Труби - Анатомия рассказа 0008
Труби - Анатомия рассказа 0008
Джон Труби || John Truby
«Анатомия рассказа» || The Anatomy of Story
Предыдущая глава: Развитие замысла, шаг 1
Шаг 2: ищите возможности
Одна из грубейших ошибок, что авторы допускают на этапе работы с замыслом - то, что они не знают, как распознать потенциал своей истории. Для этого нужен как опыт, так и правильный подход. Вы должны видеть, как идея может раскрыться, расцвести. Не бросайтесь сразу работать над первым придуманным вариантом, даже если он кажется вам очень хорошим.
КЛЮЧЕВОЙ МОМЕНТ: ищите возможности. Постарайтесь найти как можно больше путей, по которым может развиваться идея, потом выберите из них лучший.
Один из возможных подходов - посмотреть, что вообще может обещать идея. Некоторые идеи сразу вызывают определенные ожидания: чем аудитория будет удовлетворена, если история будет рассказана или показана. Эти ожидания могут навести вас на лучший вариант развития идеи.
Более гибкий подход - задать себе вопрос: «а что, если?». Он ведет вас к двум вещам: к идее истории и к вашему собственному разуму. Он помогает вам определить, что вообще возможно в мире вашей истории, а что - нет. Кроме того, он позволяет вам пронаблюдать за вашим разумом, пока тот скитается по вымышленному миру. Чем чаще вы будете задавать себе вопрос «а что, если?», тем более полно вы исследуете этот мир, продумаете детали, сделаете его убедительным для аудитории.
Самое главное - не сдерживайте свои мысли. Не одергивайте себя, откажитесь от ограничений. Не говорите, что какая-то из идей глупа. «Глупые» идеи часто приводят к творческим прорывам.
Чтобы лучше понимать этот процесс, давайте взглянем на несколько уже готовых историй, попробуем поиграть с ними, представить, про что могли думать авторы, нащупывая направления, в которых может развиваться их замысел.
Свидетель
(Earl W. Wallace и William Kelley по сюжету William Kelley, 1985)
Мальчик становится свидетелем преступления - классическая завязка триллера. Можно ожидать захватывающей интриги, напряженного действия, насилия. А что, если мы попробуем развить историю, показав то, как насилие вершится по всей Америке? Что, если столкнем тех, кто имеет противоположные взгляды на насилие - преступников и пацифистов, сделав так, что мальчик попадает в бурлящий насилием город из мирной деревни эмишей? Более того, заставим хорошего человека из мира насилия (полицейского) попасть в мир эмишей и влюбиться? Что, если при этом насилие попадет в самое сердце оплота пацифизма?
Тутси
(Larry Gelbart и Murray Schisgal по сюжету Don McGuire и Larry Gelbart, 1982)
Узнав, что мужчина переоденется женщиной, зрители ожидают, что это будет смешно. Они хотят увидеть героя в самых разных сложных ситуациях. А что, если превзойти их
ожидания (верные, но предсказуемые)? Что, если герой поможет им изнутри увидеть, как мужчины играют в любовь? Что, если мужчине-шовинисту эту маскировку придется
использовать, несмотря на нежелание это делать? Что, если поднять темп, подтолкнув сюжет в сторону фарса, показав массу мужчин и женщин, гоняющихся друг за другом?
Китайский квартал
(Robert Towne, 1974)
30-е годы ХХ века, Лос-Анджелес, детектив расследует убийство. Что можно ожидать? Неожиданные повороты сюжета, предательство, поиски преступника. А что, если
преступление будет постоянно будет расти? Что, если детектив, начав расследование с мелочи - супружеской измены - постепенно узнает, что весь город выстроен на крови? Так можно громоздить одно шокирующее открытие на другое, пока зрители не увидят самые темные тайны американской жизни.
Крестный отец
(по роману Mario Puzo, сценарий Mario Puzo и Francis Ford Coppola, 1972)
От истории про мафиозную семью зрители ждут преступлений, насилия и убийств. А что, если поднять ранг главы семьи, сделать его кем-то вроде короля Америки? Представим, что он возглавляет теневую сторону страны, обладая в ней той же властью, что есть у президента на строне официальной. Раз уж этот человек - король, можно создать большую трагедию в стиле Шекспира, с возвышением и падением короля, чье место занимает другой. Попробуем превратить простую криминальную историю в мрачный американский эпос!
Убийство в «Восточном экспрессе»
(по роману Agatha Christie, сценарий Paul Dehn, 1974)
Мужчину убивают во время путешествия на поезде, при этом в соседнем купе едет знаменитый детектив. Наклевывается хитроумная детективная история! Что, если при этом подробнее рассмотреть идею правосудия, не ограничившись поимкой преступника? Что, если правосудие будет образным, возвышенным? Что, если убитый заслуживал смерти, а вокруг него собрался суд присяжных из 12 человек, выступивших также в качестве судей и палачей?
Большой
(Gary Ross и Anne Spielberg, 1988)
Проснувшись однажды, мальчик оказывается взрослым. Кажется, это фантастическая комедия. Что, если все происходит не в будущем, а в знакомом каждому ребенку мире? Что, если мы отправим нашего героя туда, куда хочет попасть любой ребенок - в компанию, производяющую игрушки? Познакомим его при этом с красивой, сексуальной женщиной. Пускай наша история будет не про ребенка во взрослом теле, а про то, как взрослым для счастья не хватает немного детскости внутри.
Джон Труби || John Truby
«Анатомия рассказа» || The Anatomy of Story
Предыдущая глава: Развитие замысла, шаг 1
Шаг 2: ищите возможности
Одна из грубейших ошибок, что авторы допускают на этапе работы с замыслом - то, что они не знают, как распознать потенциал своей истории. Для этого нужен как опыт, так и правильный подход. Вы должны видеть, как идея может раскрыться, расцвести. Не бросайтесь сразу работать над первым придуманным вариантом, даже если он кажется вам очень хорошим.
КЛЮЧЕВОЙ МОМЕНТ: ищите возможности. Постарайтесь найти как можно больше путей, по которым может развиваться идея, потом выберите из них лучший.
Один из возможных подходов - посмотреть, что вообще может обещать идея. Некоторые идеи сразу вызывают определенные ожидания: чем аудитория будет удовлетворена, если история будет рассказана или показана. Эти ожидания могут навести вас на лучший вариант развития идеи.
Более гибкий подход - задать себе вопрос: «а что, если?». Он ведет вас к двум вещам: к идее истории и к вашему собственному разуму. Он помогает вам определить, что вообще возможно в мире вашей истории, а что - нет. Кроме того, он позволяет вам пронаблюдать за вашим разумом, пока тот скитается по вымышленному миру. Чем чаще вы будете задавать себе вопрос «а что, если?», тем более полно вы исследуете этот мир, продумаете детали, сделаете его убедительным для аудитории.
Самое главное - не сдерживайте свои мысли. Не одергивайте себя, откажитесь от ограничений. Не говорите, что какая-то из идей глупа. «Глупые» идеи часто приводят к творческим прорывам.
Чтобы лучше понимать этот процесс, давайте взглянем на несколько уже готовых историй, попробуем поиграть с ними, представить, про что могли думать авторы, нащупывая направления, в которых может развиваться их замысел.
Свидетель
(Earl W. Wallace и William Kelley по сюжету William Kelley, 1985)
Мальчик становится свидетелем преступления - классическая завязка триллера. Можно ожидать захватывающей интриги, напряженного действия, насилия. А что, если мы попробуем развить историю, показав то, как насилие вершится по всей Америке? Что, если столкнем тех, кто имеет противоположные взгляды на насилие - преступников и пацифистов, сделав так, что мальчик попадает в бурлящий насилием город из мирной деревни эмишей? Более того, заставим хорошего человека из мира насилия (полицейского) попасть в мир эмишей и влюбиться? Что, если при этом насилие попадет в самое сердце оплота пацифизма?
Тутси
(Larry Gelbart и Murray Schisgal по сюжету Don McGuire и Larry Gelbart, 1982)
Узнав, что мужчина переоденется женщиной, зрители ожидают, что это будет смешно. Они хотят увидеть героя в самых разных сложных ситуациях. А что, если превзойти их
ожидания (верные, но предсказуемые)? Что, если герой поможет им изнутри увидеть, как мужчины играют в любовь? Что, если мужчине-шовинисту эту маскировку придется
использовать, несмотря на нежелание это делать? Что, если поднять темп, подтолкнув сюжет в сторону фарса, показав массу мужчин и женщин, гоняющихся друг за другом?
Китайский квартал
(Robert Towne, 1974)
30-е годы ХХ века, Лос-Анджелес, детектив расследует убийство. Что можно ожидать? Неожиданные повороты сюжета, предательство, поиски преступника. А что, если
преступление будет постоянно будет расти? Что, если детектив, начав расследование с мелочи - супружеской измены - постепенно узнает, что весь город выстроен на крови? Так можно громоздить одно шокирующее открытие на другое, пока зрители не увидят самые темные тайны американской жизни.
Крестный отец
(по роману Mario Puzo, сценарий Mario Puzo и Francis Ford Coppola, 1972)
От истории про мафиозную семью зрители ждут преступлений, насилия и убийств. А что, если поднять ранг главы семьи, сделать его кем-то вроде короля Америки? Представим, что он возглавляет теневую сторону страны, обладая в ней той же властью, что есть у президента на строне официальной. Раз уж этот человек - король, можно создать большую трагедию в стиле Шекспира, с возвышением и падением короля, чье место занимает другой. Попробуем превратить простую криминальную историю в мрачный американский эпос!
Убийство в «Восточном экспрессе»
(по роману Agatha Christie, сценарий Paul Dehn, 1974)
Мужчину убивают во время путешествия на поезде, при этом в соседнем купе едет знаменитый детектив. Наклевывается хитроумная детективная история! Что, если при этом подробнее рассмотреть идею правосудия, не ограничившись поимкой преступника? Что, если правосудие будет образным, возвышенным? Что, если убитый заслуживал смерти, а вокруг него собрался суд присяжных из 12 человек, выступивших также в качестве судей и палачей?
Большой
(Gary Ross и Anne Spielberg, 1988)
Проснувшись однажды, мальчик оказывается взрослым. Кажется, это фантастическая комедия. Что, если все происходит не в будущем, а в знакомом каждому ребенку мире? Что, если мы отправим нашего героя туда, куда хочет попасть любой ребенок - в компанию, производяющую игрушки? Познакомим его при этом с красивой, сексуальной женщиной. Пускай наша история будет не про ребенка во взрослом теле, а про то, как взрослым для счастья не хватает немного детскости внутри.