Два очерка о русской культуре 2023 года
Написал я в свое время статью "Рассуждения о любви к баобабам" с очень толстым намеком. Речь, разумеется, не о знойной жаркой Африке, и если заменить баобаб на березку, все встанет на свои места. Можно любить березки, ненавидя народ, населяющий страну березового ситца, и при этом считаться национальным поэтом этой страны. Такие национальные поэты на каком-то этапе оккупировали культурное пространство страны проживания настолько, что полносью закупорили возможность выйти на поверхность для того, что растет из этой земли. Они сами себя награждали премиями, сами себя пиарили, сами себя назначали руководителями литературных ассоциаций и в этом качестве представляли страну проживания за рубежом. Но началась война, вся эта мразь, заверещав, убежала за границы страны проживания, и снизу вдруг начала подниматься зеленая трава.
Русский народ необыкновенно талантлив, и судьба саваннийцев, оставшихся без своего национального лауреата, ему не грозила бы в любом случае. Она ему и не грозит. И вот два примера тому.
1. Позывной “Теркин”
Автор - священник Владимир Русин.
https://stihi.ru/2023/02/10/457
Не в потёртой гимнастёрке -
Он одет в бронежилет.
Только в том, что это Тёркин,
Никаких сомнений нет.
Воротился с того света,
Взял у смерти выходной.
А о том, что Тёркин это,
Говорит и позывной.
Хоть его поэт Твардовский
В райских кущах поселил,
Вася Тёркин не таковский,
От призыва не косил.
Как услышал, что в Отчизне
Нужен опыт боевой,
Взял отгул у райской жизни
И с небес помчался в бой.
Ну, не мог спокойно Вася
Оставаться в стороне.
Плачут дети на Донбассе,
Слышен плач и в вышине.
Что с того, что заслужил он
Славу, почести, покой;
Что своё уже отжил он;
Что немножко неживой?
Живы, знаем мы, у Бога
Все, кто был одушевлён.
Раз родным нужна подмога,
Раз работы ратной много,
Бог для верующих в Бога
Воскресит и батальон.
Полк, дивизия, бригада
Десантирует с небес,
Если будет очень надо.
А ведь было очень надо,
Чтобы Тёркин наш воскрес.
***
Годен в прадеды (не в деды)
Предок Тёркин для ребят.
С ним вести политбеседы
На привале все хотят.
Смотрит Тёркин непредвзято,
Чужд корысти и интриг.
Удивляются ребята:
Вник во все проблемы вмиг.
В прошлом был печник и плотник.
Раз в избе часы чинил.
Тут освоил беспилотник,
Тепловизор изучил.
- Да, военная наука,
Вижу, сделала скачок.
Ну-ка, что это за штука?
- Это, дядя, «Солнцепёк».
- Нам таких под Сталинград бы
Пару штук… Да хоть одну!
Наша армия смогла бы
Сократить в пять раз войну.
- А ещё у нас в запасе
Есть таинственный «Сармат».
Но, по правде, дядя Вася,
Все о нём лишь говорят.
Прячут этого «Сармата»,
Как царевну, от людей.
- Что ж хотели вы, ребята?
Кто ж заходит с козырей?
Дяде Васе сообщили:
«Крым в Россию вновь приплыл».
Удивляется Василий:
«Разве он нерусским был?».
«Ох, пока Вы посещали
Тот небесный дивный свет,
В этом свете раздавали
Бесам суверенитет.
Заложили босы мину,
На груди пригрев змею».
«То-то ж, братцы, Украину
Я в упор не узнаю».
«Как узнать её, когда там
Скачут все: и стар, и млад?
Уподобились приматам.
Только матом говорят.
То в Россию целят пушки.
То Европе лижут зад.
Им мешает даже Пушкин».
«Чем же Пушкин виноват?»
«Тем, что выпорол Мазепу
Стихотворною строкой…
Словом, рвёт за скрепой скрепу
Украинец удалой».
«С кем теперь танцует танцы
Политический хохол?»
«Ляхи, немцы и британцы,
И другие иностранцы
Там играют рок-н-ролл.
Присылают помощь галлы.
Мутит Балтику прибалт.
Набирают янки баллы
И что делать говорят».
«Их душа чернее ваксы.
Их в аду давненько ждут.
Ведь за баксы англосаксы
Мать родную продадут».
И вопрос один Василий
Не задать никак не мог:
«Кто союзник у России?»
«Из надёжных - только Бог…»
Стал опять наш Тёркин весел,
Разминает кулаки.
«Факт последний перевесил.
Все другие - пустяки.
И моя душа повинна.
Зря я встал на полпути.
Долго тянется резина.
Надо бы не до Берлина -
До Америки идти
В том победном сорок пятом.
Я ж попятился назад.
Уж простите вы, ребята.
Не допетрил. Виноват».
***
Ни парома, ни моторки,
Все разрушены мосты.
На Днепре Василий Тёркин
Был, да след его простыл.
Не отправился ли часом
Он обратно в мир иной?
Вызываем раз за разом -
Безответен позывной.
Он ушёл вчера за ленту.
Он нырнул в туман и грязь.
Чтобы не привлечь ракету,
Только с Богом держит связь.
Тёркин жив. В строю дед Вася.
Тёркин наш неистребим.
С ним не только на Донбассе,
С ним повсюду победим.
---------
Похваляться неполезно.
Кто б мы были без отцов?
У Победы, как известно,
Много разных кузнецов.
Жарко воину на фронте,
Рядом плавится металл.
Как не вспомнить о пилоте,
Что во вражий тыл летал?
Но исход войны решает
Не один лишь ратный труд.
Ведь Победу приближает
Весь народ: и там, и тут.
Воин с боем отбивает,
А в тылу её куют.
Тыл у нас не только в Туле.
Тыл повсюду, где не фронт -
В городке, в селе, в ауле
Собирается народ.
Где-то вяжется Победа,
Словно тёплые носки.
Где-то парится котлетой
Из говяжьей вырезки.
Может кухня полевая
Червячка и заморит,
Но котлета паровая
Вновь пробудит аппетит.
Не забились люди в норы.
Их не взяли на испуг.
Помогают волонтёры.
Не сложили в страхе рук,
А дежурят в лазарете,
Для окопов свечи льют,
Маскировочные сети
Для позиции плетут.
Не считаем лишним третьим
В битве с нынешним врагом,
Потому и их отметим
Бодрым тёркинским стихом.
Есть в победном вкусе горечь.
Есть и некая вина.
В стане вражьем наш же родич…
Нам навязана война.
Не сумели дипломаты
Аргументы подобрать,
Вот и взяли автоматы,
В общем, мирные ребята,
Чтоб пенаты защищать.
Много мрака ныне в свете.
Много явного вранья.
И на званый ужин смерти
Налетело воронья.
Упиваются вампиры
Кровью стравленных славян.
Им - брильянты да сапфиры.
Нам - на кладбища бурьян.
Не забились люди в норки.
Приближают все финал.
Потому и новый «Тёркин»
В душу каждому запал.
Нет души, не ждущей мира.
Равнодушных нет сердец.
Да не будет дезертира!
И тогда победным пиром
Увенчается конец
Операции военной.
Снимет Тёркин свой жилет.
А пока что во вселенной
Мира чаемого нет.
- Не впервой крутые горки
Нам с разбега штурмовать, -
Утешает Вася Тёркин,
Не давая унывать.
А от шутки до молитвы
Путь на фронте недалёк.
И слышны Победы ритмы
В тех словах, что говорим мы
С верой. Верных слышит Бог.
----------
Сочиняли про любови
В мирной юности стихи.
В Курске, Пскове и Ростове
Подрастали женихи.
Но пошли такие тёрки,
Мировой назрел шабаш,
И проснулся в каждом Тёркин.
(В каждом, кто по духу наш).
Европейские задворки
Привечают бегунов.
А у нас Василий Тёркин
Собирает пацанов.
Разбирают-собирают
На учениях «калаш».
Командиры замечают:
«Вышел Тёркин наш в тираж».
Долго ль не было печали?
Худо-бедно шли дела.
Замутили англичане,
Загалдели галичане,
Янки злобой накачали,
И реакция пошла.
Подковёрные интрижки.
Яд смертельный злых идей.
На майдане жгли покрышки,
А в Одессе жгли людей.
Крым нацисты прозевали,
Но вцепились псы в Донбасс.
С детворою воевали
И «игрушки» присылали
Смертоносные не раз.
И безбожно врали в Минске:
«Будем к миру путь искать»…
Запад весь по-украински
Начал прыгать и скакать.
Вместе с «Северным потоком»
Отношенья дали течь.
Пусть же газ несут в котомках,
Раз трубу им лень стеречь.
То их призрак коммунизма
Из Европы к нам забрёл.
То с идеями фашизма
Гитлер армию повёл.
Откопали те идеи
Украинские лакеи
И зигуют на Днепре…
Зря рубили при Петре
Мы окно в Европу эту.
Ненадёжен там партнёр.
Никому доверья нету.
Каждый жаден и хитёр.
Не сторонний наблюдатель,
А сторонник тёмных сил
И (в мечтах) завоеватель
Раздробившейся Руси.
Смотрит Запад хищным оком,
Током санкций больно бьёт.
Только Русь под этим током
Энергичнее живёт.
________________________________________
Заинтересовался автором.
Владимир Михайлович Русин, священник, настоятель Куньевского Покровского и Среднеапоченского Димитриевского храмов, церковный историк, краевед, председатель историко-архивной комиссии Курской епархии Окончил Орловский институт культуры. Работал журналистом и профессиональным режиссером. Женился. Проживал в городе Курчатове. До обучения в Московском Свято-Тихоновском гуманитарном университете работал в редакции газеты, в школе. Рукоположен в сан священника. С 2005 года определен настоятелем Покровского храма села Кунье Щигровской епархии и с 17 декабря 2010 года по совместительству - в храме вмч. Димитрия Солунского села Средние Апочки Горшеченского района Курской области. Церковный историк, краевед, председатель историко-архивной комиссии по изучению материалов о репрессированных священно-(церковно-)служителях Курской епархии при Курском Свято-Троицком женском монастыре, автор серии книг «Православное краеведение». Автор множества других книг в прозе и сборников стихов.
https://www.livelib.ru/author/692687-svyaschennik-vladimir-rusin
Эту фамилию носит половина (а если не половина, то треть) жителей Бирюча - родного села моего папы. Но моим родным селом я считаю соседнее село Коновалово Волоконовского района Белгородской области, в котором жили дедушка с бабушкой по маминой линии. Я там провёл детство до школы. Родители в Старом Осколе жили, а я у бабушки с дедушкой обитал. Когда слово «Родина» произносится, у меня перед глазами возникают коноваловский домик, лесок через дорогу, пруд. Дедушка у меня был простым трактористом, но читал очень много. Всю библиотеку сельскую перечитал практически, и мне он читал. Любовь к книге у меня, вероятно, от него. Я мечтал в детстве быть причастным к миру литературы, хотелось самому писать.
Читать и писать я научился достаточно рано. За два года до моего призыва в первый класс пошёл мой друг. Я первого сентября прибежал к нему домой: «Юрка, пойдёт гулять?» А мне отвечают: «Юрка в школу пошёл!». Как в школу? У меня трагедия. Прадед меня взял за руку и повёл в школу. Татьяна Прокофьевна, директор сельской школы, меня встретила: «Ну, Володя, пойдём, покажу тебе школу. Вот Юра в этом классе, вот его одноклассники. Они будут учиться. Ты хочешь учиться?» Хочу! «Но вот проблема, тебе ещё два года надо подождать». Как два года? Мне пять лет, это же почти полжизни. Директор школы, педагог мудрый, говорит: «Ты возьми азбуку, изучи внимательно. Когда буквы выучишь, мы тебя возьмём». Я схватил азбуку. Бабушка подсказала, как буквы читаются. Букварь закончился быстро. А в школу я пошёл, как положено, с семи. Немножко, скучал, когда букварь изучали. А писать начал с девяти лет.
На машинке пара букв западали, приходилось подрисовывать. Один одноклассник рисовал обложки, а мы о содержании заботились. Печатали художественные произведения: стихи, рассказы, маленькие повести. И на злобу дня высказывались, публиковали фельетоны. Было весело и интересно. Радиорубку мы захватили, передачу свою выпускали. Иногда в записи, иногда вживую. Никто нас особенно не редактировал, не делал замечаний. Занимались организацией концертов, КВНов, юморин.
Конечно, в нашей тусовке был взрослый человек - Юлия Павловна Мальцева. Наш классный руководитель. Она действительно была классным руководителем! Учиться, правда, мне было некогда. Всё время на какое-то творчество уходило. Поэтому на выпускной линейке мне подарили книгу Салтыкова-Щедрина с подписью.
У меня было три дороги, как у того богатыря. Первая - литинститут, но мне сказали, что там на вступительных экзаменах будет иностранный язык. С иностранным у меня не складывалось. С детства не понимал, о чём говорить с иностранцами. Я могу объяснить всё по-русски, зачем учить другой язык? Мне не особо нравились англоязычные группы, может быть, Pink Floyd исключение, и то, когда прочёл переводы, был огорчён. Пытался даже сам поправить, но понял, что это безнадёжное дело. Иностранный язык меня не привлекал и не привлекает до сих пор. В свете последних событий мне кажется он нам уже и не понадобится. Договориться не получается с иностранцами… Так что я не стал пытаться поступить в литинститут. На филфак не подал документы по той же причине.
Был ещё третий вариант. В старших классах я занимался в Старооскольском народном театре при Городском доме культуры. Занимался серьёзно. Бывало по три репетиции в день после шести уроков в школе. Спектакли репетировали разноплановые: трагедию, комедию, сказку. Я играл то тракториста, то медиума, то бабу Ягу. Однако поступать в одно из столичных театральных заведений я не рискнул. Там куча человек на место. Да и солидные мастера себе курс набирают ещё года за два до вступительных экзаменов. Тогда, кстати, набирал курс Табаков, к которому Безруков попал. Мне не хотелось бороться за место под солнцем. Поэтому поехал в Орёл в институт культуры. Там училась в своё время руководитель нашего театрального кружка Ирина Борисовна Снегирёва. Поступил. В процессе учёбы переиграл все роли, о которых можно мечтать: от князя Мышкина до Ромео и Хлестакова. И вдруг понял, что в театре мне делать нечего.
ПОЧЕМУ?
- Свобода, которой мы упивались в конце учёбы в школе, к окончанию института начала тяготить. Я вдруг понял, что темы можно любые брать, но идеи нужно продвигать не все. Но в театральном искусстве того времени начинал побеждать эпатаж. Внимание зрителей старались привлечь любой ценой. Как говорил один певец, главное, чтобы «пипл хавал». Сцена превращалась в какую-то помойку, где персонажам меняли полы, шокируя зрителя. Мы ставили спектакль о мушкетёрах, в котором были две Миледи: одна - женщина, другая - мужик… Словом, с театром я решил завязывать. Приглашали меня актёром в два театральных коллектива, но я отказался. И режиссура меня не привлекала, хотя я получил диплом режиссёра любительского театра. Режиссёр - профессия возрастная. До тридцати лет в ней делать нечего. Должен быть большой жизненный опыт, чтобы всерьёз заниматься режиссурой.
И ВОТ ВЫ ОКАЗАЛИСЬ УЧИТЕЛЕМ В ШКОЛЕ.
- Я оказался в армии, потом в школе, потом в газете, а потом в куплете…
ИСТОРИЯ УДИВИТЕЛЬНАЯ. ВЫ ГОВОРИТЕ «Я ЖУРНАЛИСТ, КОТОРЫЙ ПРИЕХАЛ НА АВТОБУСЕ В ГЛУХОЕ КУРСКОЕ СЕЛО И ОСТАЛСЯ ТАМ». ВЫ ЕХАЛИ В КУНЬЕ ПИСАТЬ РЕПОРТАЖ ОБ ОТЦЕ РОМАНЕ?
- Интересно, что я сам себе придумал это задание. Услышал, что батюшка с дипломом МГУ торчит в селе. Захотелось с ним познакомиться. Познакомился. Стал часто приезжать в Кунье и каждый раз уезжал немножко другим. Начал регулярно исповедоваться, причащаться и жить полноценной церковной жизнью… А интервью не получилось.
ЗАБАВНО.
- Да, интервью не получилось, и отец Роман шутил по этому поводу, что очерк о сельском священнике превратился в автобиографию. Это был промысел Божий, конечно. Потому что вопросы, с которыми я приехал, у меня исчезли. Появились другие, более серьёзнее и важнее.
ВЫ ЖЕ БЫЛИ ЧЕЛОВЕК ВЕРУЮЩИЙ?
- Да я крещёный был, но можно сказать, я был «многоверующим». Пытался совместить несовместимые вещи. Я описал эти духовные поиски в книге «Орёл пролетевший». Многие, читая эту книгу, узнают себя. Все эти помои из медитаций, карм, реинкарнаций вылились на головы вчерашних пионеров и комсомольцев. А голос Церкви поначалу звучал очень тихо. Жатвы было много, а делателей мало. Вот одним из таких делателей и является отец Роман, к которому я и прилепился с тех пор.
А В КУНЬЕ УЖЕ БЫЛА ОБЩИНА. ВАШ ПРИМЕР КАК БУДТО ИЗ ИСТОРИИ РАННЕХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ, КОГДА ОБЩИНА ВЫБИРАЕТ СЕБЕ СВЯЩЕННИКА. В ФИЛЬМЕ «КУНЬЕ НЕБЕСНОЕ» БАБУШКИ РАССКАЗЫВАЮТ, КАК ПЕРВОЕ ВРЕМЯ ОБРАЩАЛИСЬ К ВАМ «ОТЕЦ ВОЛОДЯ». В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ ВЫ ПОСТУПАЕТЕ В СВЯТО-ТИХОНОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ?
- Вообще, я ехал поступать на факультет православной журналистики. Думал двух зайцев убить: и журналистское образование получить, и в церковную тему поглубже вникнуть. Приехал в Москву и перепутал учебное заведение. Вместо Православного университета имени Иоанна Богослова попал в Свято-Тихоновский институт. Если бы не перепутал, то узнал бы, что заочно на православных журналистов не учат, и уехал восвояси. Но тут вновь вмешался Промысел Божий, и я стал студентом катехизаторско-педагогического факультета. Подкупило меня, что среди предметов много историй всяких. Понял, скучать не придётся. В ПСТГУ моя любовь к новомученикам укрепилась, ведь самая большая база данных о пострадавших за Христа именно там собиралась. Я старшего сына назвал в честь патриарха Тихона.
Учёба там позволила мне принять сан. Владыка Герман наш - тоже выпускник Свято-Тихоновского университета. Когда он спросил, какое у меня образование, я ответил, что окончил институт культуры, что режиссер. Владыка Герман скривился, отвернулся в сторону, а когда я сказал о Свято-Тихоновском, он улыбнулся. Мол, другое дело.
У ВАШЕГО ПРИХОДА ЕСТЬ САЙТ, КАНАЛ В TELEGRAM, СООБЩЕСТВО В ВКОНТАКТЕ. ЗАЧЕМ?
- А чтобы прихожане не скучали, когда физически не могут попасть в Кунье.
Вот такой русский человек, бросивший вызов Твардовскому. С моей точки зрения, писать продолжение “Книги про бойца” - это примерно как писать продолжение “Евгения Онегина”, восьмую, девятую, десятую главу. Никто не взялся бы. А он взялся, и у него получается.
Опубликовано на "Земляках".
----------------------
2. Виктор Гавриленко, "Солнышко".
Прочитал в социальной сети запись:
“Друзья! Внимательно послушайте. Это новая песня барда Виктора Гавриленко из Новочеркасска. До мурашек. Как по мне, это уровня “Темной ночи” и “Землянки”.
Автор - волонтер. Сбор гуманитарной помощи и десятки и десятки поездок на Донбасс с ней. Если понравится, перепостите, чтобы больше людей ее услышали”.
Понравилось. Это действительно тот уровень.
Роем окопы, царапаем полюшко.
Нужно укрыться от пули шальной.
А вдалеке ждет меня мое солнышко,
Значит, я должен остаться живой.
Мина свистит, сеет смерти как зернышки.
Если свистишь, значит, ты не за мной.
Как далеко от меня мое солнышко,
Я постараюсь вернуться домой.
Пахнет земля, опьяняя головушку,
Скоро взорвется зеленой травой.
Где-то вдали ждет меня мое солнышко,
Значит, мне нужно вернуться домой.
Выпало многое на нашу долюшку,
Хочется мне в тишину и покой.
Там, далеко, ждет меня мое солнышко,
Значит, я скоро приеду домой.
-------
Разумеется, поинтересовался автором. Раньше я интересовался авторской песней, с годами всё меньше, но про Виктора Гавриленко ничего не слышал. Есть такой сайт bards.ru, главный агрегатор по жанру, там этого автора тоже нет. Но там нет даже Александра Харчикова. Представьте себе, что в антологию русской поэзии не включили Владимира Маяковского или, напротив, Николая Гумилева, чисто по идеологическим причинам. Вот это то же самое. Куча графоманов из Кирьят-Зажопинсков там есть, а Харчикова нет. И Гавриленко тоже нет. Начал копать дальше.
-------------
Виктор Гавриленко родился в Новошахтинске в семье простых рабочих и был третьим ребенком в семье. С детства у мальчика обнаружилась любовь к литературе и русскому языку. Его старшая сестра работала в школе и преподавала эти дисциплины. Мальчик рос очень любознательным и любил посещать её уроки. Окончив школу, решил выбрать физический факультет и поступил в Северо-Осетинский государственный университет. Там он был активным участником СТЭМа и КВНа, играл в ансамблях и писал песни для разных мероприятий. Однако музыка всегда была лишь хобби, и он никогда не хотел делать её профессией. После окончания учебы работал в университете сначала младшим, потом старшим научным сотрудником, выполняя разработки для военной отрасли. После развала СССР, а вместе с ним и военной отрасли в 1992 году вернулся на Родину в Новошахтинск.
РАБОТА, СЕМЬЯ, ДЕТИ
В непростые 90-е Виктор работал и грузчиком, и электриком, и строителем, и главным энергетиком, и директором, так как нужно было обеспечивать жену и двух сыновей.
- Моя супруга Валерия со мной и в радости, и в горе, - говорит Виктор Тихонович. - Она Мама с большой буквы для наших сыновей и опора для меня в любых самых трудных ситуациях. Мои сыновья -Антон и Егор. Антон - уже сформировавшийся мужчина, с высокой степенью ответственности к близким ему людям, а Егор - студент университета.
МУЗЫКА, БАРДОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ЕЩЁ ОДИН ЮБИЛЕЙ
В бардовское направление Виктор Гавриленко попал случайно. В 2009 году, работая главным специалистом в отделе культуры администрации города, получил приглашение посетить фестиваль «Струны души», и ему это очень понравилось. С тех пор становился лауреатом на многих областных, региональных и международных фестивалях. Три раза получал Гран-при.
- Сейчас в конкурсах не участвую, а работаю по приглашению на нескольких фестивалях членом или председателем жюри, - говорит Виктор Тихонович. - В Новошахтинске организовывал вместе с Александром Малаховым фестиваль «Шахтёрская поляна», но после проведения 10-го фестиваля мы этот проект свернули. Однако в Новошахтинске я организую концерты лауреатов бардовской песни « Осенний блюз» и «Дыхание весны». Десять лет назад я решил отметить своё 50-летие концертом друзей, и так родился «Осенний блюз». В этом году (2018 - Л.Р.) у нас юбилей - мне 60, а ему 10. Когда-то я радовался и 10 зрителям в зале, которые спрашивали: а кто такие барды? Сегодня у нас на концертах бывают аншлаги и мало кто не знает бардовскую песню. А описать бардовскую песню можно одной строчкой из песни Митяева: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и другой строчкой -из песни Николая Старченкова: «Сдаётся комнатка в душе…»
Источник: https://znamenka.info/arhiv/2018-god/vypusk-092-ot-21-noyabrya/dvoynoy-yubilei-viktora-gavrilenko
Нормальная биография нормального барда - физфак, НИИ, организация фестивалей. Таких сотни. Вообще этот жанр избыточен, достаточно одного Юрия Визбора. В нем содержится вся бардовская песня, как вся мировая философия в философии древних греков. Но вдруг где-то что-то пошло не так. Началась война на Донбассе, и Виктор Гавриленко вместо того, чтобы “бороться с режимом”, начал ездить в Луганск и давать там концерты. Это уже само по себе поступок.
И вот вдруг “Солнышко”.
У Андрея Вознесенского есть хорошее стихотворение “Ностальгия по настоящему”:
“Я не знаю, как остальные, но я чувствую жесточайшую не по прошлому ностальгию - ностальгию по настоящему…
Все из пластика, даже рубища. Надоело жить очерково. Нас с тобою не будет в будущем, а церковка… И когда мне хохочет в рожу идиотствующая мафия, говорю: «Идиоты - в прошлом. В настоящем рост понимания». Хлещет черная вода из крана, хлещет рыжая, настоявшаяся, хлещет ржавая вода из крана. Я дождусь - пойдет настоящая. Что прошло, то прошло. К лучшему. Но прикусываю, как тайну, ностальгию по-настоящему. Что настанет. Да не застану.”.
Вот мы, кажется, дождались настоящего.
Опубликовано на "Земляках".
Русский народ необыкновенно талантлив, и судьба саваннийцев, оставшихся без своего национального лауреата, ему не грозила бы в любом случае. Она ему и не грозит. И вот два примера тому.
1. Позывной “Теркин”
Автор - священник Владимир Русин.
https://stihi.ru/2023/02/10/457
Не в потёртой гимнастёрке -
Он одет в бронежилет.
Только в том, что это Тёркин,
Никаких сомнений нет.
Воротился с того света,
Взял у смерти выходной.
А о том, что Тёркин это,
Говорит и позывной.
Хоть его поэт Твардовский
В райских кущах поселил,
Вася Тёркин не таковский,
От призыва не косил.
Как услышал, что в Отчизне
Нужен опыт боевой,
Взял отгул у райской жизни
И с небес помчался в бой.
Ну, не мог спокойно Вася
Оставаться в стороне.
Плачут дети на Донбассе,
Слышен плач и в вышине.
Что с того, что заслужил он
Славу, почести, покой;
Что своё уже отжил он;
Что немножко неживой?
Живы, знаем мы, у Бога
Все, кто был одушевлён.
Раз родным нужна подмога,
Раз работы ратной много,
Бог для верующих в Бога
Воскресит и батальон.
Полк, дивизия, бригада
Десантирует с небес,
Если будет очень надо.
А ведь было очень надо,
Чтобы Тёркин наш воскрес.
***
Годен в прадеды (не в деды)
Предок Тёркин для ребят.
С ним вести политбеседы
На привале все хотят.
Смотрит Тёркин непредвзято,
Чужд корысти и интриг.
Удивляются ребята:
Вник во все проблемы вмиг.
В прошлом был печник и плотник.
Раз в избе часы чинил.
Тут освоил беспилотник,
Тепловизор изучил.
- Да, военная наука,
Вижу, сделала скачок.
Ну-ка, что это за штука?
- Это, дядя, «Солнцепёк».
- Нам таких под Сталинград бы
Пару штук… Да хоть одну!
Наша армия смогла бы
Сократить в пять раз войну.
- А ещё у нас в запасе
Есть таинственный «Сармат».
Но, по правде, дядя Вася,
Все о нём лишь говорят.
Прячут этого «Сармата»,
Как царевну, от людей.
- Что ж хотели вы, ребята?
Кто ж заходит с козырей?
Дяде Васе сообщили:
«Крым в Россию вновь приплыл».
Удивляется Василий:
«Разве он нерусским был?».
«Ох, пока Вы посещали
Тот небесный дивный свет,
В этом свете раздавали
Бесам суверенитет.
Заложили босы мину,
На груди пригрев змею».
«То-то ж, братцы, Украину
Я в упор не узнаю».
«Как узнать её, когда там
Скачут все: и стар, и млад?
Уподобились приматам.
Только матом говорят.
То в Россию целят пушки.
То Европе лижут зад.
Им мешает даже Пушкин».
«Чем же Пушкин виноват?»
«Тем, что выпорол Мазепу
Стихотворною строкой…
Словом, рвёт за скрепой скрепу
Украинец удалой».
«С кем теперь танцует танцы
Политический хохол?»
«Ляхи, немцы и британцы,
И другие иностранцы
Там играют рок-н-ролл.
Присылают помощь галлы.
Мутит Балтику прибалт.
Набирают янки баллы
И что делать говорят».
«Их душа чернее ваксы.
Их в аду давненько ждут.
Ведь за баксы англосаксы
Мать родную продадут».
И вопрос один Василий
Не задать никак не мог:
«Кто союзник у России?»
«Из надёжных - только Бог…»
Стал опять наш Тёркин весел,
Разминает кулаки.
«Факт последний перевесил.
Все другие - пустяки.
И моя душа повинна.
Зря я встал на полпути.
Долго тянется резина.
Надо бы не до Берлина -
До Америки идти
В том победном сорок пятом.
Я ж попятился назад.
Уж простите вы, ребята.
Не допетрил. Виноват».
***
Ни парома, ни моторки,
Все разрушены мосты.
На Днепре Василий Тёркин
Был, да след его простыл.
Не отправился ли часом
Он обратно в мир иной?
Вызываем раз за разом -
Безответен позывной.
Он ушёл вчера за ленту.
Он нырнул в туман и грязь.
Чтобы не привлечь ракету,
Только с Богом держит связь.
Тёркин жив. В строю дед Вася.
Тёркин наш неистребим.
С ним не только на Донбассе,
С ним повсюду победим.
---------
Похваляться неполезно.
Кто б мы были без отцов?
У Победы, как известно,
Много разных кузнецов.
Жарко воину на фронте,
Рядом плавится металл.
Как не вспомнить о пилоте,
Что во вражий тыл летал?
Но исход войны решает
Не один лишь ратный труд.
Ведь Победу приближает
Весь народ: и там, и тут.
Воин с боем отбивает,
А в тылу её куют.
Тыл у нас не только в Туле.
Тыл повсюду, где не фронт -
В городке, в селе, в ауле
Собирается народ.
Где-то вяжется Победа,
Словно тёплые носки.
Где-то парится котлетой
Из говяжьей вырезки.
Может кухня полевая
Червячка и заморит,
Но котлета паровая
Вновь пробудит аппетит.
Не забились люди в норы.
Их не взяли на испуг.
Помогают волонтёры.
Не сложили в страхе рук,
А дежурят в лазарете,
Для окопов свечи льют,
Маскировочные сети
Для позиции плетут.
Не считаем лишним третьим
В битве с нынешним врагом,
Потому и их отметим
Бодрым тёркинским стихом.
Есть в победном вкусе горечь.
Есть и некая вина.
В стане вражьем наш же родич…
Нам навязана война.
Не сумели дипломаты
Аргументы подобрать,
Вот и взяли автоматы,
В общем, мирные ребята,
Чтоб пенаты защищать.
Много мрака ныне в свете.
Много явного вранья.
И на званый ужин смерти
Налетело воронья.
Упиваются вампиры
Кровью стравленных славян.
Им - брильянты да сапфиры.
Нам - на кладбища бурьян.
Не забились люди в норки.
Приближают все финал.
Потому и новый «Тёркин»
В душу каждому запал.
Нет души, не ждущей мира.
Равнодушных нет сердец.
Да не будет дезертира!
И тогда победным пиром
Увенчается конец
Операции военной.
Снимет Тёркин свой жилет.
А пока что во вселенной
Мира чаемого нет.
- Не впервой крутые горки
Нам с разбега штурмовать, -
Утешает Вася Тёркин,
Не давая унывать.
А от шутки до молитвы
Путь на фронте недалёк.
И слышны Победы ритмы
В тех словах, что говорим мы
С верой. Верных слышит Бог.
----------
Сочиняли про любови
В мирной юности стихи.
В Курске, Пскове и Ростове
Подрастали женихи.
Но пошли такие тёрки,
Мировой назрел шабаш,
И проснулся в каждом Тёркин.
(В каждом, кто по духу наш).
Европейские задворки
Привечают бегунов.
А у нас Василий Тёркин
Собирает пацанов.
Разбирают-собирают
На учениях «калаш».
Командиры замечают:
«Вышел Тёркин наш в тираж».
Долго ль не было печали?
Худо-бедно шли дела.
Замутили англичане,
Загалдели галичане,
Янки злобой накачали,
И реакция пошла.
Подковёрные интрижки.
Яд смертельный злых идей.
На майдане жгли покрышки,
А в Одессе жгли людей.
Крым нацисты прозевали,
Но вцепились псы в Донбасс.
С детворою воевали
И «игрушки» присылали
Смертоносные не раз.
И безбожно врали в Минске:
«Будем к миру путь искать»…
Запад весь по-украински
Начал прыгать и скакать.
Вместе с «Северным потоком»
Отношенья дали течь.
Пусть же газ несут в котомках,
Раз трубу им лень стеречь.
То их призрак коммунизма
Из Европы к нам забрёл.
То с идеями фашизма
Гитлер армию повёл.
Откопали те идеи
Украинские лакеи
И зигуют на Днепре…
Зря рубили при Петре
Мы окно в Европу эту.
Ненадёжен там партнёр.
Никому доверья нету.
Каждый жаден и хитёр.
Не сторонний наблюдатель,
А сторонник тёмных сил
И (в мечтах) завоеватель
Раздробившейся Руси.
Смотрит Запад хищным оком,
Током санкций больно бьёт.
Только Русь под этим током
Энергичнее живёт.
Click to view________________________________________
Заинтересовался автором.
Владимир Михайлович Русин, священник, настоятель Куньевского Покровского и Среднеапоченского Димитриевского храмов, церковный историк, краевед, председатель историко-архивной комиссии Курской епархии Окончил Орловский институт культуры. Работал журналистом и профессиональным режиссером. Женился. Проживал в городе Курчатове. До обучения в Московском Свято-Тихоновском гуманитарном университете работал в редакции газеты, в школе. Рукоположен в сан священника. С 2005 года определен настоятелем Покровского храма села Кунье Щигровской епархии и с 17 декабря 2010 года по совместительству - в храме вмч. Димитрия Солунского села Средние Апочки Горшеченского района Курской области. Церковный историк, краевед, председатель историко-архивной комиссии по изучению материалов о репрессированных священно-(церковно-)служителях Курской епархии при Курском Свято-Троицком женском монастыре, автор серии книг «Православное краеведение». Автор множества других книг в прозе и сборников стихов.
https://www.livelib.ru/author/692687-svyaschennik-vladimir-rusin
Эту фамилию носит половина (а если не половина, то треть) жителей Бирюча - родного села моего папы. Но моим родным селом я считаю соседнее село Коновалово Волоконовского района Белгородской области, в котором жили дедушка с бабушкой по маминой линии. Я там провёл детство до школы. Родители в Старом Осколе жили, а я у бабушки с дедушкой обитал. Когда слово «Родина» произносится, у меня перед глазами возникают коноваловский домик, лесок через дорогу, пруд. Дедушка у меня был простым трактористом, но читал очень много. Всю библиотеку сельскую перечитал практически, и мне он читал. Любовь к книге у меня, вероятно, от него. Я мечтал в детстве быть причастным к миру литературы, хотелось самому писать.
Читать и писать я научился достаточно рано. За два года до моего призыва в первый класс пошёл мой друг. Я первого сентября прибежал к нему домой: «Юрка, пойдёт гулять?» А мне отвечают: «Юрка в школу пошёл!». Как в школу? У меня трагедия. Прадед меня взял за руку и повёл в школу. Татьяна Прокофьевна, директор сельской школы, меня встретила: «Ну, Володя, пойдём, покажу тебе школу. Вот Юра в этом классе, вот его одноклассники. Они будут учиться. Ты хочешь учиться?» Хочу! «Но вот проблема, тебе ещё два года надо подождать». Как два года? Мне пять лет, это же почти полжизни. Директор школы, педагог мудрый, говорит: «Ты возьми азбуку, изучи внимательно. Когда буквы выучишь, мы тебя возьмём». Я схватил азбуку. Бабушка подсказала, как буквы читаются. Букварь закончился быстро. А в школу я пошёл, как положено, с семи. Немножко, скучал, когда букварь изучали. А писать начал с девяти лет.
На машинке пара букв западали, приходилось подрисовывать. Один одноклассник рисовал обложки, а мы о содержании заботились. Печатали художественные произведения: стихи, рассказы, маленькие повести. И на злобу дня высказывались, публиковали фельетоны. Было весело и интересно. Радиорубку мы захватили, передачу свою выпускали. Иногда в записи, иногда вживую. Никто нас особенно не редактировал, не делал замечаний. Занимались организацией концертов, КВНов, юморин.
Конечно, в нашей тусовке был взрослый человек - Юлия Павловна Мальцева. Наш классный руководитель. Она действительно была классным руководителем! Учиться, правда, мне было некогда. Всё время на какое-то творчество уходило. Поэтому на выпускной линейке мне подарили книгу Салтыкова-Щедрина с подписью.
У меня было три дороги, как у того богатыря. Первая - литинститут, но мне сказали, что там на вступительных экзаменах будет иностранный язык. С иностранным у меня не складывалось. С детства не понимал, о чём говорить с иностранцами. Я могу объяснить всё по-русски, зачем учить другой язык? Мне не особо нравились англоязычные группы, может быть, Pink Floyd исключение, и то, когда прочёл переводы, был огорчён. Пытался даже сам поправить, но понял, что это безнадёжное дело. Иностранный язык меня не привлекал и не привлекает до сих пор. В свете последних событий мне кажется он нам уже и не понадобится. Договориться не получается с иностранцами… Так что я не стал пытаться поступить в литинститут. На филфак не подал документы по той же причине.
Был ещё третий вариант. В старших классах я занимался в Старооскольском народном театре при Городском доме культуры. Занимался серьёзно. Бывало по три репетиции в день после шести уроков в школе. Спектакли репетировали разноплановые: трагедию, комедию, сказку. Я играл то тракториста, то медиума, то бабу Ягу. Однако поступать в одно из столичных театральных заведений я не рискнул. Там куча человек на место. Да и солидные мастера себе курс набирают ещё года за два до вступительных экзаменов. Тогда, кстати, набирал курс Табаков, к которому Безруков попал. Мне не хотелось бороться за место под солнцем. Поэтому поехал в Орёл в институт культуры. Там училась в своё время руководитель нашего театрального кружка Ирина Борисовна Снегирёва. Поступил. В процессе учёбы переиграл все роли, о которых можно мечтать: от князя Мышкина до Ромео и Хлестакова. И вдруг понял, что в театре мне делать нечего.
ПОЧЕМУ?
- Свобода, которой мы упивались в конце учёбы в школе, к окончанию института начала тяготить. Я вдруг понял, что темы можно любые брать, но идеи нужно продвигать не все. Но в театральном искусстве того времени начинал побеждать эпатаж. Внимание зрителей старались привлечь любой ценой. Как говорил один певец, главное, чтобы «пипл хавал». Сцена превращалась в какую-то помойку, где персонажам меняли полы, шокируя зрителя. Мы ставили спектакль о мушкетёрах, в котором были две Миледи: одна - женщина, другая - мужик… Словом, с театром я решил завязывать. Приглашали меня актёром в два театральных коллектива, но я отказался. И режиссура меня не привлекала, хотя я получил диплом режиссёра любительского театра. Режиссёр - профессия возрастная. До тридцати лет в ней делать нечего. Должен быть большой жизненный опыт, чтобы всерьёз заниматься режиссурой.
И ВОТ ВЫ ОКАЗАЛИСЬ УЧИТЕЛЕМ В ШКОЛЕ.
- Я оказался в армии, потом в школе, потом в газете, а потом в куплете…
ИСТОРИЯ УДИВИТЕЛЬНАЯ. ВЫ ГОВОРИТЕ «Я ЖУРНАЛИСТ, КОТОРЫЙ ПРИЕХАЛ НА АВТОБУСЕ В ГЛУХОЕ КУРСКОЕ СЕЛО И ОСТАЛСЯ ТАМ». ВЫ ЕХАЛИ В КУНЬЕ ПИСАТЬ РЕПОРТАЖ ОБ ОТЦЕ РОМАНЕ?
- Интересно, что я сам себе придумал это задание. Услышал, что батюшка с дипломом МГУ торчит в селе. Захотелось с ним познакомиться. Познакомился. Стал часто приезжать в Кунье и каждый раз уезжал немножко другим. Начал регулярно исповедоваться, причащаться и жить полноценной церковной жизнью… А интервью не получилось.
ЗАБАВНО.
- Да, интервью не получилось, и отец Роман шутил по этому поводу, что очерк о сельском священнике превратился в автобиографию. Это был промысел Божий, конечно. Потому что вопросы, с которыми я приехал, у меня исчезли. Появились другие, более серьёзнее и важнее.
ВЫ ЖЕ БЫЛИ ЧЕЛОВЕК ВЕРУЮЩИЙ?
- Да я крещёный был, но можно сказать, я был «многоверующим». Пытался совместить несовместимые вещи. Я описал эти духовные поиски в книге «Орёл пролетевший». Многие, читая эту книгу, узнают себя. Все эти помои из медитаций, карм, реинкарнаций вылились на головы вчерашних пионеров и комсомольцев. А голос Церкви поначалу звучал очень тихо. Жатвы было много, а делателей мало. Вот одним из таких делателей и является отец Роман, к которому я и прилепился с тех пор.
А В КУНЬЕ УЖЕ БЫЛА ОБЩИНА. ВАШ ПРИМЕР КАК БУДТО ИЗ ИСТОРИИ РАННЕХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ, КОГДА ОБЩИНА ВЫБИРАЕТ СЕБЕ СВЯЩЕННИКА. В ФИЛЬМЕ «КУНЬЕ НЕБЕСНОЕ» БАБУШКИ РАССКАЗЫВАЮТ, КАК ПЕРВОЕ ВРЕМЯ ОБРАЩАЛИСЬ К ВАМ «ОТЕЦ ВОЛОДЯ». В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ ВЫ ПОСТУПАЕТЕ В СВЯТО-ТИХОНОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ?
- Вообще, я ехал поступать на факультет православной журналистики. Думал двух зайцев убить: и журналистское образование получить, и в церковную тему поглубже вникнуть. Приехал в Москву и перепутал учебное заведение. Вместо Православного университета имени Иоанна Богослова попал в Свято-Тихоновский институт. Если бы не перепутал, то узнал бы, что заочно на православных журналистов не учат, и уехал восвояси. Но тут вновь вмешался Промысел Божий, и я стал студентом катехизаторско-педагогического факультета. Подкупило меня, что среди предметов много историй всяких. Понял, скучать не придётся. В ПСТГУ моя любовь к новомученикам укрепилась, ведь самая большая база данных о пострадавших за Христа именно там собиралась. Я старшего сына назвал в честь патриарха Тихона.
Учёба там позволила мне принять сан. Владыка Герман наш - тоже выпускник Свято-Тихоновского университета. Когда он спросил, какое у меня образование, я ответил, что окончил институт культуры, что режиссер. Владыка Герман скривился, отвернулся в сторону, а когда я сказал о Свято-Тихоновском, он улыбнулся. Мол, другое дело.
У ВАШЕГО ПРИХОДА ЕСТЬ САЙТ, КАНАЛ В TELEGRAM, СООБЩЕСТВО В ВКОНТАКТЕ. ЗАЧЕМ?
- А чтобы прихожане не скучали, когда физически не могут попасть в Кунье.
Вот такой русский человек, бросивший вызов Твардовскому. С моей точки зрения, писать продолжение “Книги про бойца” - это примерно как писать продолжение “Евгения Онегина”, восьмую, девятую, десятую главу. Никто не взялся бы. А он взялся, и у него получается.
Опубликовано на "Земляках".
----------------------
2. Виктор Гавриленко, "Солнышко".
Прочитал в социальной сети запись:
“Друзья! Внимательно послушайте. Это новая песня барда Виктора Гавриленко из Новочеркасска. До мурашек. Как по мне, это уровня “Темной ночи” и “Землянки”.
Автор - волонтер. Сбор гуманитарной помощи и десятки и десятки поездок на Донбасс с ней. Если понравится, перепостите, чтобы больше людей ее услышали”.
Понравилось. Это действительно тот уровень.
Роем окопы, царапаем полюшко.
Нужно укрыться от пули шальной.
А вдалеке ждет меня мое солнышко,
Значит, я должен остаться живой.
Мина свистит, сеет смерти как зернышки.
Если свистишь, значит, ты не за мной.
Как далеко от меня мое солнышко,
Я постараюсь вернуться домой.
Пахнет земля, опьяняя головушку,
Скоро взорвется зеленой травой.
Где-то вдали ждет меня мое солнышко,
Значит, мне нужно вернуться домой.
Выпало многое на нашу долюшку,
Хочется мне в тишину и покой.
Там, далеко, ждет меня мое солнышко,
Значит, я скоро приеду домой.
-------
Разумеется, поинтересовался автором. Раньше я интересовался авторской песней, с годами всё меньше, но про Виктора Гавриленко ничего не слышал. Есть такой сайт bards.ru, главный агрегатор по жанру, там этого автора тоже нет. Но там нет даже Александра Харчикова. Представьте себе, что в антологию русской поэзии не включили Владимира Маяковского или, напротив, Николая Гумилева, чисто по идеологическим причинам. Вот это то же самое. Куча графоманов из Кирьят-Зажопинсков там есть, а Харчикова нет. И Гавриленко тоже нет. Начал копать дальше.
-------------
Виктор Гавриленко родился в Новошахтинске в семье простых рабочих и был третьим ребенком в семье. С детства у мальчика обнаружилась любовь к литературе и русскому языку. Его старшая сестра работала в школе и преподавала эти дисциплины. Мальчик рос очень любознательным и любил посещать её уроки. Окончив школу, решил выбрать физический факультет и поступил в Северо-Осетинский государственный университет. Там он был активным участником СТЭМа и КВНа, играл в ансамблях и писал песни для разных мероприятий. Однако музыка всегда была лишь хобби, и он никогда не хотел делать её профессией. После окончания учебы работал в университете сначала младшим, потом старшим научным сотрудником, выполняя разработки для военной отрасли. После развала СССР, а вместе с ним и военной отрасли в 1992 году вернулся на Родину в Новошахтинск.
РАБОТА, СЕМЬЯ, ДЕТИ
В непростые 90-е Виктор работал и грузчиком, и электриком, и строителем, и главным энергетиком, и директором, так как нужно было обеспечивать жену и двух сыновей.
- Моя супруга Валерия со мной и в радости, и в горе, - говорит Виктор Тихонович. - Она Мама с большой буквы для наших сыновей и опора для меня в любых самых трудных ситуациях. Мои сыновья -Антон и Егор. Антон - уже сформировавшийся мужчина, с высокой степенью ответственности к близким ему людям, а Егор - студент университета.
МУЗЫКА, БАРДОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ЕЩЁ ОДИН ЮБИЛЕЙ
В бардовское направление Виктор Гавриленко попал случайно. В 2009 году, работая главным специалистом в отделе культуры администрации города, получил приглашение посетить фестиваль «Струны души», и ему это очень понравилось. С тех пор становился лауреатом на многих областных, региональных и международных фестивалях. Три раза получал Гран-при.
- Сейчас в конкурсах не участвую, а работаю по приглашению на нескольких фестивалях членом или председателем жюри, - говорит Виктор Тихонович. - В Новошахтинске организовывал вместе с Александром Малаховым фестиваль «Шахтёрская поляна», но после проведения 10-го фестиваля мы этот проект свернули. Однако в Новошахтинске я организую концерты лауреатов бардовской песни « Осенний блюз» и «Дыхание весны». Десять лет назад я решил отметить своё 50-летие концертом друзей, и так родился «Осенний блюз». В этом году (2018 - Л.Р.) у нас юбилей - мне 60, а ему 10. Когда-то я радовался и 10 зрителям в зале, которые спрашивали: а кто такие барды? Сегодня у нас на концертах бывают аншлаги и мало кто не знает бардовскую песню. А описать бардовскую песню можно одной строчкой из песни Митяева: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и другой строчкой -из песни Николая Старченкова: «Сдаётся комнатка в душе…»
Источник: https://znamenka.info/arhiv/2018-god/vypusk-092-ot-21-noyabrya/dvoynoy-yubilei-viktora-gavrilenko
Нормальная биография нормального барда - физфак, НИИ, организация фестивалей. Таких сотни. Вообще этот жанр избыточен, достаточно одного Юрия Визбора. В нем содержится вся бардовская песня, как вся мировая философия в философии древних греков. Но вдруг где-то что-то пошло не так. Началась война на Донбассе, и Виктор Гавриленко вместо того, чтобы “бороться с режимом”, начал ездить в Луганск и давать там концерты. Это уже само по себе поступок.
И вот вдруг “Солнышко”.
У Андрея Вознесенского есть хорошее стихотворение “Ностальгия по настоящему”:
“Я не знаю, как остальные, но я чувствую жесточайшую не по прошлому ностальгию - ностальгию по настоящему…
Все из пластика, даже рубища. Надоело жить очерково. Нас с тобою не будет в будущем, а церковка… И когда мне хохочет в рожу идиотствующая мафия, говорю: «Идиоты - в прошлом. В настоящем рост понимания». Хлещет черная вода из крана, хлещет рыжая, настоявшаяся, хлещет ржавая вода из крана. Я дождусь - пойдет настоящая. Что прошло, то прошло. К лучшему. Но прикусываю, как тайну, ностальгию по-настоящему. Что настанет. Да не застану.”.
Вот мы, кажется, дождались настоящего.
Опубликовано на "Земляках".