к биографии б.а. смысловского
(в соавторстве с О. Бэйдой)
Любой специалист по истории эмиграции, пытающийся воссоздать биографию Бориса Алексеевича Смысловского, неизбежно наталкивается на две проблемы:
1. Основным источником о жизни персонажа являются его же собственные рассказы, которые менялись с течением времени, так что биографу приходится полагаться на более чем "ненадежного рассказчика".
2. От первоисточников, могущих подтвердить или опровергнуть сказанное, особенно немецких, по прихоти случая сохранились лишь рожки да ножки.
Поэтому потенциальному исследователю приходится отталкиваться не от того, что удалось найти, а от того, чего найти НЕ удалось. Делая обязательную оговорку о понятных недостатках такого рода умозаключений, пойдем по порядку.
После Второй мировой Смысловский - тогда уже Хольмстон - сам создавал версию своего прошлого, и с очевидным желанием запечатлеть себя в истории под определенным углом. В процессе что-то выпячивалось (тесное сотрудничество с немецким генштабом до и во время войны), а что-то совсем исчезало (его довоенная масонская деятельность).
Хольмстон был достаточно известен, чтобы подобная рихтовка биографии вызывала вопросы уже при жизни автора. Так, Михаил Губанов, тоже ветеран Белой армии и вермахта, уже в начале 1950-х гг. сколь активно, столь и безуспешно пытался верифицировать некоторые утверждения Хольмстона. Дебаты (порой переходившие в склоку) велись на страницах РОВС-овского журнала "Перекличка". Губанов и поддержавшие его галлиполийцы пришли к выводу о вымышленности ряда эпизодов биографии, но ни сам Смысловский, ни его приближенные не отступили от своей версии.
Теперь о немецкой стороне вопроса. Документы абвера сохранились в высшей степени фрагментарно. Архив отдела контрразведки группы армий Север за 1941-1942 гг. не сохранился вообще. До сих пор не удалось найти никаких следов учёбы Смысловского на "разведывательных курсах при Войсковом управлении рейхсвера" в 1928-1932 гг., которая образует чуть ли не краеугольный камень его послевоенной биографии. Сама по себе военная учеба иностранца из недружественного Германии государства (Смысловский проживал в Польше) в этот период времени представляется (в отсутствие документальных подтверждений этого или других подобных случаев) плодом фантазии.
Не удалось найти никаких следов службы Смысловского в вермахте за 1941-1943 гг. в полном офицерском чине, тем паче в качестве офицера-генштабиста ни под собственным именем, ни под псевдонимом "фон Регенау". Архивисты немецкого розыскного бюро WASt не смогли предоставить никакой информации по нашему запросу, что совершенно невероятно, если бы он был кадровым офицером германской армии, который получал повышения. В сохранившемся в Бундесархиве послевоенном списке офицеров абвера в 1941-1942 гг. нет ни Смысловского, ни фон Регенау. А вот майор Хемприх, это начальник Смысловского в ГА Север, там присутствует.
Тем ценнее в этом смысле находка, сделанная нами. В материалах отдела контрразведки 18-й армии вермахта обнаружился допрос абвергруппы Север об укреплениях Кронштадта за начало сентября 1941 г. В качестве переводчика допроса фигурирует v. Smyslowski. Таким образом, можно уверенно утверждать, что на тот момент Б. А. Смысловский:
- Служил в вермахте под своей собственной фамилией;
- Не был офицером вермахта, иначе бы в документе было указано его звание.
По нашей версии, Смысловскому, как и другим белым, удалось попасть в вермахт в качестве переводчика летом 1941 г. (в конце июля?). Можно допустить, что вначале он был просто служащим вермахта. Так, в документах 9-й армии того времени довольно часто встречается кентавр "служащий вермахта в офицерском звании" - подразумевается старый чин в Русской\Белой армии. Вероятно, осенью 1941 г. Смысловский получил ранг зондерфюрера - т.е. привлеченного на военную службу гражданского лица. В этом качестве Смысловский и рос по службе, т.е. Sonderführer "Z" (соответствует лейтенанту), далее "K" (капитан), далее "B" (майор).
По мере расширения использования туземных добровольческих частей в 1942-1944 гг., ситуация со штатами и званиями становится ещё более запутанной, но и тут не приходится говорить о немецком чине при генштабе (i. G.) - его Смысловский не носил. При этом он действительно впоследствии создал и возглавил разветвленную немецкую разведорганизацию Sonderstab R, а в 1945 г. с пятьюстами бойцами, названными им "1-й Русской национальной армией", совершил безумно авантюрный поход в Лихтенштейн. Этим он спас жизнь себе, своей семье и большей части своих спутников.
Менее авантюрные люди (и более надежные рассказчики) отправились той весной не на запад, а на восток, что для многих из них закончилось плачевно.
Любой специалист по истории эмиграции, пытающийся воссоздать биографию Бориса Алексеевича Смысловского, неизбежно наталкивается на две проблемы:
1. Основным источником о жизни персонажа являются его же собственные рассказы, которые менялись с течением времени, так что биографу приходится полагаться на более чем "ненадежного рассказчика".
2. От первоисточников, могущих подтвердить или опровергнуть сказанное, особенно немецких, по прихоти случая сохранились лишь рожки да ножки.
Поэтому потенциальному исследователю приходится отталкиваться не от того, что удалось найти, а от того, чего найти НЕ удалось. Делая обязательную оговорку о понятных недостатках такого рода умозаключений, пойдем по порядку.
После Второй мировой Смысловский - тогда уже Хольмстон - сам создавал версию своего прошлого, и с очевидным желанием запечатлеть себя в истории под определенным углом. В процессе что-то выпячивалось (тесное сотрудничество с немецким генштабом до и во время войны), а что-то совсем исчезало (его довоенная масонская деятельность).
Хольмстон был достаточно известен, чтобы подобная рихтовка биографии вызывала вопросы уже при жизни автора. Так, Михаил Губанов, тоже ветеран Белой армии и вермахта, уже в начале 1950-х гг. сколь активно, столь и безуспешно пытался верифицировать некоторые утверждения Хольмстона. Дебаты (порой переходившие в склоку) велись на страницах РОВС-овского журнала "Перекличка". Губанов и поддержавшие его галлиполийцы пришли к выводу о вымышленности ряда эпизодов биографии, но ни сам Смысловский, ни его приближенные не отступили от своей версии.
Теперь о немецкой стороне вопроса. Документы абвера сохранились в высшей степени фрагментарно. Архив отдела контрразведки группы армий Север за 1941-1942 гг. не сохранился вообще. До сих пор не удалось найти никаких следов учёбы Смысловского на "разведывательных курсах при Войсковом управлении рейхсвера" в 1928-1932 гг., которая образует чуть ли не краеугольный камень его послевоенной биографии. Сама по себе военная учеба иностранца из недружественного Германии государства (Смысловский проживал в Польше) в этот период времени представляется (в отсутствие документальных подтверждений этого или других подобных случаев) плодом фантазии.
Не удалось найти никаких следов службы Смысловского в вермахте за 1941-1943 гг. в полном офицерском чине, тем паче в качестве офицера-генштабиста ни под собственным именем, ни под псевдонимом "фон Регенау". Архивисты немецкого розыскного бюро WASt не смогли предоставить никакой информации по нашему запросу, что совершенно невероятно, если бы он был кадровым офицером германской армии, который получал повышения. В сохранившемся в Бундесархиве послевоенном списке офицеров абвера в 1941-1942 гг. нет ни Смысловского, ни фон Регенау. А вот майор Хемприх, это начальник Смысловского в ГА Север, там присутствует.
Тем ценнее в этом смысле находка, сделанная нами. В материалах отдела контрразведки 18-й армии вермахта обнаружился допрос абвергруппы Север об укреплениях Кронштадта за начало сентября 1941 г. В качестве переводчика допроса фигурирует v. Smyslowski. Таким образом, можно уверенно утверждать, что на тот момент Б. А. Смысловский:
- Служил в вермахте под своей собственной фамилией;
- Не был офицером вермахта, иначе бы в документе было указано его звание.
По нашей версии, Смысловскому, как и другим белым, удалось попасть в вермахт в качестве переводчика летом 1941 г. (в конце июля?). Можно допустить, что вначале он был просто служащим вермахта. Так, в документах 9-й армии того времени довольно часто встречается кентавр "служащий вермахта в офицерском звании" - подразумевается старый чин в Русской\Белой армии. Вероятно, осенью 1941 г. Смысловский получил ранг зондерфюрера - т.е. привлеченного на военную службу гражданского лица. В этом качестве Смысловский и рос по службе, т.е. Sonderführer "Z" (соответствует лейтенанту), далее "K" (капитан), далее "B" (майор).
По мере расширения использования туземных добровольческих частей в 1942-1944 гг., ситуация со штатами и званиями становится ещё более запутанной, но и тут не приходится говорить о немецком чине при генштабе (i. G.) - его Смысловский не носил. При этом он действительно впоследствии создал и возглавил разветвленную немецкую разведорганизацию Sonderstab R, а в 1945 г. с пятьюстами бойцами, названными им "1-й Русской национальной армией", совершил безумно авантюрный поход в Лихтенштейн. Этим он спас жизнь себе, своей семье и большей части своих спутников.
Менее авантюрные люди (и более надежные рассказчики) отправились той весной не на запад, а на восток, что для многих из них закончилось плачевно.