Арт-ловушки для слов: книга художника по-английски и по-русски
В.Лукин. Лозунги Маяковского. 2013.
Бумага; цифровая печать (фото из каталога
выставки)
Выставка «Книга художника/Artist`s Book. Россия/United Kingdom» в Государственном музее-заповеднике Царицыно (ул. Дольская, 1; 13 марта - 18 мая), приуроченная к перекрёстному году культуры Великобритании и России, в каком-то смысле вступает в полемику с экспозицией «Сюрреализм и livre d’artiste» в ГМИИ, демонстрирует совсем другую ипостась многогранного явления, иную ветвь его развития.
Царицынская выставка, в которой приняли участие 34 российских и 55 британских художников (всего показано около 250 экспонатов), задумывалась устроителями как творческое состязание, дружеский диалог двух национальных школ, попытка выявить их сходства и различия. Хотя обе стороны представили немало оригинальных, высокопрофессиональных, новаторских работ, диалог, скажем прямо, не вполне удался, ибо вёлся (в прямом и переносном смысле) на разных языках. Отличия оказались разительными, а черты сходства - едва заметными. Как будто команды вышли на поединок, не договорившись заранее, в каком виде спорта они будут соревноваться.
Современная английская аrtist’s book ведёт своё происхождение из бунтарских 1960-х, от экспериментов Эда Руши, Дитера Рота, Джозефа Бойса и других мастеров, выпускавших «дешёвые и сердитые» концептуальные авторские книги в пику претенциозным салонным изданиям с их показной роскошью, в противовес изысканно-элитарным образцам французской livre d’artiste. Присланные на выставку произведения британских дизайнеров, сколь бы авангардными они ни были, остаются (за редкими исключениями) продуктами полиграфического производства. Не выходя за границы традиционной книгоиздательской культуры, художники Объединенного Королевства осваивают новые технологические возможности, отдают дань брутально-экспрессивной типографической эстетике, предлагают неожиданные способы макетирования, верстки, печати, брошюровки и т.п.
С.Воробьёв. Ловушка для слов: Книга-объект. 1996.
Авторская бумага ручного литья, металл, дерево,
шприцы, старая мышеловка, маленькая книжка
в меховом переплёте (фото из каталога выставки)
Несмотря на численное превосходство, английские экспонаты выглядят весьма скромно, занимают гораздо меньше места, чем русские, явно проигрывают в зрелищности. Содержащиеся в них ноу-хау носят порой настолько локальный характер, что оценить их могут только профессиональные полиграфисты. Британские издания проигрывают, конечно, и оттого, что нам неизвестен культурный контекст, в который они вписаны. Отечественные мастера сразу интригуют зрителя экстравагантной концепцией, показывают «товар лицом». Для того, чтобы понять особенности английской книги, как правило, недостаточно взглянуть на один разворот или переплёт - нужно как минимум снять её со стенда и пролистать, а на это хватает времени и терпения далеко не у каждого зрителя.
Самый, наверное, радикальный британский проект - книга Джона Макдауэлла «Atramentum (Чернила)», где чистые листы чередуются со страницами, запечатанными чёрной краской, а текст полностью отсутствует. Некоторые издания привлекают внимание оригинальностью не столько исполнения, сколько темы или названия (например, создававшийся в течение десяти лет альбом Тома Соудена «Сорок девять автобусных кресел с трассы М4» или оформленный Анвилом Купером-Уиллисом каталог «Архив галстуков музея Elsewhere»). В буклетах-«раскладушках» Шарлотты Холл типографическими средствами исследуется жизнь насекомых: жуки уподобляются то хитрым механизмам, то печатным знакам, то несущимся в неизвестном направлении вихрям. Запоминаются и элегические «Переходящие праздники» Джоан Эйнли: лаконичная композиция из ракушки, камня, рыбьей кости, рельефно отпечатанная на белом картоне, выглядит как переведённая на визуальный язык поэтическая строка или философская максима. Отто Деттмер в шелкографской книге-панораме «Танец» иронизирует над механистичностью, предопределённостью поз и движений танцоров, пародируя стилистику технических инструкций. Попадаются в экспозиции и высказывания на актуальные политические темы, например, карикатурные изображения английской королевы.
Отто (О.Деттмер). Танец: Книга-панорама. 2013. Хлопковый картон,
бумага, шелкография (фото из каталога выставки)
Российские участники выставки играют на другом поле и по другим правилам. Своими предшественниками и учителями они считают футуристов 1910-х годов, а бумаге и печатному станку предпочитают материалы и инструменты куда более экзотические. О принципиальном отличии отечественной школы книги художника от британской охотно говорят в своих интервью сами кураторы выставки и ветераны движения: «У англичан… традиционный подход: книжный блок, обложка, фотографии, иллюстрации. А у нас - театрализация, усложнение пластики, усложнение декоративными эффектами… Главное - это художественный жест, посыл» (Виктор Лукин); «Таких рукотворных хитростей у англичан нет!» (Эмиль Гузаиров); «У нас больше духовной линии…» (Василий Власов). Эта «духовная линия» принимает исключительно разнообразные и причудливые формы.
Преобладают в русской части экспозиции объекты, инсталляции, ассамбляжи, реди-мейд, видеофильмы, связанные с книгой (в привычном смысле этого слова) лишь ассоциативно. Если «обычные» книги и присутствует в составе подобных артефактов, то лишь на вторых ролях. Например, в работе Э.Гузаирова с длинным названием «Клаузуры Агафона, коллекция нескучных архитектурных проектов», изготовленной из бумаги, войлока, полимерной глины при помощи верёвок и крючков, раскрытый том служит лишь фундаментом сложной конструкции. А из него, как черти из табакерки, вырываются и разлетаются в разные стороны, сплетаясь, подобно ёлочным гирляндам, то ли мелкие детали так и не построенных зданий, то ли материализованные платоновские идеи. Ещё более замысловатое произведение из металла, дерева, стекла, бумаги ручного литья, шприцов и старых мышеловок - «Ловушка для слов» Сергея Воробьёва. Она представляет собой нечто среднее между насосом, вакуумной камерой и типографским прессом. По идее, громоздкий загадочный механизм должен совершать какие-то странные манипуляции с толстой книгой в меховом переплёте (быть может, делать ей искусственное дыхание). Эвелина Шац, не доверяя традиционным носителям информации, гравирует свои стихи на круглом куске плексигласа, а в качестве переплёта или футляра использует кору пробкового дерева.
А.Митлянская. Франц Кафка.
Процесс: Видеокнига. 2013
(фото из каталога выставки)
Некоторые экспонаты, как и положено произведениям «актуального искусства», вызывают лишь недоумение или улыбку (например, кадры любительской видеосъёмки, на которых автор запечатлел своих соседей по подъезду, поднимающихся по лестнице, названы почему-то видеокнигой по мотивам романа Франца Кафки «Процесс»). В центре внимания журналистов, как это часто бывает, оказались работы самые эпатажные, но далеко не самые остроумные: увесистый кусок кирпичной кладки, вложенный в картонный переплет с надписью «Война и мир»; пистолет, вмонтированный в экран электронного ридера (сразу вспоминается строчка из песни Бориса Гребенщикова «Есть книги для глаз и книги в форме пистолета…»). В проекте Киры Матиссен «Шредерная книга - этапы прочтения» показаны разные стадии процесса дематериализации, вернее, трансформации книжного блока: страницы нарезаются всё более тонкими полосками и в конечном счете превращаются в нечто вроде щётки. (Формальным поводом к этой экзекуции и одновременно - её жертвой послужило эссе Иосифа Бродского «Коллекционный экземпляр».)
Рядом со многими арт-объектами висят таблички, разрешающие и даже настоятельно рекомендующие эти объекты трогать, чтобы ощутить их не только визуально, но и тактильно, реализовать заложенный в них игровой потенциал. «Крутить, играть, смотреть и щупать обязательно». Так, «Краткий русско-узбекский разговорник» Валерия Корчагина представляет собой громоздкий агрегат наподобие печатной машинки или допотопного кассового аппарата. Если нажать на нужный рычаг и покрутить ручки настройки, на панели должен появиться перевод любого слова с русского на узбекский и обратно; правда, пока неповоротливая машина освоила только одно слово, и слово это - «книга».
На мой взгляд, гораздо интереснее артефакты, не только свидетельствующие об изобретательности, фантазии и чувстве юмора художника, но и по-своему (пусть и самым экстравагантным способом) раскрывающие смысл и образный строй литературного первоисточника. Таковы, например, «Послания к Лао Цзы» в виде орнаментальных символов, вырезанных на глиняных табличках, отчеканенные на латунных пластинах афоризмы Козьмы Пруткова или детские стихи Даниила Хармса, отпечатанные на бумажных корабликах.
В.Корчагин. Краткий русско-узбекский разговорник:
Медиа-объект. 2008 (фото из интернета)
В.Ремишевский. Даниил Хармс. Кораблик. 2004. Переплётный картон,
бумага, принтер, гелевые ручки (фото из каталога выставки)
Видное место занимают на выставке эксперименты русских художников, навеянные английской культурой. Целый зал отведён масштабному коллективному проекту Василия Власова, Валерия Корчагина, Виктора Лукина и Михаила Погарского, в основу которого легли «Пословицы ада» Уильяма Блейка (этого поэта и гравёра справедливо считают родоначальником книги художника). На общем эксцентричном фоне иллюстрации, выполненные в техниках цинкографии, линогравюры, шелкографии выглядит достаточно традиционно, приближаются к стилистке livre d’artiste; каждый мастер интерпретирует изречения классика в своей манере, однако созданный их совместными усилиями графический цикл не кажется эклектичным. Петр Перевезенцев в графической серии «Английский алфавит» пытается разгадать секрет притягательности и жизнестойкости латинского шрифта, непреходящей красоты его древнего начертания. Инсталляция Михаила Дронова и Василия Власова «Библиотека английского короля», включающая в себя две скульптуры из бронзы, муляжи огромных книг, коллажи, отсылает не столько к конкретной исторической эпохе, сколько к сказкам, мифам, легендам. Авторы позиционируют свою работу как «визуальную метафору королевской библиотеки, пунктирный абрис будущего прочтения мира. И фолианты, которые в ней хранятся, это не реальные книги, но идеи Книг, заполненные тем самым ложным вакуумом, из которого возникла Вселенная».
С.Якунин. Секрет Шекспира:
Инсталляция. 2014. Дерево,
бумага, металл (фото
из каталога выставки)
Секрет Шекспира
(фото Д.Фомина)
Один из самых впечатляющих экспонатов - многодельная, очень выразительная инсталляция Сергея Якунина «Секрет Шекспира» из дерева, бумаги, металла. Каркасом её служит обыкновенный письменный стол, вернее, конторка, но этот чисто бытовой предмет буквально на глазах у зрителя преображается. Его панели и выдвижные ящики становятся вместилищем целого сонма образов, включая «кинжал Макбета, ключ Ричарда, дневник Гамлета, корону Лира», пузырьки с ядами для Гертруды. На крышке конторки проступают сцены из шекспировских драм (выполненные, вероятно, из папье-маше), на боковых стенках - маски персонажей Великого Барда, «проросшие сквозь тексты, наполнившие словами мир. Только исчезли чернила, бумага и автор…». Художник задался целью представить себе, что стало с рукописями знаменитых пьес после смерти Шекспира (кстати, ни словом не упомянувшего о них в своем завещании). Ведь «сакральная кухня существовала и тексты где-то… щетинились, набухали и прорастали». Стол драматурга оснащён то ли флюгерами, то ли корабельными парусами и, покрутив ручку, можно извлечь из «машины образов» ещё и нехитрую мелодию, а заодно привести в движение крылья ангела из папиросной бумаги.
Безусловно, на выставке, особенно в работах отечественных художников, много откровенного стёба и эпатажа, инфантильного «дуракаваляния» и приколов в духе студенческих капустников. Но есть здесь и тонкие, вдумчивые, даже глубокие при всей своей эксцентричности интерпретации сюжетов мировой литературы, смелые опыты по их переводу на язык современного изобразительного искусства. В любом случае, царицынская экспозиция любопытна как ещё одна попытка (пусть далеко не во всём убедительная) расширить и актуализировать понятие «книга», сделать его универсальным, почти безразмерным, отвоевать для него новую территорию и аудиторию.
Дмитрий Фомин
Фото автора; фотосъёмка для каталога - М.В.Горлов, Д.Щёлоков;
использованы отдельные иллюстрации с сайтов
tsaritsyno-museum.ru, izvestia.ru, m24.ru и moskvam.ru
И.Колесников, С.Денисов. Настольная книга. 2014.
Пластик, металл; реди-мейд, лазерная резка
В.Орлов. Свиток мудрости: Книга-объект.
2012. Листья бамбука, фло-пен, гель
(фото из каталога выставки)
Н.Синёва. Генрих Сапгир. Яблоки. 2013. Цветная бумага; цветная
литография; чехол для книги - ткань, цветная литография
(фото из каталога выставки)
В.Власов, М.Дронов. Библиотека английского короля: Инсталляция. 2014.
Бронза, дерево, бумага (фото Д.Фомина)
М.Погарский. Star poems. 2013. Дизайнерская бумага,
марля, металл; коллаж (фото Д.Фомина)
Ш.Холл. Город насекомых. 2013. Картон, бумага,
шелкография (фото из интернета)
Ш.Холл. Джайв жуков. 2013. Картон, ткань, бумага;
высокая печать (фото из интернета)
Д.Макдауэлл. Atramentum (Чернила). 2012. Картон, бумага;
цифровая печать (фото из интернета)
Н.Кращин. Козьма Прутков: Книга-объект. 2012. Дерева, кожа,
рельеф, декоративные вставки, рельефный шрифт.
12 латунных листов (фото из интернета)
М.Карасик. Рыба. 2006. Бумага, картон, шелкография
(фото из интернета)
Э.Гузаиров. Карусель чудес, или Искушения Аватар: Сказка-притча. 2013.
Бумага, войлок, глина; цифровая печать, переплёт ручной работы
(фото из интернета)
Посмотрите похожую запись: Книга художника по-французски