допросы лонгина иры (3)
Допрос первый
Допрос второй
Допрос третий.
27 сентября 1946 г., первая половина дня
Д.: Вы подумали об услышанном вчера?
ИРА: Вы сказали, что даете хороший совет подумать обо всей беседе. И сейчас я знаю, в чем дело. Но меня интересуют два пункта. Первый - генерал ТУРКУЛ и все то, что он сказал, включая имя КРИТСКОГО, которого я не знаю, и второй - вопрос об НКВД. Потому что вся история, конечно, связана с этими двумя вопросами.
Д.: Вы подумали о общей картине, которую вы хотите нам изложить?
ИРА: Да.
Д.: Расскажете позже.
ИРА: Лишь два этих вопроса занимают меня.
Д.: Вы вспомнили какую-нибудь дополнительную информацию о КРИТСКОМ, полученную от кого-либо?
ИРА: Я думал всю ночь, где я слышал это имя. Все остальное, например, был я офицером или нет - это ерунда. А вот все дело с КРИТСКИМ действительно важно. Я думал, либо он был секретарем генерала, либо кто-то еще. Состоял ли КРИТСКИЙ при генерале МИЛЛЕРЕ или КУТЕПОВЕ я тоже не знаю.
Д.: Почему вы сказали, что имя КРИТСКИЙ действительно важно?
ИРА: На основе ваших слов. Потому что вы сказали, что он был в Париже. Возможно, вы думали, что прольете свет на дело с КУТЕПОВЫМ и МИЛЛЕРОМ.
Д.: Вы настаиваете, что не встречались с КРИТСКИМ в Париже?
ИРА: Нет, никогда.
Д.: Как вы думаете, какую информацию КРИТСКИЙ предоставил о вас?
ИРА: Не имею ни малейшего понятия. Не могу знать, что они говорили обо мне, но вижу, что в вашем распоряжении показания многих людей, направленные против меня. Возможно, РОМАНОВА, КЛАТТА, может быть, и КРИТСКОГО. Весьма интересно, что они написали против меня.
Д.: Вы никогда не встречались с КРИТСКИМ?
ИРА: Никогда.
Д.: Но считаете возможным, что КРИТСКИЙ знает о вас или даже встречал вас?
ИРА: Да.
Д.: Где? В Париже или где-то еще?
ИРА: Не знаю, предполагаю, что скорее в Мукачево и в Подкарпатье или в Белграде или в Будапеште или в Софии или в Праге.
Д.: Не в Париже?
ИРА: Нет, совершенно точно.
Д.: Вы были слишком молоды тогда? О КРИТСКОМ известно, что он посещал Прагу, Будапешт, Белград, Софию?
ИРА: Нет, я не знаю, что он делал.
Д.: Когда вы впервые встретили КЛАВДИЯ ФОССА, известного как Александров?
ИРА: Никогда не встречался с ним.
Д.: Что вы о нем знаете?
ИРА: Знаю только, что он состоял во Внутренней Линии (В.Л.)
Д.: Какой организации?
ИРА: РОВСа.
Д.: Вы состояли в РОВСе?
ИРА: Да, до тех пор, пока генерал ТУРКУЛ не создал собственную организацию. Как раз после того, как появилась В.Л., поскольку мы все почуяли неладное.
Д.: Где работал ФОСС?
ИРА: В Софии.
Д.: Когда?
ИРА: Думаю, все свое пребывание в эмиграции.
Д.: И во время войны?
ИРА: Да… то есть нет, думаю, во время войны он был в России с немецкими войсками. Но я не знаю. В Софии его не было. Когда я в 1940 году был там вместе с КЛАТТОМ, В.Л. следила за всеми моими передвижениями. Я подумал: как интересно, не потому ли, что генерал ТУРКУЛ сделал меня в 1938-39 годах своим представителем в Венгрии. Когда я прибыл в Софию, там не было нашей организации, потому что РОВС и В.Л. не позволяли никому и в том числе генералу ТУРКУЛУ иметь в Софии свою организацию. Я не мог этого понять, когда приехал. Там не было представителей генерала ТУРКУЛА и его организации, только РОВС. Я пошел в церковь, но не встретил ни одного знакомого. Но после церкви ко мне подошел человек по имени ПАВЛЕНКО, который знал меня по СОКОЛУ. Он возглавлял СОКОЛ в Чехословакии.
Д.: Давайте без лишних деталей. Что вы хотите сказать?
(ДЖОНСОН: Он просто хочет показать, как В.Л. следила за ним.)
Д.: Кто в 1941 году возглавлял РОВС в Болгарии?
ИРА: Генерал-лейтенант АБРАМОВ.
Д.: А ФОСС был у него в подчинении?
ИРА: Он был его сотрудником.
Д.: А после войны вы видели ФОССА?
ИРА: Нет, я даже не знаю, как он выглядит, знаю только имя.
Д.: ФОСС пытался после войны сблизиться с организацией ТУРКУЛА?
ИРА: Не знаю, но думаю, да.
Д.: ТУРКУЛ его знал?
ИРА: Да, ФОСС служил офицером в его дивизии.
Д.: ТУРКУЛ видел его после войны?
ИРА: Думаю, да. В Баварии.
Д.: Вы разговаривали с ним о ФОССЕ?
ИРА: Да, он сказал, что ФОСС в Мюнхене и желает продолжать бороться с большевизмом.
Д.: Но теперь не в рядах РОВСа, а в организации ТУРКУЛА?
ИРА: Да, это очень интересно. Мы, люди маленькие, знаем, что должны быть советские агенты, связанные с исчезновением генералов [КУТЕПОВА и МИЛЛЕРА]. Это сводит всех с ума, и поэтому я здесь.
Д.: Вы знали генерала АБРАМОВА?
ИРА: Лишь когда я был в Софии.
Д.: Но вы его знали?
ИРА: Да.
Д.: Когда вы встречались с ним в Софии?
ИРА: Думаю, в 1942 году. Мы виделись лишь минут десять.
Д.: А после войны вы его видели?
ИРА: Да, в Зальцбурге. Но он, возможно, не знает моего имени. Он сейчас в Зальцбурге. Там он тоже ходил в церковь.
Д.: Что вы знаете о сыне АБРАМОВА?
ИРА: Да, было много шума. Он прибыл как беглец [из СССР] на советском корабле и как беглец приехал к отцу.
Д.: Когда?
ИРА: До 1938 года. И потом в газете много о нем писали. С этим связано другое имя, СОЛОНЕВИЧ. Он выпускал газету и в ней я читал нападки на сына [АБРАМОВА] - это было после покушения на СОЛОНЕВИЧА - он связывал генерала и его сына с этим покушением. Говорилось, что сын АБРАМОВА - агент НКВД, что он приехал к отцу, чтобы внедриться в РОВС или что-то в этом духе против него.
Д.: Куда уехал сын АБРАМОВА?
ИРА: Я слышал, что он женился на русской эмигрантке и уехал с ней и со своей матерью во Францию или куда-то, куда смог получить визу.
Д.: Какое отношение к истории АБРАМОВА имеет ФОСС?
ИРА: ФОСС возглавлял В.Л. Я связывал В.Л. с АБРАМОВЫМ и его сыном и поэтому наблюдал за обоими.
Д.: Вы связываете ФОССА с разоблачением Николая [АБРАМОВА] как агента НКВД или с побегом Николая в Баварию?
ИРА: Это история длилась очень долго, но я не пришел к определенному выводу.
Д.: Что вы думаете о связях ФОССА с КРИТСКИМ?
ИРА: Не знаю.
Д.: В каком году вы получили диплом в Праге?
ИРА: Быть может, я его вовсе не получал.
Д.: Вы сдали экзамен на юриста или нет?
ИРА: Нет.
Д.: В каком году вы изучали юриспруденцию?
ИРА: Возможно, с 1923 или 1924 по 1927.
Д.: Под каким именем?
ИРА: ИРА Лонгин.
Д.: Но если вы не получили диплом, каким образом вы открыли в Мукачево юридическую практику?
ИРА: У меня не было юридической практики в Мукачево.
Д.: Чем же вы занимались в Мукачево?
ИРА: Сначала я был учителем в начальной школе, и в это же время я изучал в Праге юриспруденцию.
Д.: Но вы не закончили обучение?
ИРА: Нет.
Д.: И что вы делали потом в Мукачево?
ИРА: Я поехал в Мукачево и стал помощником адвоката.
Д.: Под каким именем?
ИРА: ИРА Лонгин.
Д.: Как звали адвоката?
ИРА: Доктор ВАЛЬНИЦКИЙ.
Д.: С какого по какой год вы работали помощником адвоката?
ИРА: Думаю, с 1928 года до мюнхенской катастрофы.
Д.: Сколько вы зарабатывали?
ИРА: 2000 крон в месяц.
Д.: Итак, истории о вашей адвокатской практике и о степени по юриспруденции были ложью?
ИРА: Да, это ложь.
Д.: Что вы рассказывали ТУРКУЛУ, правду или ложь?
ИРА: Не понимаю. Генерал ТУРКУЛ никогда не расспрашивал меня, но он мог что-то слышать от КСЕНОФОНТОВА или других.
Д.: Почему вы лгали насчет этих двух фактов?
ИРА: Не знаю, но я лгал, это так.
Д.: Какие иные заработки были у вас в Мукачево, помимо денег, которые вам платил адвокат?
ИРА: У меня были частные сбережения из (?Мелики Муцки?) [Велики Лучки].
Д.: Поясните.
ИРА: Был большой процесс между крестьянами и графом ШЕНБОРНОМ.
Д.: Крупным виноделом?
ИРА: Да, он отобрал землю у нескольких крестьян. Это было сто лет назад или около того, и, когда я работал учителем, история снова всплыла. Я составил генеалогическое древо для этих крестьян и получил за это 100000 крон.
Д.: Где эти деньги?
ИРА: Полагаю, в карманах CIC, у американцев в Китцбюэле.
Д.: Вы всегда носили эти деньги с собой?
ИРА: Да.
Д.: Сейчас я хочу знать, ваше ежедневное расписание в Софии. Как вы обычно передавали донесения КЛАТТУ? Когда вы вставали утром?
ИРА: Я вставал в восемь утра. Завтракал и потом шел в город.
Д.: Во сколько?
ИРА: В половину девятого или без четверти девять.
Д.: Куда вы направлялись?
ИРА: В церковь.
Д.: Во сколько?
ИРА: Примерно в это же время.
Д.: Но в Софии две церкви.
ИРА: Да, одна у посольства...
Д.: Где служил НИКИТИН?
ИРА: Нет, он служил в болгарской церкви. Из церкви я снова возвращался домой. Если погода была хорошей, я сначала обедал в городе, если нет, то шел домой сразу. Это было около половины первого.
Д.: А потом?
ИРА: Потом я читал газеты и писал. Около половины третьего или без четверти три от КЛАТТА приезжал водитель и вез меня к КЛАТТУ, в его бюро, куда я прибывал между половиной третьего и тремя. Там я передавал ему новости.
Д.: Откуда вы получали новости?
ИРА: Мы дойдем до этого - вы ведь настаивали, чтобы я начал с утра - дойдем и до этого. Итак, если у меня что-то было, каждый день между тремя и четырьмя автомобиль приезжал ко мне на улицу 6 сентября. Иногда он не успевал после обеда, и я шел сам, чтобы продиктовать КЛАТТУ донесения.
Д.: Сколько донесений вы диктовали КЛАТТУ? Ежедневно?
ИРА: Наверное, четыре. Или пять. Или шесть.
Д.: На каком языке вы диктовали?
ИРА: Мои новости были на русском, но я диктовал на разных языках, большей частью на немецком, который был тогда не так хорош, как сейчас, перемежая его венгерским и болгарским, которые КЛАТТ немного понимал. У него был русский словарь, русско-немецкий и русско-чешский. И у меня был свой словарь.
Д.: КЛАТТ не понимал по-русски?
ИРА: Нет. Когда мы заканчивали - между половиной четвертого и половиной шестого - КЛАТТ снова отправлял меня домой. Потом я шел прогуляться. Вечером я читал дома или ходил в кино и потом в половину десятого или в десять снова шел домой. Дома у меня был почтовый ящик, и в нем меня дожидались новости.
Д.: Почтовый ящик был снаружи?
ИРА: Или я шел в церковь, где человек, продающий свечи, передавал мне сообщения. Это была церковь на улице КАЛОЯН.
Д.: И когда вы расшифровывали эти сообщения?
ИРА: По ночам. Это была моя работа.
Д.: Итак, каждую ночь вы расшифровывали четыре, пять или шесть донесений на русском?
ИРА: Да, расшифровывал или выдумывал.
Д.: Когда вы их расшифровывали, сколько времени занимала расшифровка?
ИРА: Они все не были кодированы.
Д.: Но как долго вы декодировали те, которые были кодированы?
ИРА: Около трех четвертей часа или двадцать минут.
Д.: Как выглядели донесения, которые вы декодировали, до декодирования?
ИРА: Вы будете поражены. (Здесь ИРА переходит с мистером Джонсоном на русский).
Д.: Вы имеете в виду, что вы выдумывали их все?
ИРА: В моей квартире не было радиоаппаратуры, все мои люди должны были писать по-немецки или по-русски и класть сообщения в почтовый ящик.
Д.: Вы сказали, у вас дома не было радиоаппаратуры?
ИРА: Никакой. Ни чтобы ни слушать, ни другой.
Д.: А каким образом вы тогда услышали новости об отставке Муссолини?
ИРА: Я же говорил, мне люди рассказали, ЧЕРТКОВ был первым рассказавшим.
Д.: Откуда вы получали свои донесения?
ИРА: Ниоткуда. Из своей головы.
Д.: Каждое отдельное донесение из головы?
ИРА: Каждое отдельное донесение и о России и вообще.
Д.: Донесения Макса и Морица были вами выдуманы?
ИРА: Да, на основе рассказов людей о том, что они слышали.
Д.: Скажите ему: мы здесь не для того, чтобы внимать сказкам.
ИРА: Да, было два источника. У меня были швейцарские газеты.
Д.: Хорошо. То есть ваша версия в том, что все донесения Макса и Морица выдумывались в вашей голове и единственной информацией были новости, которые вы получали от других людей?
ИРА: Да, я и другие.
Д.: То есть истории, которые вы рассказывали ТУРКУЛУ, были ложью?
ИРА: Да. Но генерал ТУРКУЛ с этим никак не связан. Это было полной ложью. После войны он часто расспрашивал меня об этом.
Д.: Итак, вся история, например, о САМОЙЛОВЕ, была ложью?
ИРА: Да. САМОЙЛОВ существует и находится в России, но не имеет к этому никакого отношения.
Д.: Но из каких радиопередач, в первую очередь, из британской зоны, ваши люди узнавали номера и названия военных и авиационных частей?
ИРА: Все было в газетах. Я знаю, что вчера вы блефовали, сказав, что все это не было помощью ни Германии, ни вам.
Д.: Британские коммюнике или британские газеты не содержали названий или номеров частей.
ИРА: Я не слушал британское радио, но [номера] британских дивизий не приводились.
Д.: Откуда же вы их брали?
ИРА: Из болгарских газет…
(ДЖОНСОН: Он хочет объяснить нам, что касательно Ближнего Востока у него никогда не было обилия номеров, а некоторые он узнавал из запросов, передаваемых ему КЛАТТОМ. В целом их было мало, по русскому фронту больше.)
Д.: Откуда вы брали имена командиров британских частей?
ИРА: В болгарских газетах было полно этих имен.
Д.: И тем же способом вы получали информацию о русских номерах, названиях частей и имена командиров?
ИРА: Из газет и из русских новостей. Этого было много в русских радиопередачах, поскольку всегда, когда дивизия отличалась, они, что довольно глупо, раздували из этого огромные истории, упоминая номера и имена людей. Там, все было ясно: Первый украинский фронт, Второй украинский фронт и т.д.
Д.: Таким образом, когда он сообщал о передвижениях русских войск или судов, все донесения были лишь догадками?
ИРА: Да, сочетание работы головой и новостей из газет.
Д.: Но каким образом немцы никогда не обнаружили, что все эти выдумки ложны?
ИРА: Это и меня интересует. Вчера я сказал, что чувствую Россию сердцем, даже Украину и поэтому могу выдумывать такие штуки. У немцев не было этого чутья.
Д.: Но как быть с историей о конвое в Черном море, которую немцы верифицировали?
ИРА: Это была чистая логическая дедукция. Поэтому четыре или пять раз во время войны меня трясло: вдруг они смогут проверить, и информация не подтвердится.
Д.: И каков был мотив, который двигал вами, пока вы сидели в Софии и выдумывали эти истории?
ИРА: Еще раз, вчера вы уже спрашивали, зачем я передавал донесения Морица. Сейчас я скажу то, что действительно хочу. Во время войны русские эмигранты были разделены...
Д.: Мы не интересуемся эмигрантской политикой.
ИРА: Мой мотив заключался в том, что немцы и русские должны обескровить друг друга...
Д.: Но каким образом стопка ложных сведений позволит немцам обескровить русских или наоборот?
ИРА: … пока не произойдет [анти?]коммунистическая революция...
(ДЖОНСОН: Он хочет, чтобы мы поверили...)
Д.: Вы хотите, чтобы мы поверили в то, что с 1941 по 1945 годы вы изготавливали по полудюжине выдуманных донесений в день, а немецкий генеральный штаб был не в состоянии обнаружить, что они вовсе не стоят многих тысяч марок?
ИРА: Не знаю, что думал немецкий генеральный штаб, поскольку никогда не получал реакцию от него. Если бы у меня была прямая связь с генеральным штабом, возможно, они сказали бы мне, и я бы испугался. Возможно, они говорили КЛАТТУ, но он мне не передавал.
Д.: Тем не менее немецкий генеральный штаб хотел не просто платить, но и увеличивать оплату за рассказы обо всем на свете, которые вы выдумывали в Софии просто на основе публично доступной информации.
ИРА: В то время я отправился в Рим к генералу ТУРКУЛУ и сказал, что я совершенно один в этом деле, окружен людьми, которые мне не доверяют. Это был ДЕЛИУС и один из людей, работавших на меня.
Д.: Это было в 1940 году?
ИРА: Особенно в 1942. Именно поэтому я почти не виделся с друзьями. чтобы не подставить их. Чистая случайность, что я однажды сказал КЛАТТУ, что могу получать новости из Африки, хотя обычно его все это утомляло.
Д.: В каком году это было?
ИРА: В 1942...
Д.: Почему вы сказали генералу ТУРКУЛУ, что получаете сведения от людей, которых он прежде заслал в Россию? Разве это лояльно по отношению к нему?
ИРА: Я был более лоялен, чем он.
Д.: Хочу вас сообщить, что сказал о вас генерал ТУРКУЛ. Зачитаю это. Он сказал: «[ИРА] не господин и не гражданин, а товарищ».
ИРА: Странно, с чего он так обо мне говорит.
Д.: Вы рассказывали ТУРКУЛУ, что все эти донесения отправляются из России его людьми, иными словами, вы создавали в глазах ТУРКУЛА впечатление, что в России существуют патриоты, иными словами, что за эти донесения, поступающие из России, ответственен он, по факту это его работа?
ИРА: Да.
Д.: Вы рассказывали КЛАТТУ, вы рассказывали немцам, что эти люди были засланы в Россию.
ИРА: Да, я говорил это КЛАТТУ.
Д.: Иными словами, если бы немцы обнаружили, что донесения, поступающие из России, ложны, то это стоило бы генералу ТУРКУЛУ головы?
ИРА: Да.
Д.: Иными словами, Вы вашими выдумками поставили под угрозу жизнь генерала ТУРКУЛА?
ИРА: Да.
Д.: Не назвал бы это лояльностью. Но ведь генерал ТУРКУЛ не глупец. Он весьма умен и обладает хорошим природным чутьем. Вы сказали, что ночью размышляли, он тоже. Он размышлял о том, что случилось с тех пор, как он имел честь с вами познакомиться и также пришел к выводу.
ИРА: Когда?
Д.: Сейчас. Именно это он имел в виду, сказав, что вы товарищ. Вы сказали, что хотели бы сидеть за круглым столом вместе с генералом ТУРКУЛОМ. Но я бы не советовал вам садиться за один стол с генералом ТУРКУЛОМ в его нынешнем расположении духа.
ИРА: Никогда не думал, что он такое вам скажет, но он все еще мой генерал. Вы - англичане. Когда он говорит, что я - товарищ, это значит, будто я присоединился к его организации подобно сыну генерала [АБРАМОВА], чтобы разрушить ее или...
Д.: Давайте поговорим кое о чем другом. Вы изучали юриспруденцию и знаете достаточно о правовых статусах, чтобы видеть, что существуют лишь две возможности. Или вы были во время войны немецким агентом, или вы были во время войны советским агентом. Но я не скажу советским, я скажу русским, ведь русские - наши союзники.
ИРА: Да.
РАЙЛ: Спросите его вот о чем. Сейчас он сказал нам, что солгал насчет своего диплома и работы адвокатом и об источниках донесений Макса и Морица. Спросите его, является ли ложью и остальное, что он говорил, например, о ТРОИЦКОМ (?) и других радистах, которых он использовал в Братиславе и т. д.
ИРА: Я никогда не подписывал никаких заявлений, что был адвокатом...
Д.: Скажите: то, что вы нам говорили относительно ваших радистов в Братиславе, тоже было ложью?
ИРА: Да.
Д.: Что еще из того, что вы о себе рассказывали, было ложью?
ИРА: Я не думал, что меня уличат во лжи, пока мне, возможно, не устроят перекрестную проверку, и я ничего не подписывал.
Д.: Но истории о других агентах в России тоже были ложью?
ИРА: Нет, они существуют, не агенты, но люди которых послали туда не для того, чтобы шпионить.
Д.: Но описания и имена настоящие? И ни в какой момент у вас не было людей в Турции (?) или в Фане [Варне?], которые контактировали бы с сотрудником в Тифлисе?
ИРА: Никогда.
Д.: Это тоже было ложью?
ИРА: Не знаю, что это за история?
[пропущена страница или ошибка в нумерации страниц]
Д.: Я спросил, было ли это ложью?
ИРА: Да.
Д.: И история с полком, в котором вы были офицером, тоже ложь?
ИРА: Да.
Д.: Когда вы родились?
ИРА: В 1896 году.
Д.: Что вы делали во время гражданской войны?
ИРА: Я боролся за освобождение России в армии ДЕНИКИНА.
Д.: В каком звании?
ИРА: Кандидат в офицеры.
Д.: Но вы никогда не стали офицером?
ИРА: Нет.
Д.: А то, что вы приезжали в Париж в 1936 году правда или снова ложь?
ИРА: Нет, я не был в Париже.
Д.: Вы вообще посещали Париж?
ИРА: Нет, никогда.
Д.: Когда вы впервые встретились с ТУРКУЛОМ?
ИРА: Полагаю, возможно, в Софии, но впервые говорил я с ним в Берлине в 1937 или 1938 году.
Д.: С какой целью вы приехали увидеть ТУРКУЛА?
ИРА: Во-первых, чтобы стать членом его организации и во-вторых, чтобы у нас был план действий на случай войны, которую мы предвидели. В Подкарпатской Руси мы ждали и надеялись. Там я играл другую роль. Это была идея КУТЕПОВА и также генерала ТУРКУЛА - создать движение в Подкарпатской Руси вне зависимости от того, начнется ли война…
РАЙЛ: Скажите, что сейчас нам ясно и то, что он лгал нам относительно мотивов, по которым передавал немцам донесения Макса и Морица.
ДЖОНСОН: Он говорит, что вы вполне вправе так сказать, но он хочет сказать нечто иное: «Лгу я или нет, наступит момент, когда правда выйдет наружу. Я заинтересован в том, чтобы закончить комедию. Лишь один вопрос интересует меня в связи с этим, почему бы вам не позволить мне сказать правду?»
Допрос второй
Допрос третий.
27 сентября 1946 г., первая половина дня
Д.: Вы подумали об услышанном вчера?
ИРА: Вы сказали, что даете хороший совет подумать обо всей беседе. И сейчас я знаю, в чем дело. Но меня интересуют два пункта. Первый - генерал ТУРКУЛ и все то, что он сказал, включая имя КРИТСКОГО, которого я не знаю, и второй - вопрос об НКВД. Потому что вся история, конечно, связана с этими двумя вопросами.
Д.: Вы подумали о общей картине, которую вы хотите нам изложить?
ИРА: Да.
Д.: Расскажете позже.
ИРА: Лишь два этих вопроса занимают меня.
Д.: Вы вспомнили какую-нибудь дополнительную информацию о КРИТСКОМ, полученную от кого-либо?
ИРА: Я думал всю ночь, где я слышал это имя. Все остальное, например, был я офицером или нет - это ерунда. А вот все дело с КРИТСКИМ действительно важно. Я думал, либо он был секретарем генерала, либо кто-то еще. Состоял ли КРИТСКИЙ при генерале МИЛЛЕРЕ или КУТЕПОВЕ я тоже не знаю.
Д.: Почему вы сказали, что имя КРИТСКИЙ действительно важно?
ИРА: На основе ваших слов. Потому что вы сказали, что он был в Париже. Возможно, вы думали, что прольете свет на дело с КУТЕПОВЫМ и МИЛЛЕРОМ.
Д.: Вы настаиваете, что не встречались с КРИТСКИМ в Париже?
ИРА: Нет, никогда.
Д.: Как вы думаете, какую информацию КРИТСКИЙ предоставил о вас?
ИРА: Не имею ни малейшего понятия. Не могу знать, что они говорили обо мне, но вижу, что в вашем распоряжении показания многих людей, направленные против меня. Возможно, РОМАНОВА, КЛАТТА, может быть, и КРИТСКОГО. Весьма интересно, что они написали против меня.
Д.: Вы никогда не встречались с КРИТСКИМ?
ИРА: Никогда.
Д.: Но считаете возможным, что КРИТСКИЙ знает о вас или даже встречал вас?
ИРА: Да.
Д.: Где? В Париже или где-то еще?
ИРА: Не знаю, предполагаю, что скорее в Мукачево и в Подкарпатье или в Белграде или в Будапеште или в Софии или в Праге.
Д.: Не в Париже?
ИРА: Нет, совершенно точно.
Д.: Вы были слишком молоды тогда? О КРИТСКОМ известно, что он посещал Прагу, Будапешт, Белград, Софию?
ИРА: Нет, я не знаю, что он делал.
Д.: Когда вы впервые встретили КЛАВДИЯ ФОССА, известного как Александров?
ИРА: Никогда не встречался с ним.
Д.: Что вы о нем знаете?
ИРА: Знаю только, что он состоял во Внутренней Линии (В.Л.)
Д.: Какой организации?
ИРА: РОВСа.
Д.: Вы состояли в РОВСе?
ИРА: Да, до тех пор, пока генерал ТУРКУЛ не создал собственную организацию. Как раз после того, как появилась В.Л., поскольку мы все почуяли неладное.
Д.: Где работал ФОСС?
ИРА: В Софии.
Д.: Когда?
ИРА: Думаю, все свое пребывание в эмиграции.
Д.: И во время войны?
ИРА: Да… то есть нет, думаю, во время войны он был в России с немецкими войсками. Но я не знаю. В Софии его не было. Когда я в 1940 году был там вместе с КЛАТТОМ, В.Л. следила за всеми моими передвижениями. Я подумал: как интересно, не потому ли, что генерал ТУРКУЛ сделал меня в 1938-39 годах своим представителем в Венгрии. Когда я прибыл в Софию, там не было нашей организации, потому что РОВС и В.Л. не позволяли никому и в том числе генералу ТУРКУЛУ иметь в Софии свою организацию. Я не мог этого понять, когда приехал. Там не было представителей генерала ТУРКУЛА и его организации, только РОВС. Я пошел в церковь, но не встретил ни одного знакомого. Но после церкви ко мне подошел человек по имени ПАВЛЕНКО, который знал меня по СОКОЛУ. Он возглавлял СОКОЛ в Чехословакии.
Д.: Давайте без лишних деталей. Что вы хотите сказать?
(ДЖОНСОН: Он просто хочет показать, как В.Л. следила за ним.)
Д.: Кто в 1941 году возглавлял РОВС в Болгарии?
ИРА: Генерал-лейтенант АБРАМОВ.
Д.: А ФОСС был у него в подчинении?
ИРА: Он был его сотрудником.
Д.: А после войны вы видели ФОССА?
ИРА: Нет, я даже не знаю, как он выглядит, знаю только имя.
Д.: ФОСС пытался после войны сблизиться с организацией ТУРКУЛА?
ИРА: Не знаю, но думаю, да.
Д.: ТУРКУЛ его знал?
ИРА: Да, ФОСС служил офицером в его дивизии.
Д.: ТУРКУЛ видел его после войны?
ИРА: Думаю, да. В Баварии.
Д.: Вы разговаривали с ним о ФОССЕ?
ИРА: Да, он сказал, что ФОСС в Мюнхене и желает продолжать бороться с большевизмом.
Д.: Но теперь не в рядах РОВСа, а в организации ТУРКУЛА?
ИРА: Да, это очень интересно. Мы, люди маленькие, знаем, что должны быть советские агенты, связанные с исчезновением генералов [КУТЕПОВА и МИЛЛЕРА]. Это сводит всех с ума, и поэтому я здесь.
Д.: Вы знали генерала АБРАМОВА?
ИРА: Лишь когда я был в Софии.
Д.: Но вы его знали?
ИРА: Да.
Д.: Когда вы встречались с ним в Софии?
ИРА: Думаю, в 1942 году. Мы виделись лишь минут десять.
Д.: А после войны вы его видели?
ИРА: Да, в Зальцбурге. Но он, возможно, не знает моего имени. Он сейчас в Зальцбурге. Там он тоже ходил в церковь.
Д.: Что вы знаете о сыне АБРАМОВА?
ИРА: Да, было много шума. Он прибыл как беглец [из СССР] на советском корабле и как беглец приехал к отцу.
Д.: Когда?
ИРА: До 1938 года. И потом в газете много о нем писали. С этим связано другое имя, СОЛОНЕВИЧ. Он выпускал газету и в ней я читал нападки на сына [АБРАМОВА] - это было после покушения на СОЛОНЕВИЧА - он связывал генерала и его сына с этим покушением. Говорилось, что сын АБРАМОВА - агент НКВД, что он приехал к отцу, чтобы внедриться в РОВС или что-то в этом духе против него.
Д.: Куда уехал сын АБРАМОВА?
ИРА: Я слышал, что он женился на русской эмигрантке и уехал с ней и со своей матерью во Францию или куда-то, куда смог получить визу.
Д.: Какое отношение к истории АБРАМОВА имеет ФОСС?
ИРА: ФОСС возглавлял В.Л. Я связывал В.Л. с АБРАМОВЫМ и его сыном и поэтому наблюдал за обоими.
Д.: Вы связываете ФОССА с разоблачением Николая [АБРАМОВА] как агента НКВД или с побегом Николая в Баварию?
ИРА: Это история длилась очень долго, но я не пришел к определенному выводу.
Д.: Что вы думаете о связях ФОССА с КРИТСКИМ?
ИРА: Не знаю.
Д.: В каком году вы получили диплом в Праге?
ИРА: Быть может, я его вовсе не получал.
Д.: Вы сдали экзамен на юриста или нет?
ИРА: Нет.
Д.: В каком году вы изучали юриспруденцию?
ИРА: Возможно, с 1923 или 1924 по 1927.
Д.: Под каким именем?
ИРА: ИРА Лонгин.
Д.: Но если вы не получили диплом, каким образом вы открыли в Мукачево юридическую практику?
ИРА: У меня не было юридической практики в Мукачево.
Д.: Чем же вы занимались в Мукачево?
ИРА: Сначала я был учителем в начальной школе, и в это же время я изучал в Праге юриспруденцию.
Д.: Но вы не закончили обучение?
ИРА: Нет.
Д.: И что вы делали потом в Мукачево?
ИРА: Я поехал в Мукачево и стал помощником адвоката.
Д.: Под каким именем?
ИРА: ИРА Лонгин.
Д.: Как звали адвоката?
ИРА: Доктор ВАЛЬНИЦКИЙ.
Д.: С какого по какой год вы работали помощником адвоката?
ИРА: Думаю, с 1928 года до мюнхенской катастрофы.
Д.: Сколько вы зарабатывали?
ИРА: 2000 крон в месяц.
Д.: Итак, истории о вашей адвокатской практике и о степени по юриспруденции были ложью?
ИРА: Да, это ложь.
Д.: Что вы рассказывали ТУРКУЛУ, правду или ложь?
ИРА: Не понимаю. Генерал ТУРКУЛ никогда не расспрашивал меня, но он мог что-то слышать от КСЕНОФОНТОВА или других.
Д.: Почему вы лгали насчет этих двух фактов?
ИРА: Не знаю, но я лгал, это так.
Д.: Какие иные заработки были у вас в Мукачево, помимо денег, которые вам платил адвокат?
ИРА: У меня были частные сбережения из (?Мелики Муцки?) [Велики Лучки].
Д.: Поясните.
ИРА: Был большой процесс между крестьянами и графом ШЕНБОРНОМ.
Д.: Крупным виноделом?
ИРА: Да, он отобрал землю у нескольких крестьян. Это было сто лет назад или около того, и, когда я работал учителем, история снова всплыла. Я составил генеалогическое древо для этих крестьян и получил за это 100000 крон.
Д.: Где эти деньги?
ИРА: Полагаю, в карманах CIC, у американцев в Китцбюэле.
Д.: Вы всегда носили эти деньги с собой?
ИРА: Да.
Д.: Сейчас я хочу знать, ваше ежедневное расписание в Софии. Как вы обычно передавали донесения КЛАТТУ? Когда вы вставали утром?
ИРА: Я вставал в восемь утра. Завтракал и потом шел в город.
Д.: Во сколько?
ИРА: В половину девятого или без четверти девять.
Д.: Куда вы направлялись?
ИРА: В церковь.
Д.: Во сколько?
ИРА: Примерно в это же время.
Д.: Но в Софии две церкви.
ИРА: Да, одна у посольства...
Д.: Где служил НИКИТИН?
ИРА: Нет, он служил в болгарской церкви. Из церкви я снова возвращался домой. Если погода была хорошей, я сначала обедал в городе, если нет, то шел домой сразу. Это было около половины первого.
Д.: А потом?
ИРА: Потом я читал газеты и писал. Около половины третьего или без четверти три от КЛАТТА приезжал водитель и вез меня к КЛАТТУ, в его бюро, куда я прибывал между половиной третьего и тремя. Там я передавал ему новости.
Д.: Откуда вы получали новости?
ИРА: Мы дойдем до этого - вы ведь настаивали, чтобы я начал с утра - дойдем и до этого. Итак, если у меня что-то было, каждый день между тремя и четырьмя автомобиль приезжал ко мне на улицу 6 сентября. Иногда он не успевал после обеда, и я шел сам, чтобы продиктовать КЛАТТУ донесения.
Д.: Сколько донесений вы диктовали КЛАТТУ? Ежедневно?
ИРА: Наверное, четыре. Или пять. Или шесть.
Д.: На каком языке вы диктовали?
ИРА: Мои новости были на русском, но я диктовал на разных языках, большей частью на немецком, который был тогда не так хорош, как сейчас, перемежая его венгерским и болгарским, которые КЛАТТ немного понимал. У него был русский словарь, русско-немецкий и русско-чешский. И у меня был свой словарь.
Д.: КЛАТТ не понимал по-русски?
ИРА: Нет. Когда мы заканчивали - между половиной четвертого и половиной шестого - КЛАТТ снова отправлял меня домой. Потом я шел прогуляться. Вечером я читал дома или ходил в кино и потом в половину десятого или в десять снова шел домой. Дома у меня был почтовый ящик, и в нем меня дожидались новости.
Д.: Почтовый ящик был снаружи?
ИРА: Или я шел в церковь, где человек, продающий свечи, передавал мне сообщения. Это была церковь на улице КАЛОЯН.
Д.: И когда вы расшифровывали эти сообщения?
ИРА: По ночам. Это была моя работа.
Д.: Итак, каждую ночь вы расшифровывали четыре, пять или шесть донесений на русском?
ИРА: Да, расшифровывал или выдумывал.
Д.: Когда вы их расшифровывали, сколько времени занимала расшифровка?
ИРА: Они все не были кодированы.
Д.: Но как долго вы декодировали те, которые были кодированы?
ИРА: Около трех четвертей часа или двадцать минут.
Д.: Как выглядели донесения, которые вы декодировали, до декодирования?
ИРА: Вы будете поражены. (Здесь ИРА переходит с мистером Джонсоном на русский).
Д.: Вы имеете в виду, что вы выдумывали их все?
ИРА: В моей квартире не было радиоаппаратуры, все мои люди должны были писать по-немецки или по-русски и класть сообщения в почтовый ящик.
Д.: Вы сказали, у вас дома не было радиоаппаратуры?
ИРА: Никакой. Ни чтобы ни слушать, ни другой.
Д.: А каким образом вы тогда услышали новости об отставке Муссолини?
ИРА: Я же говорил, мне люди рассказали, ЧЕРТКОВ был первым рассказавшим.
Д.: Откуда вы получали свои донесения?
ИРА: Ниоткуда. Из своей головы.
Д.: Каждое отдельное донесение из головы?
ИРА: Каждое отдельное донесение и о России и вообще.
Д.: Донесения Макса и Морица были вами выдуманы?
ИРА: Да, на основе рассказов людей о том, что они слышали.
Д.: Скажите ему: мы здесь не для того, чтобы внимать сказкам.
ИРА: Да, было два источника. У меня были швейцарские газеты.
Д.: Хорошо. То есть ваша версия в том, что все донесения Макса и Морица выдумывались в вашей голове и единственной информацией были новости, которые вы получали от других людей?
ИРА: Да, я и другие.
Д.: То есть истории, которые вы рассказывали ТУРКУЛУ, были ложью?
ИРА: Да. Но генерал ТУРКУЛ с этим никак не связан. Это было полной ложью. После войны он часто расспрашивал меня об этом.
Д.: Итак, вся история, например, о САМОЙЛОВЕ, была ложью?
ИРА: Да. САМОЙЛОВ существует и находится в России, но не имеет к этому никакого отношения.
Д.: Но из каких радиопередач, в первую очередь, из британской зоны, ваши люди узнавали номера и названия военных и авиационных частей?
ИРА: Все было в газетах. Я знаю, что вчера вы блефовали, сказав, что все это не было помощью ни Германии, ни вам.
Д.: Британские коммюнике или британские газеты не содержали названий или номеров частей.
ИРА: Я не слушал британское радио, но [номера] британских дивизий не приводились.
Д.: Откуда же вы их брали?
ИРА: Из болгарских газет…
(ДЖОНСОН: Он хочет объяснить нам, что касательно Ближнего Востока у него никогда не было обилия номеров, а некоторые он узнавал из запросов, передаваемых ему КЛАТТОМ. В целом их было мало, по русскому фронту больше.)
Д.: Откуда вы брали имена командиров британских частей?
ИРА: В болгарских газетах было полно этих имен.
Д.: И тем же способом вы получали информацию о русских номерах, названиях частей и имена командиров?
ИРА: Из газет и из русских новостей. Этого было много в русских радиопередачах, поскольку всегда, когда дивизия отличалась, они, что довольно глупо, раздували из этого огромные истории, упоминая номера и имена людей. Там, все было ясно: Первый украинский фронт, Второй украинский фронт и т.д.
Д.: Таким образом, когда он сообщал о передвижениях русских войск или судов, все донесения были лишь догадками?
ИРА: Да, сочетание работы головой и новостей из газет.
Д.: Но каким образом немцы никогда не обнаружили, что все эти выдумки ложны?
ИРА: Это и меня интересует. Вчера я сказал, что чувствую Россию сердцем, даже Украину и поэтому могу выдумывать такие штуки. У немцев не было этого чутья.
Д.: Но как быть с историей о конвое в Черном море, которую немцы верифицировали?
ИРА: Это была чистая логическая дедукция. Поэтому четыре или пять раз во время войны меня трясло: вдруг они смогут проверить, и информация не подтвердится.
Д.: И каков был мотив, который двигал вами, пока вы сидели в Софии и выдумывали эти истории?
ИРА: Еще раз, вчера вы уже спрашивали, зачем я передавал донесения Морица. Сейчас я скажу то, что действительно хочу. Во время войны русские эмигранты были разделены...
Д.: Мы не интересуемся эмигрантской политикой.
ИРА: Мой мотив заключался в том, что немцы и русские должны обескровить друг друга...
Д.: Но каким образом стопка ложных сведений позволит немцам обескровить русских или наоборот?
ИРА: … пока не произойдет [анти?]коммунистическая революция...
(ДЖОНСОН: Он хочет, чтобы мы поверили...)
Д.: Вы хотите, чтобы мы поверили в то, что с 1941 по 1945 годы вы изготавливали по полудюжине выдуманных донесений в день, а немецкий генеральный штаб был не в состоянии обнаружить, что они вовсе не стоят многих тысяч марок?
ИРА: Не знаю, что думал немецкий генеральный штаб, поскольку никогда не получал реакцию от него. Если бы у меня была прямая связь с генеральным штабом, возможно, они сказали бы мне, и я бы испугался. Возможно, они говорили КЛАТТУ, но он мне не передавал.
Д.: Тем не менее немецкий генеральный штаб хотел не просто платить, но и увеличивать оплату за рассказы обо всем на свете, которые вы выдумывали в Софии просто на основе публично доступной информации.
ИРА: В то время я отправился в Рим к генералу ТУРКУЛУ и сказал, что я совершенно один в этом деле, окружен людьми, которые мне не доверяют. Это был ДЕЛИУС и один из людей, работавших на меня.
Д.: Это было в 1940 году?
ИРА: Особенно в 1942. Именно поэтому я почти не виделся с друзьями. чтобы не подставить их. Чистая случайность, что я однажды сказал КЛАТТУ, что могу получать новости из Африки, хотя обычно его все это утомляло.
Д.: В каком году это было?
ИРА: В 1942...
Д.: Почему вы сказали генералу ТУРКУЛУ, что получаете сведения от людей, которых он прежде заслал в Россию? Разве это лояльно по отношению к нему?
ИРА: Я был более лоялен, чем он.
Д.: Хочу вас сообщить, что сказал о вас генерал ТУРКУЛ. Зачитаю это. Он сказал: «[ИРА] не господин и не гражданин, а товарищ».
ИРА: Странно, с чего он так обо мне говорит.
Д.: Вы рассказывали ТУРКУЛУ, что все эти донесения отправляются из России его людьми, иными словами, вы создавали в глазах ТУРКУЛА впечатление, что в России существуют патриоты, иными словами, что за эти донесения, поступающие из России, ответственен он, по факту это его работа?
ИРА: Да.
Д.: Вы рассказывали КЛАТТУ, вы рассказывали немцам, что эти люди были засланы в Россию.
ИРА: Да, я говорил это КЛАТТУ.
Д.: Иными словами, если бы немцы обнаружили, что донесения, поступающие из России, ложны, то это стоило бы генералу ТУРКУЛУ головы?
ИРА: Да.
Д.: Иными словами, Вы вашими выдумками поставили под угрозу жизнь генерала ТУРКУЛА?
ИРА: Да.
Д.: Не назвал бы это лояльностью. Но ведь генерал ТУРКУЛ не глупец. Он весьма умен и обладает хорошим природным чутьем. Вы сказали, что ночью размышляли, он тоже. Он размышлял о том, что случилось с тех пор, как он имел честь с вами познакомиться и также пришел к выводу.
ИРА: Когда?
Д.: Сейчас. Именно это он имел в виду, сказав, что вы товарищ. Вы сказали, что хотели бы сидеть за круглым столом вместе с генералом ТУРКУЛОМ. Но я бы не советовал вам садиться за один стол с генералом ТУРКУЛОМ в его нынешнем расположении духа.
ИРА: Никогда не думал, что он такое вам скажет, но он все еще мой генерал. Вы - англичане. Когда он говорит, что я - товарищ, это значит, будто я присоединился к его организации подобно сыну генерала [АБРАМОВА], чтобы разрушить ее или...
Д.: Давайте поговорим кое о чем другом. Вы изучали юриспруденцию и знаете достаточно о правовых статусах, чтобы видеть, что существуют лишь две возможности. Или вы были во время войны немецким агентом, или вы были во время войны советским агентом. Но я не скажу советским, я скажу русским, ведь русские - наши союзники.
ИРА: Да.
РАЙЛ: Спросите его вот о чем. Сейчас он сказал нам, что солгал насчет своего диплома и работы адвокатом и об источниках донесений Макса и Морица. Спросите его, является ли ложью и остальное, что он говорил, например, о ТРОИЦКОМ (?) и других радистах, которых он использовал в Братиславе и т. д.
ИРА: Я никогда не подписывал никаких заявлений, что был адвокатом...
Д.: Скажите: то, что вы нам говорили относительно ваших радистов в Братиславе, тоже было ложью?
ИРА: Да.
Д.: Что еще из того, что вы о себе рассказывали, было ложью?
ИРА: Я не думал, что меня уличат во лжи, пока мне, возможно, не устроят перекрестную проверку, и я ничего не подписывал.
Д.: Но истории о других агентах в России тоже были ложью?
ИРА: Нет, они существуют, не агенты, но люди которых послали туда не для того, чтобы шпионить.
Д.: Но описания и имена настоящие? И ни в какой момент у вас не было людей в Турции (?) или в Фане [Варне?], которые контактировали бы с сотрудником в Тифлисе?
ИРА: Никогда.
Д.: Это тоже было ложью?
ИРА: Не знаю, что это за история?
[пропущена страница или ошибка в нумерации страниц]
Д.: Я спросил, было ли это ложью?
ИРА: Да.
Д.: И история с полком, в котором вы были офицером, тоже ложь?
ИРА: Да.
Д.: Когда вы родились?
ИРА: В 1896 году.
Д.: Что вы делали во время гражданской войны?
ИРА: Я боролся за освобождение России в армии ДЕНИКИНА.
Д.: В каком звании?
ИРА: Кандидат в офицеры.
Д.: Но вы никогда не стали офицером?
ИРА: Нет.
Д.: А то, что вы приезжали в Париж в 1936 году правда или снова ложь?
ИРА: Нет, я не был в Париже.
Д.: Вы вообще посещали Париж?
ИРА: Нет, никогда.
Д.: Когда вы впервые встретились с ТУРКУЛОМ?
ИРА: Полагаю, возможно, в Софии, но впервые говорил я с ним в Берлине в 1937 или 1938 году.
Д.: С какой целью вы приехали увидеть ТУРКУЛА?
ИРА: Во-первых, чтобы стать членом его организации и во-вторых, чтобы у нас был план действий на случай войны, которую мы предвидели. В Подкарпатской Руси мы ждали и надеялись. Там я играл другую роль. Это была идея КУТЕПОВА и также генерала ТУРКУЛА - создать движение в Подкарпатской Руси вне зависимости от того, начнется ли война…
РАЙЛ: Скажите, что сейчас нам ясно и то, что он лгал нам относительно мотивов, по которым передавал немцам донесения Макса и Морица.
ДЖОНСОН: Он говорит, что вы вполне вправе так сказать, но он хочет сказать нечто иное: «Лгу я или нет, наступит момент, когда правда выйдет наружу. Я заинтересован в том, чтобы закончить комедию. Лишь один вопрос интересует меня в связи с этим, почему бы вам не позволить мне сказать правду?»