Выставка живописи Ирины Баклановой.
"Зимушка", х.м., 70х75, 1999
4-я Тверская- Ямская, д.23, стр.1
http://www.colisart.ru/
14-28 декабря 2010г.
Год назад написал несколько предложений про Иру Бакланову, про то, что меня в ней хватает за глаз, за сердце:
Во-первых, страсть. Завораживает ее напор, смелость, упоенность цветом, так что всплыло даже в голове: «алкоголизм живописи». Ира была именно что «запойным» художником, могла месяцами не браться за кисти, но потом трудно было ее остановить - писала по нескольку больших холстов в день. Даже не знаю, можно ли её картины с такими невинными сюжетами (поля-речки-цветочки) показывать детям: восторг, свобода, свет, ярость ее поздних работ, опьянение живописью до изнеможения...
И второе, что в ней сильно интересует (меня) - ее борьба с этой страстью (все, больше не буду... нет, еще капельку! - Стоп!) Картины ее чернеют, напрягаются нервами-линиями, захлебываешься цветом... Пытаешься отодвинуться от них (алкоголики трезвым людям кажутся дураками) и не можешь устоять, поддаешься их обаянию и проваливаешься, обманувшись «наивом». Крыши домов съезжают набекрень, купола церквей растопыриваются в разные стороны, чтоб покрепче упереться в небо - какая тут «детскость»! Уже не знаешь, как реагировать на их неожиданную откровенность, вдруг оказывается, что от такого прямого высказывания трудно потом собрать нервы и чувства, чтобы заниматься дальше своими делами. Абсолютный цвет, как абсолютный слух - это очень опасно, а вовсе не «приятно» (несмотря на невинные сюжеты, речки-цветочки-церквушки).
Кроме этого в картинах Баклановой есть еще одно качество, которое видно и непрофессионалам - то, что идет независимо от художника, о чем он не думает. Если посмотреть на Ирину живопись глазами неспециалиста, то возникает еще одна хорошая мысль: а всё-таки красивая страна Россия!
Что-то в Ирине раскручивалось, как маховик, она сама этого боялась, и сдерживала себя, уравновешивая «сухими», подчеркнуто аскетичными полотнами трезвости - охра, тиондиго, капля белил... Смотрел последние работы Баклановой и думал - а куда бы она могла пойти дальше, бесстрашно наращивая и наращивая свою внутреннюю свободу, взвинчивая интенсивность проживания живописи? Чем бы взорвалась изнутри?
Куда бы мог пойти Ван Гог после своих черных грачей над желтым полем?