"туркестанец": история одного мема
В сборнике «Коминтерн против фашизма»(М, 1999) цитируется письмо Евгения (Ене) Варги :
Президиуму Коминтерна. 28 августа 1922 г.
Дорогой товарищ! Как явствует из полученного письма тов. Бордиги, информационная поездка моего итальянского сотрудника или его последний отчет, который он доставил также ЦК КПИ, дал повод для какого-то недоразумения.[…]
Я гарантирую, что мой итальянский сотрудник не преступил круг своих полномочий и не совершил абсолютно никакого «туркестанского переворота»... К чему дано такое примечание:
«Туркестанцами» критики Коминтерна называли эмиссаров, которых Москва посылала в коммунистические партии с поручением сохранить в чистоте "генеральную линию" и беспощадно искоренить левые, правые и центристские уклоны.
Термин «туркестанец» имеет свою историю. Бела Кун, бывший лидер венгерской Советской республики, во время российской гражданской войны выполнял функции политического комиссара. При ликвидации последних остатков белых отрядов в Крыму Бела Кун руководил переговорами о прекращении огня. Белой армии было обещано сохранить жизнь, если она сложит оружие, однако после того, как условие было принято, Бела Кун приказал перебить многих офицеров. Ленин и Троцкий были настолько возмущены этим, что отправили Куна в изгнание в Туркестан. Там он провел несколько лет, пока его снова не допустили к политической работе. (см. Cl. und P. Thalmann: «Revolution für die Freiheit...», 1987 )
Версия эффектная, хотя ссылка на немецкий источник сразу вызывает смутные подозрения.
И вправду: довольно быстро выясняется, что термин «туркестанец» возник в апреле 1921 г. Чуть раньше, в начале марта, посланцы Коминтерна Бела Кун, Йожеф Погань и Август Гуральский приехали раздувать пожар революции в Центральной Германии.
Официальный сайт республики Крым сообщает, что Бела Кун был председателем областного военно-революционного комитета с 14.11.1920 по 20.02.1921 («Бела Кун один из тех работников, который нуждается в сдерживающем центре...здесь он превратился в гения массового террора», из письма Ю. Гавена Н. Крестинскому от 14.12.1920)
Даже если предположить, что Куна сняли раньше, в начале января вместе с Землячкой, никакие «несколько лет изгнания в Туркестан» сюда не вписываются. Во время первой мировой военнопленный Кун попал в Томск, в сентябре 1920 г. участвовал в работе первого съезда народов Востока в Баку - сведений о его пребывании в Туркестане мне найти не удалось.
Впрочем, самое раннее упоминание о связи между словом «туркестанец» и ссылкой Куна относится к 40-м годам, что делает весь рассказ похожим на придуманную постфактум легенду.
Но откуда тогда взялся «туркестанец»? Все без исключения источники согласны, что это прозвище (немедленно ставшее, как сейчас бы сказали, мемом) придумал Пауль Леви, возглавлявший немецкую компартию до конца февраля 1921-го. Пояснения (если они вообще есть), в основном, повторяют «крымскую версию». Лишь изредка встречаются другие варианты:
- это был толстый намек на коминтерновскую азиатчину (разве что в широком смысле: Кун и Погань родились в Венгрии, Гуральский - в Риге)
- эмиссары Коминтерна приехали под восточными псевдонимами (известен лишь псевдоним Гуральского - Кляйне, не очень восточный. Кстати, Гуральский это тоже псевдоним, вообще-то его звали Абрам Хейфец)
- один из эмиссаров говорил очень быстро и оживленно, причем думал, что говорит по-немецки. Это мнение, однако, мало кто из его слушателей разделял (вполне возможно)
- это был намек на южную (мы бы сказали: восточную) внешность Куна (весьма вероятно).
Впрочем, пора обратиться к первоисточнику. В вышедшей в апреле 1921-го брошюре «Unser Weg: Wider den Putschismus» («Наш путь - против путчизма») Леви действительно жестко критиковал Куна и Ко, втянувших немецких рабочих «в безумие бакунинщины». Леви упрекал Коминтерн, что тот шлет за рубеж революционеров второго сорта:
So kommen nach Westeuropa Kräfte und Genossen, jeder einzelne voll des besten Willens, jeder einzelne voll eigener Gedanken, und jeder einzelne voll des Eifers, um einmal zu zeigen, wie er „die Sache schmeißt“. So wird Westeuropa und Deutschland zum Versuchsfeld für allerhand Staatsmänner im Duodezformat, von denen man den Eindruck hat, daß sie ihre Künste entwickeln wollen. Ich habe nichts gegen die Turkestaner und wünsche ihnen nichts Böses: aber ich habe oft den Eindruck, diese Kräfte würden bei ihren Kunststücken dort weniger Schaden anrichten. (Так в Западную Европу попадают кадры и товарищи, каждый полон лучших побуждений, каждый полон собственных мыслей и каждый полон рвения показать, наконец, как он сейчас «обстряпает дело». Так Западная Европа и Германия становятся полем экспериментов государственных мужей карманного формата, от которых создается впечатление, что им хочется здесь оттачивать свои навыки. Я ничего не имею против туркестанцев и не желаю им зла, но у меня есть чувство, что эти кадры с их кунштюками причинили бы там меньше вреда.)
Э, стоп-стоп! То есть Леви вовсе НЕ называл Куна и его друзей «туркестанцами», он лишь рекомендовал им отправиться в Туркестан, где их пыл и джигитовка были бы более уместны (возможно, тут есть неявный отсыл к пассажу другого немецкого социалиста Гильфердинга, который чуть раньше усомнился в том, что агитация среди «мулл из Хивы» имеет что-то общее с современным европейским марксизмом).
Но метонимия покрыла изначальную интенцию Леви как бык овцу - и вот уже Зиновьев жалуется третьему съезду Коминтерна точно как в анекдоте: «Мама, он меня сукой Леви нас туркестанцами обозвал».
Мем, как водится, немедленно пустил корни и через 50 лет советский биограф Куна уже писал на полном серьезе: «Как тайный агент Коминтерна, он имел кличку - «Туркестанец».
Бела Кун был арестован 28.06.1937, расстрелян 29.08.1938
Йожеф Погань был арестован 29.07.1937, расстрелян 08.02.1938
Август Гуральский был арестован в конце 1936 г., согласился сотрудничать со следствием («За время моей многолетней работы с органами я разоблачил большое количество троцкистов, зиновьевцев, правых и буржуазных националистов. К ним в первую очередь следует отнести таких матерых врагов Советского государства, как Петермейер, Бела Кун, Погань (Пеппер)...»), был приговорен к 8 годам, но уже в 1938-м освобожден, повторно арестован в 1950-м, приговорен к 10 годам, вышел на свободу в 1958-м, умер в 1960-м.
Пауль Леви после публикации брошюры «Наш путь» с ожидаемым треском вылетел из немецкой компартии и вернулся в СДПГ. В феврале 1930-го при невыясненных обстоятельствах выпал из окна своей квартиры. Когда депутаты рейхстага предложили почтить его память минутой молчания, две фракции в знак протеста покинули зал: национал-социалисты и коммунисты.