НАШИ ПУБЛИКАЦИИ. ОКОНЧАНИЕ
Гумилев и евреи. Евреи и Гумилев
Об антисемитизме в трудах Гумилева довольно выразительно и компактно написал тот же Александр Янов, считающий эту компоненту гумилевского учения вполне органичной, ибо само это учение Янов квалифицирует как наукообразную основу варианта русского фашизма:
…Носители Ветхого завета, изгнанные с родины и рассеявшиеся по свету в поисках пристанища, оказываются самым чудовищным из произведений биосферы - «блуждающим этносом». Причем блуждать заставляют их вовсе не гонения. Как раз напротив; «Проникая в чуждую им этническую среду, {они} начинают ее деформировать. Не имея возможности вести полноценную жизнь в непривычном для них ландшафте, пришельцы начинают относиться к нему потребительски. Проще говоря - жить за его счет. Устанавливая свою систему взаимоотношений, они принудительно навязывают ее аборигенам и практически превращают их в угнетаемое большинство»
А вот, что он пишет о главном "антиеврейском сюжете" Гумилева - отношениях Руси с принявшей иудаизм Хазарией:
Вдруг обнаруживается, что, яростно отрицая татаро-монгольское иго над Древней Русью, Гумилев столь же страстно утверждает иго иудейское. Смысл этого ига сводился к тому, что «ценности Руси и жизни ее богатырей высасывал военно-торговый спрут Хазария, а потенциальные друзья византийцы… были превращены во врагов». Если учесть, что евреи не только «высасывали из Руси ее ценности и жизни ее богатырей», но повинны были в еще более черных делах («славянские земли в IX -X веках стали для евреев источником рабов, подобно Африке XVII - XIX веков», то нет ничего удивительного, что сокрушение «агрессивного иудаизма» оказалось для Руси делом жизни и смерти. «Чтобы выжить, славяно-руссам нужно было менять не только правителей, но и противников». Нечего и говорить, что «наши предки нашли для этого силы и мудрость» (там же). Святослав, князь Киевский, устроил тогдашним иудеям такой погром, что «вряд ли кто из побежденных остался в живых». Другое дело, окажутся ли сегодняшние потомки достойными наследниками князя Святослава. Ведь «распад иудео-хазарской химеры» не покончил со зловещим «блуждающим этносом») только с восточными евреями, сбежавшими в Хазарию то ли из халифата, то ли из Византии. «Помимо них остались евреи, не потерявшие воли к борьбе и победе и нашедшие приют в Западной Европе». Как видим, несмотря на введение в игру биосферы, пассионарности и прочих ученых терминов, гипотеза Гумилева не так уж далеко ушла от выродившейся «русской идеи», чтоб не повеяло от нее чем-то родным на «русских патриотов»…
Подробное объяснение того, что все эти хазарские сюжеты у Гумилева являются чистой (нездоровой) фантазией их автора, и не только не имеют под собой никакой источниковедческой базы, но и подчас реальной базой недвусмысленно опровергаются, было дано крупным исследователем древнерусского летописания Я. С. Лурье "Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва" http://scepsis.ru/library/id_87.html Впрочем, здесь Гумилев ничуть не менее научен, нежели в иных своих построениях - разве лишь, несколько более страстен.
В самом деле, упоминания о евреях в его трудах всегда некомплементарны для последних. Лица, знавшие Льва Николаевича лично, рассказывали автору этих строк, что этот антисемитский мотив в работах Гумилева вполне соответствовал его повседневным, бытовым взглядам - к евреям Гумилев испытывал постоянную не сильно скрываемую неприязнь. В то же время, те, кто знал его в более ранние, студенческие годы, сообщали об отсутствии в то время подобной особенности мировоззрения Льва Николаевича. Иначе говоря, антисемитом Гумилев стал не сразу.
Не слишком сложно предположить, что же тогда произошло. Известно, что вернувшийся в середине пятидесятых из последнего в своей жизни лагеря Гумилев имел в дальнейшем весьма сложные отношения с матерью. Он считал, что Анна Андреевна, обладая довольно широкими возможностями, не сделала всего, что могла бы для облегчения его участи. Трудно сказать, в какой степени он был прав - едва ли Ахматова могла больше, чем сделала, хотя, матерью она и в самом деле была непростой: достаточно вспомнить, что все детство, вплоть до совершеннолетия, Лев Николаевич прожил в Бежецке без нее, словно полный сирота - тогда как Анна Андреевна ярко и разнообразно провела двадцатые годы в Петрограде-Ленинграде, наведываясь к сыну лишь на нечастые побывки. Предательство матери (не важно - реальное или мнимое) - это последнее, с чем соглашается мириться человеческое сознание. Вместо этого, оно пытается соорудить конструкции, мать каким-то образом оправдывающие, переносящие ее вину на кого-нибудь другого. Лев Николаевич, по-видимому, заставил себя поверить, что во всем виновато окружение Анны Андреевны, в котором действительно было много лиц еврейского происхождения. Эти люди образовали как бы зловещий заговор, проявляя единую корыстную волю, дабы отнять у него мать, забрать ее себе - то есть, пытались разрушить межпоколенческую внутрисемейную связь без которой невозможна жизнь этноса. Понятно, что эта частная ситуация - отражение общего порядка вещей, жертвой которого в лице Льва Николаевича, является весь русский народ.
В сущности, это - классический, многократно наблюдаемый "через годы и через расстояния" механизм личного антисемитизма как предрассудка - универсальная ментальная конструкция, позволяющая избежать честного анализа болезненной реальности, подменяя ее миром химер, чудовищ настолько абсолютных в своей чудовищности, что их жертвы сами не подлежат какой бы то ни было критике и самокритике…
И все-таки
И все-таки - я воздержусь от утверждения, что Лев Николаевич Гумилев оставил в истории русской мысли исключительно негативный след. Да, он абсолютно антинаучен, да "послание" его учения, если отринуть шелуху экзотических терминов - по сути, действительно плоть от плоти традиционного мракобесия, шовинизма, замешанного на укоренившемся чувстве национальной неполноценности, врачуемом сказками о враждебной, однако разлагающейся Европе, еврейских злодеях и неизбежном блистательном будущем России в том случае, если ее народ останется самоотверженным холуем своих "пассионарных" вождей, не смеющим призвать их к ответу.
Все это так, и это надо иметь в виду и другую вещь. Известный современный исследователь средневековой Руси И. Н. Данилевский, разумеется, также отказывающий Гумилеву в научности и считающий его концепцию лишь "художественным образом, описывающим исторический процесс", писал в специальной статье "Читая Л. Н. Гумилева":
Вклад Л. Н. Гумилева в развитие отечественного гуманитарного знания не ограничивается концептуальными построениями. Величайшей заслугой ученого является его открытие для широкого круга читателей, и в первую очередь - для школьников, огромного мира, простирающегося на восток от Руси. Глубокое изучение народов, живших на краю Ойкумены древнекитайской цивилизации (не говоря уже о цивилизациях европейских), собственно и составило ту почву, на которой выросли теоретические модели Л. Н. Гумилева. Ученому удалось разрушить стереотип восприятия «дикого» Востока не только обыденным сознанием, но и широкими научными кругами, пробить брешь в сугубо европоцентричном «официальном» взгляде на историю Руси-России. Роль «восточного фактора» в развитии Древнерусского государства, русских княжеств ХII - первой трети ХШ в., взаимодействие и взаимовлияние русских земель, Великой Монгольской империи и Золотой Орды - вот тот колоссальный комплекс проблем, изучение которого сегодня во многом определяется и прямым или косвенным влиянием трудов Л. Н. Г умилева.
Иначе говоря, Гумилев выполнял функцию журналиста-провокатора: его задачей было создание у других людей мотивации к изучению науки, шевелению мозгами, участию в спорах, дискуссиях, оформлению позиций. И - не в последнюю очередь - активизации воображения. Причем, у людей достаточно разных - от любознательных школьников и студентов до актуальных ученых, вынужденных отвечать на сформированные Гумилевым запросы. Начиная "с Гумилева", иные из первых, при хорошем стечении обстоятельств, скоро его перерастают и, двигаясь дальше по дороге познания, получают действительно ценные умственные результаты.
Это работа литератора - им Гумилев и был, а не историком, не географом и не ученым вообще. Достаточно редким на русской интеллектуальной ниве выдающимся беллетристом - и бойкий слог его писаний стал тому залогом. Кстати говоря, подобная редкость обычно приводит у нас к тому, что журналиста публика принимает за кого-то иного - ученого, как Гумилева, писателя, как автора "Архипелага ГУЛАГ", политика, религиозного учителя и т.д. Это, увы, такой извечный русский интеллектуальный изъян - нам очень тяжело даются всяческие рамки. В том числе рамки между профессиональными функциями людей. Впрочем, это - тема отдельного разговора, сейчас же скажу, что, зная подобный за собой недостаток, следует практиковаться в его преодолении, разделив на столе стопки с добротными научно-популярными книгами и с романтическими историософскими фантазиями Льва Гумилева.
Лев Усыскин