Погиб мой возлюбленный. Я не знаю, как жить дальше. Несколько дней не смогу работать. 2
Часть 1
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Мистическое продолжение
После того случая, с полулысой головой, совершенно растерянная я решила не возвращаться.
Марийка сразу занесла случившееся в привычный формат Spouse abuse и уже тогда я поняла, что этим она сделала наше воссоединение невозможным. Умные книги рассказывали о том, что если муж поднимает на тебя руку, нужно уходить и не возвращаться. Бежать нужно от такого человека! - говорили умные книги, которые мне подсовывали мои новые американские друзья. И вот я зачитывалась этими книжками и уже искала и находила в себе громадное количество подтверждений моего диагноза "baterred wife". Только сейчас я понимаю, что не надо было всем этим проникаться. Только сейчас я поняла о себе: читая описание любой болезни я начинаю находить все ее признаки в себе.
Были ли наши отношения такими уж драматичными? Ну мы могли друг на друга орать и швыряться тяжелыми и легкими предметами. Ну у нас были разные недоразумения. Да. Но в течение 10 лет мы не могли друг без друга жить. Мы вели книгу жалоб и предложений. В этой книге много разных записей. Все они говорят о том, что мы были разными и пытались достучаться друг для друга. Нам было интересно. То один, то другой был зачинщиком какой-то хохмы - и понеслось! То возложение цветов на песочницу моего детства, то болтовня по-французски в антракте Травиаты в Большом театре (один из собеседников знал только одно слово и кивал). Были и походы по всем питейным заведениям Невского с таксистами Питера. Была новогодняя ночь, для которой приготовили всем по личной стенгазете с доморощенными стихами. Была поэма о сорванной занавеске. Мною сорванной - той, которую он принципиально вешать не желал ибо нефиг.
Потом, в 90-е мы выкинули самую важную хохму. Мы решили, что он поедет в командировку в Германию и не вернется. И об этом знала только я. Ни друзья, ни родители, ни Лерка не имели понятия. Все заказывали "подарки из Германии". Помню, как накупила консервов и сгущенки. Помню, как наша пигалица пыталась умыкнуть банку керченских креветок. Помню, как она негодовала, когда мы выковыряли эту банку из ее карманчика халата и поместили назад, в чемодан, а она возмущалась и требовала немедленно вот это что не знаю, но дайте сейчас! Помню, как он запретил мне провожать его на вокзал, чтобы никто не смог догадаться.
Помню первое письмо из Дюссельдорфа. "Я принял решение! Храни нас Бог"
Потом письмо из Лиссабона
Потом с Азорских островов
Потом ... из иммиграционной тюрьмы в Хьюстоне.
Он прятался в трюмах грузовых кораблей. Он мог погибнуть в любой момент. И все же он добрался до берега. Его посадили в тюрьму за въезд в страну без визу - и это было самым легким наказанием. Он мог сгнить заживо в контейнере судна, он мог умереть от жажды, он мог быть выкинутым за борт на съедение акулам. Все ужасы таких переездов я осознала позже, значительно позже. Я не догадывалась об этом.
Я целовала его строчки, как это делаю сейчас. Каждую буковку. И знаю, что никогда больше не получу от него ничего. Это кажется невыносимым!
В тюрьме его готовили к депортации. Он объявил голодовку и потребовал к себе внимания прессы. Он голодал две недели. О нем написала Houston Chronicle. Вот и о смерти его, кажется сообщила эта же газета. Не нашла я этой статьи пока. Возможно, она есть. Нет у меня и той, первой статьи о голодовке.
Его взяли на поруки представители Украинской диаспоры. И он сразу начал копить на наш приезд.
Он не доедал. Он экономил на электричестве. Летом набирал ванну с холодной водой и спал в ней. Он копил каждый доллар для того, чтобы мы смогли приехать к нему. И он добился нашего приезда! И я, и Лерка получили визу в США. Это было похоже на чудо. Это было чудо молитвы. И чудо любви.
Месяцы разлуки я мысленно разговаривала с ним. Я молилась. Иногда мне казалось, что наши души соприкасались тесно-тесно. Потом он рассказывал мне, что и у него были такие же ощущения. Он говорил мне, что мои молитвы спасали его и любовь ко мне выводила из смертельно опасных ситуаций.
И вот все эти годы, когда мне кто-то говорил о моих вырванных волосах, о том, что я была abused, я хотела сказать: "но как же то, что предшествовало этому?" Меня не слушали. Многие говорили: его надо было к психотерапевту. И скажите: вот какой американский даже русскоговорящий психотерапевт расскажет человеку, прятавшемуся между контейнерами грузового судна без еды и воды, как правильно надо думать и жить?
Всю жизнь его потом преследовал страх. Он говорил мне, что просыпается в поту и не понимает, какая сила двигается на него...
После случившегося я поныла немного. Даже попросилась назад. Но он сказал что-то типа: ищи себе в этой стране свою дорогу. Ну и я пошла искать ее. Я достаточно быстро научилась пользоваться сайтами знакомств. И первый мужчина, у которого была чистая кухня и дети, которых он любил, стал моим мужем.
В день моей свадьбы он в ответ прислал мне поздравительную открытку и 200 долларов в подарок.
Я отчаянно изображала радость. Отдала ему все документы на нашу квартиру и даже ненужную мне уже новенькую бытовую технику.
Потом мне позвонила его будущая жена. Я не знала, кто она. Она искала у меня помощи в поисках мужа за гринкарту. Я посоветовала ей Игоря. Порекомендовала даже. Они поженились в День Влюбленных.
Два года они тоже изображали радость. Возможно, это и была радость, хоть мне не нравится так думать.
Потом он стал очень часто звонить. Очень-очень часто и мы разговаривали часами. Просто было о чем поговорить. Я знала, что он хочет, чтобы мы помирились. Уляна нервничала. Просила совета "старейшин" украинской диаспоры. Ей посоветовали залететь. И мне, конечно, доложили о протоколе этого собрания. Но это как-то потом паззл собрался.
Перед этим была очень странная история с Паном Люрой.
Часть 1
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Мистическое продолжение
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Мистическое продолжение
После того случая, с полулысой головой, совершенно растерянная я решила не возвращаться.
Марийка сразу занесла случившееся в привычный формат Spouse abuse и уже тогда я поняла, что этим она сделала наше воссоединение невозможным. Умные книги рассказывали о том, что если муж поднимает на тебя руку, нужно уходить и не возвращаться. Бежать нужно от такого человека! - говорили умные книги, которые мне подсовывали мои новые американские друзья. И вот я зачитывалась этими книжками и уже искала и находила в себе громадное количество подтверждений моего диагноза "baterred wife". Только сейчас я понимаю, что не надо было всем этим проникаться. Только сейчас я поняла о себе: читая описание любой болезни я начинаю находить все ее признаки в себе.
Были ли наши отношения такими уж драматичными? Ну мы могли друг на друга орать и швыряться тяжелыми и легкими предметами. Ну у нас были разные недоразумения. Да. Но в течение 10 лет мы не могли друг без друга жить. Мы вели книгу жалоб и предложений. В этой книге много разных записей. Все они говорят о том, что мы были разными и пытались достучаться друг для друга. Нам было интересно. То один, то другой был зачинщиком какой-то хохмы - и понеслось! То возложение цветов на песочницу моего детства, то болтовня по-французски в антракте Травиаты в Большом театре (один из собеседников знал только одно слово и кивал). Были и походы по всем питейным заведениям Невского с таксистами Питера. Была новогодняя ночь, для которой приготовили всем по личной стенгазете с доморощенными стихами. Была поэма о сорванной занавеске. Мною сорванной - той, которую он принципиально вешать не желал ибо нефиг.
Потом, в 90-е мы выкинули самую важную хохму. Мы решили, что он поедет в командировку в Германию и не вернется. И об этом знала только я. Ни друзья, ни родители, ни Лерка не имели понятия. Все заказывали "подарки из Германии". Помню, как накупила консервов и сгущенки. Помню, как наша пигалица пыталась умыкнуть банку керченских креветок. Помню, как она негодовала, когда мы выковыряли эту банку из ее карманчика халата и поместили назад, в чемодан, а она возмущалась и требовала немедленно вот это что не знаю, но дайте сейчас! Помню, как он запретил мне провожать его на вокзал, чтобы никто не смог догадаться.
Помню первое письмо из Дюссельдорфа. "Я принял решение! Храни нас Бог"
Потом письмо из Лиссабона
Потом с Азорских островов
Потом ... из иммиграционной тюрьмы в Хьюстоне.
Он прятался в трюмах грузовых кораблей. Он мог погибнуть в любой момент. И все же он добрался до берега. Его посадили в тюрьму за въезд в страну без визу - и это было самым легким наказанием. Он мог сгнить заживо в контейнере судна, он мог умереть от жажды, он мог быть выкинутым за борт на съедение акулам. Все ужасы таких переездов я осознала позже, значительно позже. Я не догадывалась об этом.
Я целовала его строчки, как это делаю сейчас. Каждую буковку. И знаю, что никогда больше не получу от него ничего. Это кажется невыносимым!
В тюрьме его готовили к депортации. Он объявил голодовку и потребовал к себе внимания прессы. Он голодал две недели. О нем написала Houston Chronicle. Вот и о смерти его, кажется сообщила эта же газета. Не нашла я этой статьи пока. Возможно, она есть. Нет у меня и той, первой статьи о голодовке.
Его взяли на поруки представители Украинской диаспоры. И он сразу начал копить на наш приезд.
Он не доедал. Он экономил на электричестве. Летом набирал ванну с холодной водой и спал в ней. Он копил каждый доллар для того, чтобы мы смогли приехать к нему. И он добился нашего приезда! И я, и Лерка получили визу в США. Это было похоже на чудо. Это было чудо молитвы. И чудо любви.
Месяцы разлуки я мысленно разговаривала с ним. Я молилась. Иногда мне казалось, что наши души соприкасались тесно-тесно. Потом он рассказывал мне, что и у него были такие же ощущения. Он говорил мне, что мои молитвы спасали его и любовь ко мне выводила из смертельно опасных ситуаций.
И вот все эти годы, когда мне кто-то говорил о моих вырванных волосах, о том, что я была abused, я хотела сказать: "но как же то, что предшествовало этому?" Меня не слушали. Многие говорили: его надо было к психотерапевту. И скажите: вот какой американский даже русскоговорящий психотерапевт расскажет человеку, прятавшемуся между контейнерами грузового судна без еды и воды, как правильно надо думать и жить?
Всю жизнь его потом преследовал страх. Он говорил мне, что просыпается в поту и не понимает, какая сила двигается на него...
После случившегося я поныла немного. Даже попросилась назад. Но он сказал что-то типа: ищи себе в этой стране свою дорогу. Ну и я пошла искать ее. Я достаточно быстро научилась пользоваться сайтами знакомств. И первый мужчина, у которого была чистая кухня и дети, которых он любил, стал моим мужем.
В день моей свадьбы он в ответ прислал мне поздравительную открытку и 200 долларов в подарок.
Я отчаянно изображала радость. Отдала ему все документы на нашу квартиру и даже ненужную мне уже новенькую бытовую технику.
Потом мне позвонила его будущая жена. Я не знала, кто она. Она искала у меня помощи в поисках мужа за гринкарту. Я посоветовала ей Игоря. Порекомендовала даже. Они поженились в День Влюбленных.
Два года они тоже изображали радость. Возможно, это и была радость, хоть мне не нравится так думать.
Потом он стал очень часто звонить. Очень-очень часто и мы разговаривали часами. Просто было о чем поговорить. Я знала, что он хочет, чтобы мы помирились. Уляна нервничала. Просила совета "старейшин" украинской диаспоры. Ей посоветовали залететь. И мне, конечно, доложили о протоколе этого собрания. Но это как-то потом паззл собрался.
Перед этим была очень странная история с Паном Люрой.
Часть 1
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Мистическое продолжение