224. Репрессированные книги: библиотечные чистки в СибГТУ в 1935 г.
Библиотечные чистки сотрясали книгохранилища советской страны регулярно. Первая волна репрессий в отношении книг относится к 1929-му. 30 октября Секретариат ЦК ВКП (б) принял постановление "Об улучшении библиотечной работы», где шла речь о необходимости «провести просмотр книжного состава всех библиотек и очистить его от идеологически вредной, устаревшей и не подходящей к данному типу библиотек литературы". Поясняет ситуацию председатель Главполитпросвета при Наркомпросе РСФСР Надежда Константиновна Крупская в письме к своей заместительнице: «Под давлением культотделов АППО ЦК в последнюю минуту в резолюцию о библиотечном деле вставил пункт о чистке. ... Профсоюзы требуют, чтобы ГПП дал им исчерпывающий список книг с мещанским уклоном». Культотделы - это подразделения профсоюзов, а АППО - Отдел агитации, пропаганды и печати ЦК. Крупская была против. Тем не менее, было принято решение изъять до 80 % литературы из библиотек массового пользования. Летом 1932 г. чистки достигли пика.
Начавшись в 1929-м, история массовых чисток продолжалась до конца 30-х годов. За эти годы было несколько волн изъятия книг из библиотек, вышла масса соответствующих приказов. Интересно, что, как и в первый раз, инициаторами чисток часто становились профсоюзы. Тенденцией были и периоды, когда принимающие решения товарищи "одумывались". И тогда выходили постановления с критикой перегибов. Такое критическое постановление ВЦСПС появилось 4 сентября 1932 г. в газете «Труд», а через месяц, в Постановлении Коллегии НКП "О просмотре книжного состава библиотек" признавались ошибки и извращения в политике библиотечных чисток. В результате этого было признано необходимым "немедленно прекратить массовое изъятие книг из библиотек".
Результат "торможения" к концу 1933-го года был весомым. За этот год приказами Главлита, Московского Обллита и Ленгорлита было изъято всего 87 книг, изданных в 1932-1933 годах. Среди этих книг только три произведения художественной литературы: Бандурский «Наперекор», В. Рамо «Русский остров», Ал. Тверяк «Такая жизнь». Остальные издания принадлежат к сельскохозяйственной или промышленной тематике, отчасти - к политической беллетристике и публицистике.
На периферии, кстати, отказ от чисток всегда начинался позднее. Этот процесс было не так то легко остановить. Циркуляры из Москвы местным начальством трактовались по-своему и чистить с энтузиазмом продолжали.
За такими периодами "торможения" следовала очередная волна чисток. В изданных Главлитом с апреля до декабря 1934 г. приказах значатся 73 книги, предназначенных к изъятию. После убийства Кирова в декабре 1934 г. и до конца 1937 г. библиотечные чистки полностью отражали процесс арестов «врагов народа» - их книги и статьи подлежали изъятию из библиотек. 9 января 1935 г., после ареста Каменева и Зиновьева, началось «дело ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». А 11 января 1935 г. вышел Приказ №85/с, предназначенный местным органам цензуры и Библиотечному управлению Наркомпроса: «Приказываю изъять из всех библиотек Наркомпроса, военных, профсоюзных, учрежденческих и прочих книги Зиновьева, Каменева и Сафарова».
В большие и малые библиотеки страны зимой и весной 1935 г. направлялись списки литературы, которую необходимо изъять. Такой список поступил и в библиотеку Сибирского лесотехнического института. Книги были удалены из фонда, директором библиотеки Марией Николаевной Деспот-Зенович в присутствии председателя Крайлито был составлен соответствующий акт с прилагаемым списком изъятой литературы.
Эти документы хранятся в Государственной архиве Красноярского края. (ГАКК. Ф.Р-1302. Оп.2. Д.31. Л. 85-89, 91-94.)
Есть в архиве и печатный вариант акта:
Через полгода в институт поступает к исполнению еще один документ - вновь требование чистки фонда библиотеки с прилагаемым списком. Речь идет о библиотеке рабфака. На этот раз известен источник - Народный комиссариат лесной промышленности. Документ датирован октябрем 1935 г. Здесь уже звучит требование "не допускать бесконтрольной "чистки" библиотек, расхищения и порчи библиотечных фондов и немедленно прекратить общую чистку библиотек и сплошное изъятие книг из них". Как раз 21 июня вышел Приказ № 1323/сс по Главлиту, в котором отмечалось, что в библиотеках проводилась никем не контролируемая чистка - предлагалось прекратить общую чистку и впредь изымать книги только по спискам Главлита.
Первый список на изъятие политической литературы прилагался к Приказу № 1323/сс. В него вошли все книги Троцкого, 11 книг Зиновьева, три книги Шляпникова по истории 1917 г., книги по истории партии (В.Невского, В.Волосевича, Б.Вардина, М.Яворского), теоретические работы по ленинизму П. Залуцкого, Н. Майорского, Г. Сафарова, А. Слепкова и несколько книг Г. Преображенского... Всего в списке было указано 43 книг. Он и поступил в нашу библиотку.
В дополнение к прилагаемому списку предлагается (именно так) изъять из фонда первые издания книги Феоктиста Березовского "Бабьи тропы".
Справка из списка "Запрещенные книги русских писателей и литературоведов 1917-1991":
"Березовский Феоктист Алексеевич (1877-1952) - прозаик, член РСДРП с 1904 г., активный участник революционного движения в Сибири, арестован в 1905 г., до 1910 г. находился в ссылке. В 20-е годы жил в Сибири, один из организаторов журн. “Сибирские огни”. С 1924 г. жил в Москве, занимая руководящие посты в правлении ССП.
В романе, неоднократно выходившем в 20-е годы, изображена сибирская деревня в годы Гражданской войны, не раз упомянуты имена Троцкого и Зиновьева, Последнего крестьяне считают “скопцом”, поскольку на портрете он изображен без бороды и усов, но, тем не менее, голосуют и за него".
25 октября заведующая библиотекой рабфака Макарова отчиталась о проделанной работе.
Подробно история библиотечных чисток описана в статье М.В. Зеленова "Библиотечные чистки в 1932-1937 гг. в Советской России". Из нее: "Приказ № 1323/сс определил новый порядок изъятия литературы, который перечеркнул действующую до сих пор практику изъятия литературы под руководством Библиотечного управления Наркомпроса и его местных отделений в ОНО. Отныне чистка проводилась заведующим Край(обл)литом или его заместителем совместно с представителем НКВД, в районах - представителем край(обл)лита совместно с представителем от районного НКВД. Это привело к столкновениям ведомственных интересов на местах и недовольству библиотечных работников". Список от октября 1935 г. заверен заведующей Секретной частью Наркомпроса Марковой.
В 1936 - 1940 гг. чистки продолжались. И несмотря на критику перегибов в середине 30-х гг. к концу десятилетия они достигли небывалых объемов. Из статьи М. В. Зеленова: "За 1938-1939 гг. появилось 199 приказов на изъятие книг, запрещены 1860 авторов (с 7809 названиями книг), 4512 отдельных книг, 2833 сборника, 1299 названий книг отправлены в макулатуру на переработку. Всего за эти годы из библиотек и книготорговых организаций было изъято и уничтожено 24.138.799 экземпляров книг. В 1940 году появилось 75 приказов на изъятие книг, в которых запрещались 362 автора (все произведения), 3700 отдельных книг, а 757 названий книг списаны в макулатуру (и в спецхран не поступали)".
Для библиотечных чисток 30-х была характерна своя драматургия, связанная с политической борьбой различных ведомств, напряжением, периодически возникавшим между центром и периферией, с рьяным интузиазмом и низким уровнем образования исполнителей. М. В. Зеленов обобщает эти процессы так: "...библиотечные чистки связаны не только с политическими акциями государства и партии, но и уровнем развития культуры, а именно мифологическим мышлением, которое постоянно воспроизводило «врагов» в мировосприятии общественных отношений. ... у всех этих явлений был один общий смысл - это изменение социального сознания, организационное и политическое, научное и идеологическое разграничение «своего» и «чужого». А это является основой мышления всех без исключения людей, поскольку связано с базовыми мыслительными операциями, свойственными образному (мифологическому) и рациональному мышлению. ... С помощью чисток руководство страны и сами массы осознавали себя гражданами нового государства и создавали это новое (допустим - социалистическое) государство".
Начавшись в 1929-м, история массовых чисток продолжалась до конца 30-х годов. За эти годы было несколько волн изъятия книг из библиотек, вышла масса соответствующих приказов. Интересно, что, как и в первый раз, инициаторами чисток часто становились профсоюзы. Тенденцией были и периоды, когда принимающие решения товарищи "одумывались". И тогда выходили постановления с критикой перегибов. Такое критическое постановление ВЦСПС появилось 4 сентября 1932 г. в газете «Труд», а через месяц, в Постановлении Коллегии НКП "О просмотре книжного состава библиотек" признавались ошибки и извращения в политике библиотечных чисток. В результате этого было признано необходимым "немедленно прекратить массовое изъятие книг из библиотек".
Результат "торможения" к концу 1933-го года был весомым. За этот год приказами Главлита, Московского Обллита и Ленгорлита было изъято всего 87 книг, изданных в 1932-1933 годах. Среди этих книг только три произведения художественной литературы: Бандурский «Наперекор», В. Рамо «Русский остров», Ал. Тверяк «Такая жизнь». Остальные издания принадлежат к сельскохозяйственной или промышленной тематике, отчасти - к политической беллетристике и публицистике.
На периферии, кстати, отказ от чисток всегда начинался позднее. Этот процесс было не так то легко остановить. Циркуляры из Москвы местным начальством трактовались по-своему и чистить с энтузиазмом продолжали.
За такими периодами "торможения" следовала очередная волна чисток. В изданных Главлитом с апреля до декабря 1934 г. приказах значатся 73 книги, предназначенных к изъятию. После убийства Кирова в декабре 1934 г. и до конца 1937 г. библиотечные чистки полностью отражали процесс арестов «врагов народа» - их книги и статьи подлежали изъятию из библиотек. 9 января 1935 г., после ареста Каменева и Зиновьева, началось «дело ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». А 11 января 1935 г. вышел Приказ №85/с, предназначенный местным органам цензуры и Библиотечному управлению Наркомпроса: «Приказываю изъять из всех библиотек Наркомпроса, военных, профсоюзных, учрежденческих и прочих книги Зиновьева, Каменева и Сафарова».
В большие и малые библиотеки страны зимой и весной 1935 г. направлялись списки литературы, которую необходимо изъять. Такой список поступил и в библиотеку Сибирского лесотехнического института. Книги были удалены из фонда, директором библиотеки Марией Николаевной Деспот-Зенович в присутствии председателя Крайлито был составлен соответствующий акт с прилагаемым списком изъятой литературы.
Эти документы хранятся в Государственной архиве Красноярского края. (ГАКК. Ф.Р-1302. Оп.2. Д.31. Л. 85-89, 91-94.)
Есть в архиве и печатный вариант акта:
Через полгода в институт поступает к исполнению еще один документ - вновь требование чистки фонда библиотеки с прилагаемым списком. Речь идет о библиотеке рабфака. На этот раз известен источник - Народный комиссариат лесной промышленности. Документ датирован октябрем 1935 г. Здесь уже звучит требование "не допускать бесконтрольной "чистки" библиотек, расхищения и порчи библиотечных фондов и немедленно прекратить общую чистку библиотек и сплошное изъятие книг из них". Как раз 21 июня вышел Приказ № 1323/сс по Главлиту, в котором отмечалось, что в библиотеках проводилась никем не контролируемая чистка - предлагалось прекратить общую чистку и впредь изымать книги только по спискам Главлита.
Первый список на изъятие политической литературы прилагался к Приказу № 1323/сс. В него вошли все книги Троцкого, 11 книг Зиновьева, три книги Шляпникова по истории 1917 г., книги по истории партии (В.Невского, В.Волосевича, Б.Вардина, М.Яворского), теоретические работы по ленинизму П. Залуцкого, Н. Майорского, Г. Сафарова, А. Слепкова и несколько книг Г. Преображенского... Всего в списке было указано 43 книг. Он и поступил в нашу библиотку.
В дополнение к прилагаемому списку предлагается (именно так) изъять из фонда первые издания книги Феоктиста Березовского "Бабьи тропы".
Справка из списка "Запрещенные книги русских писателей и литературоведов 1917-1991":
"Березовский Феоктист Алексеевич (1877-1952) - прозаик, член РСДРП с 1904 г., активный участник революционного движения в Сибири, арестован в 1905 г., до 1910 г. находился в ссылке. В 20-е годы жил в Сибири, один из организаторов журн. “Сибирские огни”. С 1924 г. жил в Москве, занимая руководящие посты в правлении ССП.
В романе, неоднократно выходившем в 20-е годы, изображена сибирская деревня в годы Гражданской войны, не раз упомянуты имена Троцкого и Зиновьева, Последнего крестьяне считают “скопцом”, поскольку на портрете он изображен без бороды и усов, но, тем не менее, голосуют и за него".
25 октября заведующая библиотекой рабфака Макарова отчиталась о проделанной работе.
Подробно история библиотечных чисток описана в статье М.В. Зеленова "Библиотечные чистки в 1932-1937 гг. в Советской России". Из нее: "Приказ № 1323/сс определил новый порядок изъятия литературы, который перечеркнул действующую до сих пор практику изъятия литературы под руководством Библиотечного управления Наркомпроса и его местных отделений в ОНО. Отныне чистка проводилась заведующим Край(обл)литом или его заместителем совместно с представителем НКВД, в районах - представителем край(обл)лита совместно с представителем от районного НКВД. Это привело к столкновениям ведомственных интересов на местах и недовольству библиотечных работников". Список от октября 1935 г. заверен заведующей Секретной частью Наркомпроса Марковой.
В 1936 - 1940 гг. чистки продолжались. И несмотря на критику перегибов в середине 30-х гг. к концу десятилетия они достигли небывалых объемов. Из статьи М. В. Зеленова: "За 1938-1939 гг. появилось 199 приказов на изъятие книг, запрещены 1860 авторов (с 7809 названиями книг), 4512 отдельных книг, 2833 сборника, 1299 названий книг отправлены в макулатуру на переработку. Всего за эти годы из библиотек и книготорговых организаций было изъято и уничтожено 24.138.799 экземпляров книг. В 1940 году появилось 75 приказов на изъятие книг, в которых запрещались 362 автора (все произведения), 3700 отдельных книг, а 757 названий книг списаны в макулатуру (и в спецхран не поступали)".
Для библиотечных чисток 30-х была характерна своя драматургия, связанная с политической борьбой различных ведомств, напряжением, периодически возникавшим между центром и периферией, с рьяным интузиазмом и низким уровнем образования исполнителей. М. В. Зеленов обобщает эти процессы так: "...библиотечные чистки связаны не только с политическими акциями государства и партии, но и уровнем развития культуры, а именно мифологическим мышлением, которое постоянно воспроизводило «врагов» в мировосприятии общественных отношений. ... у всех этих явлений был один общий смысл - это изменение социального сознания, организационное и политическое, научное и идеологическое разграничение «своего» и «чужого». А это является основой мышления всех без исключения людей, поскольку связано с базовыми мыслительными операциями, свойственными образному (мифологическому) и рациональному мышлению. ... С помощью чисток руководство страны и сами массы осознавали себя гражданами нового государства и создавали это новое (допустим - социалистическое) государство".