О природе смешного (1)
«Шутки конструируют мир»: Роберт Манкофф о природе смешного
- Olga Steb
Nancy Fouts
Роберт Манкофф руководит отделом карикатуры в журнале The New Yorker и давно исследует роль юмора в политике, бизнесе и экономике США. В своем интервью сайту Big Think он попытался понять, является ли юмор продуктом социальной коммуникации, как политкорректность изменила понятие смешного и какие комические тенденции стоит ожидать в будущем.
- Люди - единственный вид живых существ, у которых есть чувство юмора?
- Вообще-то, если рассмотреть всю цепочку млекопитающих, можно обнаружить, что крысы смеются, когда их щекочут. Если вы будете использовать подходящий датчик, который позволит вам услышать издаваемые ими звуки, то вы выясните, что они производят такой стрекочущий, хихикающий звук, который, совершенно очевидно, выражает удовольствие - ведь когда щекочешь крысу, она начинает следовать за вашими руками. Разумеется, только если хорошо щекотать - иначе она может и укусить. Так что такие проявления, как игра и выражение удовольствия в смехе можно обнаружить на начальных этапах развития в цепи эволюции.
Между тем, шимпанзе и прочие приматы совершенно определенно обладают чувством юмора. Им тоже нравится, когда их щекочут, а кроме того, у них есть что-то вроде такой грубой домашней игры, когда они бегают друг за другом. Это походит на проявление агрессии, однако на самом деле они находятся в так называемой «фазе игры», которая выглядит у шимпанзе именно таким образом. В это время они очень быстро вдыхают и выдыхают воздух, так что звук получается отличным от привычного для нас «ха-ха-ха». В итоге получается интересная комбинация: с виду животные проявляют агрессию, на деле же они веселятся. Это же явление можно наблюдать у наших детей. Дети бегают и играют друг с другом: это похоже на драку, однако на самом деле это не она. Множество животных играет сходным образом. Мы ничего не знаем про смех у собак, но они совершенно определенно зачастую с виду грызутся между собой, а на деле просто так радуются жизни. То же и с мальчиками-подростками, которые подзуживают друг друга этой шуточной ненастоящей агрессией, чтобы повеселиться и показать дружеские чувства друг к другу. Так что мы не единственный вид, у которого есть что-то вроде чувства юмора, некоторая дуальность, при которой нечто, в обычной жизни воспринимаемое как неприятное, становится забавным.
Чего у шимпанзе и горилл, конечно, нет, так это явления, при котором кто-то один веселит группу всех остальных. У них нет языка, поэтому все, что они могут делать - это бегать за другим, или, может, парой других представителей своего рода. Они могут щекотать этого одного или двоих, но никак не группу. Наш юмор получает развитие через язык и может обращаться одновременно к большому количеству людей. В общем-то, в таком обращении к аудитории и состоит моя работа карикатуриста.
- До какой степени юмор - продукт социальной коммуникации?
- Юмор социален. Так он развивается у людей и у приматов. Думаю, по нему можно проследить нашу эволюцию от древних предков: юмор был способом регулировать эмоции страха и гнева, своего рода удовольствие из боли. Интересно, как наши современники воспринимают шутки - думаю, именно это является отправной точкой в разговоре о социальности юмора. Даже когда мы смеемся над карикатурами или анекдотами - это явление пусть псевдо-, но социальное. Ведь люди, изображенные на карикатуре или описанные в анекдоте - все же именно люди, не какие-нибудь абстрактные объекты. Вот вам и социальность.
«Чувство юмора не только рассказывает нам о том, как понимать окружающий нас мир, но и также говорит кое-что о границах понимания. Оно не может быть абсолютно нормальным и должно отличаться от нормы и использовать прием несочетаемого».
Если бы я рассматривал вопрос с точки зрения сугубо психологической, я бы назвал это социальным феноменом. В окружении людей мы смеемся в 30 или 40 раз чаще, чем в одиночестве, и, кстати, наедине с собой мы зачастую не смеемся вообще. В одиночестве это действительно случается крайне редко: мы можем оценить чей-то юмор, но вряд ли начнем над ним смеяться в голос. В юморе кроется какое-то несерьезное несоответствие: вроде как что-то пошло не так, но все равно все в порядке. Например, вы сидите за столом во время ужина, и кто-нибудь что-нибудь опрокидывает, или кто-то неправильно произносит слово - все возвращается на свои места, когда вы начинаете смеяться.
Для начала появляется эта эмоция - знаете, мы концентрируемся на смехе и забываем, что есть чувство, предшествующее ему - веселье. Именно это чувство вы испытываете перед тем, как засмеяться, и именно его вам приходится подавлять, когда кто-нибудь, например, пукает в церкви. Веселье важно, и психологические исследования показали, что юмор оказывает целебное действие на человека именно благодаря этой первоначальной эмоции радости. Смех уже вытекает из нее - это выражение эмоции, так что его функция - исключительно социальная, что-то должно послужить поводом к ее появлению. Как в случае с гневом и страхом - должно появиться что-то, с чем мы захотим сразиться или от чего пустимся в бегство. Вначале появляется чувство, а потом следует его выражение. Это выражение свидетельствует: оно социально. Конечно, зачем оно вам иначе, при отсутствии коммуникации?
- Каковы психологические достоинства юмора?
- Ну, он улучшает дыхание. После яростных приступов смеха наше кровяное давление падает. На уровне мозга он напрямую связан с понятием удовольствия - так же, как еда и секс; это реакция удовольствия. Мы знаем, что нам хорошо, когда мы смеемся. Нам действительно становится хорошо. Это принудительная составляющая. Кроме того, смех часто возникает в ситуациях стресса и снимает его. Я не хочу преувеличивать медицинские достоинства смеха. Но он может также работать как легкий анальгетик. Разумеется, из-за него вы чувствуете себя лучше. С точки зрения долголетия создается впечатление, что люди с хорошим чувством юмора, весельчаки живут чуть-чуть меньше прочих. Они не настолько трезвомысляще смотрят на жизнь, чтобы читать каждую колонку Джейн Броуди о диете и уж тем более следовать ей, поэтому они иногда не дотягивают до 93, а только лишь до 87 - однако отведенное им время они проводят явно веселее.
- Как чувство юмора работает?
- Оно не только рассказывает нам о том, как понимать окружающий нас мир. Оно также говорит кое-что о границах понимания. Чувство юмора не может быть абсолютно нормальным. Оно должно отличаться от нормы и использовать прием несочетаемого. Несочетаемым, однако, не может быть что угодно. Оно должно быть уместным. Интересная особенность юмора состоит в том, что если в логике что-то может быть A или не A, то в юморе это что-то может быть и A, и не A. Вспомним один известный скетч. Один парень с телефоном смотрит в свой органайзер и говорит: «Нет, четверг уже занят. Как насчет никогда? Никогда вам подходит?». Где здесь несоответствие? Несоответствие состоит в том, что смешно бы не было, если бы он просто сказал «Я не хочу вас видеть». Смысл его слов, тем не менее, именно в этом, и он просто хочет быть вежлив. В итоге здесь сосуществуют два выражения, когнитивное взаимодействие которых не открывается публике до конца: содержание сказанного грубо, но внешняя форма подачи - вежлива.
Именно поэтому, создавая рисунок, я не добавил фразу «Никогда вам подходит?» Это продолжает высказывание и сводит в одну фразу понятия, которые обычно не оказываются по соседству друг с другом и по логике никак не могут быть рядом. Фраза не может быть одновременно вежливой и грубой. Однако здесь получается и то, и другое одновременно. Из-за этого тесного взаимодействия рождается веселье. Парадоксы не решаемы, но делаются смешными благодаря внесению в них человеческой эмоциональной составляющей. Ведь это парадокс - нельзя сказать, что это предложение не верно. Однако в самом парадоксе нет ничего смешного. Интересно: предложение не верно, но это верно, но это не верно. Вот так уже смешно. Смешной пример того, о чем я говорю, можно привести из замечательной карикатуры Алекса Грегори для The New Yorker: в нем голливудский босс говорит человеку, стоящему перед ним: «Дэйв, я не стану тебе врать: сейчас я начну тебе врать - чтоб ты знал».
«Если бы главным условием юмора было это ощущение превосходства, мы бы хохотали каждый раз, когда видели бы бездомного или нищего, но ведь это не так. Я думаю, всех смущает то, что в юморе зачастую содержится агрессия, - люди думают, что это его необходимый и привычный компонент».
Теперь, что касается несоответствия и допустимого соответствия, которое допустимо, но не до конца с точки зрения логики: я могу сделать необходимое допущение, изменив параметры решета - ну, понимаете, дверь-не дверь, но проход. Давайте возьмем уж совершенно абсурдный пример, когда на вопрос: «Почему на свете существует всего одна Эйфелева башня?» отвечают так: «Потому что она пожирает своих детищ». Это ведь очень, очень странно. Есть, разумеется, некая параллель. Мы бы поняли, если бы речь шла о животном, которое пожирает своих детенышей - возможно, оно и правда тогда было бы всего одно.
Таким образом, можно говорить о компонентах юмора - на самом деле, на эту тему существуют три основные теории. Есть теория превосходства Хоббса, который, конечно, был приверженцем теории власти, она утверждает, что все дело в ощущении триумфа и собственной неуязвимости по сравнению с чьей-то чужой неполноценностью: смех над каким-нибудь толстым парнем, поскользнувшемся на банановой кожуре. Я бы сказал, что во множестве проявлений юмора и правда присутствует эта составляющая превосходства, но во множестве также ее и нет, и Священный Грааль юмора все же в порядке, несмотря на это.
1/4
Если бы главным условием юмора было это ощущение превосходства, мы бы хохотали каждый раз, когда видели бы бездомного или нищего, но ведь это не так. Я думаю, всех смущает то, что в юморе зачастую содержится агрессия, - люди думают, что это его необходимый и привычный компонент. Кроме этого, есть своего рода утешительные теории, разработанные Фрейдом. По ним, мы - скопища желаний, агрессии и сексуальности, а юмор позволяет нам разрешить вечную моральную дилемму, связанную с нашей природой, отвлекая нас шуткой, заменяющей проявления агрессии и сексуальности. Ну, и, в-третьих, существует эта теория несоответствия: она утверждает, что юмор заключается в двусмысленности, которая, при нормальных условиях, не должна бы укладываться в контекст, но была все же как-то в него уложена. Эту двусмысленность можно понять в принципе, но нельзя понять с научной точки зрения. Тем не менее, каким-то образом вы можете проследить, что все составляющие сходятся в общем значении и имеют смысл.
- Какой аспект человеческой природы лучше всего коррелируется с юмором?
- Я думаю, такое уникальное качество, как амбивалентность, а также то, что мы имеем разные «я» и разные намерения. Знаете, есть такие максимы Грайса. Я не помню их все, но, в общем и целом, они утверждают, что не следует говорить того, что вы сами считаете неверным. Не говорите слишком многого - будьте кратки, будьте информативны. И это очень хорошая идея, когда дело касается дискурсов в науке. Однако это довольно плохо для полноценного взаимодействия с людьми, потому что при таком подходе мы не знаем, что они думают, а они не знают, что думаем мы.
Юмор же - прекрасный способ применить двусмысленность для того, чтобы опробовать свои идеи - ведь применение языка часто влечет за собой определенное решение. В то же время, часто важно не предпринять что-либо, но просто остаться на месте. Довольно интересно, что юмор против гнева или страха - это обезоруживающий прием. Мы ничего не делаем. Приведу пример того, как язык работает с неоднозначностью из реального разговора с моей женой. Итак, мы ремонтировали дом, а моя жена - человек очень аккуратный. Я же - неряха, поэтому мы решили, что моя студия будет вне дома, и действительно выстроили снаружи очень милое помещение. Однако в доме осталось мое зеленое кресло, старое зеленое кресло. И вот жена как-то говорит мне, мол, у нас теперь такой аккуратный дом, почему бы нам не избавиться от этого твоего мерзкого зеленого кресла? Я ответил на это: «Что ты имеешь в виду? Я люблю это кресло!» Она сказала: «Ну если ты его так любишь, почему бы тебе не забрать его в свою студию?» На что я заявил: «Я не хочу, чтобы этот урод стоял в моей студии!» То есть, этот пример демонстрирует, что у нас на вопрос были противоположные взгляды, но вместо того, чтобы начать бодаться, мы решили: лучше устроить переговоры, пойти на компромисс. Юмор полон парадоксов, так же, как и наши жизни.
- Где граница между чувством юмора и дурным вкусом?
- Граница - ваша аудитория. Некоторые ее члены сочтут все, вами сказанное, оскорбительным, а некоторые - не сочтут таковым ничего из ваших слов. Правда же состоит в том, что корни юмора лежат именно в том, что зовется дурным вкусом. Если посмотреть на истоки юмора - древнегреческую комедию, следовавшую за трагедией, то она была, знаете ли, очень, очень оскорбительна. Ну, все эти пьесы с сатирами и гигантскими фаллосами. Все это беганье взад и вперед, очень агрессивное, вышедшее прямиком из пьяных ритуальных буйств. Пир глупцов, Повелитель Хаоса, Панч и Джуди - все это порождения того примитивного юмора, о котором я говорил прежде, - того, что происходит из страха и агрессии. Это способ борьбы с подобными эмоциями, поэтому все они во многом воссоздают ситуации, которые выражают страх, насилие, греховность. Так что аудитория чрезвычайно важна. Сходить на выступление Криса Рока - это отнюдь не то же самое, что открыть The New Yorker. И самая возмутительная шутка на страницах The New Yorker будет совершенно безобидной на выступлении Криса Рока.
- Какая карикатура известна как самая первая?
Что считает смешным редакция T&P:
Скетчи Энди Кауфмана
Сериал «Книжный магазин Блэка»
Сериал Mighty Boosh
Все, что связано с Луи де Фюнесом
- Давайте лучше вернемся опять к анекдотам. С ними интереснее. Есть такая древнегреческая книжка под названием Philogilos, что означает «любитель посмеяться», в ней содержатся истории, которые можно назвать шутками. Они не очень хорошие - это плохие шутки. Там что-то столь же интеллектуальное, как «его штаны были ему узки, поэтому он побрил ноги». Так что прецеденты из старины существуют, но их довольно мало. Ну, а кроме того, даже подобные шутки практически полностью утеряны - есть пикировка, эпиграммы и прочее, а также книга шуток Джо Миллера, но это на самом деле никакие не шутки. Скорее, морализаторские поучения на конкретных примерах. Что-нибудь вроде истории о том, как один министр очень громко произносил свою речь, и женщина, стоящая перед ним заплакала. Он сказал, как ему приятно, что он растрогал ее своей проповедью. На что она ответила: «О нет, вы просто напомнили мне о предсмертном реве моего осла». Так что юмора там на самом деле мало, да и морали тоже.
По правде говоря, практически все формы современного юмора проистекают из коммерческой культуры комического, зародившейся в США и Великобритании после Гражданской войны. Среди жанров преобладали эстрадное выступление и водевиль. Интересно проследить по водевильным программам 1880-х, как начинается разговор о производстве комического материала. Это любопытно: ведь не принято считать коммерческим - например, роман. Поэзию же писали на заказ. Вот и в данном случае появляются профессионалы, которые зарабатывают на жизнь тем, что пишут шутки для других исполнителей.
К 1900 году люди, работающие в этой области, делали около $30 000 в год на водевилях, появился целый бизнес. До середины XIX века вряд ли можно было найти более трех сборников анекдотов, после 1900-го - они стали появлятся тысячами, возникли установленные расценки на то, сколько платить за шутку. Именно в это время было изобретено то, что мы называем шуткой сегодня, та шутка, в которой была так называемая ударная реплика. Шутка, которая работает самым прихотливым образом и обладает смыслом, а иногда, напротив, не содержит оного. Интересно, что некоторые из них не имели никакого отношения к действительности - все их предназначение сводилось лишь к тому, чтобы развлечь публику.
«Один парень чувствует одиночество и отправляется в зоомагазин. Он хочет приобрести необычного домашнего питомца, о чем и просит продавца. Последний отвечает: «Да, у меня есть необычный домашний питомец». «Кто же у вас есть?» - спрашивает парень. Продавец говорит: «У меня есть говорящая кошка. А еще у меня есть говорящая многоножка». Ну ведь это классно - все сказанное абсолютно фантастично. Ничего такого быть не может, это не правда: многоножки - не домашние питомцы. Это утверждение нарушает постулат истинности: они не домашние животные и они не могут разговаривать, но ради кульминации шутки мы продолжаем. «Парень выбирает многоножку и приносит ее домой. Он строит для нее уютный картонный домик и они чудесно живут вместе. Как-то раз парень кричит в домик: «Пойдем спустимся к Джо, выпьем пива и чего-нибудь еще». Еще один вымысел. Многоножки не могут спуститься в бар. Они не пьют. Особенно алкоголь. Но это не важно, потому что перед нами - анекдот. «Парень кричит раз и другой, но не получает никакого ответа. Наконец, многоножка говорит: «Погоди чуть-чуть, черт тебя побери! Мне нужно время: я обуваюсь». В шутках подобного рода нет никакой морали. Мы ничего не узнали о многоножках. Мы вообще ничего нового из нее не узнали. Подобного рода шутки вышли из эстетики водевиля, а она была эстетикой презентации. Единственный смысл всего этого - ублажить аудиторию, поэтому у вас в запасе куча анекдотов, которые теперь приходится специально писать для выступления.
Одна из причин, по которой людям кажется, будто шутки существовали всегда, состоит в том, что их постоянно крали. Множество шуток было переделано. Любопытно, что шутка превращается в транспортируемое и портативное чувство юмора, лишенное контекста. Ее можно поместить в любой новый контекст и таким образом создать новый анекдот. Так что получается такая фабрика шуток. Например, вы рассказываете следующее: прихожу я в ресторан вчера и прошу официанта принести мне холодный суп, сгоревший стейк и растаявшее мороженое. Он говорит, что такого в меню нет. А я ему: «Но вы же принесли мне все это позавчера!» На самом деле, это та же преобразованная шутка, что и вот эта: прихожу я вчера в аэропорт и прошу их отправить часть моего багажа в Торонто, часть - в Огайо, а часть - во Францию. Они отвечают, что не могут выполнить мою просьбу. А я им: «Но ведь именно это вы сделали с моим багажом в прошлом месяце!»
Так что происходит такое развитие жанра. Анекдоты, какими мы знаем их сейчас - сравнительно новое изобретение, а еще более новое - карикатура. Истоки, конечно, ведут еще к временам Бенджамина Франклина. Вспомним его знаменитое высказывание: «We must all hang together, or assuredly we shall all hang separately» (игра слов: hang означает «держаться», «проводить время», а также «повесить» (казнить) - прим. ред). Были также редакторские карикатуры. Были детально прорисованные скетчи, в которых писали очень, очень длинные диалоги. Но, в конце концов, с карикатурой произошло то же, что и с анекдотом: ее содержание сократилось до одной простой строчки, цель которой - пошутить. Так что до Джеймса Тербера в «Нью-Йоркере» 1925-го года юмористические скетчи были очень длинными и занудными, а с его приходом превратились в современные карикатуры. Например, была такая: два человека на дуэли. Один сносит другому голову и говорит при этом: «Туше!» То есть, тут вообще все сводится к лишь одному слову.
- У мужчин и женщин разное чувство юмора?
- Ну, женщин и мужчин много и они разные, так что обобщать всех не стоит. Однако, если обобщить большинство, то мне кажется, что существует различие, которое объясняется тем, куда уходят корни юмора - в агрессию, страх и доминирование - различие это состоит в разном использовании юмора мужчинами и женщинами. Мужчины зачастую применяют юмор для того, чтобы самоутвердиться в определенной социальной ситуации - что-то вроде заявления: «Посмотрите на меня!». А также для того, чтобы показать, что они руководят происходящим вокруг.
«Анекдоты, какими мы знаем их сейчас - сравнительно новое изобретение, а еще более новое - карикатура. Истоки, конечно, ведут еще к временам Бенджамина Франклина. Вспомним его знаменитое высказывание: «We must all hang together, or assuredly we shall all hang separately».
Женщины, кажется, больше используют юмор как скрепляющий механизм, связующее звено. В этом и состоит разница между юмором в шутке и юмором в беседе. Несомненно, реальные различия можно наблюдать у подростков мужского пола. Их юмор часто обиден и направлен на друзей. У подростков женского пола это редко можно увидеть. Я не хочу сказать, что они никогда не оскорбляют друг друга, просто они редко делают это в шутку.
Женский юмор - более аффилиативный, его основной посыл: я хочу, чтобы вы хорошо проводили время, я хочу рассказать кое-что о себе. Это отрывок из реальной беседы - ведь сейчас есть эти базы данных, где собирают смешные подслушанные разговоры. Две женщины плавают в бассейне, и одна из них говорит, что для рук хорошо такое-то упражнение. Она его демонстрирует, они какое-то время его выполняют. Потом другая женщина говорит: «Но на самом деле, проблема - в бедрах». Первая отвечает, что ее бедра не поддаются никакому контролю и ничто на них не действует. Тогда вторая признается, что это правда: она сама набрала пять фунтов с тех пор, как записалась в плавательный бассейн. Они смеются над тем, что, тем не менее, ходят на плаванье. Иными словами, они пребывают в игривом настроении. Среди мужчин вы редко найдете комические рассказы о самих себе. Женщины часто применяют многогранность юмора для того, чтобы испытать собеседника и узнать о нем больше.
( продолжение)
- Olga Steb
Nancy Fouts
Роберт Манкофф руководит отделом карикатуры в журнале The New Yorker и давно исследует роль юмора в политике, бизнесе и экономике США. В своем интервью сайту Big Think он попытался понять, является ли юмор продуктом социальной коммуникации, как политкорректность изменила понятие смешного и какие комические тенденции стоит ожидать в будущем.
- Люди - единственный вид живых существ, у которых есть чувство юмора?
- Вообще-то, если рассмотреть всю цепочку млекопитающих, можно обнаружить, что крысы смеются, когда их щекочут. Если вы будете использовать подходящий датчик, который позволит вам услышать издаваемые ими звуки, то вы выясните, что они производят такой стрекочущий, хихикающий звук, который, совершенно очевидно, выражает удовольствие - ведь когда щекочешь крысу, она начинает следовать за вашими руками. Разумеется, только если хорошо щекотать - иначе она может и укусить. Так что такие проявления, как игра и выражение удовольствия в смехе можно обнаружить на начальных этапах развития в цепи эволюции.
Между тем, шимпанзе и прочие приматы совершенно определенно обладают чувством юмора. Им тоже нравится, когда их щекочут, а кроме того, у них есть что-то вроде такой грубой домашней игры, когда они бегают друг за другом. Это походит на проявление агрессии, однако на самом деле они находятся в так называемой «фазе игры», которая выглядит у шимпанзе именно таким образом. В это время они очень быстро вдыхают и выдыхают воздух, так что звук получается отличным от привычного для нас «ха-ха-ха». В итоге получается интересная комбинация: с виду животные проявляют агрессию, на деле же они веселятся. Это же явление можно наблюдать у наших детей. Дети бегают и играют друг с другом: это похоже на драку, однако на самом деле это не она. Множество животных играет сходным образом. Мы ничего не знаем про смех у собак, но они совершенно определенно зачастую с виду грызутся между собой, а на деле просто так радуются жизни. То же и с мальчиками-подростками, которые подзуживают друг друга этой шуточной ненастоящей агрессией, чтобы повеселиться и показать дружеские чувства друг к другу. Так что мы не единственный вид, у которого есть что-то вроде чувства юмора, некоторая дуальность, при которой нечто, в обычной жизни воспринимаемое как неприятное, становится забавным.
Чего у шимпанзе и горилл, конечно, нет, так это явления, при котором кто-то один веселит группу всех остальных. У них нет языка, поэтому все, что они могут делать - это бегать за другим, или, может, парой других представителей своего рода. Они могут щекотать этого одного или двоих, но никак не группу. Наш юмор получает развитие через язык и может обращаться одновременно к большому количеству людей. В общем-то, в таком обращении к аудитории и состоит моя работа карикатуриста.
- До какой степени юмор - продукт социальной коммуникации?
- Юмор социален. Так он развивается у людей и у приматов. Думаю, по нему можно проследить нашу эволюцию от древних предков: юмор был способом регулировать эмоции страха и гнева, своего рода удовольствие из боли. Интересно, как наши современники воспринимают шутки - думаю, именно это является отправной точкой в разговоре о социальности юмора. Даже когда мы смеемся над карикатурами или анекдотами - это явление пусть псевдо-, но социальное. Ведь люди, изображенные на карикатуре или описанные в анекдоте - все же именно люди, не какие-нибудь абстрактные объекты. Вот вам и социальность.
«Чувство юмора не только рассказывает нам о том, как понимать окружающий нас мир, но и также говорит кое-что о границах понимания. Оно не может быть абсолютно нормальным и должно отличаться от нормы и использовать прием несочетаемого».
Если бы я рассматривал вопрос с точки зрения сугубо психологической, я бы назвал это социальным феноменом. В окружении людей мы смеемся в 30 или 40 раз чаще, чем в одиночестве, и, кстати, наедине с собой мы зачастую не смеемся вообще. В одиночестве это действительно случается крайне редко: мы можем оценить чей-то юмор, но вряд ли начнем над ним смеяться в голос. В юморе кроется какое-то несерьезное несоответствие: вроде как что-то пошло не так, но все равно все в порядке. Например, вы сидите за столом во время ужина, и кто-нибудь что-нибудь опрокидывает, или кто-то неправильно произносит слово - все возвращается на свои места, когда вы начинаете смеяться.
Для начала появляется эта эмоция - знаете, мы концентрируемся на смехе и забываем, что есть чувство, предшествующее ему - веселье. Именно это чувство вы испытываете перед тем, как засмеяться, и именно его вам приходится подавлять, когда кто-нибудь, например, пукает в церкви. Веселье важно, и психологические исследования показали, что юмор оказывает целебное действие на человека именно благодаря этой первоначальной эмоции радости. Смех уже вытекает из нее - это выражение эмоции, так что его функция - исключительно социальная, что-то должно послужить поводом к ее появлению. Как в случае с гневом и страхом - должно появиться что-то, с чем мы захотим сразиться или от чего пустимся в бегство. Вначале появляется чувство, а потом следует его выражение. Это выражение свидетельствует: оно социально. Конечно, зачем оно вам иначе, при отсутствии коммуникации?
- Каковы психологические достоинства юмора?
- Ну, он улучшает дыхание. После яростных приступов смеха наше кровяное давление падает. На уровне мозга он напрямую связан с понятием удовольствия - так же, как еда и секс; это реакция удовольствия. Мы знаем, что нам хорошо, когда мы смеемся. Нам действительно становится хорошо. Это принудительная составляющая. Кроме того, смех часто возникает в ситуациях стресса и снимает его. Я не хочу преувеличивать медицинские достоинства смеха. Но он может также работать как легкий анальгетик. Разумеется, из-за него вы чувствуете себя лучше. С точки зрения долголетия создается впечатление, что люди с хорошим чувством юмора, весельчаки живут чуть-чуть меньше прочих. Они не настолько трезвомысляще смотрят на жизнь, чтобы читать каждую колонку Джейн Броуди о диете и уж тем более следовать ей, поэтому они иногда не дотягивают до 93, а только лишь до 87 - однако отведенное им время они проводят явно веселее.
- Как чувство юмора работает?
- Оно не только рассказывает нам о том, как понимать окружающий нас мир. Оно также говорит кое-что о границах понимания. Чувство юмора не может быть абсолютно нормальным. Оно должно отличаться от нормы и использовать прием несочетаемого. Несочетаемым, однако, не может быть что угодно. Оно должно быть уместным. Интересная особенность юмора состоит в том, что если в логике что-то может быть A или не A, то в юморе это что-то может быть и A, и не A. Вспомним один известный скетч. Один парень с телефоном смотрит в свой органайзер и говорит: «Нет, четверг уже занят. Как насчет никогда? Никогда вам подходит?». Где здесь несоответствие? Несоответствие состоит в том, что смешно бы не было, если бы он просто сказал «Я не хочу вас видеть». Смысл его слов, тем не менее, именно в этом, и он просто хочет быть вежлив. В итоге здесь сосуществуют два выражения, когнитивное взаимодействие которых не открывается публике до конца: содержание сказанного грубо, но внешняя форма подачи - вежлива.
Именно поэтому, создавая рисунок, я не добавил фразу «Никогда вам подходит?» Это продолжает высказывание и сводит в одну фразу понятия, которые обычно не оказываются по соседству друг с другом и по логике никак не могут быть рядом. Фраза не может быть одновременно вежливой и грубой. Однако здесь получается и то, и другое одновременно. Из-за этого тесного взаимодействия рождается веселье. Парадоксы не решаемы, но делаются смешными благодаря внесению в них человеческой эмоциональной составляющей. Ведь это парадокс - нельзя сказать, что это предложение не верно. Однако в самом парадоксе нет ничего смешного. Интересно: предложение не верно, но это верно, но это не верно. Вот так уже смешно. Смешной пример того, о чем я говорю, можно привести из замечательной карикатуры Алекса Грегори для The New Yorker: в нем голливудский босс говорит человеку, стоящему перед ним: «Дэйв, я не стану тебе врать: сейчас я начну тебе врать - чтоб ты знал».
«Если бы главным условием юмора было это ощущение превосходства, мы бы хохотали каждый раз, когда видели бы бездомного или нищего, но ведь это не так. Я думаю, всех смущает то, что в юморе зачастую содержится агрессия, - люди думают, что это его необходимый и привычный компонент».
Теперь, что касается несоответствия и допустимого соответствия, которое допустимо, но не до конца с точки зрения логики: я могу сделать необходимое допущение, изменив параметры решета - ну, понимаете, дверь-не дверь, но проход. Давайте возьмем уж совершенно абсурдный пример, когда на вопрос: «Почему на свете существует всего одна Эйфелева башня?» отвечают так: «Потому что она пожирает своих детищ». Это ведь очень, очень странно. Есть, разумеется, некая параллель. Мы бы поняли, если бы речь шла о животном, которое пожирает своих детенышей - возможно, оно и правда тогда было бы всего одно.
Таким образом, можно говорить о компонентах юмора - на самом деле, на эту тему существуют три основные теории. Есть теория превосходства Хоббса, который, конечно, был приверженцем теории власти, она утверждает, что все дело в ощущении триумфа и собственной неуязвимости по сравнению с чьей-то чужой неполноценностью: смех над каким-нибудь толстым парнем, поскользнувшемся на банановой кожуре. Я бы сказал, что во множестве проявлений юмора и правда присутствует эта составляющая превосходства, но во множестве также ее и нет, и Священный Грааль юмора все же в порядке, несмотря на это.
1/4
Если бы главным условием юмора было это ощущение превосходства, мы бы хохотали каждый раз, когда видели бы бездомного или нищего, но ведь это не так. Я думаю, всех смущает то, что в юморе зачастую содержится агрессия, - люди думают, что это его необходимый и привычный компонент. Кроме этого, есть своего рода утешительные теории, разработанные Фрейдом. По ним, мы - скопища желаний, агрессии и сексуальности, а юмор позволяет нам разрешить вечную моральную дилемму, связанную с нашей природой, отвлекая нас шуткой, заменяющей проявления агрессии и сексуальности. Ну, и, в-третьих, существует эта теория несоответствия: она утверждает, что юмор заключается в двусмысленности, которая, при нормальных условиях, не должна бы укладываться в контекст, но была все же как-то в него уложена. Эту двусмысленность можно понять в принципе, но нельзя понять с научной точки зрения. Тем не менее, каким-то образом вы можете проследить, что все составляющие сходятся в общем значении и имеют смысл.
- Какой аспект человеческой природы лучше всего коррелируется с юмором?
- Я думаю, такое уникальное качество, как амбивалентность, а также то, что мы имеем разные «я» и разные намерения. Знаете, есть такие максимы Грайса. Я не помню их все, но, в общем и целом, они утверждают, что не следует говорить того, что вы сами считаете неверным. Не говорите слишком многого - будьте кратки, будьте информативны. И это очень хорошая идея, когда дело касается дискурсов в науке. Однако это довольно плохо для полноценного взаимодействия с людьми, потому что при таком подходе мы не знаем, что они думают, а они не знают, что думаем мы.
Юмор же - прекрасный способ применить двусмысленность для того, чтобы опробовать свои идеи - ведь применение языка часто влечет за собой определенное решение. В то же время, часто важно не предпринять что-либо, но просто остаться на месте. Довольно интересно, что юмор против гнева или страха - это обезоруживающий прием. Мы ничего не делаем. Приведу пример того, как язык работает с неоднозначностью из реального разговора с моей женой. Итак, мы ремонтировали дом, а моя жена - человек очень аккуратный. Я же - неряха, поэтому мы решили, что моя студия будет вне дома, и действительно выстроили снаружи очень милое помещение. Однако в доме осталось мое зеленое кресло, старое зеленое кресло. И вот жена как-то говорит мне, мол, у нас теперь такой аккуратный дом, почему бы нам не избавиться от этого твоего мерзкого зеленого кресла? Я ответил на это: «Что ты имеешь в виду? Я люблю это кресло!» Она сказала: «Ну если ты его так любишь, почему бы тебе не забрать его в свою студию?» На что я заявил: «Я не хочу, чтобы этот урод стоял в моей студии!» То есть, этот пример демонстрирует, что у нас на вопрос были противоположные взгляды, но вместо того, чтобы начать бодаться, мы решили: лучше устроить переговоры, пойти на компромисс. Юмор полон парадоксов, так же, как и наши жизни.
- Где граница между чувством юмора и дурным вкусом?
- Граница - ваша аудитория. Некоторые ее члены сочтут все, вами сказанное, оскорбительным, а некоторые - не сочтут таковым ничего из ваших слов. Правда же состоит в том, что корни юмора лежат именно в том, что зовется дурным вкусом. Если посмотреть на истоки юмора - древнегреческую комедию, следовавшую за трагедией, то она была, знаете ли, очень, очень оскорбительна. Ну, все эти пьесы с сатирами и гигантскими фаллосами. Все это беганье взад и вперед, очень агрессивное, вышедшее прямиком из пьяных ритуальных буйств. Пир глупцов, Повелитель Хаоса, Панч и Джуди - все это порождения того примитивного юмора, о котором я говорил прежде, - того, что происходит из страха и агрессии. Это способ борьбы с подобными эмоциями, поэтому все они во многом воссоздают ситуации, которые выражают страх, насилие, греховность. Так что аудитория чрезвычайно важна. Сходить на выступление Криса Рока - это отнюдь не то же самое, что открыть The New Yorker. И самая возмутительная шутка на страницах The New Yorker будет совершенно безобидной на выступлении Криса Рока.
- Какая карикатура известна как самая первая?
Что считает смешным редакция T&P:
Скетчи Энди Кауфмана
Сериал «Книжный магазин Блэка»
Сериал Mighty Boosh
Все, что связано с Луи де Фюнесом
- Давайте лучше вернемся опять к анекдотам. С ними интереснее. Есть такая древнегреческая книжка под названием Philogilos, что означает «любитель посмеяться», в ней содержатся истории, которые можно назвать шутками. Они не очень хорошие - это плохие шутки. Там что-то столь же интеллектуальное, как «его штаны были ему узки, поэтому он побрил ноги». Так что прецеденты из старины существуют, но их довольно мало. Ну, а кроме того, даже подобные шутки практически полностью утеряны - есть пикировка, эпиграммы и прочее, а также книга шуток Джо Миллера, но это на самом деле никакие не шутки. Скорее, морализаторские поучения на конкретных примерах. Что-нибудь вроде истории о том, как один министр очень громко произносил свою речь, и женщина, стоящая перед ним заплакала. Он сказал, как ему приятно, что он растрогал ее своей проповедью. На что она ответила: «О нет, вы просто напомнили мне о предсмертном реве моего осла». Так что юмора там на самом деле мало, да и морали тоже.
По правде говоря, практически все формы современного юмора проистекают из коммерческой культуры комического, зародившейся в США и Великобритании после Гражданской войны. Среди жанров преобладали эстрадное выступление и водевиль. Интересно проследить по водевильным программам 1880-х, как начинается разговор о производстве комического материала. Это любопытно: ведь не принято считать коммерческим - например, роман. Поэзию же писали на заказ. Вот и в данном случае появляются профессионалы, которые зарабатывают на жизнь тем, что пишут шутки для других исполнителей.
К 1900 году люди, работающие в этой области, делали около $30 000 в год на водевилях, появился целый бизнес. До середины XIX века вряд ли можно было найти более трех сборников анекдотов, после 1900-го - они стали появлятся тысячами, возникли установленные расценки на то, сколько платить за шутку. Именно в это время было изобретено то, что мы называем шуткой сегодня, та шутка, в которой была так называемая ударная реплика. Шутка, которая работает самым прихотливым образом и обладает смыслом, а иногда, напротив, не содержит оного. Интересно, что некоторые из них не имели никакого отношения к действительности - все их предназначение сводилось лишь к тому, чтобы развлечь публику.
«Один парень чувствует одиночество и отправляется в зоомагазин. Он хочет приобрести необычного домашнего питомца, о чем и просит продавца. Последний отвечает: «Да, у меня есть необычный домашний питомец». «Кто же у вас есть?» - спрашивает парень. Продавец говорит: «У меня есть говорящая кошка. А еще у меня есть говорящая многоножка». Ну ведь это классно - все сказанное абсолютно фантастично. Ничего такого быть не может, это не правда: многоножки - не домашние питомцы. Это утверждение нарушает постулат истинности: они не домашние животные и они не могут разговаривать, но ради кульминации шутки мы продолжаем. «Парень выбирает многоножку и приносит ее домой. Он строит для нее уютный картонный домик и они чудесно живут вместе. Как-то раз парень кричит в домик: «Пойдем спустимся к Джо, выпьем пива и чего-нибудь еще». Еще один вымысел. Многоножки не могут спуститься в бар. Они не пьют. Особенно алкоголь. Но это не важно, потому что перед нами - анекдот. «Парень кричит раз и другой, но не получает никакого ответа. Наконец, многоножка говорит: «Погоди чуть-чуть, черт тебя побери! Мне нужно время: я обуваюсь». В шутках подобного рода нет никакой морали. Мы ничего не узнали о многоножках. Мы вообще ничего нового из нее не узнали. Подобного рода шутки вышли из эстетики водевиля, а она была эстетикой презентации. Единственный смысл всего этого - ублажить аудиторию, поэтому у вас в запасе куча анекдотов, которые теперь приходится специально писать для выступления.
Одна из причин, по которой людям кажется, будто шутки существовали всегда, состоит в том, что их постоянно крали. Множество шуток было переделано. Любопытно, что шутка превращается в транспортируемое и портативное чувство юмора, лишенное контекста. Ее можно поместить в любой новый контекст и таким образом создать новый анекдот. Так что получается такая фабрика шуток. Например, вы рассказываете следующее: прихожу я в ресторан вчера и прошу официанта принести мне холодный суп, сгоревший стейк и растаявшее мороженое. Он говорит, что такого в меню нет. А я ему: «Но вы же принесли мне все это позавчера!» На самом деле, это та же преобразованная шутка, что и вот эта: прихожу я вчера в аэропорт и прошу их отправить часть моего багажа в Торонто, часть - в Огайо, а часть - во Францию. Они отвечают, что не могут выполнить мою просьбу. А я им: «Но ведь именно это вы сделали с моим багажом в прошлом месяце!»
Так что происходит такое развитие жанра. Анекдоты, какими мы знаем их сейчас - сравнительно новое изобретение, а еще более новое - карикатура. Истоки, конечно, ведут еще к временам Бенджамина Франклина. Вспомним его знаменитое высказывание: «We must all hang together, or assuredly we shall all hang separately» (игра слов: hang означает «держаться», «проводить время», а также «повесить» (казнить) - прим. ред). Были также редакторские карикатуры. Были детально прорисованные скетчи, в которых писали очень, очень длинные диалоги. Но, в конце концов, с карикатурой произошло то же, что и с анекдотом: ее содержание сократилось до одной простой строчки, цель которой - пошутить. Так что до Джеймса Тербера в «Нью-Йоркере» 1925-го года юмористические скетчи были очень длинными и занудными, а с его приходом превратились в современные карикатуры. Например, была такая: два человека на дуэли. Один сносит другому голову и говорит при этом: «Туше!» То есть, тут вообще все сводится к лишь одному слову.
- У мужчин и женщин разное чувство юмора?
- Ну, женщин и мужчин много и они разные, так что обобщать всех не стоит. Однако, если обобщить большинство, то мне кажется, что существует различие, которое объясняется тем, куда уходят корни юмора - в агрессию, страх и доминирование - различие это состоит в разном использовании юмора мужчинами и женщинами. Мужчины зачастую применяют юмор для того, чтобы самоутвердиться в определенной социальной ситуации - что-то вроде заявления: «Посмотрите на меня!». А также для того, чтобы показать, что они руководят происходящим вокруг.
«Анекдоты, какими мы знаем их сейчас - сравнительно новое изобретение, а еще более новое - карикатура. Истоки, конечно, ведут еще к временам Бенджамина Франклина. Вспомним его знаменитое высказывание: «We must all hang together, or assuredly we shall all hang separately».
Женщины, кажется, больше используют юмор как скрепляющий механизм, связующее звено. В этом и состоит разница между юмором в шутке и юмором в беседе. Несомненно, реальные различия можно наблюдать у подростков мужского пола. Их юмор часто обиден и направлен на друзей. У подростков женского пола это редко можно увидеть. Я не хочу сказать, что они никогда не оскорбляют друг друга, просто они редко делают это в шутку.
Женский юмор - более аффилиативный, его основной посыл: я хочу, чтобы вы хорошо проводили время, я хочу рассказать кое-что о себе. Это отрывок из реальной беседы - ведь сейчас есть эти базы данных, где собирают смешные подслушанные разговоры. Две женщины плавают в бассейне, и одна из них говорит, что для рук хорошо такое-то упражнение. Она его демонстрирует, они какое-то время его выполняют. Потом другая женщина говорит: «Но на самом деле, проблема - в бедрах». Первая отвечает, что ее бедра не поддаются никакому контролю и ничто на них не действует. Тогда вторая признается, что это правда: она сама набрала пять фунтов с тех пор, как записалась в плавательный бассейн. Они смеются над тем, что, тем не менее, ходят на плаванье. Иными словами, они пребывают в игривом настроении. Среди мужчин вы редко найдете комические рассказы о самих себе. Женщины часто применяют многогранность юмора для того, чтобы испытать собеседника и узнать о нем больше.
( продолжение)