Аппетит приходит вовремя

[lafeber]

Парни вернутся домой к Рождеству
Макартур, ноябрь 1950.

Вооруженный конфликт в Корее (1950-53) стал позиционной войной где-то осенью 1951. До этого момента, и с самого своего начала, война была маневренной. За этот начальный «маневренный» период обе стороны совершили одну и ту же ошибку четыре раза, бегая из одного угла карты в другой, туда и обратно. Их военачальники грезили молниеносной кампанией, стремительным разгромом противника и достижением мира на своих безоговорочных условиях за короткий срок. Иллюзия быстрой находящейся на расстоянии вытянутой руки победы затуманивала их коллективный мозг, заставляя забыть об осторожности. Обе стороны, по очереди, рвались к победе со всех ног, полагая, что если приложить еще одно последнее усилие, еще чуть-чуть поднажать, выложиться на сто один процент, изо всех сил, на пределе, à l’outrance, то всё получится и можно будет наряжать елку. За бортом их оперативного мышления тонули концепции «контрудара» и «отхода на заранее подготовленные оборонительные позиции». Какие были эти четыре «маневренных» эпизода?

Первый. В конце июня США высаживают свою первую дивизию [24 п.д.] в Пусане для отражения северокорейского вторжения. Эти легковооруженные подразделения из американских оккупационных сил в Японии уже давно растеряли всю свою боевую выучку. Покидая Страну Хризантем ради Страны Утреннего Спокойствия [Land of Morning Calm], они специально оставили всё свое тяжелое вооружение на японских базах, полагая, что от них потребуется только лишь продемонстрировать свой флаг гукам [gook; презрительное прозвище американцев в отношении азиатов], испугать тех своих присутствием и отогнать без боя обратно к разграничительной линии. Предполагалось, что вся та полицейская операция займет пару недель. В реальности же 24 пехотная дивизия, выдвинувшись было на север, быстро развалилась и бежала на юг, потеряв 30% своего состава и лишившись руководства. Ее командующий генерал Уильям Дин лично гонялся с базукой за танком противника по улицам корейской деревушки. Такое оперативно-штабное мастерство не пропьешь. Солдаты той дивизии не могли уничтожать коммунистические Т-34 своими устаревшими 2.36-дюймовыми базуками. Их роты растягивались точками на тонкой линии на несколько километров, что позволяло северокорейцам проникать в тыл с флангов и брать отделения в кольцо. 25 п.д. и 1 кв.д. [которая, не смотря на свое кавалерийское название, также была пехотной] испытывали всё те проблемы с оружием и тактикой. Все эти неподготовленные, но амбициозные, горемыки в конечном счете отступили на юго-восток корейского полуострова за реку Нактонган, образовав Пусанский оборонительный периметр.

Через три дня лезгинку на Крещатике танцевать будем
доброволец-аноним, февраль, от Р.Х.

Второй эпизод. Армия КНДР достигла Пусанского периметра за 40 дней. Не смотря на жалкое сопротивление американцев северные корейцы умудрились потерять 58,000 человек во время того наступления. Это общие потери, включая возвратные [Hastings]. КНА параллельно создает еще несколько новых дивизий, но это ей не помогает завершить войну победным аккордом. Весь август КНА безуспешно штурмует импровизированные позиции Армии ООН на реке Нактонган, выдыхаясь, теряя опытных командиров, солдат и танки. Ее линии снабжения опасно растянуты. Их эффективно тревожит авиация США. 15 сентября Макартур произвел десантную высадку глубоко в тылу. КНА оказалась застигнута врасплох, не смотря на то, что та «секретная операция» была секретом Полишинеля. О ней трепались много в штаб-квартире Макартура в Токио. Слухи о ней множились среди американских войск в Пусане на протяжении двух недель. Тот военный план в шутку даже называли «Операция Всем Известный Факт» [Operation Common Knowledge]. Мао советовал Киму держать несколько дивизий рядом с Инчхоном на случай десанта. Сталин чуть позднее критиковал Генштаб КНА и своих военных советников при нем за то, что те проигнорировали разведданные, поленились и не передвинули четыре дивизии с юга к Сеулу, которые могли бы дать отпор Макартуру. КНА прощелкала клювом. У обессиленных северокорейцев не оказалось ни одного подготовленного рубежа для отражения ударов противника, что посыпались на них с двух сторон. У КНА остался только один путь: неорганизованная перегруппировка в северном направлении.

-Ты чего это ешь сладкое перед ужином? Ты ведь испортишь себе аппетит!
-Что в этом страшного? Ну испорчу. За ним придет новый. Мне не грозит недостаток аппетитов.
т/с Seinfeld.

Третий эпизод. Седьмого октября 1950 ГА ООН принимает резолюцию 376 (V), изменившую цель Армии ООН на полуострове. Если ранее ООН только лишь отражала агрессию КНДР и восстанавливала status quo ante, то теперь Макартуру разрешалось пересечь 38 параллель и объединить всю Корею. Вошедший в раж генерал гонит свои войска глубоко на север. Его энтузиазм заражает всё руководство США. Администрация президента и ОКНШ подспудно чего-то боятся, их преследует подавленное чувство профессиональной тревоги, но эйфория легкой победы в Инчхоне заглушает эти внутренние голоса сомнения. Армия ООН передвигается быстро после 7 октября, не готовясь к отступлению и не опасаясь контрнаступления. Ее линии снабжения растягиваются. 14 октября на север Кореи тайком проникают 9 дивизий НОАК (100,000 ч.). 25 октября они впервые соприкасаются с войсками Макартура, но отступают. ОКНШ рекомендует генералу остановиться и обустроить оборонительную линию на зиму, не прижимая противника к реке Ялу, оставляя тому жизнь и север КНДР в подарок. Но Макартур обещает сохранить 100,000 жизней и завершить конфликт прямо вот сразу. Говорил, что «будем биться до последнего». Утверждал, что «всё у него теперь под контролем». Планировал новую операцию на 15 ноября. Накануне промежуточных выборов в Конгресс [7 ноября] Трумэн не рискнул тогда спорить с генералом. 25 ноября НОАК (точнее, КНД, или Китайские народные добровольцы) бросила против 100,000 солдат Макартура 300,000 своих (36 дивизий в 12 армиях; Торкунов). На руку китайцам сыграло всё: растянутые линии коммуникаций американцев; отсутствие подготовительных линий обороны у них же; короткие линии снабжения уже у китайцев. Началось бегство армии ООН с севера на юг. Бог маневров запросил еще больше маневров.

Первое мая будем отмечать в Сеуле
Китайские политруки весной 1951

Четвертый эпизод охватывает февраль-май 1951. Если в ноябре 1950 у НОАК были ограниченные цели (выгнать Армию ООН с севера; уничтожить как можно больше американских войск в процессе), то их ранние триумфы привели к появлению иллюзии (в глазах китайского руководства), что они смогут достичь в Корее абсолютной военной победы. Им вдруг показалось, что их мировое коммунистическое движение ждет бесспорный крупный успех, который будет сиять столетиями. Аппетит пришел во время еды. Американцы вкусно драпали на юг, перепрыгивая через одну речку за другой. 4 декабря посол КНР в СССР Ван Дзясянь встречался с 1-м заммининдел Громыко. Во время своего разговора дипломаты согласились с мудростью пословицы «Куй железо пока горячо» [Торкунов, 125]. Выражения «откусить больше, чем можешь прожевать» и «головокружение от успехов» не упоминались. 7 декабря Сталин подначивает: «Мы считаем, что без удовлетворения этих условий [пять мирных условий коммунистов] не могут быть прекращены военные действия»[125]. 16 января 1951 Мао пишет Сталину: «проведение последней решающей операции после завершения в течение двух-трех месяцев необходимой подготовки, …, будет необходимым и реальным» [130].

Китайцы размышляли о том, не провести ли им промежуточную операцию в феврале, но осмотрительно решили не делать этого, а поднакопить сил для «четвертного наступления» в апреле, которое должно было поставить жирную точку в конфликте, привести к разгрому Армии ООН [«разгромить как можно больше противников» - конкретная цель Мао; т.е. большими численными потерями хочет убедить США и западные страны ретироваться с полуострова, 136]. 30-40 процентов их материального пополнения уничтожается на логистических линиях авиацией США в рамках операции по перехвату и истощения противника. Китайцы немного начинают нервничать, потому что они забираются южнее 38-й параллели и видят лихорадочные попытки американцев контратаковать. Хотя Армия ООН была деморализована и пребывала тогда в упадке, ее новый командующий Риджуэй именно в этот период энергично перестраивал и встряхивал ее, пытаясь мелкими победами вернуть в Армию боевой дух. Иронично то, что обе стороны - китайцы и американцы - в разной степени встревожены и не уверены в своих силах в феврале 1951. Наступила равновесная слабость. 486,000 коммунистов против 365,000 ооновцев . Американцы готовятся отступать, в случае чего, к новому отстроенному Пусанскому периметру, а китайцы копят силы для последнего рывка и не рискуют атаковать в феврале. Мао готовит три эшелона войск. В каждом примерно 29-30 дивизий. Первый эшелон был серьезно ослаблен боями в декабре 1950 и ни к черту не годился. Второй эшелон должен был быть прибыть из Маньчжурии к апрелю, ротировать первый эшелон и вступить в бой в рамках «четвертного наступления». Третий эшелон находился глубоко в КНР, за рекой Янцзы, и его планировалось использовать в июле. Все эти дивизии были плохо вооружены и не механизированы. Их перевооружение советской техникой начнется только осенью 1951 и растянется до 1954 года. Что касается КНА, то их быстро наклепанные 28 дивизий не были обеспечены офицерским составом и потеряли в своей боеспособности по сравнению с начальным этапом войны, как справедливо заметил товарищ Сталин [137].

Готовясь к весеннему наступлению, Мао требует от своих подчиненных «не оттеснять противника на юг слишком рано». «Избегать оперативного наступления … дать возможность противнику продвинуться, … мы планируем разгромить несколько регулярных частей противника численностью в несколько десятков тысяч человек» [145]. Другими словами Мао понимает, что против него ведется война на истощение и что он ее, скорее всего, проигрывает. Он не хочет повторять ошибок КНА лета 1950 года. Он хочет повторить свой трюк с ноябрьским «вторым наступлением», когда враг пришел к нему сам, запыхавшись по пути. Если проводить крупное сражение, то не далеко на юге, а около Сеула и реки Ханган. Мао даже прикидывает, что, возможно, придется сдать Сеул [145]. Макартур тогда полагал, что около реки Ялу китайцы могут без проблем снабжать один миллион солдат. Около Пхеньяна уже только 600,000. На 38-й параллели это число падало до 300,000. В 40 милях к югу от Херсона Сеула - до 200,000 [Hastings]. Вот что растянутые линии снабжения животворящие делали!

В феврале и марте Риджуэй проводит две операции (Killer, 21 февраля и Ripper, 7 марта), возвращает Армию ООН к 38 параллели (за исключением западного участка, что представлен Ондинским полуостровом и Кэсоном на правом берегу реки Имджинган) и освобождает Сеул. У Риджуэя также, как у Мао, в приоритете уничтожение живой силы противника. Он срезает выступы в обороне противника и быстро отступает на подготовленные оборонительные позиции, боясь китайского контрнаступления. Американец также не забывает о своих флангах. Но китайцы не наносят контрударов, а наоборот стараются быстро отступить, после чего Армия ООН всё же проходит вперед еще раз и занимает очередную линию обороны. Я раньше ошибочно думал, что суть этих двух операций [кстати, Ripper не стоит путать с планом атомной бомбардировки Reaper ноября 1950 года] сводилась к уничтожению живой силы китайцев. Но нет. Там была вторичная цель - фактическое продвижение на север к т.н. Канзас-линии [2 км. северней 38-й параллели]. Эта линия сужала протяженность фронта до всего 115 миль. Идеальное место для обороны.

В апреле Риджуэй провел еще две операции (Rugged и Dauntless), целью которых было продвижение Армии ООН на 16-32 километров на север от 38 параллели в центре общего фронта. От Канзас-линии к Юта-линии и Вайоминг-линии должен был образоваться выпуклый выступ. Хотя протяженность фронта увеличивалась до 155 миль (200 км.), но тем самым американцы подошли бы очень близко к т.н. «Железному треугольнику», который был важным логистическим узлом НОАК-КНДР. Макартур и Риджуэй считали, что это будет их последняя операция вообще. Они слышали то, как мировые политики рассуждают о мирных переговорах, и полагали, что таковые действительно в ближайшее время начнутся. Поэтому следовало успеть зафиксировать линию соприкосновения на более выгодных для себя условиях [Это к вопросу о том, почему боевые действия порой вдруг активизируются за несколько дней до дипломатического урегулирования. Кому нужны эти напрасные жертвы?]. Генералы почему-то тогда считали, что во время переговоров наземные наступления не ведутся. Rugged была выполнена, а вот операция Dauntless была сорвана весенним «четвертным наступлением» китайцев.

19 апреля НОАК нанесли удар 19 армиями (в каждой армии по 3 дивизии, итого 700,000) по всему фронту. Это была последняя попытка широкомасштабного наступления в той войне. Армия ООН в целом выдержала тот удар, благодаря тому, что находилась на подготовленных позициях и имела оборону в глубину. Ее не застали врасплох. Китайцам удалось потрепать основательно британскую 29 бригаду Содружества на западе около реки Имджинган, но левый фланг выстоял. 20 мая то наступление выдохлось. Китайцы применяли примитивную тактику «людских волн», о которой им сейчас очень стыдно вспоминать. Обессиленные китайцы отступают на свои первоначальные позиции, которые не были подготовлены к обороне. Так китайцы повторили ошибку прежних трех наступлений. У американцев появился уникальный шанс нанести противнику поражение сравнимое с высадкой в Инчхоне, но тут у Риджуэя проявляется выученная осторожность. Да, он видел этот шанс, но очень сильно не хотел повторять ноябрьскую ошибку Макартура. Вместо стремительного Инчхона-2 Риджуэй и Джеймс Ван Флит (командующий 8 Армией) консервативно решают завершить операцию Dauntless, которая теперь называется Piledriver. Они в июне успешно консолидируют свои позиции, выйдя к южному фасу «Железного треугольника», и останавливаются. Чудом спасенные китайцы с трудом переводят дух неподалеку. В июне 1951 был риск полного поражения НОАК и КНА.

Яков Малик и Трюгве Ли в ООН просят объявить о прекращении огня. По инициативе СССР 10 июля НОАК-КНДР и ООН начинают мирные переговоры [Торкунов, 278]. Переговоры те были пустыми, наполненными коммунистической пропагандой. Коммунисты явно тянули время, выигрывая его. 22 августа северокорейский переговорщик Нам Ил прервал переговоры. Пять недель Риджуэй бездействовал. НОАК с пользой провела то время. Перевела дух, сумела отдохнуть и перегруппироваться. Военные историки и международники порой задаются вопрос, что это было? Договорняк? Золотой мост? Блестящая операция по отступлению? Упущенный шанс завершить войну тем же летом? Мне кажется, что американский генерал всего лишь сел на диету и проявил двойную осторожность, выученную им на ошибках предшественника.

Осенью 1951 китайцы наконец-то взялись за ум и принялись копировать решения своего противника, зарываясь в землю, отстраивая 15-25 миль оборонительного эшелона вглубь по всей длине 155-мильного фронта, заселяя его 855,000 защитниками. Война стала позиционной. С маневренными глупостями было покончено. Пятый эпизод «маневренной ошибки» должен был бы описывать широкомасштабное наступление Риджуэйя летом 1951, но этот осторожный генерал разорвал тот порочный цикл беготни по карте с укорачивающимися-удлиняющимися линиями снабжения. Good for him.