Давид Бурлюк. Портрет Василия Каменского в эховской программе СОБРАНИЕ ТРЕТЬЯКОВКИ.Часть I
ЛАРИСА ЕРЁМИНА
Данный текст набираю буквами,
слушая прямой эфир передачи - 31.05.2009
Дополнения, шлифовка - 31.05.2009
03.06.2009
Сохраняю здесь себе на память с
http://echo.msk.ru/programs/tretiakovka/595231-echo.phtml
Дата :31.05.2009 15:10Тема :Давид Бурлюк. Портрет поэта КаменскогоПередача :Собрание ТретьяковкиВедущие :Татьяна ПелипейкоГости :Ирина Вакар
Давид Бурлюк. Портрет Василия Каменского
===============
А.ТРЕФИЛОВА: 15 часов 12 минут. Наше Собрание открывается. Анна Трефилова у микрофона, Татьяна Пелипейко - у микрофона напротив.
Добрый день, Таня.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Добрый, добрый!
А.ТРЕФИЛОВА: Сегодня у нас в гостях человек, который первый раз на этой программе. Я имею в виду виртуального нашего гостя.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Не на программе, а ….
А.ТРЕФИЛОВА: Виртуального нашего гостя, нашего художника…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ах, да! Это да.
А.ТРЕФИЛОВА: Чья картина сейчас висит на нашем сайте. И, если у кого есть Интернет, можете на него посмотреть. Очень загадочная фигура. Маяковский считал его своим учителем поэтическим, Кандинский называл «Отцом русского футуризма». Это он предлагал сбросить Пушкина и Толстого с парохода современности, это он дал звонкую пощёчину общественному вкусу. Давид Бурлюк у нас сегодня виртуальный гость наш, художник со своим портретом поэта-песнебойца, как мы выяснили, футуриста Василия Каменского.
И специалист, специалист по Бурлюку -Ирина Вакар, старший научный сотрудник отдела живописи первой половины ХХ века.
И.ВАКАР: Здравствуйте.
А.ТРЕФИЛОВА: Здравствуйте, Ирина, я очень рада вас видеть после внушительного перерыва.
Я вам предлагаю перед тем, как мы опишем картину и уже будем от этого плясать, и пока наши слушатели могут смотреть на сайте на эту картину, давайте вопрос зададим тогда, да?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Зададим, да.
А.ТРЕФИЛОВА: И расскажем, что мы за него отдадим.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Прямо сначала для затравки скажем, что отдадим, чтобы народ знал, за что бороться.
Это, во-первых, приглашения на ближайшие вернисажи Третьяковской галереи. И один из них вообще - второго июня, то есть, если я не ошибаюсь, во вторник.
Да? Я правильно числа соблюдаю?
А.ТРЕФИЛОВА: Да, правильно, правильно - понедельник - первое.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Выставка плаката: «Художник и время». Действительно, самый, наверное, такой быстро отзывающийся на ситуации жанр изобразительного искусства - это плакат.
И пригласительные билеты на вернисаж, который состоится 2 июня, в 16 часов на Крымском валу - это раз.
Второй вернисаж, на который у нас есть приглашение, напротив, будет проходить в главном здании Третьяковской галереи - это выставка из фондов графики, в залах Графики «Русские художники-путешественники». Вот художники, которые, казалось бы, люди, которые сидят на месте при мольберте, да? А они любят не сидеть, мольберт, какой-нибудь полегче, прихватить с собой - и вперёд!
И вот русские художники-путешественники будут представлены в залах графики основного здания Третьяковской галереи 4 июня, в 16 так же часов. На этот вернисаж у нас тоже для вас есть приглашения.
Далее - каталоги уже текущих выставок.
Прежде всего, напомню, что выставка Дмитрия Мочальского, а мы вам предлагаем сегодня книгу о нём, эта выставка продлена. И будет она на Крымском валу работать ещё целую неделю по 7 июня включительно.
Дмитрий Мочальский - интересный автор, мы о нём рассказывали. Вы можете у нас на сайте даже почитать о нём.
А.ТРЕФИЛОВА: У Татьяны Пелипейко, как всегда, руки все заняты книгами и билетами. Ещё у тебя есть там?
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ещё есть: «Алексей Юсупов», - это выставка, которая открылась в Инженерном корпусе.
А.ТРЕФИЛОВА: Которая сейчас идёт, кстати.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, это в рамках Третьяковской программы «Золотая карта». Это музеи других регионов, в данном случае, это Кировская область.
Кировский областной художественный музей имени Васнецовых нам представил этого автора, весьма любопытного человека, человека примерно…
А.ТРЕФИЛОВА: Ну, подожди, подожди, не уходи!
Т.ПЕЛИПЕЙКО (продолжает): той же эпохи, что и наш сегодняшний герой - Давид Бурлюк.
Книга о нём и выставка работает в Инженерном корпусе.
А.ТРЕФИЛОВА: И внушительный том тяжёлый…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ай, боже мой! Вот я его с трудом приподнимаю. Это Зураб Церетели, но внушительный! Автор тоже в Инженерном корпусе открыл персональную выставку, которая называется: «Сто работ из Парижа». Опять же вот, художник-путешественник. Правда, при ближайшем выяснении оказалось, что сто работ - это 265.
Вот это всё, что мы даём.
А.ТРЕФИЛОВА: Давай, вопрос задаём. Вопрос, конечно, касается нашего сегодняшнего художника. Давид Бурлюк - он был в своей семье не единственным человеком искусства. Семья была творческая.
На sms: +7 (985) 970-45-45.
Пожалуйста, назовите, как минимум, троих родственников Давида Бурлюка, с которыми он вместе выступал на выставках. Это поэты и художники. Я подскажу: три, как минимум, три родственника.
И.ВАКАР: А их больше.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, у вас есть выбор.
А.ТРЕФИЛОВА: Мы решили, что троих достаточно, для того чтобы получить вот эти замечательные призы, о которых вам Таня рассказала.
Ну, а теперь давайте приступим. Я попрошу, Ирина, вас описать картину, потому что здесь столько всего, что я, например, на себя эту смелость не возьму.
И.ВАКАР: Ну, эта вещь обычно представлена у нас в экспозиции на Крымском валу, в зале номер 6. Это зал, где у нас представлен Кандинский, Филонов, Матюшин и его школа. И такое довольно скромное место там занимает Бурлюк. Почему? Я скажу сразу: это сравнительно небольшая картина: она метр по высоте. Очень яркая, очень энергетически активная, настолько активная, что рядом с ней ничего невозможно повесить.
Она как бы ни на что не похожа. Она требует отдельного места, и поэтому мы нашли такой отдельный щит в углу. Ну, сейчас она, к сожалению, готовится к выставке, в Монако собирается ехать.
А.ТРЕФИЛОВА: То есть, вот сейчас-то её как раз нет?
И.ВАКАР: В настоящий момент её нет. Но я думаю, если человек захочет, ей посмотрит при случае.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: На сайт, на сайт пока.
И.ВАКАР: Значит, это портрет, который можно назвать портретом довольно условно.
Собственно, Василий Каменский, ближайший друг Бурлюка и, кстати говоря, Каменский тоже считал, что это его учитель.
Такой красивый, в то время довольно молодой, хотя уже за 30, надо сказать, ему было. Единственно есть такая черта портретная - это пушистые золотистые волосы, которые, как ореол, вокруг него.
А.ТРЕФИЛОВА: Которые действительно у него были.
И.ВАКАР: Да, это так и было.
А что, собственно, изображено? - Изображён такой молодой человек, очень, современным языком говоря, - накаченный, до половины обнажённый. Очень спортивный. Настоящий, по колено он изображён, в каких-то синих… Прямо хочется сказать: джинсах.
А.ТРЕФИЛОВА: Правда. Да, действительно.
И.ВАКАР: Да. У него жест такой приветственный - растопыренные руки растопыренных пальцев. И всё бы у него, собственно, было достаточно похоже на человеческий облик, если бы не одна странная деталь: у него оба глаза сползли на одну сторону, кстати говоря, на правую. Довольно интересно. Скажу потом - почему. И он этими глазами, которые один под другим, уставился на нас так очень напряжённо. Вот.
А вокруг него происходят какие-то фантастические события: во-первых, над его головой прямо висит, зависла, так сказать, огромная женская фигура, очень плотная, обнажённая, так сказать, дама….
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хотелось бы сказать: Кустодиевская, но она только по корпулентности Кустодиевская, а по стилистике - нет.
И.ВАКАР: Да, а по стилистике - нет. И, собственно говоря, ну, так некоторые считают, что это может быть муза, может быть, это какой-то намёк на несчастливую семейную жизнь.
А.ТРЕФИЛОВА: Такая пышнотелая муза такая.
И.ВАКАР: Но она с розой, которую, может быть, вот он ей протянул. На каком-то красном покрывале. То есть, она, как бы с одной стороны, небесное что-то, потому что она в воздухе парит, а с другой стороны - очень телесная, очень такая, по-видимому, некое начало женственное, вдохновляющее поэта.
Но это ещё не всё. Если эту картину перевернуть на бок, то можно увидеть пейзаж, очень любопытный.
А.ТРЕФИЛОВА: На какой бок?
А! Вот её вот так надо перевернуть, как бы в правую сторону? И тогда становится понятно, да.
И.ВАКАР: Да, просто по часовой.
То там, значит, что можно увидеть? - Дорожка, или река, может быть, так пунктирно нарисованная, прорисованная.
А.ТРЕФИЛОВА: Домик какой-то. Да? Трактир, да.
И.ВАКАР: Потом - трактир, да, с надписью «Трактир». Потом какой-то игрушечный паровозик, с игрушечными вагончиками.
А.ТРЕФИЛОВА: С маленькими колёсиками.
И.ВАКАР: Да, дерево почему-то оранжевое.
И, надо сказать, что всё это вот в этой картине, пожалуй, ни одного нет… Она очень яркая, очень красочная. И нет почти ни одного, кажется, сантиметра, который вот просто был бы… Ну, я не знаю, просто фон - небо, или, так сказать, земля. Всё наполнено какими-то, то ли всполохами,
какими-то разводами, каким-то сиянием, знаете.
Немножко, может быть, я скажу, так сказать, в шутку, но это вот, как, я не знаю, барочные какие-то старинные композиции, где кругом летают какие-то, так сказать, фигуры, что-то происходит.
А.ТРЕФИЛОВА: Что-то есть, да.
И.ВАКАР: И, почему, собственно говоря, я сказала, что эту картину надо перевернуть? Почему она так написана?
У Бурлюка была такая идея, что вот, собственно, футуризм, которым он увлёкся, где-то с 12-13 года.
А.ТРЕФИЛОВА: И всех ещё привлёк заодно.
И.ВАКАР: Да, и, собственно, провозгласил это «ведущим течением» в русском искусстве, и стал называть себя, а потом и другие его стали называть «Отцом русского, или российского футуризма» - и так, и так можно говорить.
Это, собственно, движение, которое призвано передать динамические ощущения. И он как раз придумал, может быть, он не первый придумал, я не знаю, потому что футуризм вообще пришёл из Италии. Но он стал писать картины, как он писал, с четырёх точек зрения. То есть, на самом деле, это звучит очень сложно, а на самом деле это очень просто. То есть, надо так повернуть голову, или повернуть картину, и ты увидишь другой, собственно, ход, ты увидишь другой взгляд на …
А.ТРЕФИЛОВА: Я начала крутить как бы картину со всех сторон.
И.ВАКАР: Потому что действительность нестатична, как бы она вся, в ней все предметы соединяются друг с другом.
А.ТРЕФИЛОВА: Я вам предлагаю послушать о том, как картина Бурлюка оказалась в собрании Третьяковской галереи. И об этом нам рассказала хранитель отдела живописи конца Х1Х - начала ХХ века Людмила Бобровская.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Что отдельно интересно, я потом задам этот вопрос.
А.ТРЕФИЛОВА: Потом задашь этот вопрос, хорошо.
Людмила Бобровская о том, как картина попала в Третьяковскую галерею.
ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ
Л.БОБРОВСКАЯ: Портрет песнебойца-футуриста Василия Каменского Бурлюк написал для выставки «Бубновый валет», которая проходила в салоне Михайловой. А открылась она 21 ноября 1917 года.
Это была последняя выставка «Бубнового валета», на которой большую часть представляли художники совсем направлений беспредметной живописи. И знаменита эта выставка ещё тем, что именно во время этой выставки Каменский обнародовал свой достаточно знаменитый Декрет, который назывался так: «Декрет о заборной литературе, о росписи улиц, о балконах с музыкой, и о карнавале искусств».
Потом эта картина находилась в хранилище произведений современного искусства при Выставочном бюро отдела Изо Наркомпроса.
В 22-м году она поехала на знаменитую «Эсте руссишь аус штелленг», первую русскую выставку, которая проходила в Берлине, в галерее Зандлимана. Потом эта выставка проходила в Амстердаме, и в 23-м году экспонаты выставки вернулись в Москву. И картина находилась вот в этом самом выставочном бюро отдела Изо Наркомпроса.
Когда это выставочное бюро стали расформировывать, уже в конце двадцатых годов, в 27-м году Третьяковская галерея попросила передать Государственный музейный фонд эту картину в наше собрание. И с тех пор портрет, написанный Бурлюком, находится в Собрании Третьяковской галереи.
ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
А.ТРЕФИЛОВА: Людмила Бобровская, это хранитель отдела живописи конца Х1Х-начала ХХ века рассказала нам, как картина попала в Третьяковскую галерею.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Я просто заметила, что Бурлюк как-то у вас проходит сразу по двум ведомствам: и им одновременно занимается и отдел рубежа веков, и отдел первой половины. Хотя понятно, что хронологически - да.
А.ТРЕФИЛОВА: Понятно, что Ирина попадает и туда, и туда.
Отдел живописи первой половины ХХ века, а хранитель у нас - рубежа.
И.ВАКАР: Да. Это на самом деле наследие советских времён, когда наше собрание делилось на дореволюционную и послереволюционную живопись и искусство вообще. И мы делили, собственно, наше хранение по 17-му году.
Но я бы немножко повернула этот вопрос по-другому.
Дело в том, что Давид Бурлюк очень интересно проходит в истории нашей культуры по ведомству - одновременно и изобразительного искусства - живописи и графики. Кстати, прекрасный график был, и поэзии.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но самое-то смешное, что широкой публике он известен именно как поэт, как друг Маяковского, как хулиган, выступавший на разных собраниях, и он почти не известен как художник.
И.ВАКАР: А вы знаете, он больше всего известен вообще как деятель, как популяризатор, как культуртрегер, как пропагандист, как организатор.
Вот Бурлюк в своих воспоминаниях сам в предисловии перечисляет, сколько его упоминают разные люди в мемуарах. И даже недоброжелательно, так сказать, его образ как бы немножко использован в «Хождении по мукам» Алексея Толстого.
А.ТРЕФИЛОВА: Но без него невозможно было обойтись.
Даже в учебниках литературы, когда он уехал, когда он у нас был так вычеркнут, но всё равно, фамилия Бурлюк стояла. Было написано в учебнике: «Это друг Маяковского, и иже с ними». Ничего не было сказано про то, что это за человек. Но невозможно было его вычеркнуть, потому что иначе невозможно было рассказать.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хотя он был уже в эмиграции.
И.ВАКАР: И большая заслуга Маяковского в том, что он и в советские годы всегда писал, у него глава есть: «Прекрасный Бурлюк». Он всегда писал, что «Это мой учитель». Больше того, Бурлюк с удивлением некоторым констатировал, что в своей автобиографии Маяковский написал: «Давал мне каждый день 50 копеек, чтобы я творил, создавал, не голодая, писал, не голодая». И он говорит: «Это же другой бы ни за что не написал, из гордости бы не написал». А Маяковский был бесовски горд. Но Маяковский проявил такое же великодушие, которое проявлял Бурлюк. Потому что самое его, наверное, главное в нём - это удивительная личность, такая фантастическая личность.
Во-первых, он был открывателем действительно талантов, и он умел с ними не ссориться.
Все художники крупные, особенно авангардисты, - это все страшно самолюбивые, довольно такие иногда деспотические, а иногда не деспотические, а просто убеждённые, у которого своя идея, - и он отбрасывает все остальные идеи, потому что они не верны.
Бурлюк объединял всех. Он начал с того, что он подружился с Кандинским в Мюнхене, он в Питере подружился с Кульбиным, потом - с Каменским, потом - через них - с Хлебниковым, с Гуро, Матюшиным.
А.ТРЕФИЛОВА: А почему он нарисовал вот именно Каменского?
И.ВАКАР: Это его близкий друг. Кроме того, Каменский, знаете, как про него говорили там? По-моему, Гуро говорила, что он несколько такой легкомысленный и даже, ну, это очень светлый человек. И из футуристов-поэтов он, может быть, ну, может быть, обидятся на меня какие-нибудь литературоведы, но он наиболее легковесный всё-таки. Это не Хлебников, великий экспериментатор и создатель каких-то, так сказать, открытий великих. Это не Маяковский - трагический и резкий, так сказать, громоподобный….
А.ТРЕФИЛОВА: Сильно политизированный.
И.ВАКАР: Это не нежная Гуро, это вот по духу вот Бурлюк и Каменский были наиболее, пожалуй, близки, потому что Бурлюк тоже писал очень легко, и они были оба страшно жизнерадостными. Они были страшно жизнелюбивые. Вот этот портрет, на самом деле, вот портрет точно такого же жизнерадостного человека. Это же вот то же самое, что в стихах Бурлюка, там, я не знаю:
Каждый молод, молод, молод!
В животе чертовский голод!
Будем лопать пустоту,
Глубину и высоту.
Птиц, зверей, чудовищ, рыб,
Ветер, глину, соль и зыбь
Всё, что встретим на пути,
Может в пищу нам идти!
А.ТРЕФИЛОВА: Вот эти вот не ссорились никогда с Каменским?
И.ВАКАР: Нет, не ссорились. И вообще я должна сказать…
А.ТРЕФИЛОВА: А как он вообще рисовал этот портрет? Он же не позировал Каменский ему наверняка, да?
И.ВАКАР: Ну, это, конечно, сочинённая композиция. И у него много таких. Он писал на исторические темы.
А.ТРЕФИЛОВА: Я просто слабо себе представляю, чтобы он долго сидел.
И.ВАКАР: «Среди футуристов я - футурист-символист».
И у него есть такие, там, «Битва» - там огромная картина. Она, кстати говоря, кажется, не сохранилась.
А.ТРЕФИЛОВА: А быстро писал Бурлюк вообще картины?
И.ВАКАР: Чрезвычайно быстро. То есть, понимаете, он работал и на натуре, и в мастерской. Вот эта ведь, конечно, сочинённая в мастерской.
Когда он писал на натуре, а он одновременно работал, условно говоря, в футуристическом духе и в импрессионистическом духе.
Т.ПЕЛИПЕЙКО: У него же пейзажи.
И.ВАКАР: У него великолепные импрессионистические пейзажи, которые он писал на протяжении практически вот тех же лет. И он говорил: «Я искренен, когда я пишу природу с натуры». И вот они, может быть, писались и не быстро.
Но, когда ему нужно было, например, вот выступали они, предположим, у него было такое Сибирское турне в восемнадцатом, девятнадцатом, двадцатом годах.
И вот описывает один молодой художник, как Бурлюк действовал.
Значит, он утром писал в гостинице так называемый «Портрет моего дяди» футуристический: с вклеенными кусками газеты с тремя глазами, с двумя носами и так далее. И потом на выставке в тот же день продавал, а потом в следующем городе писал следующий портрет, и его тоже продавал. То есть, такая лёгкость иногда отношения к своему творчеству, когда это объяснялось какими-то практическими задачами, у него, в общем, тоже была…
Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, мы можем вспомнить недавнюю нашу передачу о Серове, где рассказ шёл о том, как три месяца человек работал над одним портретом. И то его с трудом, что называется, отодрали, потому что модель уехала в город.
И.ВАКАР: Да, вы знаете, это всегда очень индивидуально, потому что даже, например, Коровин, который писал очень легко, когда ему один раз понадобилось, он очень долго счищал и менял какой-то там свет, падающий от фонаря, потому что ему это не удавалось. Поэтому сказать, что он всегда писал легко Бурлюк, я не могу.
А.ТРЕФИЛОВА: Ирина, скажите, а Каменский остался доволен этой картиной?
И.ВАКАР: Вы знаете, я затрудняюсь сказать, потому что они к этому времени уже расстались.
А.ТРЕФИЛОВА: Это 17-й год, да?
И.ВАКАР: А! Нет, нет, нет! В декабре 17-го и в начале 18-го они вместе в Москве открыли кафе Поэтов. И каждый день выступали там с такими анархическими речами и чтением стихов. И только в апреле 18-го он покинул Москву, и больше он не вернулся.
А.ТРЕФИЛОВА: Бурлюк уехал? А Каменский остался и был вполне себе советским поэтом.
И.ВАКАР: Ну, советским, да.
А.ТРЕФИЛОВА: Друзья мои, мы должны прерваться на НОВОСТИ.
И я напомню, что у нас в гостях Ирина Вакар, старший научный сотрудник отдела живописи первой половины ХХ века.
НОВОСТИ
(Окончание Части ПЕРВОЙ - ЛЕ)
======================
Часть ВТОРУЮ см http://l-fi-hran-art.livejournal.com/6546.html