Коляда-2024.2
.
«НОЧЬ ИГУАНЫ», Н.Коляда, КОЛЯДА-ТЕАТР, Екб, 2023г. (8)
Вторая премьера Коляда-театра на нынешний гастролях и снова пьеса Уильямса.
Спектакль еще более колядовский, чем «Стеклянный зверинец» (то есть с полноценной много-населенной массовкой разодетой в перья, полураздетой, пляшущей-поющей, задающей градус и правила театральной игры - на этот раз очень эффектно решен уход персонажей со сцены … в Мексиканский залив - путем ныряния на руки массовки. Так создан образ места действия пьесы - мексиканский курорт).
Но менее гармоничный. Поначалу фон просто забивал и действие пьесы и текст главных героев. Хозяйка гостиницы вдовушка и приехавший с группой экскурсовод, ее бывший знакомый. Он неудачник, его вот-вот выгонят с работы, а у нее на него виды. Расстановка фигур на доске драматична, но разглядеть и расслышать завязку сюжета было непросто, шумная курортная жизнь напрочь заглушала попытки актеров что-то сыграть человеческими словами, приходилось играть горлом (Мэксин - Ирина Плесняева ) … или телом (Шеннон - Евгений Корнильев).
И все эти проблемы спектакля закончились в один миг, когда на сцене появилась Василина Маковцева. А по ходу действия пьесы - третий персонаж, третий угол треугольника. Еще одна гостья отеля, Ханна - художница, путешествующая по миру вместе со своим сильно пожилым дедушкой (старейшим из живущих поэтов).
Мгновенное переключение регистра это заслуга постановщика, но ведь он сам на сцену не выходит, нужна актриса, чтобы выйти и переключить регистр на сцене, которая только что ходуном ходила.
Маковцева вышла - тихая сосредоточенная - и всех убрала. Выдающаяся, сильнейшая работа. Она же не только за себя сыграла. Она собрала спектакль, пляски вокруг надувной игуаны сразу заняли полагающееся им место, ушли на второй план. А самое главное она на партнера повлияла очень благотворно и быстро, будто искра между ними проскочила и он тоже затих и сосредоточился. Корнильев сыграл главную мужскую роль и в «Стеклянном зверинце» и в «Ночи игуаны», в этот момент две роли соединились в линию, в тему. Теннесси Уильямс сформулировал ее так - «Он молод, но уже потерпел крушение».
А в спектакле возник замечательный актерский дуэт и началась совсем другая история, история случайной встречи людей, созданных друг для друга, встреча которая не может иметь никакого продолжения.
В одну секунду они сыграли вот это, то что Мэксин потом сформулировала во втором действии:
Мэксин. Я-то чувствую, как вы оба трепещете. Я издали чую подобную дрожь, которая начинает бить сразу двоих. И как только вас сюда принесло, я сразу ее почувствовала в вас и Шенноне.
И дальше они уже были вместе и шли в связке до самого финала, который в пьесе отдан Ханне, а в спектакле они оба, одновременно «обращаются к небу и самим себе
- О Боже! Но теперь мы можем наконец остановиться? Совсем? Помоги нам!»
В спектакле получилось самое главное и за это можно простить слишком грубо сыгранную Мэксин и неудачно решенного дедушку-поэта, которому Уильямс дал прекрасные стихи «Ветвь апельсина смотрит в небо». Стихи могли бы прозвучать контрапунктом ко всей этой курортной развлекухе - к немецким туристам, американским туристкам, купающимся мексиканцам Педро, Панчо и Хулио, и к песне «Акапулько-ай-яй-яй-яй».
Но не прозвучали.
«НОЧЬ ИГУАНЫ», Н.Коляда, КОЛЯДА-ТЕАТР, Екб, 2023г. (8)
Вторая премьера Коляда-театра на нынешний гастролях и снова пьеса Уильямса.
Спектакль еще более колядовский, чем «Стеклянный зверинец» (то есть с полноценной много-населенной массовкой разодетой в перья, полураздетой, пляшущей-поющей, задающей градус и правила театральной игры - на этот раз очень эффектно решен уход персонажей со сцены … в Мексиканский залив - путем ныряния на руки массовки. Так создан образ места действия пьесы - мексиканский курорт).
Но менее гармоничный. Поначалу фон просто забивал и действие пьесы и текст главных героев. Хозяйка гостиницы вдовушка и приехавший с группой экскурсовод, ее бывший знакомый. Он неудачник, его вот-вот выгонят с работы, а у нее на него виды. Расстановка фигур на доске драматична, но разглядеть и расслышать завязку сюжета было непросто, шумная курортная жизнь напрочь заглушала попытки актеров что-то сыграть человеческими словами, приходилось играть горлом (Мэксин - Ирина Плесняева ) … или телом (Шеннон - Евгений Корнильев).
И все эти проблемы спектакля закончились в один миг, когда на сцене появилась Василина Маковцева. А по ходу действия пьесы - третий персонаж, третий угол треугольника. Еще одна гостья отеля, Ханна - художница, путешествующая по миру вместе со своим сильно пожилым дедушкой (старейшим из живущих поэтов).
Мгновенное переключение регистра это заслуга постановщика, но ведь он сам на сцену не выходит, нужна актриса, чтобы выйти и переключить регистр на сцене, которая только что ходуном ходила.
Маковцева вышла - тихая сосредоточенная - и всех убрала. Выдающаяся, сильнейшая работа. Она же не только за себя сыграла. Она собрала спектакль, пляски вокруг надувной игуаны сразу заняли полагающееся им место, ушли на второй план. А самое главное она на партнера повлияла очень благотворно и быстро, будто искра между ними проскочила и он тоже затих и сосредоточился. Корнильев сыграл главную мужскую роль и в «Стеклянном зверинце» и в «Ночи игуаны», в этот момент две роли соединились в линию, в тему. Теннесси Уильямс сформулировал ее так - «Он молод, но уже потерпел крушение».
А в спектакле возник замечательный актерский дуэт и началась совсем другая история, история случайной встречи людей, созданных друг для друга, встреча которая не может иметь никакого продолжения.
В одну секунду они сыграли вот это, то что Мэксин потом сформулировала во втором действии:
Мэксин. Я-то чувствую, как вы оба трепещете. Я издали чую подобную дрожь, которая начинает бить сразу двоих. И как только вас сюда принесло, я сразу ее почувствовала в вас и Шенноне.
И дальше они уже были вместе и шли в связке до самого финала, который в пьесе отдан Ханне, а в спектакле они оба, одновременно «обращаются к небу и самим себе
- О Боже! Но теперь мы можем наконец остановиться? Совсем? Помоги нам!»
В спектакле получилось самое главное и за это можно простить слишком грубо сыгранную Мэксин и неудачно решенного дедушку-поэта, которому Уильямс дал прекрасные стихи «Ветвь апельсина смотрит в небо». Стихи могли бы прозвучать контрапунктом ко всей этой курортной развлекухе - к немецким туристам, американским туристкам, купающимся мексиканцам Педро, Панчо и Хулио, и к песне «Акапулько-ай-яй-яй-яй».
Но не прозвучали.