В век электричества
.
«НОРМА», Й.Виллер, С.Морабито, НОВАЯ ОПЕРА, Москва, 2005г. (7)
Где-то я уже видел эти огромные обшарпанные стены.
1) у Марталлера - стиль художника Анны Фиброк сразу узнаваем.
2) у Чернякова в «Аиде», что тоже понятно, постановщики «Нормы» видели его спектакль «Двойное непостоянство» и признали режиссера за «своего».
Постановка из серии "осовремененных", но не самая радикальная, без чрезмерности (перенос «Нормы» из Штутгарта). Самое дерзкое на что решились постановщики - лирические музыкальные колыхания во второй части увертюры стали колыханиями радиоволн Би-Би-Си (под звуки увертюры в церкви собирается ячейка подпольщиков, настраивают антенну и усаживаются вокруг радиоприемника).
Однако и языческие символы (ветви омелы и серп) оставлены. Получилась полная эклектика, сознательное смешение времен, чтобы подчеркнуть вневременнУю константу - любовный треугольник, конфликт долга, ревности, любви, материнства. На мой взгляд в такой эклектике нет нарушения авторской воли. Ведь и во времена Беллини сюжет воспринимали небуквально, в восстании галлов против римлян видели современное Рисорджименто - борьбу итальянцев против немцев. Такая вот получилась сложная инверсия в треугольнике Франция-Италия-Германия и это только подчеркнуто в немецкой постановке, сделанной в стилистике итальянского кино о Сопротивлении (ссылка на неореализм - портрет Анны Маньяни на оригинальном немецком буклете, но наибольшее сходство с народной драмой «Ночь Святого Лоренцо» братьев Тавиани и ведь там тоже беженцы-партизаны прятались в церкви). Итак галлы превратились во французов, жрица в священника (оставаясь при этом женщиной), а римляне - в немецких шпионов, вылезающих из-под лавок, когда заседание ячейки заканчивается и партизаны из церкви уходят.
Однако смена исторических декораций оживила только фон - хоровую часть оперы, а главному в опере - трагедии Нормы - постановка оказалась несоразмерна (и этим спектакль проигрывает той же «Аиде» Чернякова). Ведь опера не о восстании, а о мире, о безуспешной попытке примирить непримиримое, связать разорванное (НОРМАлизовать неНОРМАльное). Режиссерские решения на этот смысловой план не проникли, актеры (подобранные по типажам фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» - изящные брюнетка и блондинка, а также полноватый джентльмен в штатском, предпочитающий блондинку) разыграли простую бытовую историю. Жертвенный костер в финале не загорелся, какой «жертвенный костер» в век электричества (сигнал к восстанию Норма подает замкнув рубильник сирены воздушной тревоги). Ничего взамен костра режиссеры не придумали, герои постояли, попели и ушли, а фокус перенесен на детей Нормы - их заперли в комнатке при церкви и они колотят руками в полупрозрачную дверь, когда в оркестре грохочут барабаны.
«НОРМА», Й.Виллер, С.Морабито, НОВАЯ ОПЕРА, Москва, 2005г. (7)
Где-то я уже видел эти огромные обшарпанные стены.
1) у Марталлера - стиль художника Анны Фиброк сразу узнаваем.
2) у Чернякова в «Аиде», что тоже понятно, постановщики «Нормы» видели его спектакль «Двойное непостоянство» и признали режиссера за «своего».
Постановка из серии "осовремененных", но не самая радикальная, без чрезмерности (перенос «Нормы» из Штутгарта). Самое дерзкое на что решились постановщики - лирические музыкальные колыхания во второй части увертюры стали колыханиями радиоволн Би-Би-Си (под звуки увертюры в церкви собирается ячейка подпольщиков, настраивают антенну и усаживаются вокруг радиоприемника).
Однако и языческие символы (ветви омелы и серп) оставлены. Получилась полная эклектика, сознательное смешение времен, чтобы подчеркнуть вневременнУю константу - любовный треугольник, конфликт долга, ревности, любви, материнства. На мой взгляд в такой эклектике нет нарушения авторской воли. Ведь и во времена Беллини сюжет воспринимали небуквально, в восстании галлов против римлян видели современное Рисорджименто - борьбу итальянцев против немцев. Такая вот получилась сложная инверсия в треугольнике Франция-Италия-Германия и это только подчеркнуто в немецкой постановке, сделанной в стилистике итальянского кино о Сопротивлении (ссылка на неореализм - портрет Анны Маньяни на оригинальном немецком буклете, но наибольшее сходство с народной драмой «Ночь Святого Лоренцо» братьев Тавиани и ведь там тоже беженцы-партизаны прятались в церкви). Итак галлы превратились во французов, жрица в священника (оставаясь при этом женщиной), а римляне - в немецких шпионов, вылезающих из-под лавок, когда заседание ячейки заканчивается и партизаны из церкви уходят.
Однако смена исторических декораций оживила только фон - хоровую часть оперы, а главному в опере - трагедии Нормы - постановка оказалась несоразмерна (и этим спектакль проигрывает той же «Аиде» Чернякова). Ведь опера не о восстании, а о мире, о безуспешной попытке примирить непримиримое, связать разорванное (НОРМАлизовать неНОРМАльное). Режиссерские решения на этот смысловой план не проникли, актеры (подобранные по типажам фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» - изящные брюнетка и блондинка, а также полноватый джентльмен в штатском, предпочитающий блондинку) разыграли простую бытовую историю. Жертвенный костер в финале не загорелся, какой «жертвенный костер» в век электричества (сигнал к восстанию Норма подает замкнув рубильник сирены воздушной тревоги). Ничего взамен костра режиссеры не придумали, герои постояли, попели и ушли, а фокус перенесен на детей Нормы - их заперли в комнатке при церкви и они колотят руками в полупрозрачную дверь, когда в оркестре грохочут барабаны.