Про Курочку Рябу

[lll_amor]

  «Жили-были дед да баба. И была у них курочка Ряба. Снесла раз курочка яичко не простое, а золотое. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула - яичко упало и разбилось. Плачет дед, плачет баба. А курочка им и говорит: - Не плачьте, я вам снесу другое яичко, не золотое, а простое».   Русская народная сказка.
Эту сказку мы запоминаем наизусть в самом малом возрасте, и она настолько проста, на первый взгляд, что позже не возникает даже желания заду­маться, а о чём она. Другие сказки - про репку, теремок или колобка, несут какую-то очевидную мораль. Сказочные метафоры и гипер­болы легко проецируются на житейские ситуации. А вот про что «Курочка Ряба»? Похоже, что это самая загадочная из русских народных сказок.
Наверное, таких незатейливых присказок, передаваемых от бабки к внучке, было достаточно в каждой русской мест­ности. Но именно Ряба в позапрошлом веке была отобрана писателями и издателями для сборников сказок. Возможно, они разглядели в ней некую мораль, близкую городскому интел­лигенту. Может быть, понравилась смысловая рифма с пушкинским пересказом Адама Смита - "...и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет".
Между тем, малым детям политэкономия как-то до лампочки, даже в изложении Пушкина. Детская душа реаги­рует на какую-то запрятанную в тексте символику, архети­пическую ситуацию, вызывающую прилив радостной энергии. Если бы сказка не вызывала у детей радостных эмоций, не успокаивала перед сном, то ее не стали бы переиз­давать. Так что искать разгадку нужно в психологии малого дитяти.
Во-первых, маленьким детям нравится, когда дед и баба в сказке плачут. Моя двухлетняя дочь однозначно идентифи­цировала героев сказки со своими дедушкой и бабушкой.1 И это, пожалуй, единственная житейская параллель между ска­зкой и современной жизнью, которая почти ничего не дает для разгадки сказочной тайны. Большего мы не добьемся, если не принять за аксиому следующее утверждение:
Дети в своем психическом развитии повторяют такие же фазы, которые челове­чество прошло в своем духовном развитии от первоначальных времен.
В школьном учебнике наглядно, в картинках, дается развитие челове­ческого эмбриона, повторяющее эволюцию вида. Сначала он похож на малька рыбки, потом на земно­водного голова­стика, на эмбрионы рептилий, млеко­питающих, обезьян, прежде чем сформируется челове­ческий детеныш. В курсе биологии это называется соответствием онтогенеза филогенезу. Ученые-психологи считают, что для вида homo sapiens этот закон действует не только на внутри­утробной стадии развития. Развитие личности человека повторяет развитие «коллек­тивного бессозна­тельного» всего человеческого рода.
Во всяком случае, такое предположение объясняет сам смысл сущест­вования детских сказок и игрушек. Родители, рассказывая сказку, или старшие дети, вовлекая в игру, моде­лируют для маленького ребенка архети­пические ситуации, которые уже не встречаются в совре­менной жизни, но необходимы для полного раскрытия унаследо­ванного от далеких предков душевного потенциала.
Нужно расшифровать сюжет сказки о Курочке Рябе, привязав его не к современным или недавним истори­ческим реалиям, а к какому-то раннему моменту истори­ческого развития. Причем этот момент был переломным, кризисным, раз он так отчетливо запечатлен в «коллек­тивном бессоз­нательном». Точно определить, в каком веке до нашей эры происходили события, не удастся, но этого и не требуется. Вполне достаточно привязки к археоло­гическим периодам.
«Курочка Ряба», вообще говоря, - самая первая сказка, которую читают маленьким детям. К этому моменту малыши уже различают членов семьи («дед и баба») и домашних животных (городские дети - по картинкам в книжках). Соответственно, и на исторической шкале речь должна идти о времени, когда семейная организация и хозяйст­венный уклад древних племен имели уже довольно сложное строение. При этом духовное развитие еще не перешагнуло ступень анимизма - всеобщего одушевления природных явлений.
Отличие «золотого» от «простого» - это некий шаг в интеллек­туальном развитии человека, соответ­ствующий переходу от каменного века к веку бронзовому. Ясно, что само­родное золото было первым металлом, обнару­женным человеком. Только научившись расплавлять и ковать самый техноло­гически доступный металл - золото, челове­чество смогло перейти затем к выплавлению олова и меди, получению бронзы.
Хотя вовсе не факт, что древние люди нашли золото сами. Более вероятно, что это действи­тельно был подарок природы. Есть подозрение, что нашим древним предкам, которые охотились на дичь по берегам золото­носных ручьев, эти желтые камешки и песчинки были абсолютно не интересны. Гораздо больше они интересовали птиц семей­ства куриных, на которых иногда шла охота.
Скорее всего, золото попало к людям среди других камешков в желудке пойманной в лесу птицы. Внутрен­ности птицы - самая подходящая часть для ритуа­льного сожжения - обязательной жертвы духам. Крупинки золота, которые до этого никого не интересовали, могли сплавиться с другими камешками в одно целое, по форме желудка. То есть в золотое яйцо, которое дух птицы оставлял людям вместо сожженной жертвы в знак своего благорас­положения. Такая реконс­трукция вполне естест­венного ряда событий дает самое простое объяснение, каким образом золото с его чудесными свойствами не просто стало известно человеку, но и сразу стало фетишем - частью религиозного культа.
Переход от одной религии к другой, более развитой, не происходит одно­моментно, а проходит через длительный кризис развития (Надлом). Например, возникшая в Древнем Египте идея единобожия, когда фараон Эхнатон повелел молиться только одному богу - Атону. Новое рождается в муках, и первая попытка всегда оканчивается плохо для ее инициатора. Культ Атона сразу после смерти Эхнатона запретили, наследника переименовали в Тутан­хамона в честь прежнего бога. И только через поколения, вызревший под прессом языческой традиции монотеизм в редакции Моисея стал самостоя­тельной частью историче­ского процесса, а еще много позже - оказался в его центре.
Все системы мировоззрения в своем развитии проходят через такие же фазы - Подъем и Надлом, прежде чем стать в центр новой Традиции. Нет сомнения, что переход от каменного века к бронзовому через золотой был связан со сменой мировоз­зрения и переходом от анимизма к культу материальных ценностей.
Какой-то достаточно продолжительный период (Подъем) золотые «яйца» накап­ливались в ходе религи­озных треб, прежде чем оказаться в центре социально-полити­ческих перипетий, настоящей революции в древнем обществе. Необходимыми условиями для такого Подъема новой религии внутри старой являются: а) органичность - золотые амулеты были генетически связаны с прежними аними­стскими культами; б) маргина­льность - новый культ был идейной опорой для подчиненной части сообщества, которая затем выйдет с периферии в центр событий.
В какой-то момент (Пик Подъема) приверженцы нового культа должны были неожиданно для всех выступить в качестве самостоя­тельной силы, имеющей решающее влияние. После поражения этих «древних декабристов» начинается первая фаза Надлома, когда золотые амулеты подвергались репрессиям наряду с почитателями. Приверженцы старины - «дед и баба» пытались разбить золотые яйца, чтобы защи­тить исконные анимист­ские ценности. Но разбить сплав камней и золота невозможно, можно только расплющить, придать другую форму. А это еще большее чудо, лишь укреп­ляющее новую веру и расшаты­вающее анимистские устои.
Следует напомнить, что описываемые события имели более глубокие причины, чем просто появление золотых амулетов. Наоборот, это социальные проти­воречия в перво­бытном обществе сделали востребо­ванным новую религию. Поэтому неизбежно наступление второй, активной фазы Надлома - революции, когда жестоким преследо­ваниям подвер­гаются уже приверженцы старины, но главное - уничто­жаются предметы и запрещаются ритуалы прежнего, анимистского культа.
Теперь стало понятно, почему дед и баба в сказке плачут горькими слезами. А также, почему рассказ об этом вызывает такую радость у двух­летнего ребенка. Оказы­вается, взрослые тоже плачут. Понятие о том, что авторитет стар­ших не абсолютен - первый шаг к эмансипации личности. Развитие детской психики за короткое время проходит через тот же револю­ционный подъем, освобождение от младен­ческих стереотипов, которые у наших дальних предков занял многие поколения.
Самая острая, активная фаза Надлома должна была пройти быстро. Религи­озные ритуалы в старо­давние времена были неотделимы от хозяйст­венного уклада. Поэтому устано­вление револю­ционной тирании и полный отказ от старых ритуалов означали разрушение и упадок экономики. Хотя параллельно должны были развиваться новые, потенциально более эффективные способы хозяйст­вования. Но без совме­щения новых методов с прежними хозяйст­венными, а значит и с религи­озными основа­ниями, без синтеза нового и старого система в целом работать не будет. Вот почему золотое яйцо, в конце концов, было сброшено с революци­онного пьедестала. Осталось только понять, почему роль ниспро­вергателя досталась именно мышке?
Ответ на этот вопрос требует еще большего углуб­ления в толщу времен. Нужно попытаться понять, какова же была социальная органи­зация, то есть хозяй­ственный уклад и тесно связанная с ним анимистская религия, которые существовали до пришествия золотоносной Курочки Рябы.
Насчет хозяйственного уклада нам могут подсказать только археологи, а вот насчет религии можно опять спросить у маленьких детей. Насколько я помню, до того, как моя маленькая дочка стала воспри­нимать первые сказки, где-то в годовалом возрасте ее внимание привлекли картинки с животными. Причем сначала ребенок реагировал на одну единст­венную картинку. Да и чуть позже, научившись различать других животных - собаку, корову, лошадку, все равно она начинала и заканчивала «чтение» картинкой с нарисованной кошкой. Любое изображение кошки непре­менно вызывало восторг и вопли радости, хотя живую кошку ребенок еще никогда вблизи не видел.
После такой подсказки можно обратиться и к археоло­гическим данным. Известно, что в древнем Египте, где были найдены следы древнейшей земледель­ческой культуры, существовал религи­озный культ кошек. Понять генезис такого культа в земледе­льческой общине достаточно легко. Переход к оседлой жизни был связан с первым аграрным открытием человека, обнаружившим, что зерна злаков в темном и сухом месте могут храниться почти неограни­ченно долго. Единст­венным ограни­чением для развития зернового хозяйства были грызуны. Чем больше зерна в хранилище, тем больше грызунов вокруг. Так что до появления в окрест­ностях дикой кошки, привле­ченной массой мышей, не могло быть и речи о каком-то заметном социальном расслоении между кочующими и оседлыми родами. Но как только дикая кошка поселилась на одной территории с земле­дельцами, социальный прогресс, как говорится, пошел семи­мильными шагами. Стоит ли напоминать, что именно отъевшийся кот до сих пор является символом «нувориша».
Следующим естественным шагом стало учреждение охраны от диких соседей, не имевших понятия даже о коллек­тивной собствен­ности. Поселенцы вынуждены были не только прятать и маскировать зерно­хранилища, но и устраивать вокруг них западни, ловушки, засады против незваных гостей. Не отсюда ли древняя примета: если дорогу пере­бежала кошка, значит, рядом какая-то опасность. При этом и сама кошка, что вполне естественно, стала объектом защиты. Среди множества природных духов появился самый главный, а заодно и понятие об иерархии среди богов.
Чем больше зерновое богатство общины, тем тщате­льнее его нужно охранять от соседних племен. Тем более что традици­онные контакты не прерываются, включая браки на стороне, и долго сохранять в тайне систему защиты нево­зможно. Поэтому рано или поздно община переходит к стратегии рассредо­точения зерно­хранилищ, прикре­пления к каждому персона­льных сторожей, которые обустра­иваются жить рядом. Как известно, что охраняешь, то и имеешь.
Рассредоточение и приватизация хранилищ неизбежно приводит к разделу на частные владения сначала зерна, а затем и земли. Складывается система, в которой собственно богатство - запасы зерна тщательно прячутся, и социальный статус хозяина определяется только по внешним признакам. А именно - по числу кошек, обитающих вокруг частного хозяйства. Тот факт, что социальный статус древних египтян определялся именно так, подтверж­дается практикой бальза­мирования кошек. Рано или поздно кошки умирали, и их хозяева, чтобы не ронять свой статус, придумали первую инфляцию ценностей. Возникли первые священные клад­бища и божес­твенные мумии. И только много позже эта практика была перенесена с кошек на фараонов.
Так все это и развивалось, земледель­ческое хозяйство расширялось и распро­странялось на новые территории и новые племена. Охотники и собиратели вытеснялись на обо­чину социального процесса. Экспансия земледель­ческой культуры могла быть ограничена только экспансией не менее развитой культуры ското­водов. Тогда в условиях сосед­ства двух культур стало возможно следующее усложнение. Породнившиеся с земле­дельцами скотоводы участвовали в товарном обмене, защите общей территории. Они вошли в земле­дельческую общину как подчиненная часть, но затем переняли все лучшее и произвели первую революцию.
Теперь можно ответить, почему именно мышка хвостиком вильнула, чтобы золотое яичко разбилось. Такова уж несовер­шенная природа человека, что всякая социальная революция ведет сначала к тирании. Тогда не только изгоняются адепты старой религии, но уничтожаются и сами предметы культа, то есть кошки. Истребление или изгнание кошек не могло не привести к нашествию мелких грызунов, которые быстро истощили силы социального организма. И земледельцы, и скотоводы неизбежно стали жертвой набегов соседних племен. И только после этого прежняя религия была частично реабили­тирована, и начался Выход из Надлома. Культ золота постепенно уступал позицию за позицией, осторожно возвращая прежние устои, до тех пор, пока не утвердилась новая синте­тическая традиция, в которой уважались священные права кошек, но мерилом социального статуса были уже не штабеля кошачьих мумий, а золотые диски или кольца, расплющенные из «яиц», подаренных духом дикой курицы. Сама курица могла получить равное с кошкой право жить рядом с амбаром и питаться зерном. Став домашней, курица перестала дарить золотые яйца, но стала приносить много самых простых. Такая вот сказочка про курочку Рябу.
Кстати, это не единственная сказка, донесшая до нас отголоски далеких исторических событий. Царь Кощей Бессмертный, прототипом которого был первый в истории тиран, он же первый «гуманист», тоже имел символом своей власти яйцо, находившееся внутри птицы и имевшее металли­ческую начинку. Кроме того, есть такая не слишком логичная поговорка про богатых, что у них «денег куры не клюют». Можно подумать, что у бедных куры питаются золотом, или же так было когда-то очень давно.
Библейская притча про Каина и Авеля тоже очень похожа на реконст­рукцию тех же самых событий. У земле­дельца Каина был младший брат скотовод Авель. Если читать эти имена не как личные, а как имена рода, тогда все встает на места. Божест­венные кошки призревают мясное подношение и тем самым неожиданно возвышают род «авелей» над старшим родом «каинов», но ненадолго. После чего следуют репрессии, род «авелей» обезглавлен. Но вскоре за этим грядет революция и изгнание старейшин рода «каинов». В конце концов, на Выходе из Надлома происходит рождение нового имени, общего для потомков убитого скотовода Авеля и изгнанного земледельца Каина.
Для завершения гипотезы нам осталось выстроить логическую цепочку, объясняющую, почему именно ското­воды стали носителями радикального антиани­мистского мировоззрения. Мы догадались, как родился симбиоз, превра­тивший дикую кошку в домашнюю, а племя собирателей - в первых земледельцев. Точно так же, за счет инкор­порации стаи диких собак, могли услож­ниться социальная структура и стере­отипы поведения у древних охотников. Вовсе необязательно, что это произошло в том же месте и в то же время. Некоторые ученые считают, что первые скотоводы появились в степях Приазовья намного раньше, чем в Месопо­тамии появились первые земле­дельцы. Экспансия двух культур привела к встрече где-то в восточном Средизем­номорье.
Симбиоз человека и собаки мог сложиться в ходе совме­стной охоты на копытных. Сначала охота на одной территории, затем разделение функций в процессе охоты, вынужденное уничто­жение нелояльных человеку особей и замещение человеком роли вожака. Умение человека совершен­ствовать орудия убийства и строить изгороди допол­нялось природным умением волков выслеживать и загонять диких туров, коз и овец. Развитие симбиоза волка и человека превращает охотников в скотоводов, а волков в домашних собак. Хозяйство скотовод­ческого племени услож­няется путем инкор­порации новых домашних животных - коз, овец, ослов.
Подчиненное положение собаки по отношению к чело­веку и других животных по отношению к собаке формирует более сложную иерархию, в центре которой оказывается уже не животный тотем, а воору­женный вождь-охотник. Рево­люция в перво­бытном союзе племен, изменившая иерархию родов и богов, впервые ставит человека в центр мироздания вместо духов природы. Вождь скотоводов по традиции хорошо вооружен, окружен по-собачьи преданными сопле­менниками и является распоря­дителем накоп­ленного племенем запаса золотых яиц. Налицо почти все необходимые признаки государства.
Впрочем, насилие по отношению к людям было ответным. Революци­онный вождь «авелей» мстит за смерть своего старшего брата и изгоняет верхушку землевла­дельцев «каинов». Оставшиеся земледельцы становятся людьми второго сорта, какими до этого были скотоводы. Но в более сложной и жесткой иерархии скотоводов это означает быть наравне с домашним скотом, то есть рабом.
Рано или поздно первый царь умирает. Но поскольку он заместил в качестве божества кошку, его бальза­мируют, не отдают смерти. Умерший царь становится бессмертным, он продолжает жить в своем доме, превратив­шимся в мавзолей. Верховная власть переходит к посреднику - жрецу, выступающему от имени «бессмертного вождя».
Можно было бы подумать, что автор сознательно встраивает некоторые детали российской истории XX века в историческую гипотезу. Но в том то и дело, что последо­вательно возникающие детали рекон­струкции неплохо связаны и логически вытекают одна из другой. Чего нельзя сказать о соответствующих деталях из советской истории. Бальзами­рование Ленина и помещение мумии внутрь мраморной пирамиды никаким образом не вытекает из теории и практики марксизма. Это событие можно логично объяснить только тем, что соратники вождя следовали древнему стере­отипу поведения, спрятанному в темных глубинах «коллек­тивного бессознательного».
Более подробно реконструировать исторические события из сказки про Курочку Рябу будет возможно после того, как мы выстроим обобщенную модель социального процесса, в том числе учреждения государства. А пока мы можем лишь обозначить основные узлы. Начальный узел или Пик Подъема совпадает с убийством вождя ското­водов Авеля, коварно прикормившего мясом верховное божество - кошку. Затем после периода репрессий и восстаний происходит револю­ционная «смена центра» в сообществе. К власти в союзе племен приходят скотоводы. Однако первая рабовла­дельческая демократия должна была неизбежно ослабнуть по экономи­ческим причинам и стать жертвой набегов извне. Лишь после совместной победы над врагом возникают условия для выравнивания полити­ческого статуса земле­дельцев. Структура сообщества услож­няется, возникают новые уровни иерархии. Золотые яйца в этот период служат атрибутами власти, принад­лежащими бессмертному божеству, но находя­щимися в пользовании начальников из племени Авеля и жрецов-чиновников из потомков Каина.
Наконец, в какой-то момент кошка восстанавливается в своих правах, а золотые яйца оказываются приватизи­рованы бывшими чиновниками, вернувшимися к земледелию, точнее к земле­владению. Работать на земле будут теперь рабы из числа побежденных соседей. А волчьи стереотипы поведения скотоводов пригодятся для удержания в узде подчи­ненных сообществ. Таким образом, потомки племен Авеля и Каина соединяются в едином военно-жреческом племени, соединяющем стереотипы поведения и земле­дельцев, и скотоводов.
Экологические причины, усложнение общественной структуры за счет симбиозов с разными видами животных, в том числе подража­тельное заимст­вование у них стереотипов поведения гораздо лучше могут объяснить происхож­дение государства, частной собственности и денег, чем фрейдистские или марксистские конструкции. Главной социальной предпо­сылкой формирования государства стано­вится, таким образом, не напряженная конкуренция или другие особые социальные обстоятельства, а способность перво­бытного человека, кроме совершен­ствования орудий, также к быстрому обучению, к заимствованию приемов, выработанных разными видами животных, и к образованию в результате сложных симбиозов. Террито­риальная экспансия и взаимо­проник­новение культур, основанных на двух различных симбиозах человека и домашних животных, ведет к кризису развития, порождающему еще более сложный симбиоз и усложнение социальной структуры, в том числе разделение людей на господ и рабов.
1 Эта глава родилась 11 августа 1999 года как письмо в ответ на вопрос о детской сказке. Неожиданно для самого автора материалы будущей книги получили точку отсчета.

Продолжение...