Развитие личности
Наша «сказочная» гипотеза происхождения государства, религии, денег, частной собственности и патриархальной семьи существенно опирается на постулат о том, что исторические сообщества развиваются по тем же законам, что и отдельные личности.
Это предположение мы можем подтвердить, обратившись к работам Карла Густава Юнга, классика современной психологии. Как общее, так и более детальное описание Юнгом стадий развития личности «от колыбели до могилы» не противоречит нашей общей схеме «Подъем - Надлом - Традиция». Поэтому мы попробуем применить к индивидуальной психологии ту же диаграмму, которую Л.Гумилев вывел, изучая стадии развития коллективной психологии этнических сообществ. Кроме того, для наглядности мы будем проецировать на эту же шкалу события российской истории.
Младенчество, детство, отрочество и юность - это фазы большой стадии Подъема личности, содержанием которой становится последовательное установление и развитие связей с сообществами все более высокого уровня. Развитие в младенчестве происходит бессознательно и завершается формированием из отдельных изолированных островков непрерывного сознания. Переход от младенчества к детству начинается с формированием «эго-комплекса», который должен приобрести собственную энергию. Детство по Юнгу - период полной зависимости сознания ребенка от «психической атмосферы своих родителей», когда личность психологически как бы еще не рождена.
В российской истории - это период полной зависимости от двух родительских цивилизаций: греческой византийской и тюркской евразийской. В наследство от Византии российская цивилизация получила православную религию и идею «Третьего Рима». В наследство от империи Чингисхана - опыт собирания земель и адаптированную китайскую культуру обустройства государства на огромной территории.
«Психическое рождение, а с ним и сознательная дифференциация от родителей, обычно имеет место лишь в период полового созревания, вместе с взрывом сексуальности... Иногда эту стадию называют «невыносимым возрастом» 1. На диаграмме Гумилева эта психологическая революция соответствует переходу от стадии скрытого к стадии явного Подъема. Соответственно, на шкале Подъема российской истории «невыносимый возраст» соответствует Московскому царству от Ивана III до Петра I.
Пик Подъема - полное освоение личностью языка своего сообщества. Для большинства это - курс средней школы, профессиональное или армейское обучение, для интеллигенции - освоение базовой программы вуза. У инженеров есть даже поговорка на эту тему: «Сдал сопромат - можешь жениться». Впрочем, пик развития сугубо индивидуален. Для обычного студента вершиной Подъема является диплом, для будущего ученого - первая серьезная научная работа, для гения - признанный шедевр, как «Руслан и Людмила» Пушкина. Романтическая пора юности, поиски взаимопонимания и любви по всем азимутам, даже там, где их заведомо быть не может, исследование и проба на зуб запретных плодов. У Гумилева, применительно к этносу, эта последняя фаза Подъема называется «пассионарный перегрев».
На этот период взросления традиция всегда предусматривает определенные испытания или «инициацию»: от жестоких обрядов татуировки или охоты за скальпами у диких племен до современных службы в армии или экзаменов по высшей математике. И все же это первое знакомство с трудностями реальной жизни - всего лишь последняя часть Подъема. Временный отрыв от родительской семьи - это еще не кризис отношений. Настоящее испытание на прочность начинается только после завершения внешней, формальной эмансипации личности.
Юнг так описывает этот уровень развития личности: «…молодому мужчине (или юной женщине) доступно лишь ограниченное понимание себя и других, а значит, они недостаточно осведомлены как о своих мотивах, так и о мотивах других людей. Как правило, мотивы, лежащие в основе их поступков, преимущественно бессознательны. Конечно, субъективно такой молодой человек (или девушка) считает себя в высшей степени сознательным и осведомленным, ибо все мы постоянно переоцениваем существующее содержание сознания. Именно потому на нас и производит столь сильное впечатление обнаружение того, что нечто, казавшееся нам конечной вершиной, есть лишь первая ступенька в очень долгом и трудном восхождении к вершине подлинной».2
Здесь можно проследить прямые аналогии с соответствующей фазой развития российской истории. Петр I - это начало «инициации» России, призыв на армейскую службу, Екатерина II и Ломоносов - поступление в университет. Отечественная война 1812 года - «государственный экзамен». Последний шаг Подъема - это создание литературного русского языка, получившего свое завершение в стихах и прозе Пушкина. Пик Подъема - это восстание декабристов, чтобы покончить с безответной влюбленностью русского дворянства в чужой и далекий Париж.
Необходимо провести параллель между «акматической фазой» у Гумилева и «дуалистической фазой» у Юнга. По шкале Гумилева число субэтносов достигает наивысшего значения именно в Акматической фазе. Юнг также указывает на двойственность и усложнение структуры психики молодых людей, активное проявление устремленного в будущее «второго Я» наряду с детским эго-сознанием.
Романтическое настроение внутри личности успешно конкурирует с мотивами сыновнего долга, пока, наконец, не выливается в ту или иную форму бунта против традиций. Во времена строгой морали это могла быть пылкая любовь к замужней женщине или к иностранцу. В любом случае обязательны препятствующие обстоятельства, выходящие за рамки традиции и способные привлечь внимание семьи, учителей, друзей. Причем, что характерно, если эти препятствия вдруг исчезают, то и страсть куда-то улетучивается, уступая место разочарованию. Личность впадает в начальную фазу Надлома - нарастающий конфликт отцов и детей. Период после Пушкина в истории России отмечен именно таким «базаровским настроением», отраженным в книгах Тургенева и Гончарова.
Юнг тоже замечает, что в этот период родители склонны переносить на детей свои представления, в том числе о несбывшемся в их собственной жизни. Взаимоотношения сына с матерью или дочери с отцом во многом определяют бессознательные мотивы выбора будущего партнера. Поэтому конфликт со вторым родителем неизбежен хотя бы на уровне размолвок и нарушения привычных контактов. После первого кризиса наступает отчуждение личности от родительской семьи, но не только от нее. Вдруг оказывается, что все, чему учили в семье, школе и даже в университете, имеет непрямое отношение к реальной жизни. Как только молодой специалист доказывает свое умение, создает свой «шедевр» в цеховом смысле этого слова, коллеги и начальство начинают вместо прежней опеки проявлять ревность и повышенную требовательность. Чем больше делаешь, тем больше поводов для критики, тем выше требования корпорации. Вступает в силу закон инверсии, характерный для всей стадии Надлома. Позже, в семейных отношениях этот же «закон тещи» будет некоторое время действовать в еще более суровой форме.
«Существенной чертой дуалистической фазы является расширение жизненного горизонта, которое встречается с яростным сопротивлением». 3 Такое же сопротивление испытывает революционное «второе Я» в России XIX века, пока не произойдет резкий разрыв с прошлым или «Смена центра», по нашей шкале развития. При этом сам брак соответствует социальной революции - разрыву с прежней традицией родительской семьи. Особенным образом переход в статус молодожена приветствуется и всеми родственниками, и на работе, и в кругу друзей. Если брать за аналогию события российской истории, то свадебные гуляния соответствуют Февральской революции, а окончание «медового месяца» и начало семейной жизни - Октябрьскому перевороту.
Социальные революции внутренне обусловлены психологическими, а не социально-экономическими или военными причинами. И сами революции, и предшествующие им внешние кризисы диктуются неудовлетворенным бессознательным стремлением общества к некоему идеалу гармонии, к символическому единству, которое приобретает поначалу весьма инфантильные, архаичные формы. Первым результатом является высвобождение из «коллективного бессознательного» глубинных архетипов. Мы уже упоминали в главе «Про Курочку Рябу» о самых древних прототипах символов русской революции - от царских «золотых яиц» до мумии в Мавзолее. Юнг в своих работах неоднократно указывает на такое же возрождение древних архетипов в послереволюционной Германии 1930-х годов.4
Сравним этот революционный момент развития сообществ с описанием Юнгом типичной ситуации для личности: «…брачный выбор обычно следует бессознательным мотивировкам инстинкта... Это состояние описывается как состояние полной гармонии и превозносится как великое счастье…, поскольку возвращение к изначальному состоянию бессознательного единства есть как бы возвращение в детство… Это поистине подлинное и неоспоримое переживание Божественного, чья трансцендентная сила стирает и поглощает все индивидуальное, настоящая общность с жизнью и безличной властью судьбы. Воля индивидуума распоряжаться собой оказывается сломленной: женщина становится матерью, мужчина - отцом, и таким образом оба лишаются свободы и делаются орудиями влечения к жизни».5
Этот революционный момент Смены центра в психике личности достаточно парадоксален. С одной стороны - высвобождение «второго Я» от ограничений прежней семейной традиции, но с другой стороны, происходит это через психологическую регрессию, возврат к древним состояниям психики и влечет существенное упрощение социальных связей. Так что нисходящее движение от Пика Подъема личности к Смене центра налицо, но эта регрессия продолжается и далее.
В первые годы после свадьбы все традиционные связи личности подвергаются наибольшей эрозии. После рождения ребенка молодая семья «окукливается», замыкается на внутренних проблемах. Внутренние конфликты нарастают и регулярно вырываются вовне, подрывая отношения с родственниками и друзьями. Трудности на работе усугубляют напряженность в молодой семье. Но в то же время именно этот период внешнее давление на личность со всех сторон заставляет ее развивать свои навыки и умения, приобретать опыт преодоления препятствий, но главное - искать свой собственный путь, направление развития.
Нарастание конфликтов по всем направлениям - в семье, на работе, с друзьями неизбежно приводит к системному кризису. В какой-то момент личность вдруг оказывается в узком кругу напряженно конфликтных отношений, перед реальной перспективой безвозвратного падения своего социального статуса - Дно Надлома. После этого происходит мобилизация творческого начала и начинается Выход из Надлома.
Происходит внутренний разрыв с нигилистическим революционным прошлым и частичное восстановление связей с родительской традицией. В российской истории - это восстановление статуса Русской православной церкви, реабилитация других исторических символов во время Великой Отечественной войны 1941-45 годов. И мобилизация всех творческих сил общества - писателей и композиторов, ученых и конструкторов. Опыт, знания, навыки терпения и преодоления препятствий, приобретенные во время второй половины Входа в Надлом, теперь начинают работать на создание новых связей, соответствующих избранному главному направлению. Однако закон психологической инверсии продолжает действовать до самого завершения Выхода из Надлома. Хотя творческие успехи приветствуются, но общество продолжает испытывать вновь обретенные связи на прочность.
«Середина жизни - время наибольшего раскрытия, когда человек еще отдает своему делу все силы и способности. Но это и то время, когда зарождается вечер, начинается вторая половина жизни. Страсть изменяет свою внешность и теперь называется долгом: «я хочу» становится непоколебимым «я должен», а повороты пути, которые некогда были неожиданными и приносили с собой открытия, притупляются привычкой. Вино перебродило и начинает отстаиваться, становясь прозрачным. Если все идет хорошо, развиваются консервативные наклонности. Вместо того чтобы смотреть вперед, человек все чаще невольно оглядывается назад и начинает критически осмысливать прожитые годы. Делаются попытки отыскать свои истинные мотивации и, в этом отношении, совершаются подлинные открытия. Критическое рассматривание самого себя и своей судьбы дает ему возможность распознать собственное своеобразие. Однако это прозрение дается ему не легко; оно достигается только ценой сильнейших потрясений». 6
Выход из Надлома - это, с одной стороны, зеркальное отрицание нисходящей линии Надлома. С другой стороны, эта восходящая линия очень похожа на повторение Подъема, поскольку, как и в юности, речь снова идет об установлении новых связей с социальной и природной средой, взамен разрушенных в активной фазе Надлома.
Когда речь идет о больших сообществах, то достаточно легко увидеть эту новую волну Подъема. В традиционных сообществах, достигших инерционной фазы развития, - это Подъем нового поколения, призванного сохранить и обновить традицию. В сообществах стадии Надлома (корпорациях) обновление происходит за счет внешней экспансии и того или иного рода принуждения, такого как призыв в армию или набор рабочих. В сообществах стадии Подъема (консорциях) социальной базой обновления является азарт поклонников, стремящихся найти себе вождя или кумира. В двух последних случаях речь идет о частичном разрушении сообществ, являющихся базой нового Подъема.
В любом случае Выход из Надлома больших сообществ опирается на Подъем нового поколения некоторого базового сообщества. Но этого недостаточно. Чтобы новое поколение смогло выполнить свое предназначение, старшее поколение обязано проделать ту самую работу по переосмыслению опыта, о которой говорится в предыдущей цитате Юнга. Поэтому в процесс обновления сообщества, в новую волну Подъема необходимо включается некоторая часть зрелого поколения, обладающая достаточным запасом духовной энергии, чтобы еще раз пройти трудную дорогу Подъема с учетом жизненного опыта. Эту часть сообщества Арнольд Тойнби очень точно назвал «творческим меньшинством».
Все вышесказанное о сообществах в полной мере относится к Выходу из Надлома отдельной личности. Поскольку личность - это тоже сообщество, сотканное из всех социальных связей человека в их развитии. Поэтому Выход из Надлома для каждой личности возможен только через связь с новым поколением. И второе условие - такая же связь с «творческим меньшинством» внутри себя. Можно проиллюстрировать этот тезис, например, так: «Каждый Робинзон нуждается в своем Пятнице». Чтобы рассказать ему о Боге, о большом мире, о месте человека в этом мире. В более драматичной форме эта потребность зрелого человека вступить в диалог со своей молодостью отражена в «Солярисе» Станислава Лема. Стоит заметить, что и здесь действие происходит в замкнутом пространстве, а заглавным действующим лицом является Океан, удерживающий героя в плену до тех пор, пока тот не завершит творческий труд самосознания.
Дефо и Лем с Тарковским вряд ли имели сознательное намерение пересказать своим современникам главную идею гомеровской Одиссеи. Параллели художественных образов возникли сами собой постольку, поскольку отражают внутренний мир творческой личности на пути к духовной зрелости. Одна из наших целей - описать структуру этого психологического процесса уже не в виде притчи, а с помощью научной модели. Для этого у нас есть философский фундамент «Критики чистого разума» Канта, хорошо структурированный Юнгом эмпирический материал аналитической психологии, построенная Гумилевым диаграмма развития коллективной психологии на примере больших этнических сообществ. Еще один необходимый элемент- разработанное Арнольдом Тойнби понятие «творческого меньшинства», с которым связано повторяющееся в истории цивилизаций, народов, городов-государств, отдельных личностей движение «ухода и возврата».
«Движение Ухода-и-Возврата - это не только прохождение сквозь темную ночь Души, но и ее преодоление».7 Тойнби своими словами, но достаточно определенно связывает этот тип исторических процессов с психологической интроверсией, когда психическая энергия направляется в бессознательную часть психики. Кроме того, Тойнби связывает начало движения «ухода и возврата» с историческими революциями, формированием автономных центров, противостоящих доминирующему большинству. Например, в ходе национально-освободительных революций.8
Мы также можем предположить, что революционное «второе Я», добившись в момент Смены центра полной автономии от родительской традиции, не просто разрушает «первое Я», а вытесняет его содержание в область личного бессознательного. Поскольку структуры психики не стираются, а лишь отключаются от потока сознания, но необязательно от потока энергии. По всей видимости, именно из этого материала, из символически значимых частей бывшего «первого Я» создается ядро «творческого меньшинства», Подъем которого обеспечивает Выход из Надлома личности. Внутренние связи бывшего «первого Я» с образами родителей трансформируются в двойные связи «творческого начала» с идеальными образами двух поколений, плюс образ противоположного пола. Очевидно, что эти трансформированные связи будут иметь множество различных вариантов для мужчин и женщин, для разных психологических типов, для обычных людей и творческих личностей.
Творческое начало как бы разрывает первичную связь надвое, становясь посредником между внутренним образом отца и образом самого себя в молодости. Для обычных людей обе связи являются экстраверсией, то есть внутренние образы ассоциируются с реальными детьми, учениками или подчиненными, и с реальным отцом, учителем или вождем. Это, впрочем, не значит, что внутренние образы точно соответствуют реальности, но активность творческого начала ограничена реальными социальными связями. В случае личности, одержимой «творческим комплексом», имеет место интроверсия обеих связей, то есть внутренние образы личного бессознательного совмещаются с теми или иными архетипами коллективного бессознательного.
Женское начало также трансформируется и умножается, образуя то самое изолирующее и побуждающее начало, которое в художественных произведениях выступает то в образе безбрежного океана и нимфы Калипсо, то в образе живой Стены, как в фильме Алана Паркера. Тем не менее, творческое начало, рвущееся в небеса под влиянием музы, желательно уравновесить не менее сильным «заземлением», например, как у Пушкина - вечно беременная жена и пятеро детей. В необходимости такого «якоря» честно признается Юнг в своей автобиографии. И наоборот, брак с требовательной музой - самый верный способ безвозвратного ухода в счастливый мир фантазий. Но это случается в отсутствие социальных альтернатив, как у Булгакова.
Что есть внутреннее «творческое меньшинство» по отношению к творческой личности? Эмпирическое описание и определение этого феномена есть в работе К.Г.Юнга «Феномен духа в искусстве и науке». Юнг связывает феномен творчества с формированием внутри личности «творческого автономного комплекса». 9 Юнг отмечает, что в этом случае происходит гораздо более глубокое погружение в инфантильные и архаические уровни подсознания.
Формирование такого «творческого комплекса» невозможно объяснить одними лишь фактами личной судьбы творческой личности. Биографии самого Юнга и других гениев свидетельствуют о том, что творческая одержимость, определяющая всю дальнейшую судьбу, начинает проявляться в самом раннем возрасте одновременно с формированием сознания. Если же говорить о влиянии семьи и социального окружения, то общим является достаточно напряженная психологическая атмосфера в семье и ощущение творческой неудовлетворенности, нереализованного потенциала родителей. То есть можно говорить о том, что «творческий комплекс» гения созревает на протяжении нескольких поколений и автономен внутри личности постольку, поскольку подчинен устремлениям большого творческого сообщества. Чтобы осмыслить жизненный опыт многих поколений, например политический и духовный опыт цивилизации, «творческое меньшинство» должно иметь соответствующие масштабы. Например, ни у кого в России не вызовет удивления вывод, что творческий гений Пушкина напрямую связан с уникальной судьбой его африканского прадеда Ганнибала. В свою очередь история этой творческой семьи неотделима от истории петровского дворянства как «творческого меньшинства» империи.
Тойнби указывает, что поиск цивилизацией ответа на вызов времени происходит через последовательное формирование внутри себя «творческих меньшинств». Результаты творческой работы одного поколения становятся основой для осмысления следующим. И большая цивилизация, и отдельная личность в своем развитии проходит несколько необходимых этапов. На первом этапе формируется мифологическое детское сознание. Подростковый этап начинается самоутверждением в семье и заканчивается формированием жизненной философии, основанной на вере в свое особое предназначение. Вторая половина юности формирует ту или иную идеологию сопротивления окружающей действительности, объективно подрывающей эту веру. Преодоление Надлома связано с творческой самореализацией, приобретением знания, способного изменить личность, а иногда и социальную реальность. После этого должен настать этап передачи знания новому поколению, формирование новой традиции - это тоже самостоятельная творческая задача.
Механизм передачи «творческого комплекса» от поколения к поколению обеспечивает постепенное созревание общего ядра в коллективном бессознательном. Это ядро по своей психофизиологической природе является таким же «архетипом», как и древние структуры психики, обнаруженные и описанные Юнгом. Но в отличие от комплексов раннего детства, зрелый «творческий комплекс» по своему содержанию является не архаическим, а футуристическим и даже «эсхатологическим». Его содержание также иногда прорывается вовне в виде художественных произведений. А при завершении Выхода из Надлома этот символический сюжет воплощается наяву в мистерии, призванной обновить традицию «творческого меньшинства». Таким образом, «творческое меньшинство» является носителем «плана развития», уточняемого при смене многих поколений. Собственно, о существовании такого «скрытого плана», реально влияющего на жизнь «творческого меньшинства», пытался рассказать Берлиозу и Бездомному незнакомец на Патриарших прудах.
Как в жизни цивилизации, так и в развитии личности, выход обновленного мировоззрения из глубин на поверхность сознания - это еще далеко не завершение, а лишь середина Выхода из Надлома. По шкале Тойнби, это завершение «конструктивной фазы» и переход к третьей стадии движения «ухода и возврата». Главным содержанием следующей стадии является «возвращение творческого меньшинства в обычную жизнь общества, от которой был совершен уход ради акта творения». 10 Однако содержание этой стадии характерно такой же двойственностью и внутренним конфликтом, как и во время зеркально симметричной первой четверти Надлома.
Таким образом, наша гипотеза об общем механизме трансформации личности позволяет интерпретировать эмпирические данные, оставаясь строго на поле психологии, без привлечения физиологических причин, как это, например, делает Юнг в «Стадиях жизни». Кроме того, она позволяет опять же строго на психологической основе, без гипотезы биологической мутации, интерпретировать диаграмму Гумилева, остающуюся краеугольным камнем нашей модели. На самом деле, уровень «пассионарности», она же «либидо», для всех стадий жизни личности или сообщества остается неизменным. Графически отображенный Гумилевым Подъем отражает «расширение жизненного горизонта» по Юнгу за счет постепенной трансформации интровертных связей в экстраверсию, перенаправления «либидо» из сферы бессознательного в осознанные связи с внешним миром. Вершина Подъема соответствует наибольшему числу внешних, экстравертных связей личности. Зубцы периода Надлома на диаграмме Гумилева отражают временное «сужение горизонта», уменьшение числа внешних связей. Но происходит это снижение видимого уровня «пассионарного напряжения» не из-за «утечки пассионарности», а из-за трансформации внутренней структуры и перенаправления потока психической энергии в глубины бессознательного.
1 Юнг К.Г. Стадии жизни, с.3.
2 Юнг К.Г. Брак как психологическое взаимоотношение.
3 Юнг К.Г. Стадии жизни. // Сознание и бессознательное, СПб., М., 1997
4 Юнг К.Г. Вотан. // Душа и миф. Шесть архетипов - Мн.: 2004, с.361.
5 Юнг К.Г. Брак как психологическое взаимоотношение // Сознание и бессознательное, СПб., М., 1997
6 там же.
7 Тойнби А.Дж. Постижение Истории, М., 1991, с.269
8 там же, с.283
9 Юнг К.Г. Дух в человеке, искусстве и литературе, Мн., 2003, с.84
10 Тойнби А.Дж. Постижение Истории, М., 1991, с.283
Продолжение...