Таймырские рассказы. Рассказ второй - "Дуглас"
Это второй рассказ из серии Таймырских, навеянный экспедицией по Таймыру весной 2015 года.
к предисловию
к первому расскзу - "Волочанка-City"
«Дуглас»
«Самое прекрасное, что мы можем испытать -
это ощущение тайны. … Тот, кто никогда не
испытывал этого чувства, кто не умеет
остановиться и задуматься, охваченный робким
восторгом, тот подобен мертвецу, и глаза
его закрыты»
А. Эйнштейн
«…Фюзеляж - смята и деформирована носовая часть фюзеляжа, деформированы шпангоуты, фонарь пилотской кабины. Разбито остекление, левый мотор с рамой и капотами оторван, погнуты лопасти воздушных винтов. Самолет подлежит капитальному ремонту, но находится на замерзшем болоте в тундре на расстоянии 180 км на водоразделе рек Янгода, Луктака и Гарбит севернее поселка Волочанка Авамского района Таймырского округа. Транспортировка самолета не представляется возможной (горы, болота, реки)». «Акт на списание самолета С-47 № Л-1204 от 24.05.1947 г.», Государственный архив Красноярского края.
(отсюда http://nordroden.livejournal.com/3417.html)
Собираясь в экспедицию на Таймыр, в поисках спонсоров, помощников и сочувствующих, мы добрались до Сибирского отделения Русского Географического общества.
Там нам и поведали историю о самолете «Дуглас», потерпевшем катастрофу аж в апреле 1947 года на Таймыре, в 180 километрах от Волочанки, то есть в районе маршрута нашей экспедиции. С тех пор самолет находится на месте катастрофы, и Сибирское отделение РГО попросило нас зафиксировать его координаты и, по возможности, обследовать его и оценить состояние. Мы с радостью за это взялись, залезли в интернет… и начались тайны.
3 мая 2015 года мы вышли в квадрат поиска Дугласа. В этот момент я написал в своем сообщении: «13:20 Начали движение в квадрате поиска места вынужденной посадки Дугласа в 1947 году. В поисках Дугласа забурились в горы. Сильный ветер, низовая поземка, видимость ноль. Витя тоже не смог к нам пробиться, сел в Усть-Аваме. 22:30 Встали на ночлег на льду кристально чистого горного озера. Выпили за чистоту. Поиски Дугласа ведем по схеме, нарисованной выжившим пилотом, которую сложно привязать к карте. Виктор бы помог, да погода нелетная. Ладно, завтра попробуем еще...»
Собственно, вот она, эта нарисованная самым молодым и единственным выжившим членом экипажа, 24-летним вторым пилотом Сергеем Лукьяновичем Аношко, схема:
Надо сказать, что Сергею Аношко досталось - именно ему пришлось организовать проживание пассажиров самолета, в том числе женщин и детей, в условиях зимней тундры с 23 (встречаются упоминания, что катастрофа произошла не 23, а 13) апреля по 13 мая, скудости продовольственных запасов (были обобществлены все, в том числе и личные, продукты питания и введен «продовольственный диктат»; несколько дней перед появлением спасателей рацион питания составлял одну ложку в день на человека), пока их не обнаружила спасательная группа. Обведенный на этой схеме круг поисков имеет диаметр без малого 100 километров, да и само его расположение грешит серьезной неточностью, так что найти его в тундре, засыпанной весенним снегом - та еще задачка. Но когда, 4 мая 2015 года, над тундрой пронеслось в радиоэфире Витино «Ура! Мы нашли его!» и последующее уточнение в он-лайн трансляции, что «именно такие слова неслись вчера в радиоэфире на 73 широте, над безлюдными просторами арктических гор и тундры. Мой маленький самолет описывал круги над разбитым заснеженным Дугласом, приземлившимся здесь в далеком 1947 году при отказе двигателей», среди поздравительных «комментов» стали появляться недоуменные. «Нашли? - да интернет пестрит фотками и сообщениями об этом самолете. Что значит, вы нашли?»
Конечно, не мы. Первый раз самолет нашёл 11 мая 1947 года экипаж легендарного военного и полярного лётчика Фёдора Анисимовича Шатрова, Героя Советского Союза (говорят, дважды Героя. Но второй Звезды Фёдор Анисимович был лишен, поскольку спустил с лестницы генерала, попытавшегося приставать к его жене, в то время фронтовой медсестре. Но это совсем другая история...).
Со слов Фёдора Анисимовича эта история описана в книге «Над Арктикой и Антарктикой» (А.А. Лебедев, И.П. Мазурук) так:
«...В поисках пропавшего самолета участвовали экипажи Красноярского управления гражданской авиации, но безрезультатно. Из Москвы был направлен экипаж опытного полярного летчика Владимира Васильевича Малькова на самолете, оборудованном лыжным шасси. Со стороны Хатанги поиски поручили известному в Арктике летчику, Герою Советского Союза Федору Анисимовичу Шатрову. С его слов я и знаю эту историю подробно.
Уже в течение двадцати дней шли упорные поиски по всем вероятным направлениям...
- Ну, Володя, предлагаю сегодня пройти с галсами по курсу девяносто градусов, вроде везде обшарили, - советует Шатров своему штурману Владимиру Тулину, - погода хорошая. Да, какой это у нас полет по счету?
- Двадцать первый, Федор Анисимович.
- Двадцать первый, говоришь? Может, на этот раз повезет. Не могли же они провалиться сквозь землю!
Вылетели, как всегда, из Хатанги. Погода отличная, ярко светит солнце, от белизны снежного покрова спасают светофильтровые очки. По кустикам, обрамляющим извилистые берега, угадываются русла небольших речушек. Озер на карте множество, но их трудно различить под снежным покровом.
Километров сто прошли по прямой, затем начали ходить галсами по сорок километров в ту и другую сторону от генерального курса. Пока ничего подозрительного не просматривается, а ведь в этом белом безмолвии Севера любая черная точка должна быть хорошо видна...
В полете приняли участие двое синоптиков - представительницы прекрасного пола Хатангского метеобюро. В пилотской кабине шел обмен мнениями об изменчивости погоды в Арктике, о хороших погодах в весеннее время и о микроклимате района Хатанги. У полярных летчиков есть убеждение, проверенное на деле, что если нет погоды для посадки в аэропортах, а с Хатангой нет даже радиосвязи, то все равно направляйся в Хатангу - погода для успешного приземления будет обеспечена. Молодые синоптики начали этот феномен доказывать с теоретической точки зрения... но тут в беседу вмешался штурман Тулин:
- Товарищи летчики, следующий курс - триста тридцать пять, галс номер семь, на горизонте чисто, даже куропаток не видно. Видно, Тюриков исчез, подобно Леваневскому. Загадка?
Не прошло и пяти минут полета с новым галсом, как вдруг - сколько же этих “вдруг” в жизни летчиков! - бортмеханик Лев Голутвин (между прочим, всегда почему-то бортмеханики видят первыми то, что нужно увидеть), которого в данный момент не интересовала, видно, лекция по метеорологии, как-то спокойно докладывает, одновременно указывая вперед
- Командир! С вашей стороны, смотрите вперед и левее, наблюдаю три темные точки!
- Где? Ага, вот, вижу! Молодец! А вообще, не кусты ли? Нет, не может быть, на кусты не похоже... Снимаю управление с автопилота, - продолжает Шатров, - и со снижением направляю самолет к увиденным черным точкам, которые быстро превращаются в машущих руками людей. Слышу за спиной хоровое “ура!”. Присутствующие в пилотской кабине вразнобой подсказывают: “Это же люди, да, конечно, люди с самолета - других быть не может! Командир, давай по их следу, он хорошо просматривается.. ” Сделав круг над тройкой и покачав им крыльями, направился по их пути. Кто эти трое? Члены экипажа? Пассажиры?.. И через пять - семь километров на белом фоне снега темной громадиной вырисовывается целый, стоящий на колесах самолет. Прохожу низко над ним, развернулся и уже сам про себя кричу: “Ура!” Из самолета начинает высыпать народ. Живы! Эх, жалко, что у нашего самолета колеса, вот когда лыжи нужны - сели бы сразу. Что делать, сбросим, что есть на борту. Сбросили несколько спальных мешков, три запаянные коробки НЗ (неприкосновенного запаса). Бортрадист Павел Докторов связался по радио с Волочанкой, доложил о находке. Тулин взял пеленги у Хатанги и Волочанки и, определив координаты найденного самолета, сообщил Хатанге. Та в свою очередь сообщила о находке в Диксон для экипажа Малькова».
Экипажу Владимира Васильевича Малькова, на таком же, только обутом в лыжи «Дугласе», уже не составило труда по координатам Шатрова найти аварийный «Дуглас» во второй раз, 13 мая 1947 года, а штурман экипажа Иван Кухарь смог подобрать место посадки вплотную к аварийному самолету. «Сколько было радостных слез! Незнакомые люди обнимали и целовали своих спасителей. Обросшие мужчины, заплаканные женщины и дети. “Чуть самого слеза не прошибла от такой сцены”, - рассказывал мне Владимир Васильевич» (из той же книги).
Экипаж Малькова вывез всех - все 28 человек - живых и практически здоровых (немного обмороженных рук и щёк, в основном у детей), проживших 20 дней в зимней тундре. Самолет сел на лёд замерзшего озера в четырех километрах от Волочанки, откуда его пассажиров на нартах вывезли местные жители… Всех, кроме экипажа самолета и еще шестерых пассажиров, ушедших через три дня (по другим сведениям, через неделю). Впрочем, сведения разнятся не только по датам самой катастрофы и ухода части экипажа от самолета, но и по количеству пассажиров, как ушедших, так и оставшихся. В одном из источников, впрочем, указано, что на борту находилось до шести «пушистых зайцев» - безбилетников; но в те времена это не считалось криминалом - охота за «зайцами» в авиации началась уже в пятидесятых.
Поиски продолжались - самолет Малькова забрал лишь тех, кто остался у аварийного «Дугласа». Судьба же ушедших, включая командира экипажа, опытнейшего Максима Дмитриевича Тюрикова, 35-летнего летчика, прослужившего всю войну на перегонной трассе Аляска-Сибирь, как и пришедшего с той же трассы в гражданскую авиацию 33-летнего бортмеханика Виктора Ананьевича Писмарева, была по-прежнему неизвестна. Сохранилась служебная характеристика Писмарева от 11 февраля 1945 года: «…В дивизии со дня формирования. Большей частью выполнял задания по переброске импортного груза и в обратных направлениях по доставке экипажей перегонщиков. Совершил 330 рейсов и перегнал 14 самолетов С-47 на участке трассы Фербенкс - Уэлькаль, протяженностью 1 496 км без летных происшествий. На трассе налетал 1 715 часов. Приобрел хороший практический опыт эксплуатации материальной части в суровых климатических условиях севера при температурах зимой - 40 - 50С…» С командиром и бортмехаником за помощью ушел и третий член экипажа - 34-летний бортрадист Алексей Дмитриевич Смирнов. Он тоже из перегонщиков, летал в Енисейской авиагруппе на гидросамолётах Г-1 и Г-2. С 1942 года - бортрадист 8 транспортного авиаполка, работал на трассе от Фербенкса в США до Красноярска и на трассе Красноярск - Новосибирск - Омск - Свердловск - Казань - Москва. В некоторых источниках упомянут еще один член экипажа - механик Шехаданов Н. В., но о его судьбе - ушел ли он с командиром, или остался со вторым пилотом Сергеем Аношко - нам не известно. Забегая вперед - Сергей Лукьянович Аношко стал впоследствии командиром Ли-2 и прослужил в авиации до 1959 года, налетав более миллиона километров по трассам Красноярского края.
А ушедшую группу Тюрикова искали и с воздуха - с 12 мая по 10 июня самолеты Малькова и Шатрова налетали 142 часа, а 18 июня к поискам подключился экипаж самолета МП-7. Искали Тюрикова и с земли - были «мобилизованы» около 30 упряжек оленей местных жителей - но результата не было. 21 июня поиски были приостановлены из-за массового таяния снега в тундре (что всегда приводит в негодность и полосы такого типа, как в Волочанке, аэродромов). Последняя попытка найти Тюрикова была предпринята с земли, когда 5 августа в квадрат поиска была отправлена группа с радиостанцией.
1 октября 1947 года поиски были прекращены.
Выписка из приказа командира 26 ТАО КУГВФ от 22.10.1947 г. № 71 г.Красноярск:«С 1 октября 1947 г. исключить из списков личного состава 26 ТАО пропавших без вести 12 мая 1947 г. при аварии самолета С-47 № Л-1204:
1. командира корабля Тюрикова Максима Дмитриевича
2. бортрадиста Смирнова Алексея Дмитриевича
3. бортмеханика Писмарева Виктора Ананьевича
Основание: приказ начальника КУГВФ № 0103 от 1.10.1947.
Командир 26 ТАО Ползунов».
23 октября 1953 года, в районе истоков реки Шайтан, то есть в 120 километрах к юго-западу от места аварии «Дугласа», охотником колхоза имени Калинина Авамского района Сахатиным (запомните фамилию!) Филиппом Николаевичем был обнаружен скелет. А при нем документы: партийный билет и свидетельство пилота на имя Тюрикова, и его записная книжка. Следы остальных восьми человек не найдены до сих пор.Пожалуй, надо остановиться и попробовать, если и не ответить, то хотя бы систематизировать лавинообразно возникающие вопросы и даже тайны, всплывающие тут и там по мере рассказа этой истории.
- Что за рейс такой выполнял этот «Дуглас», на котором, в далеком заснеженном Таймыре оказалось как минимум 28 (или 34) пассажиров, среди которых были женщины и дети? Куда, откуда и зачем он летел? Кому принадлежал?
- Откуда на Крайнем Севере в 1947 году американский пассажирский самолет?
- И вообще, что за зверь такой, этот «Дуглас», севший без потерь посреди таймырской тундры? Причем не единичный экземпляр, - только Писмарев перегнал таких 14 штук?
- Что за трасса такая, Аляска - Сибирь, на которой работали в годы войны все пропавшие члены экипажа самолета? И где эти таинственные Фербенкс и Уэлькаль, между которыми целых 1496 воздушных километров, и чем они так важны, что надо их соединять авиатрассой?
- И что, в конце концов, произошло с самолетом в воздухе, что заставило командира Тюрикова сажать его с пассажирами посреди ледяной пустыни?
- И что заставило Тюрикова оставить пассажиров на второго пилота и уйти на поиски помощи? Почему (судя по месту найденных останков) уйти не туда? Что стало с остальной ушедшей группой?
- И кто были те трое, кого заметил бортмеханик Шатрова Голутвин, и как они оказались в 5-7 километрах от самолета?
На какие-то вопросы ответов нет, на какие-то мы, возможно, дадим ответы, которые поставят новые вопросы. Впрочем, это, наверное, и есть то, что называется тайной…
Впрочем, на один вопрос мы ответим сразу. Зачем мы ищем этот «Дуглас». Зачем его ищет Сибирское отделение РГО нам понятно - его штаб-квартира находится в Красноярске, одном из конечных пунктов трассы Аляска - Сибирь. Так что поиск этого «Дугласа» - дань памяти, дань уважения всем, работавшим на ней, в том числе и всем тем «Дугласам», поставленным по ней из Америки, и тем летчикам, что это делали с 42-го по 45-й. А зачем его ищет Слава Сахатин, директор Волочанской дизельки (из первого Таймырского рассказа - «Волочанка-Сити») теперь понятно по фамилии, означающей его принадлежность к одному из небольшого количества нганасанских родов. Как и охотника Филиппа Николаевича из 23 октября 1959 года…
23 апреля 2015 года мы стоим на площадке перед зданием Дудинского аэропорта.
(Слушайте, а может, это тоже тайна? Или просто игра цифр? Катастрофа Дугласа - 23 апреля 1947-го. Сахатин находит тело Тюрикова 23 октября 1953-го. Сегодня - снова 23-е, снова апреля. Только 2015-го). Дудинский аэропорт - это вертолетная площадка, обслуживающая рейсы Ми-8, связывающие столицу Таймыра, Дудинку, с окрестными поселками, в том числе с Авамом и Волочанкой. А стоим мы потому, что только что пришел борт, который вертолетчики должны принять и обслужить, поэтому нам надо подождать, пока они освободятся. А зачем ждать в тесном стареньком аэровокзальчике, когда такой весенний простор на улице? Вот, пока мы ждем, к нам и подходит Слава. Этот диалог я приводил уже в рассказе «Волочанка-Сити», но там он о топливе был. А сейчас я его снова приведу. Только теперь он будет о «Дугласе».
« - Я из Волочанки. Начальник дизельки. Тебя же по-любому заправлять надо?
- Конечно. Только смотря почём. А то в Аваме заправлюсь, - начал я торговаться, но был прерван смешком.
- В Авам знаешь, как солярку завозят? По зимникам. Она там по 137 рублей. А у меня - навигацией. 45. Я тебе из своей отдам. И, да… Я слышал, вы «Дуглас» искать будете?
- Да, есть такая задачка…
- Есть бумага? Пиши. - И Слава диктует мне координаты. - Это координаты зимовий. Станков, как ты говоришь. Там были поселки в советское время. Там осталась солярка. В бочках. Сам посмотришь, в каких. В каждой точке, что я тебе даю, есть солярка. Возьми, сколько тебе нужно. А «Дуглас» найдете - дай координаты.
- Спасибо тебе, - говорю я и накладываю Славины координаты на курс партии Бегичева. Ну, точно по курсу. Значит, и отсюда, из Дудинки, и из Волочанки, соляру можно будет брать по-минимуму, а грузоподъемность вездехода использовать для транспортировки бензина для Витиного самолета. Хорошо получилось. - Спасибо, Слав».
На Витином мобильнике раздается звонок.
«Мы освободились, подходите!», - это Шамиль Шафигуллович Абдурахманов, начальник вертолетной площадки Дудинка. Ему мы и задаем вопросы о координатах - ну, не может такого быть, чтобы никто их не знал - вертолетчики, это мы тоже знаем, там бывали, и не раз.Шамиль Шафигуллович внимательно нас выслушивает и приглашает ребят из только что приземлившегося экипажа. А огромный стол посреди кают-компании занимает пожелтевшая авиационная карта. Прилетевший экипаж в начале восьмидесятых выполнял как раз в районе катастрофы «Дугласа» тотальную съемку; садились они, в том числе, и непосредственно у «Дугласа». Летчики смотрят на разложенные карты, недоверчиво косятся на километровку в моем ноутбуке и снова начинают «ползать» по бумажной карте, тщательно высматривая там названия урочищ и рек…
- Тридцать лет прошло… Да, садились у «Дугласа». Даже облазили его. Вот он - высотомер снял, исправный был. Но мы там 200 взлетов-посадок выполнили, так что не вспомнить точно. Где-то в этом квадрате, - показывают они огромную территорию, несколько сдвинутую относительно рисунка Аношко, но не меньшую по размерам.Это тоже загадка таймырского «Дугласа» - сколько раз около него были люди - лётчики, поисковики, оленеводы… Даже государственная комиссия. Но нет координат его, хоть ты тресни. Нету.
продолжение следует
к предисловию
к первому расскзу - "Волочанка-City"
«Дуглас»
«Самое прекрасное, что мы можем испытать -
это ощущение тайны. … Тот, кто никогда не
испытывал этого чувства, кто не умеет
остановиться и задуматься, охваченный робким
восторгом, тот подобен мертвецу, и глаза
его закрыты»
А. Эйнштейн
«…Фюзеляж - смята и деформирована носовая часть фюзеляжа, деформированы шпангоуты, фонарь пилотской кабины. Разбито остекление, левый мотор с рамой и капотами оторван, погнуты лопасти воздушных винтов. Самолет подлежит капитальному ремонту, но находится на замерзшем болоте в тундре на расстоянии 180 км на водоразделе рек Янгода, Луктака и Гарбит севернее поселка Волочанка Авамского района Таймырского округа. Транспортировка самолета не представляется возможной (горы, болота, реки)». «Акт на списание самолета С-47 № Л-1204 от 24.05.1947 г.», Государственный архив Красноярского края.
(отсюда http://nordroden.livejournal.com/3417.html)
Собираясь в экспедицию на Таймыр, в поисках спонсоров, помощников и сочувствующих, мы добрались до Сибирского отделения Русского Географического общества.
Там нам и поведали историю о самолете «Дуглас», потерпевшем катастрофу аж в апреле 1947 года на Таймыре, в 180 километрах от Волочанки, то есть в районе маршрута нашей экспедиции. С тех пор самолет находится на месте катастрофы, и Сибирское отделение РГО попросило нас зафиксировать его координаты и, по возможности, обследовать его и оценить состояние. Мы с радостью за это взялись, залезли в интернет… и начались тайны.
3 мая 2015 года мы вышли в квадрат поиска Дугласа. В этот момент я написал в своем сообщении: «13:20 Начали движение в квадрате поиска места вынужденной посадки Дугласа в 1947 году. В поисках Дугласа забурились в горы. Сильный ветер, низовая поземка, видимость ноль. Витя тоже не смог к нам пробиться, сел в Усть-Аваме. 22:30 Встали на ночлег на льду кристально чистого горного озера. Выпили за чистоту. Поиски Дугласа ведем по схеме, нарисованной выжившим пилотом, которую сложно привязать к карте. Виктор бы помог, да погода нелетная. Ладно, завтра попробуем еще...»
Собственно, вот она, эта нарисованная самым молодым и единственным выжившим членом экипажа, 24-летним вторым пилотом Сергеем Лукьяновичем Аношко, схема:
Надо сказать, что Сергею Аношко досталось - именно ему пришлось организовать проживание пассажиров самолета, в том числе женщин и детей, в условиях зимней тундры с 23 (встречаются упоминания, что катастрофа произошла не 23, а 13) апреля по 13 мая, скудости продовольственных запасов (были обобществлены все, в том числе и личные, продукты питания и введен «продовольственный диктат»; несколько дней перед появлением спасателей рацион питания составлял одну ложку в день на человека), пока их не обнаружила спасательная группа. Обведенный на этой схеме круг поисков имеет диаметр без малого 100 километров, да и само его расположение грешит серьезной неточностью, так что найти его в тундре, засыпанной весенним снегом - та еще задачка. Но когда, 4 мая 2015 года, над тундрой пронеслось в радиоэфире Витино «Ура! Мы нашли его!» и последующее уточнение в он-лайн трансляции, что «именно такие слова неслись вчера в радиоэфире на 73 широте, над безлюдными просторами арктических гор и тундры. Мой маленький самолет описывал круги над разбитым заснеженным Дугласом, приземлившимся здесь в далеком 1947 году при отказе двигателей», среди поздравительных «комментов» стали появляться недоуменные. «Нашли? - да интернет пестрит фотками и сообщениями об этом самолете. Что значит, вы нашли?»
Конечно, не мы. Первый раз самолет нашёл 11 мая 1947 года экипаж легендарного военного и полярного лётчика Фёдора Анисимовича Шатрова, Героя Советского Союза (говорят, дважды Героя. Но второй Звезды Фёдор Анисимович был лишен, поскольку спустил с лестницы генерала, попытавшегося приставать к его жене, в то время фронтовой медсестре. Но это совсем другая история...).
Со слов Фёдора Анисимовича эта история описана в книге «Над Арктикой и Антарктикой» (А.А. Лебедев, И.П. Мазурук) так:
«...В поисках пропавшего самолета участвовали экипажи Красноярского управления гражданской авиации, но безрезультатно. Из Москвы был направлен экипаж опытного полярного летчика Владимира Васильевича Малькова на самолете, оборудованном лыжным шасси. Со стороны Хатанги поиски поручили известному в Арктике летчику, Герою Советского Союза Федору Анисимовичу Шатрову. С его слов я и знаю эту историю подробно.
Уже в течение двадцати дней шли упорные поиски по всем вероятным направлениям...
- Ну, Володя, предлагаю сегодня пройти с галсами по курсу девяносто градусов, вроде везде обшарили, - советует Шатров своему штурману Владимиру Тулину, - погода хорошая. Да, какой это у нас полет по счету?
- Двадцать первый, Федор Анисимович.
- Двадцать первый, говоришь? Может, на этот раз повезет. Не могли же они провалиться сквозь землю!
Вылетели, как всегда, из Хатанги. Погода отличная, ярко светит солнце, от белизны снежного покрова спасают светофильтровые очки. По кустикам, обрамляющим извилистые берега, угадываются русла небольших речушек. Озер на карте множество, но их трудно различить под снежным покровом.
Километров сто прошли по прямой, затем начали ходить галсами по сорок километров в ту и другую сторону от генерального курса. Пока ничего подозрительного не просматривается, а ведь в этом белом безмолвии Севера любая черная точка должна быть хорошо видна...
В полете приняли участие двое синоптиков - представительницы прекрасного пола Хатангского метеобюро. В пилотской кабине шел обмен мнениями об изменчивости погоды в Арктике, о хороших погодах в весеннее время и о микроклимате района Хатанги. У полярных летчиков есть убеждение, проверенное на деле, что если нет погоды для посадки в аэропортах, а с Хатангой нет даже радиосвязи, то все равно направляйся в Хатангу - погода для успешного приземления будет обеспечена. Молодые синоптики начали этот феномен доказывать с теоретической точки зрения... но тут в беседу вмешался штурман Тулин:
- Товарищи летчики, следующий курс - триста тридцать пять, галс номер семь, на горизонте чисто, даже куропаток не видно. Видно, Тюриков исчез, подобно Леваневскому. Загадка?
Не прошло и пяти минут полета с новым галсом, как вдруг - сколько же этих “вдруг” в жизни летчиков! - бортмеханик Лев Голутвин (между прочим, всегда почему-то бортмеханики видят первыми то, что нужно увидеть), которого в данный момент не интересовала, видно, лекция по метеорологии, как-то спокойно докладывает, одновременно указывая вперед
- Командир! С вашей стороны, смотрите вперед и левее, наблюдаю три темные точки!
- Где? Ага, вот, вижу! Молодец! А вообще, не кусты ли? Нет, не может быть, на кусты не похоже... Снимаю управление с автопилота, - продолжает Шатров, - и со снижением направляю самолет к увиденным черным точкам, которые быстро превращаются в машущих руками людей. Слышу за спиной хоровое “ура!”. Присутствующие в пилотской кабине вразнобой подсказывают: “Это же люди, да, конечно, люди с самолета - других быть не может! Командир, давай по их следу, он хорошо просматривается.. ” Сделав круг над тройкой и покачав им крыльями, направился по их пути. Кто эти трое? Члены экипажа? Пассажиры?.. И через пять - семь километров на белом фоне снега темной громадиной вырисовывается целый, стоящий на колесах самолет. Прохожу низко над ним, развернулся и уже сам про себя кричу: “Ура!” Из самолета начинает высыпать народ. Живы! Эх, жалко, что у нашего самолета колеса, вот когда лыжи нужны - сели бы сразу. Что делать, сбросим, что есть на борту. Сбросили несколько спальных мешков, три запаянные коробки НЗ (неприкосновенного запаса). Бортрадист Павел Докторов связался по радио с Волочанкой, доложил о находке. Тулин взял пеленги у Хатанги и Волочанки и, определив координаты найденного самолета, сообщил Хатанге. Та в свою очередь сообщила о находке в Диксон для экипажа Малькова».
Экипажу Владимира Васильевича Малькова, на таком же, только обутом в лыжи «Дугласе», уже не составило труда по координатам Шатрова найти аварийный «Дуглас» во второй раз, 13 мая 1947 года, а штурман экипажа Иван Кухарь смог подобрать место посадки вплотную к аварийному самолету. «Сколько было радостных слез! Незнакомые люди обнимали и целовали своих спасителей. Обросшие мужчины, заплаканные женщины и дети. “Чуть самого слеза не прошибла от такой сцены”, - рассказывал мне Владимир Васильевич» (из той же книги).
Экипаж Малькова вывез всех - все 28 человек - живых и практически здоровых (немного обмороженных рук и щёк, в основном у детей), проживших 20 дней в зимней тундре. Самолет сел на лёд замерзшего озера в четырех километрах от Волочанки, откуда его пассажиров на нартах вывезли местные жители… Всех, кроме экипажа самолета и еще шестерых пассажиров, ушедших через три дня (по другим сведениям, через неделю). Впрочем, сведения разнятся не только по датам самой катастрофы и ухода части экипажа от самолета, но и по количеству пассажиров, как ушедших, так и оставшихся. В одном из источников, впрочем, указано, что на борту находилось до шести «пушистых зайцев» - безбилетников; но в те времена это не считалось криминалом - охота за «зайцами» в авиации началась уже в пятидесятых.
Поиски продолжались - самолет Малькова забрал лишь тех, кто остался у аварийного «Дугласа». Судьба же ушедших, включая командира экипажа, опытнейшего Максима Дмитриевича Тюрикова, 35-летнего летчика, прослужившего всю войну на перегонной трассе Аляска-Сибирь, как и пришедшего с той же трассы в гражданскую авиацию 33-летнего бортмеханика Виктора Ананьевича Писмарева, была по-прежнему неизвестна. Сохранилась служебная характеристика Писмарева от 11 февраля 1945 года: «…В дивизии со дня формирования. Большей частью выполнял задания по переброске импортного груза и в обратных направлениях по доставке экипажей перегонщиков. Совершил 330 рейсов и перегнал 14 самолетов С-47 на участке трассы Фербенкс - Уэлькаль, протяженностью 1 496 км без летных происшествий. На трассе налетал 1 715 часов. Приобрел хороший практический опыт эксплуатации материальной части в суровых климатических условиях севера при температурах зимой - 40 - 50С…» С командиром и бортмехаником за помощью ушел и третий член экипажа - 34-летний бортрадист Алексей Дмитриевич Смирнов. Он тоже из перегонщиков, летал в Енисейской авиагруппе на гидросамолётах Г-1 и Г-2. С 1942 года - бортрадист 8 транспортного авиаполка, работал на трассе от Фербенкса в США до Красноярска и на трассе Красноярск - Новосибирск - Омск - Свердловск - Казань - Москва. В некоторых источниках упомянут еще один член экипажа - механик Шехаданов Н. В., но о его судьбе - ушел ли он с командиром, или остался со вторым пилотом Сергеем Аношко - нам не известно. Забегая вперед - Сергей Лукьянович Аношко стал впоследствии командиром Ли-2 и прослужил в авиации до 1959 года, налетав более миллиона километров по трассам Красноярского края.
А ушедшую группу Тюрикова искали и с воздуха - с 12 мая по 10 июня самолеты Малькова и Шатрова налетали 142 часа, а 18 июня к поискам подключился экипаж самолета МП-7. Искали Тюрикова и с земли - были «мобилизованы» около 30 упряжек оленей местных жителей - но результата не было. 21 июня поиски были приостановлены из-за массового таяния снега в тундре (что всегда приводит в негодность и полосы такого типа, как в Волочанке, аэродромов). Последняя попытка найти Тюрикова была предпринята с земли, когда 5 августа в квадрат поиска была отправлена группа с радиостанцией.
1 октября 1947 года поиски были прекращены.
Выписка из приказа командира 26 ТАО КУГВФ от 22.10.1947 г. № 71 г.Красноярск:«С 1 октября 1947 г. исключить из списков личного состава 26 ТАО пропавших без вести 12 мая 1947 г. при аварии самолета С-47 № Л-1204:
1. командира корабля Тюрикова Максима Дмитриевича
2. бортрадиста Смирнова Алексея Дмитриевича
3. бортмеханика Писмарева Виктора Ананьевича
Основание: приказ начальника КУГВФ № 0103 от 1.10.1947.
Командир 26 ТАО Ползунов».
23 октября 1953 года, в районе истоков реки Шайтан, то есть в 120 километрах к юго-западу от места аварии «Дугласа», охотником колхоза имени Калинина Авамского района Сахатиным (запомните фамилию!) Филиппом Николаевичем был обнаружен скелет. А при нем документы: партийный билет и свидетельство пилота на имя Тюрикова, и его записная книжка. Следы остальных восьми человек не найдены до сих пор.Пожалуй, надо остановиться и попробовать, если и не ответить, то хотя бы систематизировать лавинообразно возникающие вопросы и даже тайны, всплывающие тут и там по мере рассказа этой истории.
- Что за рейс такой выполнял этот «Дуглас», на котором, в далеком заснеженном Таймыре оказалось как минимум 28 (или 34) пассажиров, среди которых были женщины и дети? Куда, откуда и зачем он летел? Кому принадлежал?
- Откуда на Крайнем Севере в 1947 году американский пассажирский самолет?
- И вообще, что за зверь такой, этот «Дуглас», севший без потерь посреди таймырской тундры? Причем не единичный экземпляр, - только Писмарев перегнал таких 14 штук?
- Что за трасса такая, Аляска - Сибирь, на которой работали в годы войны все пропавшие члены экипажа самолета? И где эти таинственные Фербенкс и Уэлькаль, между которыми целых 1496 воздушных километров, и чем они так важны, что надо их соединять авиатрассой?
- И что, в конце концов, произошло с самолетом в воздухе, что заставило командира Тюрикова сажать его с пассажирами посреди ледяной пустыни?
- И что заставило Тюрикова оставить пассажиров на второго пилота и уйти на поиски помощи? Почему (судя по месту найденных останков) уйти не туда? Что стало с остальной ушедшей группой?
- И кто были те трое, кого заметил бортмеханик Шатрова Голутвин, и как они оказались в 5-7 километрах от самолета?
На какие-то вопросы ответов нет, на какие-то мы, возможно, дадим ответы, которые поставят новые вопросы. Впрочем, это, наверное, и есть то, что называется тайной…
Впрочем, на один вопрос мы ответим сразу. Зачем мы ищем этот «Дуглас». Зачем его ищет Сибирское отделение РГО нам понятно - его штаб-квартира находится в Красноярске, одном из конечных пунктов трассы Аляска - Сибирь. Так что поиск этого «Дугласа» - дань памяти, дань уважения всем, работавшим на ней, в том числе и всем тем «Дугласам», поставленным по ней из Америки, и тем летчикам, что это делали с 42-го по 45-й. А зачем его ищет Слава Сахатин, директор Волочанской дизельки (из первого Таймырского рассказа - «Волочанка-Сити») теперь понятно по фамилии, означающей его принадлежность к одному из небольшого количества нганасанских родов. Как и охотника Филиппа Николаевича из 23 октября 1959 года…
23 апреля 2015 года мы стоим на площадке перед зданием Дудинского аэропорта.
(Слушайте, а может, это тоже тайна? Или просто игра цифр? Катастрофа Дугласа - 23 апреля 1947-го. Сахатин находит тело Тюрикова 23 октября 1953-го. Сегодня - снова 23-е, снова апреля. Только 2015-го). Дудинский аэропорт - это вертолетная площадка, обслуживающая рейсы Ми-8, связывающие столицу Таймыра, Дудинку, с окрестными поселками, в том числе с Авамом и Волочанкой. А стоим мы потому, что только что пришел борт, который вертолетчики должны принять и обслужить, поэтому нам надо подождать, пока они освободятся. А зачем ждать в тесном стареньком аэровокзальчике, когда такой весенний простор на улице? Вот, пока мы ждем, к нам и подходит Слава. Этот диалог я приводил уже в рассказе «Волочанка-Сити», но там он о топливе был. А сейчас я его снова приведу. Только теперь он будет о «Дугласе».
« - Я из Волочанки. Начальник дизельки. Тебя же по-любому заправлять надо?
- Конечно. Только смотря почём. А то в Аваме заправлюсь, - начал я торговаться, но был прерван смешком.
- В Авам знаешь, как солярку завозят? По зимникам. Она там по 137 рублей. А у меня - навигацией. 45. Я тебе из своей отдам. И, да… Я слышал, вы «Дуглас» искать будете?
- Да, есть такая задачка…
- Есть бумага? Пиши. - И Слава диктует мне координаты. - Это координаты зимовий. Станков, как ты говоришь. Там были поселки в советское время. Там осталась солярка. В бочках. Сам посмотришь, в каких. В каждой точке, что я тебе даю, есть солярка. Возьми, сколько тебе нужно. А «Дуглас» найдете - дай координаты.
- Спасибо тебе, - говорю я и накладываю Славины координаты на курс партии Бегичева. Ну, точно по курсу. Значит, и отсюда, из Дудинки, и из Волочанки, соляру можно будет брать по-минимуму, а грузоподъемность вездехода использовать для транспортировки бензина для Витиного самолета. Хорошо получилось. - Спасибо, Слав».
На Витином мобильнике раздается звонок.
«Мы освободились, подходите!», - это Шамиль Шафигуллович Абдурахманов, начальник вертолетной площадки Дудинка. Ему мы и задаем вопросы о координатах - ну, не может такого быть, чтобы никто их не знал - вертолетчики, это мы тоже знаем, там бывали, и не раз.Шамиль Шафигуллович внимательно нас выслушивает и приглашает ребят из только что приземлившегося экипажа. А огромный стол посреди кают-компании занимает пожелтевшая авиационная карта. Прилетевший экипаж в начале восьмидесятых выполнял как раз в районе катастрофы «Дугласа» тотальную съемку; садились они, в том числе, и непосредственно у «Дугласа». Летчики смотрят на разложенные карты, недоверчиво косятся на километровку в моем ноутбуке и снова начинают «ползать» по бумажной карте, тщательно высматривая там названия урочищ и рек…
- Тридцать лет прошло… Да, садились у «Дугласа». Даже облазили его. Вот он - высотомер снял, исправный был. Но мы там 200 взлетов-посадок выполнили, так что не вспомнить точно. Где-то в этом квадрате, - показывают они огромную территорию, несколько сдвинутую относительно рисунка Аношко, но не меньшую по размерам.Это тоже загадка таймырского «Дугласа» - сколько раз около него были люди - лётчики, поисковики, оленеводы… Даже государственная комиссия. Но нет координат его, хоть ты тресни. Нету.
продолжение следует