На поиски весны
Договорились мы с sunrisewind о неком локальном флешмобе: поисках весны за городом.
В 8:30 по Москве мы с Булджером выехали из дому и через пятнадцать минут были у края асфальтовой дороги, за которым открывался сумрачный, но тихий мир.
у нас ведь в наших широтах как? Пять месяцев зима. Глобальное потепление отцепило себе ноябрь в пользу осени. Но март - он законный, зимний месяц.
Мартовский лес встретил чудесных оттенков зеленью. Золотистой, розоватой, бронзовой. Сосны и ели густо сплелись и, наверно, тихо переговаривались, обсуждая нас, двоих людей, заправивших брюки в сапоги, глубоко вздохнувших и готовых топать по глубокому снегу к своему участку.
Небольшая удача: дорога до деревни БасИха оказалась прочищенной грейдером. Так что метров триста нам не пришлось особенно трудиться - до березы, от которой летом обычно ведет прямая тропка к Ефимовцам.
Дальше пришлось топать по целине. Нам помогло то, что за зиму несколько раз случались оттепели, уплотнившие слои наста. Проваливались мы не по пояс, а «по самое не балуйся». Чтобы давать друг другу роздых, мы периодически менялись, то один торил дорогу, то другой, а ведомому было легче - он вступал в уплотнившиеся лунки. Словно хоббиты и компания вокруг горы Карадрас...
Я таращилась вокруг: небо серо-лиловое, тревожное, полное «осадков в виде дождя и снега», влажных ветров, и незримых до ночи светил. Поле густо разрисовано черными иероглифами сухого бурьяна - полыни, пижмы, донника, лопухов и чего-то еще. А снег…
Снег представлял собою документ драматичной зимней истории природы. Когда-то в детстве, листая журнал «Юный натуралист», я пыталась запомнить азбуку следов. Это не так уж сложно, тем более, набор существ, оставлявших на снегу свои отметины, не так уж и велик. Видела следы: заячьи, лисьи, мышиные, кошачьи, несколько видов птичьих.
Цепочки лисьих прерываются свидетельствами мышкования. Кто-то всей тяжестью падая на снег передними лапами, пытался пробить наст. Растрёпанная «воронка», чуть дальше - еще несколько таких…
Не всегда охота велась на мышей. Вот здесь, у рябины, рассыпаны мелкие серые перья: «Драли тут кого-то», - констатирует Булджер. «Природы вековечная давильня», - вспоминаю строчку Н. Заболоцкого из «Метаморфоз».
Мартовские зайцы наплясали пьяных кривулек, словно под песню - «Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад».
Смешнее всего следочки мышиные. Маленькие полевки бегали по насту, почти не проваливаясь, и иногда оставляли отпечатки крошечных лапок, а иногда - смазанный след, словно от невеликих полозьев с еще одной полосой посередине: катались, и пытались рулить и тормозить хвостиком. Фотографии есть, но некачественные - белое на белом.
Насмотревшись на следы, идем дальше. Булджер чаще отдыхает, рассматривает свои владения. Уже видно, что самые главные вещи целы. Столб и провода, бочка и эстакада под ней, теплица, дом с маленькой верандой. Бурты с компостом из скошенной травы и сорняков. Булджер волновался за крытую поликарбонатом теплицу. Устояла! Хвалим себя за высокий конек: снег скатывался и не раздавил конструкцию, что случилось у нескольких знакомых. Я, присмотревшись, вижу на кустах высохшие ягоды барбариса и шиповника - видимо, зима была не слишком сурова, у птиц еще что-то осталось, не все расклевано.
Веранда не запирается. Вместо замка у нас вдвое сложенная рукавица. Но там всё цело. В домике (он уже под замком) не видно следов мышиных бесчинств: цело даже туалетное мыло и пластыри с бинтами - то, что они обычно пытаются погрызть. Прекрасный молодой Князь Шмелей, скорее всего, нынче зазимовал у соседей. Подданных его, мохнатых, тихо спящих мертвым сном, тоже не видать.
Опа! Вот это находка! Осенью мне было не до того - Булджер оставил полбутылки лимонада, и он теперь замерз. Я решила сфотографировать артефакт.
И тут он начинает звонить своей маме.
- Мама?! С праздником тебя! Ты не поверишь, откуда я с тобой разговариваю!
Слышу, как ахает свекровь. Допиваю чай из термоса с пряником.
Проведать посадки и домой. Слива поломана. До сокодвижения ее надо подрезать и обработать варом. Китаец стоит - хоть бы хрен ему… Две маленькие туи торчат из-под снега, как зеленые щеточки.
После оттепелей высунулась из сугроба малина.
Березы рисуют в небе партитуру какой-то фантастической музыки будущего… Додекафония.
У вербы набухли почки. Но пушистики еще глухо спрятаны. Еще пару недель они там посидят. В небе - не то призраки рассвета, не то заката, хотя еще утро. На часах 9:40.
Ой, что я нашла! Ледяную скульптуру дачного домового. Он, похоже, ослик? Симпатичный. Он здесь спокойно живет до весны.
Ну что, пора? Пора. Булджер запечатлел, как я топаю. В руке моей пакет с термосом и пряниками. По собственным следам идти легче.
А вот в чистом поле загадочная конструкция, названная аббревиатурой ТП. Именно это и является настоящей ТэПэ, остерегайтесь подделок! Трансформаторная подстанция…
А это мне вместо мартовской мимозы: ветка рябины, позолоченная лишайником.
Пора домой, там Илья для меня опять тортик изготовил. Как-никак - праздник.
Всех своих подруг поздравляю с международным женским днем. Сил вам, терпения и веры, что мы обязательно выкопаем свою весну, свое счастье даже из-под самого глубокого снега!
В 8:30 по Москве мы с Булджером выехали из дому и через пятнадцать минут были у края асфальтовой дороги, за которым открывался сумрачный, но тихий мир.
у нас ведь в наших широтах как? Пять месяцев зима. Глобальное потепление отцепило себе ноябрь в пользу осени. Но март - он законный, зимний месяц.
Мартовский лес встретил чудесных оттенков зеленью. Золотистой, розоватой, бронзовой. Сосны и ели густо сплелись и, наверно, тихо переговаривались, обсуждая нас, двоих людей, заправивших брюки в сапоги, глубоко вздохнувших и готовых топать по глубокому снегу к своему участку.
Небольшая удача: дорога до деревни БасИха оказалась прочищенной грейдером. Так что метров триста нам не пришлось особенно трудиться - до березы, от которой летом обычно ведет прямая тропка к Ефимовцам.
Дальше пришлось топать по целине. Нам помогло то, что за зиму несколько раз случались оттепели, уплотнившие слои наста. Проваливались мы не по пояс, а «по самое не балуйся». Чтобы давать друг другу роздых, мы периодически менялись, то один торил дорогу, то другой, а ведомому было легче - он вступал в уплотнившиеся лунки. Словно хоббиты и компания вокруг горы Карадрас...
Я таращилась вокруг: небо серо-лиловое, тревожное, полное «осадков в виде дождя и снега», влажных ветров, и незримых до ночи светил. Поле густо разрисовано черными иероглифами сухого бурьяна - полыни, пижмы, донника, лопухов и чего-то еще. А снег…
Снег представлял собою документ драматичной зимней истории природы. Когда-то в детстве, листая журнал «Юный натуралист», я пыталась запомнить азбуку следов. Это не так уж сложно, тем более, набор существ, оставлявших на снегу свои отметины, не так уж и велик. Видела следы: заячьи, лисьи, мышиные, кошачьи, несколько видов птичьих.
Цепочки лисьих прерываются свидетельствами мышкования. Кто-то всей тяжестью падая на снег передними лапами, пытался пробить наст. Растрёпанная «воронка», чуть дальше - еще несколько таких…
Не всегда охота велась на мышей. Вот здесь, у рябины, рассыпаны мелкие серые перья: «Драли тут кого-то», - констатирует Булджер. «Природы вековечная давильня», - вспоминаю строчку Н. Заболоцкого из «Метаморфоз».
Мартовские зайцы наплясали пьяных кривулек, словно под песню - «Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад».
Смешнее всего следочки мышиные. Маленькие полевки бегали по насту, почти не проваливаясь, и иногда оставляли отпечатки крошечных лапок, а иногда - смазанный след, словно от невеликих полозьев с еще одной полосой посередине: катались, и пытались рулить и тормозить хвостиком. Фотографии есть, но некачественные - белое на белом.
Насмотревшись на следы, идем дальше. Булджер чаще отдыхает, рассматривает свои владения. Уже видно, что самые главные вещи целы. Столб и провода, бочка и эстакада под ней, теплица, дом с маленькой верандой. Бурты с компостом из скошенной травы и сорняков. Булджер волновался за крытую поликарбонатом теплицу. Устояла! Хвалим себя за высокий конек: снег скатывался и не раздавил конструкцию, что случилось у нескольких знакомых. Я, присмотревшись, вижу на кустах высохшие ягоды барбариса и шиповника - видимо, зима была не слишком сурова, у птиц еще что-то осталось, не все расклевано.
Веранда не запирается. Вместо замка у нас вдвое сложенная рукавица. Но там всё цело. В домике (он уже под замком) не видно следов мышиных бесчинств: цело даже туалетное мыло и пластыри с бинтами - то, что они обычно пытаются погрызть. Прекрасный молодой Князь Шмелей, скорее всего, нынче зазимовал у соседей. Подданных его, мохнатых, тихо спящих мертвым сном, тоже не видать.
Опа! Вот это находка! Осенью мне было не до того - Булджер оставил полбутылки лимонада, и он теперь замерз. Я решила сфотографировать артефакт.
И тут он начинает звонить своей маме.
- Мама?! С праздником тебя! Ты не поверишь, откуда я с тобой разговариваю!
Слышу, как ахает свекровь. Допиваю чай из термоса с пряником.
Проведать посадки и домой. Слива поломана. До сокодвижения ее надо подрезать и обработать варом. Китаец стоит - хоть бы хрен ему… Две маленькие туи торчат из-под снега, как зеленые щеточки.
После оттепелей высунулась из сугроба малина.
Березы рисуют в небе партитуру какой-то фантастической музыки будущего… Додекафония.
У вербы набухли почки. Но пушистики еще глухо спрятаны. Еще пару недель они там посидят. В небе - не то призраки рассвета, не то заката, хотя еще утро. На часах 9:40.
Ой, что я нашла! Ледяную скульптуру дачного домового. Он, похоже, ослик? Симпатичный. Он здесь спокойно живет до весны.
Ну что, пора? Пора. Булджер запечатлел, как я топаю. В руке моей пакет с термосом и пряниками. По собственным следам идти легче.
А вот в чистом поле загадочная конструкция, названная аббревиатурой ТП. Именно это и является настоящей ТэПэ, остерегайтесь подделок! Трансформаторная подстанция…
А это мне вместо мартовской мимозы: ветка рябины, позолоченная лишайником.
Пора домой, там Илья для меня опять тортик изготовил. Как-никак - праздник.
Всех своих подруг поздравляю с международным женским днем. Сил вам, терпения и веры, что мы обязательно выкопаем свою весну, свое счастье даже из-под самого глубокого снега!