Киото - Золотой Храм и Сад 15 Камней (Кинкаку-дзи и Рёан-дзи)
Уже очень давно я не писал личных постов. Но паломничество к Золотому Храму всколыхнуло во мне настолько забытое и настолько свое, что впервые за долгое время я почуствовал, что не я пишу этот текст, а он пишет меня. Это не сравнимое ни с чем чувство знакомо каждому человеку для которого знаки на бумаге (или в данном случае на экране компьютера) - единственный способ выразить себя. Чувство, как будто в глубокой пещере кто-то наконец-то включил фонарь, и все, что скопилось в тебе за долгую эпоху кромешного мрака торопится выйти наружу, пока свеча не догорела, и ты вновь не оказался в полной темноте. Вот, что у меня получилось.
"О Золотом Храме еще в раннем детстве рассказывал мне отец" - именно этими словами начинается лучшее произведение японской литературы - "Золотой храм", Юкио Мисимы. Все, кто-когда либо по настоящему интересовались литературой знают, насколько важны первые строчки произведения, его начало. "По возвращении он обнаружил свой дом запертым", - так начинается "Фернхайм" Шая Агнона, и мы сразу понимаем, о чем хочет сказать нам автор. "Проснувшись однажды утром Грегор Замза обнаружил, что превратился в страшное насекомое" - эта новелла Кафки не нуждается в представлении. "Сегодня умерла мама", - рассказывает нам "Посторонний" Альбера Камю. "Все счастливые семьи похожи друг на друга, все несчастные - несчастливы по своему", - утверждает с недосягаемой высоты своего гения Лев Толстой. Споры о лучшей первой фразе литературного произведения (как и о лучшем финале) занимают экспертов со всего мира уже сотни лет.
Начало "Золотого Храма" Юкио Мисимы вполне способно побороться за престижное звание лучшего в мировой литературе. Уже с первой фразы японский мастер погружает нас в особую атмосферу. Здесь одновременно присутствует временная составляемая - особая аура настоящего и прошлого, эстетическая составляемая - поиск и красоты и ее осознание, и, что самое важное - психологическая составляемая: аура безумия, которая в итоге приведет молодого монаха к сожжению самого знаменитого архитектурного памятника Киото, а самого автора - к самоубийству.
Как и в случае с Туринской лошадью - http://lorien22.livejournal.com/203224.html - эту историю знают все. В 1950 году молодой буддийский послушник в приступе безумия сжег Кинкакудзи, Золотой Павильон, самый знаменитый храм древней Японии. Мисиму, всю жизнь занимавшегося вопросом о сущности прекрасного и считавшего, что смерть делает Прекрасное еще более совершенным, не могла не потрясти эта история, и уже в 1956 году он пишет эту книгу, ставшую вехой в японской литературе и культуре.
Майскими вечерами я, бывало, сидел в комнате отведенной мне для занятий и глядел из окна на окрестные холмы. В лучах закатного солнца их склоны, укрытые молодой листвой, казались мне похожими на расставленные кем-то позолоченные ширмы. Я смотрел на них, и представлял себе Золотой Храм.
Я долго не мог найти роман Юкио Мисимы в печатном издании, и в итоге обнаружил его в одном из номеров журнала "Иностранная Литература". "Золотой Храм" захватил меня, как нетрудно было догадаться, с первого предложения. Это было что-то настолько по-настоящему японское (то есть все, что не Харуки Мураками при всем уважении к маэстро), что-то настолько уникальное, что оставить эту книжку было нельзя. С тех пор, как и молодой прислушник, все о чем я мечтал - это увидеть Золотой Храм. И вот он, первый взгляд.
В глубине души я представлял его себе совсем иным - таким, как описывал его мне отец. О, он не говорил, что от стен святилища исходит золотое сияние, но по его убеждению, на всей земле не существовало ничего прекраснее Золотого Храма, и вслушиваясь в само звучание этих двух слов, завороженно глядя на два заветных иероглифа, я рисовал себе картины, не имеющие ничего общего с жалкими изображениями в учебнике.
Когда молодой монах впервые видит Золотой Храм, Кинкакудзи скрывает от него свой прекрасный облик. Красота - вещь труднодоступная, ее следует постичь, ибо она глубоко внутри сути вещей и людей. Когда я впервые увидел золотое отражение Кинкакудзи я почему-то подумал о человеке, который построил этот храм. Кем он был, чем жил, что он думал о собственном творении. Как вообще чувствуют себя люди, которым выпадает счастье создать что-то настолько уникальное в нашем мире.
Храм, оставаясь незримым, виделся мне во всем.
Еще я подумал (как же иначе) о Юкио Мисиме. О том, что он мог позволить себе уйти. Свой Золотой Храм (Literally) он уже создал.
Ну а теперь совсем не большая прогулка. Обходим храм с другой стороны
Скульптурки для туристофф. Кидаешь монетку, и если попадаешь в специально предназначенный желоб, можешь заказать желание, которое обязательно сбудется.
Еще одно. Я тоже сделал несколько попыток. Я думаю вы все догадываетесь, что бы я загадал, если бы попал.
Как нельзя лучше символизирующая Золотой Храм птица Феникс на его верщине. Подобно этому мистическому существу, храм был восстановлен из пепла после сожжения.
Закрываем ширмы
И уходим из Золотого Храма
Я думал на этом закончить свое повествование на этот раз, но следующий храм настолько органично вписывается в общую картину этого дня и момента, что будет уместно рассказать здесь и о нем.
Как можно догадаться, речь пойдет о Рёан-Дзи - знаменитом храме пятнадцати камней.
Сухой сад или сад камней был основан в 1499 году монахом Токуо Зенкетсу. С какой точки не смотришь на композицию, один камень всегда скрыт. Считается, что если долго вглядываться в камни, то можно достигнуть просветления - состояния дзэн. И только тогда все 15 камней открываются взгляду
Чем-то первый взгляд на композицию из камней напоминает первый взгляд на Кинкакудзи - Золотой Храм.
Что-то похожее я, как ни странно, испытывал в ходе путешествий по нашей Иудейской пустыне. Несмотря на толпы туристов, в какой-то момент наступает полная тишина. И тогда тебе открывается что-то новое, а все остальное - лишь кожа, которую можно при желании отбросить в сторону.
Погуляем по Рёан-дзи (кстати оказалось, что храм принадлежит к ветви Мёсин-дзи - http://lorien22.livejournal.com/235564.html)
Болото Киёёчи было создано еще в 12 веке, и до недавнего времени по нему в больших количествах плавали утки-мандаринки
В наши дни этих редких птичек больше на болоте нет
Но и без мандаринок Киёёчи невероятно красив.
Знаменитый Цукубаи. Надпись на нем гласит: варэ тада тару-о сиру, что можно перевести как: "Я учусь быть самодостаточным и довольным тем, что имею". То есть духовное важнее материального, и даже будучи бедным, можно быть полностью самодостаточным.
Еще чуть-чуть тишины.
И хотя Киото располагался совсем в иной стороне, каждый раз мне чудилось, что в солнечном нимбе в утреннее небо возносится Золотой Храм.
Уже когда я собирался уходить из Рёан-дзи, ко мне подошел монах и спросил, какие чувства западный человек вроде меня испытывает в храме. Молюсь ли я, и если да, то кому. Немного поразмышляв, я ответил, что молитва как таковая кажется мне странной церемонией. Люди которые молятся всегда просят у бога или богов что-нибудь, а если я что-то и выучил за свои тридцать с лишним лет пребывания на земле - это то, что тебе никто никогда ничего не даст. Ты хочешь что-то - иди и возьми. Поэтому я лично, когда нахожусь в религиозном месте, просто благодарю - за все хорошие и удачливые дни. Я взял у жизни взгляд на Золотой Храм - и этот момент у меня уже никто никогда не отнимет.
"О Золотом Храме еще в раннем детстве рассказывал мне отец" - именно этими словами начинается лучшее произведение японской литературы - "Золотой храм", Юкио Мисимы. Все, кто-когда либо по настоящему интересовались литературой знают, насколько важны первые строчки произведения, его начало. "По возвращении он обнаружил свой дом запертым", - так начинается "Фернхайм" Шая Агнона, и мы сразу понимаем, о чем хочет сказать нам автор. "Проснувшись однажды утром Грегор Замза обнаружил, что превратился в страшное насекомое" - эта новелла Кафки не нуждается в представлении. "Сегодня умерла мама", - рассказывает нам "Посторонний" Альбера Камю. "Все счастливые семьи похожи друг на друга, все несчастные - несчастливы по своему", - утверждает с недосягаемой высоты своего гения Лев Толстой. Споры о лучшей первой фразе литературного произведения (как и о лучшем финале) занимают экспертов со всего мира уже сотни лет.
Начало "Золотого Храма" Юкио Мисимы вполне способно побороться за престижное звание лучшего в мировой литературе. Уже с первой фразы японский мастер погружает нас в особую атмосферу. Здесь одновременно присутствует временная составляемая - особая аура настоящего и прошлого, эстетическая составляемая - поиск и красоты и ее осознание, и, что самое важное - психологическая составляемая: аура безумия, которая в итоге приведет молодого монаха к сожжению самого знаменитого архитектурного памятника Киото, а самого автора - к самоубийству.
Как и в случае с Туринской лошадью - http://lorien22.livejournal.com/203224.html - эту историю знают все. В 1950 году молодой буддийский послушник в приступе безумия сжег Кинкакудзи, Золотой Павильон, самый знаменитый храм древней Японии. Мисиму, всю жизнь занимавшегося вопросом о сущности прекрасного и считавшего, что смерть делает Прекрасное еще более совершенным, не могла не потрясти эта история, и уже в 1956 году он пишет эту книгу, ставшую вехой в японской литературе и культуре.
Майскими вечерами я, бывало, сидел в комнате отведенной мне для занятий и глядел из окна на окрестные холмы. В лучах закатного солнца их склоны, укрытые молодой листвой, казались мне похожими на расставленные кем-то позолоченные ширмы. Я смотрел на них, и представлял себе Золотой Храм.
Я долго не мог найти роман Юкио Мисимы в печатном издании, и в итоге обнаружил его в одном из номеров журнала "Иностранная Литература". "Золотой Храм" захватил меня, как нетрудно было догадаться, с первого предложения. Это было что-то настолько по-настоящему японское (то есть все, что не Харуки Мураками при всем уважении к маэстро), что-то настолько уникальное, что оставить эту книжку было нельзя. С тех пор, как и молодой прислушник, все о чем я мечтал - это увидеть Золотой Храм. И вот он, первый взгляд.
В глубине души я представлял его себе совсем иным - таким, как описывал его мне отец. О, он не говорил, что от стен святилища исходит золотое сияние, но по его убеждению, на всей земле не существовало ничего прекраснее Золотого Храма, и вслушиваясь в само звучание этих двух слов, завороженно глядя на два заветных иероглифа, я рисовал себе картины, не имеющие ничего общего с жалкими изображениями в учебнике.
Когда молодой монах впервые видит Золотой Храм, Кинкакудзи скрывает от него свой прекрасный облик. Красота - вещь труднодоступная, ее следует постичь, ибо она глубоко внутри сути вещей и людей. Когда я впервые увидел золотое отражение Кинкакудзи я почему-то подумал о человеке, который построил этот храм. Кем он был, чем жил, что он думал о собственном творении. Как вообще чувствуют себя люди, которым выпадает счастье создать что-то настолько уникальное в нашем мире.
Храм, оставаясь незримым, виделся мне во всем.
Еще я подумал (как же иначе) о Юкио Мисиме. О том, что он мог позволить себе уйти. Свой Золотой Храм (Literally) он уже создал.
Ну а теперь совсем не большая прогулка. Обходим храм с другой стороны
Скульптурки для туристофф. Кидаешь монетку, и если попадаешь в специально предназначенный желоб, можешь заказать желание, которое обязательно сбудется.
Еще одно. Я тоже сделал несколько попыток. Я думаю вы все догадываетесь, что бы я загадал, если бы попал.
Как нельзя лучше символизирующая Золотой Храм птица Феникс на его верщине. Подобно этому мистическому существу, храм был восстановлен из пепла после сожжения.
Закрываем ширмы
И уходим из Золотого Храма
Я думал на этом закончить свое повествование на этот раз, но следующий храм настолько органично вписывается в общую картину этого дня и момента, что будет уместно рассказать здесь и о нем.
Как можно догадаться, речь пойдет о Рёан-Дзи - знаменитом храме пятнадцати камней.
Сухой сад или сад камней был основан в 1499 году монахом Токуо Зенкетсу. С какой точки не смотришь на композицию, один камень всегда скрыт. Считается, что если долго вглядываться в камни, то можно достигнуть просветления - состояния дзэн. И только тогда все 15 камней открываются взгляду
Чем-то первый взгляд на композицию из камней напоминает первый взгляд на Кинкакудзи - Золотой Храм.
Что-то похожее я, как ни странно, испытывал в ходе путешествий по нашей Иудейской пустыне. Несмотря на толпы туристов, в какой-то момент наступает полная тишина. И тогда тебе открывается что-то новое, а все остальное - лишь кожа, которую можно при желании отбросить в сторону.
Погуляем по Рёан-дзи (кстати оказалось, что храм принадлежит к ветви Мёсин-дзи - http://lorien22.livejournal.com/235564.html)
Болото Киёёчи было создано еще в 12 веке, и до недавнего времени по нему в больших количествах плавали утки-мандаринки
В наши дни этих редких птичек больше на болоте нет
Но и без мандаринок Киёёчи невероятно красив.
Знаменитый Цукубаи. Надпись на нем гласит: варэ тада тару-о сиру, что можно перевести как: "Я учусь быть самодостаточным и довольным тем, что имею". То есть духовное важнее материального, и даже будучи бедным, можно быть полностью самодостаточным.
Еще чуть-чуть тишины.
И хотя Киото располагался совсем в иной стороне, каждый раз мне чудилось, что в солнечном нимбе в утреннее небо возносится Золотой Храм.
Уже когда я собирался уходить из Рёан-дзи, ко мне подошел монах и спросил, какие чувства западный человек вроде меня испытывает в храме. Молюсь ли я, и если да, то кому. Немного поразмышляв, я ответил, что молитва как таковая кажется мне странной церемонией. Люди которые молятся всегда просят у бога или богов что-нибудь, а если я что-то и выучил за свои тридцать с лишним лет пребывания на земле - это то, что тебе никто никогда ничего не даст. Ты хочешь что-то - иди и возьми. Поэтому я лично, когда нахожусь в религиозном месте, просто благодарю - за все хорошие и удачливые дни. Я взял у жизни взгляд на Золотой Храм - и этот момент у меня уже никто никогда не отнимет.