и я, увы, лишь приветствуют подтверждение в фильме СВОИХ мыслей и чувств о нашей жизни, то есть его используют. Привычное дело. В результате - спора нет. Есть квазиспор с очень интересными соображениями - о своём, картину задевающий косвенно. Не уверен, что получится что-то другое, но попробую.
2. ПРОДЮСЕРСКИЙ ПРОЕКТ
Конечно (уже писали), это один из первых случаев собственно продюсерского кинематографа. В основном он у нас пока на 85% ДИРЕКТОРСКИЙ, то есть когда гос-плав-средства распределяются так, чтобы можно быть снимать и существовать, а там - как Бог даст. Таких стратегически мыслящих продюсеров, как С.Сельянов, А.Роднянский, Ф.Бондарчук, в документальном кино - В.Манский, И.Твердовский-старший, то есть авторов индивидуальных тактических концепций кинопроцесса, куда надо стратегически вклиниваться со своими идеями, меняющими общую ситуацию, - очень и очень мало. Остальные, даже весьма яркие сами по себе люди, как продюсеры говорят "от имени народа", а значит, рассуждают по-советски, оперируя категориями плана-вала, - т.е. ВООБЩЕ, чем больше, тем лучше, а не ищут путь к КАЖДОМУ зрителю, предлагая ему в знакомом - незнакомое. Чтобы сначала съел, а потом - распробовал.
Как такая стратегия сработает, и сработает ли вообще, - захватывающе интересно наблюдать. Но в данном случае пока неясно, скажется ли благотворно предшествующая блистательная судьба картины - то есть на выходе из нашей, кинематографически-фестивальной, субкультуры? Позади - относительно комфортабельное гетто для избранных, впереди - опасная, непредсказуемая, втягивающая в себя российская реальность, где, как сказал поэт Николай Гумилёв, "бродят бешеные волки по дороге скрипачей". Молодцы, скрипачи, что рискнули. Но - рискнули частично. Шаг вперёд - и зависли над бездной. Голливудской, транснациональной, я имею в виду. Но, полагаю, судьба одарённого, но потерянного (пока) для искусства Тимура Бекмамбетова им не грозит. Поэтому болею за них. Этот прецедент может вернуть нам самоуважение, а, пусть и ситуативный, интерес в мире к отечественному кино уже есть. Не стоит завидовать: придумайте, как одиночный прорыв превратить в долговременный успех. А славой считаться без толку, не до неё сейчас, право.
3. ЖИЗНЬ КАК ПИАР
Самый забавный упрёк всей команде, но в первую очередь продюсеру и режиссёру, со стороны неприятелей фильма состоит в том, что они "вставляют" необходимые гнусному Западу (ха-ха, с Голливудом и творчески, и институционально борется весь европейский кинематограф, это вам не чиновники Евросоюза) разного рода очернительства, бросающие тень на Россию. Этот закомплексованный патриотизм только прибавил бы фильму популярности, (смеяться над собой, позволять брань в свой адрес, в том числе и площадную, может позволить себе только здоровый этнос, - чтобы не убили и чтобы жить дальше).
Юмор в том, однако, что на фестивалях уже давно сидят не партийные пропагандисты среднего звена, а интеллектуалы высочайшей пробы (наши там тоже есть), которые считают ниже своего достоинства участвовать в рекламных кампаниях. Пиарить СТРАНУ СОВЕТОВ (отрицательная реклама - очень сильный ход) - им западло. В тени, между тем, остаётся действительно серьезная проблема: как безусловная просчитанность замысла "Левиафана" и, соответственно, фестивальная стратегия картины совпадает с авторскими особенностями мировидения, а также стилем, темпераментом и образным мышлением режиссёра Андрея Звягинцева. Потому что, по большому счёту, это не только продюсерский проект, но личное, выстраданное, прямое - и, что называется, интегральное высказывание о человеке в мире, которого давно уже не было. Вокруг перманентно ходит Ларс фон Триер, а Звягинцев взял - и сделал.
4. РЕЖИССЁР И ЕГО ДВОЙНИК
Относительно Андрея Звягинцева можно сказать с большой степенью уверенности только две вещи. Первая: это Автор нашего первого поколения Синематеки, и другой реальности, внеположной той, которая есть в мировом кино, то есть "жизненной", от которой можно хотя бы отсчитывать, он, смею полагать, не знает и знать не хочет. В экранную публицистику его не надо тащить, пожалуйста. Хватает и того, что ВИДНО ВСЕМ, чтобы создавать свои конструкции. Ещё чуть-чуть, и я уже готов был бы процитировать Вячеслава Иванова, - знаменитые строчки о "русском уме": "Он здраво мыслит о земле\В мистической купаясь мгле".
Смущает, однако, одно обстоятельство, - и это вещь вторая, - сама природа таланта Андрея. Он абсолютно рационален, то есть полагается на восприятие постфактум. Никакого (впрочем, даже конвенционального, по договору) манипулирования эмоциями зрителя, игрой с ними, - того, что и составляет до сих пор основное очарование кинематографа ("Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад"), здесь, в этом фильме нет и в помине.
А все белые пятна и чёрные дыры нашей жизни, увиденной как жизнь вообще, он сознательно "прописывает" на уровне именно драматургии, заботливо вместе с соавтором обозначая пустоты, откуда сквозит ледяной холод. Из этих дыр зритель выныривает не совсем таким, каким был до этого, - в смысле соотнесения себя с картиной. Любовь, ненависть, страх и смех, - все эти проверенные со времён античности эмоциональные "манки" здесь не работают. Естественно, защищаешься. Поэтому, приспосабливая к фильму привычные аналитические процедуры, очень хочется двойника режиссёра, - такой куклы, с которой можно обращаться, как угодно. Но фильм САМ сопротивляется, он есть, и ни в зуб ногой. Ну как его полюбишь? Ругать сподручнее. Тем более, когда вся реальность - как зубная боль, и традиционно хочется утешения.
5. КАК НИ СТРАННО, О "ЛЕВИАФАНЕ"
Фильм очень сильный и очень странный, все признаки привычных ходов драматургических там присутствуют, но вся конструкция СМЕЩЕНА, и в результате получается совсем другая история, а зритель ретроспективно возвращается к прежним, уже знакомым КОДАМ восприятия вместо того, чтобы поверить художнику и ПРОЧИТАТЬ текст. Ну хоть по слогам. Главное, - что там как раз никаких тайн, никакого кухонного неофитского мистицизма 70-х, заигрывания с нашими фирменными безднами - нет. А вот изображение - тут стопроцентно прав А.Тимофеевский - это дизайн. Вся образность здесь - литературной природы, как у символистов 2-го поколения, Блока и Белого, то есть это символы как опредмеченные смыслы, а не метафоры-аллегории из разряда кукишей в кармане.
Ещё раз скажу: ПРЯМОЕ КИНО. Однако что касается пристрастия Андрея к мнимым ходам, активизирующим зрительское восприятие на всех уровнях, - они были заботливо перечислены оппонентами (а если, замечу в скобках, смотреть якобы не интересно, зачем писать аршинные памфлеты?), то он стопроцентный ученик Бунюэля, любимого режиссёра Тарковского, как раз и принятый из рук нашего гения. "Левиафан" - это НАШ "Ангел-истребитель", символически-замкнутая структура безвыходности, которая - в людях. Заметьте, не "нашего" человека перед лицом "нашей" власти (где оно, лицо?), а посттоталитарного мира, все отмычки к которому, все убежища внутри которого, тем более все альтернативы ему, даже церковные - самоликвидируются у нас на глазах, как будто чья-то лопатка крупье сгребает куклы с игорного стола вместе с фишками (образ из фильма Жана Виго "По поводу Ниццы", я его вспомнил после просмотра на "Кинотавре").
В чём же дело? А просто Звягинцев - первый режиссёр собственно синематечного поколения, у нас опоздавшего на 50 лет, - поколения Музея кино, режиссёров, не просто цитирующих фильмы, но отсчитывающих именно от кино как ОНТОЛОГИИ, бытийственности, когда ни истории, ни культуры, ни философской антропологии может и не быть, внезапно не оказаться "в наличии". Когда по кости, если будет охота, надо будет воссоздавать ДИНОЗАВРА, чтобы вспомнить, каким он-оно - был, а не пережевывать чувства бывших - тогдашних - граждан по его поводу, считая, что он есть опять, - молодой и вампирически-обаятельный.
Не-а. "Левиафан", по большому счёту, тотально противоположен тем социальным эмоциям, которые он вызывает. Ругать конкретную власть в русской культурной традиции - значит мельчить задачу, не стоит овчинка выделки. Лучше с властью конкурировать в борьбе за умы, раз уж она не хочет функционировать как распределитель, и опять лезет во все дыры, и это уже спор не целей, но средств воздействия, спор кинозала и с кабинетом, и с площадью, где как раз социалистический "Левиафан" и может быть воссоздан, это раз плюнуть, а вот "буржуазно-демократического" не ждите, некому, да и сама власть, в своё время инициировавшая перемены в обществе, воспроизвела свои структуры на низовом уровне, она всех переживёт и сжуёт за милую душу, хотя пока покорно стоит в храме со свечечкой, переместившись из одного дома - в другой, из партийного кабинета - в новодел.
Честное кино: теоретически такое кино- противоречие в терминах, однако практически - вот оно. Смотрите, показывают. С самурайским самообладанием, а значит, уже внутренне преодолев ступор. Выход - по слову одного юмориста - там, где был вход. Это пред-постмодерн новой эпохи: всё ещё живём в культуре, но продолжать с ней опасные игры - в двусмысленность, или похлопывать по плечу сильного и самостоятельно думающего режиссёра - можно, разумеется, - но зачем?
ФБ, 14.01.2015
https://www.facebook.com/shemyakins/posts/10205913277421005
И ЕЩЁ О "ЛЕВИАФАНЕ" (информация к размышлению)
Цитата.
"Который раз убеждаюсь в том, что наблюдательность и знания художнику необходимы лишь для того, чтобы знать, от чего ты отказываешься, не будет ли твой отказ выглядеть искусственно или фальшиво. Так как, в конечном счете, важно ограничить себя рамками, которые бы не обедняли, а наоборот, углубляли и помогали создать свои мир, изгнав претенциозность и чрезмерное старание быть оригинальным. Надо исключить как можно больше связей с жизнью, но не за счет правдивости, а за счет изъятия лишнего мусора, который кажется (или, вернее, может показаться кое-кому) признаками истины, аргументами. Но эти аргументы уже за рамками образного мышления, т. е. там, где количество никогда не перейдет в качество".
Андрей Тарковский. Мартиролог. 7 июля, 1980 г.
Вот "Левиафан" для меня и есть фильм "отказа" от любимой в кино полноты бытия, от его "цветущей сложности", ради вот какого сюжета: генеральная идея тотального насилия над жизнью, в своё время организовавшая всё советское пространство, неуклонно изменяется по ходу трансформации самого характера притязаний государства - от "переделки мира" до "отнять и переделить", от захвата и уничтожения (а как же иначе? Утопия - она и есть Утопия, то есть НИГДЕЙЯ) изначально не своей (так не доставайся же ты никому!) собственности, и вплоть до строительства на её месте новодела, который уже окончательно ничей. Зато официальная сакральность как бы восстановлена. Как можно было рассказать эту осевую для нас, и - новейшую - культурологическую - историю иначе, чем она была рассказана Звягинцевым, Кричманом и Роднянским - не понимаю. Это была бы другая, может быть, привычно-агитационная, история, когда не просят понимания, а вербуют в сторонники, спекулируя на эмоциях, чего и так выше крыши.
ФБ, 15 января 2015
https://www.facebook.com/shemyakins/posts/10205919464775685
РАНЕЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Иван ДАВЫДОВ: Левиафан-69
http://loxovo.livejournal.com/6219550.html
Юрий САПРЫКИН: Да, это безысходное кино
http://loxovo.livejournal.com/6214718.html
Дмитрий БЫКОВ: Все давно сдохло, включая левиафана
http://loxovo.livejournal.com/6210251.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Андрей ЗВЯГИНЦЕВ: «Если бы мы заканчивали бунтом, зритель бы удовлетворенный вышел из зала»
Интервью режиссера «Левиафана» и рецензия на фильм киннобозревателя Ларисы Малюковой
http://www.novayagazeta.ru/arts/63712.html
Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ, режиссер, народный артист России, в программе "Своими глазами" (14.01)
http://www.echo.msk.ru/programs/svoi-glaza/1473582-echo/