Снова вспоминаю о первых книгах. Часть 1
Фредерик Лейтон. Чтение книги. 1877
Мне повезло: в детстве мне читали хорошие стихи. Отбором книг для меня обычно занимался отец. Он обладал хорошим вкусом и слухом, и при этом понимал, что значит быть ребенком.
Иногда, вспоминая то счастливое время, я отмечаю некоторые странности, которые нельзя счесть образцовыми с точки зрения воспитания, но тут уже ничего не поделаешь - все было так, как было.
Немного отступлю от темы…
Я никогда не спрашивала папу, не мечтал ли он о сыне… Две девочки - это тоже не самый плохой вариант, более того - когда у меня родился второй ребенок, сын, я с удивлением обнаружила, что отец мой не знает, как себя с ним вести. Таня, Маша, Настя - общаясь с одной за другой тремя девчонками, он к этому привык и в первые годы жизни Ильи откровенно растерялся - это что еще такое - мальчик?
Тем не менее, со мной, первым своим ребенком, папа очень часто воспроизводил собственное детство, давал мне то, чего по объективным причинам (война) был лишен. Сейчас, вспоминая, я ловлю себя на том, что у меня было почти идеальное… мальчишеское детство. Меня поощряли к естественнонаучным опытам, со мной «планировали» путешествия в дальние страны по карте, мне предлагали игры, в которых можно было быть кем угодно, только не «куколкой-принцессой». Другие девочки вышивали, а я выращивала кристаллы, разбиралась, как устроен парашют, училась разводить костер…
Мне подсовывались книги о путешествиях, исследованиях, войнах. Папа за версту обходил сентиментальные истории, в этом его поддерживала и мама. Они не хотели, чтобы я плакала над книгами и… Спрятали от меня, например, «Хижину дяди Тома» Гарриетт Бичер-Стоу, чудаки! Я нашла ее, прочла, но плакать не стала - вот еще! Просто еще раз сказала себе, что рабство - это… (Не буду повторять, что я тогда сказала - я собрала в одну фразу все известные мне плохие слова).
А вот слёзы с рыданиями в голос у меня вызвал «Белый Бим Черное ухо» Г.Троепольского, потому что ведь это не о собаке, а о безответной преданной любви, которая имеет отношение ко всем… «Бима» мне вероломно предложила и даже сама прочитала бабушка Сима, которая тоже, по привычке, порой гнула папину линию и восклицала: «Кааак, ты не читала «Тома Сойера» («Дети капитана Гранта», «Кортик», «Тайну двух океанов», «Копи царя Соломона»)?! Стыдись!» Привыкнув быть мамой трех мальчишек - Сени, Вити, Лёли - бабушка продолжала привычное для себя дело: инициирование всего полезного подначкой «на слабО». Она терпеть не могла слез, экзальтированности и подчеркнутого «романтизма», считая это безвкусицей. При этом сама была романтична, как юная девушка, только «без пузырей», очень сдержанно.
Стихи… Конечно же, мою колыбель качали два совершенно несопоставимых поэта-воспитателя: Пушкин и Заходер. Оцените сочетание, друзья! Но, клянусь, всё было именно так. И две вполне сопоставимые дамы: Токмакова и Благинина. Маршак, Михалков и Барто присоединились официально - в позднем детском саду и в школе - но исходили уже не из рук отца…Оттуда скорее напоследок выпорхнули Маяковский и Хармс… Примерно в это же время присоединились переведенные с идиш Лев Квитко и Овсей Дриз, и с польского - Юлиан Тувим. Я начала смутно, на уровне системы образов, ощущать свое частичное еврейство.
Папа стремился показать мне стихи яркие, смешные, с парадоксальными образами, игрой слов, режуще-новые (поверьте, для любого вновь родившегося человека в русскоязычном мире нет ничего ярче и новее Пушкина!)
Поэтому так легко принялись Заходер, Хармс и Токмакова - они идеальные поэты игры. Их образы чрезвычайно легко находили свое место в детском сознании. Иногда мне кажется, что при чтении их стихов взрослые становятся детьми, а дети - взрослыми и могут встретиться на полдороге.
В одно из своих первых посещений библиотеки, к чему меня очень настойчиво приучала бабушка, я, словно повинуясь какому-то зову, вытащила с полки книгу стихов Некрасова, «Крестьянские дети». И не могла от нее оторваться, и даже сама по собственной инициативе много чего выучила наизусть и до сих пор помню. Лёгкое дыхание Некрасова и его яркая образность делает его замечательным детским поэтом. Правда, целых два поколения у нас шарахались от социальности, не желая «грузить» этим детей. Но своих детей я предпочла бы грузить, скорее этим, нежели чем-то иным. Тут уж каждый, как говорится, выбирает сам…
Я рассказала ровно половину того, что собиралась, и продолжу, если ничто не помешает. А вас спрошу, друзья мои, на чьих стихах вы выросли? Имеется в виду первые 5-10 лет жизни, не больше и не дальше!