Государство как ощущение
Третьей в ряду управляющих подсистем современного общества после производства и перераспределения является государство. Соответственно, к технологическим и экономическим дисциплинам добавляется юриспруденция.
В социальных науках выводы исследователя сильно зависят от позиции в историческом пространстве и времени. Для нас государство более чем привычный элемент социального ландшафта. Однако история еще помнит времена, когда государство не было доминирующей формой такого рода сдерживающих подсистем, и совсем скоро по глобальным меркам это доминирование может уступить место другим формам конструктивной изоляции. Поэтому более точным будет обобщающий ряд «производство - перераспределение - стабилизация», которому соответствует его конкретно-историческое воплощение «индустрия - рыночная (или плановая) экономика - национальное государство».
Вообще говоря, именно точное определение понятия «государство», данное во взаимосвязи с другими функциональными подсистемами в пространстве и другими формами аналогичных подсистем во времени, является ключевой задачей для фундаментальной теории социального развития. Поскольку до сих пор все социальные теории фактически отсылают к нашему повседневному и историческому опыту, а также к интуитивному ощущению. Однако такой способ определения, во-первых, не дает теории развиться выше эмпирических обобщений и, во-вторых, не позволяет разграничить два основных понятия «государство» и «политика».
Поэтому есть смысл пойти к решению с двух сторон - от самых простых абстрактных схем к более сложным, снабжая их конкретными примерами живых систем - биологических и социальных. Самая простая классическая кибернетическая система наряду с подсистемами прямой и обратной связи требует дополнить их третьей - «сдерживающей» или «изолирующей» подсистемой. В механических моделях эта подсистема пассивна, в то время как даже в самых простых, одноклеточных живых системах изолирующая подсистема или иначе «мембрана» обладает определенной автономией и включает активные элементы. Именно наличие такой живой мембраны является условием существования клетки как устойчивой системы.
Заметим, что уже на одноклеточном уровне в конструктивной подсистеме можно дифференцировать собственные модули: 1) исполнительный, включающий эффекторы мембраны - поры и другие трансформируемые элементы; 2) активный - «антитела», уничтожающие или связывающие вредные вещества или отходы метаболизма и направляющие их вовне; 3) конструктивный - каркас и элементы прочной оболочки; 4) управляющий - иммунная память, управляющая «антителами» и генетическая память, воспроизводящая элементы и структуру. Точно также в средневековом городе недостаточно пассивной защиты крепостных стен и рвов. Нужны еще исполнительные механизмы крепостных ворот и перекидных мостов, а также активные стражники, способные по указанию начальства распознавать среди гостей города врагов, а среди багажа - запрещенные к ввозу вещи или подлежащие налогообложению товары.
Уже на уровне одноклеточной жизни возникает биохимический прообраз психологической функции ощущения, то есть направленного внимания к отдельным элементам внешней и внутренней среды или к отдельным качествам этих элементов. Поэтому можно утверждать, что в любых сложных адаптивных системах конструктивная подсистема обеспечивает две основные функции - изолирующую на материальном уровне и ощущающую на информационном. При этом обе функции взаимозависимы - невозможно обеспечить изоляцию активной живой системы без активных «ощущающих» модулей. И наоборот, нельзя обеспечить ощущающую функцию без той или иной формы временной изоляции, удержания предмета в поле внимания. Даже в мирной работе художника, в конструктивной фазе нужно удерживать объект, например, натурщицу в неподвижности.
Последний пример лишний раз показывает, что конструктивное сотрудничество между людьми не всякий раз нуждается в посредничестве государства. Иногда достаточно строгих, но добровольных рамок профессиональной традиции. Впрочем, и в этом простом случае возможны разные варианты конструктивных отношений. Например, если натурщица - жена художника, то соглашения между ними могли быть достигнуты в рамках семейной традиции, на основе взаимного доверия и приязни. Если же в отношениях между художником и моделью мотивы взаимной пользы уравновешены мотивами недоверия, то государство явно или неявно становится третьей стороной - гарантом договора. Наконец, иногда государство принуждает к конструктивному участию, например, если моделью фотографа служит арестант.
Мы уже упоминали в предыдущей главе о теории крестьянской кооперации русского экономиста Чаянова. Он подробно описал и обосновал, почему среднерусское крестьянское хозяйство в начале ХХ века сопротивлялось внедрению машинных технологий. Этот консерватизм был основан на более полном знании крестьянина обо всех сторонах жизни семьи в деревне. Попытка самоизоляции деревни от индустриальной системы основывалась на традиции, но была возможна лишь при нейтральном отношении государства. Как только государство стало инструментом индустриальной политики коллективизации, наиболее стойкие приверженцы традиций были изолированы, да и сами российские деревни превратились в подобие трудовых лагерей, в которых колхозники удерживались угрозой репрессий.
Если мы внимательно посмотрим на функции государства в любых сферах, то увидим один общий признак его присутствия, он же принцип функционирования. Государство, так или иначе, изолирует или временно удерживает те или иные социальные связи и целые сообщества с целью проведения некоторой политики. Например, государство в лице армии изолирует военнослужащих в воинских частях или удерживает путем регистрации военнообязанных, чтобы высшая власть могла осуществлять мобилизацию или иные формы военной политики. Или же другое государство удерживает крупные компании от слияния в целях антимонопольной политики. Государство вводит временные карантины для изоляции определенной территории с целью борьбы с эпидемиями, учреждает медицинские учреждения для временной изоляции и более эффективного лечения больных, и так далее. Не говоря уже о классических примерах государственных учреждений - тюрьмах и полицейских участках для изоляции и удержания правонарушителей.
Однако еще раз подчеркнем, что сама по себе изоляция или удержание является необходимым, но не достаточным признаком, чтобы определить участие государства. Например, медицинские учреждения, как правило, работают в рамках профессиональных и местных традиций. Врачи и пациенты добровольно вступают в конструктивные отношения, меры принуждения и убеждения чаще применяют родственники или медицинские работники по просьбе родственников. В этом случае все стороны конструктивных отношений действуют в силу общих знаний об опасности болезни и возможностях лечения. В таких случаях мы говорим о существовании традиции и о соответствующих консервативных подсистемах традиционного сообщества. И только в случаях, когда власть проводит определенную политику в сфере здравоохранения, может возникнуть потребность во вмешательстве или посредничестве государства.
При этом сама необходимость проведения политики и, соответственно, соучастия в ней государства обусловлена той или иной формой антагонизма в любой из сфер жизни общества. В случае с медициной это может быть рост заболеваемости, либо повышенная оценка опасности болезни, либо появление эффективного, но сложного способа лечения. Соответственно, в обществе может возникнуть конкуренция за внимание врачей и иные ресурсы системы здравоохранения. Что касается «традиционных» сфер деятельности государства - военной и полицейской, то здесь антагонизм как причина политики наличествует по определению.
Если мы вспомним аксиоматику нашей теории11, то именно преобладание в сообществе сил отталкивания или иначе антагонизмов является признаком большой стадии Надлома. То есть мы приблизились к пониманию государства как одной из исторических форм конструктивной подсистемы, отвечающей за удержание и изоляцию тех или иных элементов общества - людей, информации, предметов или территорий.
Конструктивная подсистема имеет своей основой тот же предмет, что и две другие функциональные подсистемы - исполнительная и представительная, но отличается от них по признаку движения. Если две первые подсистемы основаны на движении механизма производства или механизма перераспределения, то конструктивная подсистема направляет, удерживает или даже вовсе прекращает эти виды движения, допуская только их изолированные формы. При этом формирование и работа конструктивной подсистемы обусловлена необходимостью стабилизации, сохранения устойчивости системы вследствие противоречий между подсистемами производства и перераспределения, а также между последней и базовыми сообществами.
На каждой из больших стадий развития социальных систем конструктивная подсистема имеет три исторических формы. На стадии Подъема Истории основным конструктивным механизмом является природная изоляция и естественный отбор социальных систем, наиболее приспособленных к условиям среды и конкуренции. На глобальном уровне в качестве внешнего контекста для сообществ выступает Природа, так же как для популяций других видов. Конструктивной подсистемой были устойчивые связи социальных систем с внешним природным контекстом или, по Гумилеву, с вмещающим ландшафтом. То есть обусловленные природными условиями культурно-хозяйственные ограничения, отличающие один этнос от другого.
На ранних стадиях Предыстории необходимые для конструктивного развития условия изоляции возникают вследствие вынужденной миграции первобытных родов через труднопроходимые преграды - например на острова речной дельты или в суровые ландшафты северной Евразии. Первые формы государства возникают вследствие обострения конкуренции и проявлений антагонизма между популяциями homo sapiens в период масштабного экологического кризиса «неолитической революции», изобретения первых аграрных технологий и социального расслоения. Появление подсистемы государства обеспечивает новый уровень социальной интеграции и конкурентоспособность сообщества во внешнем окружении. По мере развития технологий и торгового обмена государство выходит на новые уровни интеграции. До тех пор, пока на Пике Подъема в форме Римской империи не становится доминирующим фактором социального развития, сопоставимым с непознанными природными, то есть «божественными» факторами. Не случайно именно в этот момент родилась знаменитая формула этого баланса: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»12.
На стадии Подъема преобладает конструктивный механизм естественного отбора постольку, поскольку человеческие сообщества не обладают знаниями о природе, позволяющими избежать кризисов и разрушения. Когда сообщество овладевает необходимыми знаниями, формируется этническая или профессиональная традиция, позволяющая обходиться без посредничества государства. В большой стадии Надлома появляется некоторый растущий уровень эмпирических знаний об обществе и человеке, позволяющий стабилизировать ситуацию путём формирования и изоляции «проблемного сектора». В этом секторе какое-то время могут продолжать работать механизмы естественного отбора.
Историческая форма конструктивной подсистемы, таким образом, сопряжена с исторической формой центральной, управляющей подсистемы. Пока в этом качестве выступала Природа, конструктивной подсистемой служил естественный отбор этнических сообществ. Когда сначала на локальном уровне, а затем на уровне отдельных цивилизаций и, наконец, в средиземноморском ядре мировой цивилизации формируется управляющая политическая надстройка, то ей соответствует конструктивная подсистема государства и религиозно-философская форма знаний. Одной из главных функций государства становится изоляция «проблемных секторов», в которых должно постепенно вызреть новое знание. Лишь создание фундаментальной социальной теории и основанной на ней практики позволит перейти к большой стадии Традиции.
Долгий переход от неполного и преимущественно негативного религиозно-философского знания к позитивному научному знанию, от Пика Подъема к новой вершине Рождения Традиции связан с постепенным изменением баланса между разными факторами. Первоначально функциональные подсистемы в глобальной политике складываются на основе суперэтносов. «Проблемный сектор» располагается там, где природные факторы продолжают играть роль в развитии этнических систем - в северной Евразии. Западноевропейский суперэтнос развивается в наиболее благоприятных условиях для развития аграрных и ремесленных технологий, поэтому становится основой для исполнительной подсистемы. Восточное Средиземноморье - средоточие торговых путей - естественная основа для представительной подсистемы. Наконец, Ближний и Средний Восток - место рождения древних государств на путях в Индию, становится основой для конструктивной подсистемы всемирно-исторического процесса.
Арабский Восток - очевидный кандидат на эту глобальную роль в силу признака движения. В отличие от динамичных Европы и Византии, и от евразийского природного хаоса, ближневосточная жизнь протекает медленно, углубленно созерцательно. Несмотря на общность языка и культуры арабы предпочитают жить изолированно друг от друга в разных государствах и даже внутри малых государств, как в Ливане, ухитряются провести границы. Наконец, именно арабы являются носителями наиболее чистого ощущающего психологического типа. Самый верный признак - наличие в арабском языке множества синонимов для самых распространенных слов. Например, у слова «лев» - 500 синонимов, а у слова «верблюд» - почти 5000. При этом синонимами являются слова и сочетания, описывающие разные качества животного или предмета, вплоть до тончайших, известных лишь глубоким ценителям. Такое углубленное внимание к деталям, отыскание пяти тысяч оттенков там, где европеец или китаец увидит лишь несколько основных качеств, - явный признак того, что в психологическом типе доминирует неспешное ощущение.
Араб «забывает» имя вещи, но хорошо помнит все ее качества. Точно так же хороший врач, как правило, не помнит имени больного, но всегда помнит все тонкости истории болезни. Более того, в медицинской литературе принято «забывать» имена пациентов. Между тем хорошие врачи обязаны иметь развитую ощущающую функцию. И не случайно расцвет исламской цивилизации совпадает с расцветом медицинских знаний о человеке.
Впрочем, в любой сфере деятельности есть место ощущениям. Например, для обычного водителя автомобиль - это средство передвижения. Для торговца автомобилями - это, прежде всего, цена и спрос, скорость продажи. Зато для слесаря в ремонтной мастерской - это неподвижный набор запчастей или автономно работающий модуль. Кроме того, водитель часто ремонтируемого автомобиля знает гораздо больше синонимов, отражающих его качества.
Если для сферы производства и потребления конструктивной подсистемой является ремонт и наладка оборудования или машины, то в сфере перераспределения, помимо логистики, торговли и финансов тоже есть третий сектор, в который входит, например, контрабанда. Мы уже вспоминали в начале этой части про курьезные последствия американского закона, запретившего покупать унитазы «неэкологичной» конструкции. В результате образовался довольно широкий «третий сектор» в сообществе потребителей, готовых покупать запрещенные модели. Соответственно, торговля классическими кибернетическими системами перешла в разряд легкой контрабанды. Клиент и продавец вынуждены прятаться от чужих глаз, использовать не настоящие имена изделия, а условные синонимы, основанные на качествах - например «фаянс» или «белый предмет». Соответственно, в третьем секторе торговли развиваются собственные технологии - замки и шифры, способы спрятать товар от контроля и так далее.
Что же касается финансовой сферы, то в большинстве случаев крупные доходы так или иначе связаны с нарушением закона, хотя бы уходом от налогов, и в любом случае вызывают зависть и иные антагонистические чувства у окружающих. Поэтому солидные банки всегда развивают технологии третьего сектора и работают в тесном контакте с государством. Можно заметить, что активные элементы в конструктивной подсистеме государства, такие как адвокаты или лоббисты, весьма тесно связаны с конструктивными элементами в представительной подсистеме - юридическими консультантами банков и корпораций. Похожую тесную связь можно увидеть и на уровне глобальной надстройки: Израиль играет активную роль центра представительной подсистемы в рамках Ближнего Востока, при этом налицо тесная связь с еврейской общиной в Северной Америке. Здесь можно говорить о балансе чувствующей и ощущающей функции в национальном психологическом типе евреев.
Впрочем, о национальной психологии и психологической дифференциации в политической географии мы еще поговорим. А пока подведем предварительные итоги: мы почти определили понятие «государство» как историческую форму конструктивной подсистемы, разграничив его с другими функциональными подсистемами. Единственное, что нам осталось - это найти границу между понятиями государства и политики. Однако для этого придется еще немного развить абстрактную схему, на которую мы опираемся.
11 ч. I «Эссе», глава «Первое Приближение».
12 Мф, 22, 21.
Продолжение...