Деревенская жизнь.
*
«СЦЕНЫ ИЗ ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ», Ю.Погребничко, театр ОКОЛО, Москва. 2005 г. (8)
Спектаклю «Парижская жизнь» в театре Эрмитаж Михаил Левитин предпослал эпиграф: «есть парижская жизнь и много всяких других жизней». В театре ОКОЛО идет та самая "другая жизнь" - деревенская. Это такая особенная жизнь, во всем противоположная «парижской» (мишурной, легкой, блестящей, «западной») - она сосредоточенная, «восточная», ближе к природе, к естественному ходу вещей, к дао.
Весна, лето, осень, зима и «снова весна, новая глупость приходит старой на смену». Это уже эпиграф из японской поэзии к новому спектаклю Юрия Погребничко.
Пьеса Чехова «Дядя Ваня» сильно сокращена и в основном сокращен текст главных героев. От этого все персонажи пьесы выравниваются. Войницкий, Астров и Телегин - три деревенских жителя, три паломника, три путника. На жизненной дороге им повстречался Профессор, собственно об этой встрече и рассказывает спектакль. Встреча проходит впустую, ничего не меняет ни в одном из трех путников. Профессор уезжает и деревенская жизнь возвращается в накатанную колею. Зачем он появлялся здесь? А зачем Призрак появился в жизни Гамлета? Профессор постоянно цитирует монологи Призрака из «Гамлета», но то ли Гамлет не готов услышать, то ли Призрак говорит не на том языке.
Однако кроме троих учеников у Профессора есть и три ученицы - жена, дочь и «маман». И вот на них все произошедшее во время визита как раз действует, «как кислота на ржавый пятак». Финальный монолог Сони про «небо в алмазах» звучит неожиданным просветлением, откровением (даже Откровением с большой буквы), а комичная маман весь спектакль просидевшая, уткнувшись в брошюры, вдруг выдает тот самый правильный ответ, который загадал Профессор. Лилия Загорская и в этой периферийной, казалось бы, роли сумела перетянуть на себя все внимание зала - как она держится, как усаживается (всегда в центр композиции), как платье носит, какой кандебобер на голове соорудила, а уж когда начинает говорить - окружающие смолкают и превращаются в фон.
Вынужденный переезд на малую сцену (из-за пожара на основной) режиссер блестяще использовал - как шанс обновиться, и действительно зрителя привыкшего к постоянной как лужи на дорогах ОКОЛОвской манере, к неглубокой сцене вытянутой вдоль кирпичной стены, эта премьера поразит новым воздухом, свежестью языка, мастерским использованием глубины пространства и остроумным обяпониванием ОКОЛОвских хохм - нянька превратилась в работника Ефима, наследника бородатой Улиты из «Леса» (он напоминает одновременно и героя Островского и акунинского Масу).
«СЦЕНЫ ИЗ ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ», Ю.Погребничко, театр ОКОЛО, Москва. 2005 г. (8)
Спектаклю «Парижская жизнь» в театре Эрмитаж Михаил Левитин предпослал эпиграф: «есть парижская жизнь и много всяких других жизней». В театре ОКОЛО идет та самая "другая жизнь" - деревенская. Это такая особенная жизнь, во всем противоположная «парижской» (мишурной, легкой, блестящей, «западной») - она сосредоточенная, «восточная», ближе к природе, к естественному ходу вещей, к дао.
Весна, лето, осень, зима и «снова весна, новая глупость приходит старой на смену». Это уже эпиграф из японской поэзии к новому спектаклю Юрия Погребничко.
Пьеса Чехова «Дядя Ваня» сильно сокращена и в основном сокращен текст главных героев. От этого все персонажи пьесы выравниваются. Войницкий, Астров и Телегин - три деревенских жителя, три паломника, три путника. На жизненной дороге им повстречался Профессор, собственно об этой встрече и рассказывает спектакль. Встреча проходит впустую, ничего не меняет ни в одном из трех путников. Профессор уезжает и деревенская жизнь возвращается в накатанную колею. Зачем он появлялся здесь? А зачем Призрак появился в жизни Гамлета? Профессор постоянно цитирует монологи Призрака из «Гамлета», но то ли Гамлет не готов услышать, то ли Призрак говорит не на том языке.
Однако кроме троих учеников у Профессора есть и три ученицы - жена, дочь и «маман». И вот на них все произошедшее во время визита как раз действует, «как кислота на ржавый пятак». Финальный монолог Сони про «небо в алмазах» звучит неожиданным просветлением, откровением (даже Откровением с большой буквы), а комичная маман весь спектакль просидевшая, уткнувшись в брошюры, вдруг выдает тот самый правильный ответ, который загадал Профессор. Лилия Загорская и в этой периферийной, казалось бы, роли сумела перетянуть на себя все внимание зала - как она держится, как усаживается (всегда в центр композиции), как платье носит, какой кандебобер на голове соорудила, а уж когда начинает говорить - окружающие смолкают и превращаются в фон.
Вынужденный переезд на малую сцену (из-за пожара на основной) режиссер блестяще использовал - как шанс обновиться, и действительно зрителя привыкшего к постоянной как лужи на дорогах ОКОЛОвской манере, к неглубокой сцене вытянутой вдоль кирпичной стены, эта премьера поразит новым воздухом, свежестью языка, мастерским использованием глубины пространства и остроумным обяпониванием ОКОЛОвских хохм - нянька превратилась в работника Ефима, наследника бородатой Улиты из «Леса» (он напоминает одновременно и героя Островского и акунинского Масу).