О растлении нравов и помрачении смыслов в самовозницех
Продолжаем публикацию неведомо где найденного поучения новоначальным возницам. Первая часть зде.
Что вижду, о други, на стогнах московских? Аще бо и мнози возницы христиане суть и лоб свой крестяще, церковь зря близ пути, но ни един от тех другому вознице почести показует, всяк взимаяся гордынею и самовольством и попреж брата своего норовит скочити и впереди того стати, на свою ж стезю никогоже пустити.
И таковый аки бы локотьми всех порастолкавше, станет на крестце, близ светоносца первый, пыхая гордостию и тщетно радуяся удальству своему, паче же рещи дурости и невежеству, ибо в пакибытии последний хощет быти, по реченному.
Чесо же ради течет порываяся и скорбит обгоняем от великих и многоценных самовозов и паки сам иных постигая радуется якоже пифик неразумный?
Таковый став на крестце и не пождав нимало, абие движителем самовозным рыкающе и колесы скрежеща и вращая, возмется с места своего и течет стремглав, дондеже на ближнейшем крестце паки станет, и аки изумлен сам в себе дивяся: деи камо таково скоро гряду и чесо ся поспешаю? Не имать бо чем себе заняти на мног час, о молитве нерадяще и книг отнюдь не читающе. Но притек в дом свой, время то улученное иждивает в пустословии и глумах. Или абие возляжет на одрец и внимает прилежно дальногляду глумотворному, иже в доме своем постави себе на потеху, паче же рещи в посрамление. Вперясь же в дальноглядец, яст и пиет не помолясь и лба не прекрестив, себе самаго забывше, якоже погании.
И еще приречем, яко не имуще терпения и пождания, таковии неразумнии прежде пременения светоносца указательнаго, еще видя багряно знамение, вземлют самовоз с места своего и устремляются с борзостию, не ведуще, яко таковый же беспечный возница с шуей, любо с десной страны к нему аки бы ветром несом, поспешает минути крестец, допрежь пременения зелена знамения. И снемлются оба посреде с великим шумом и грохотом, сотворив великую оказию, рекше злый дорожный приключай. Возки же своя погубят или и опрокинут и сами еле живы суще излазят, друг друга лающе и поносяще. И не ведают, безумнии, яко оба-два согрешиша и обоюдную вину сотвориша. Запинание же велико таковая оказия чинит и на много верст запруду, рекше препону самовозному шествию. И тако гордыни и пыхания ради двух неразумцов, многи достойнии христианы на мног час стоят в самовозех своих, с великою тугою и скорбию, ведуще яко ожидаеми суть от домочадцев своих. И бездвижно ставше облака коптят самовозными ядовитыми дымами. Сице и попремногу согрешают возницы мужеска пола.
Инии же возницы, наипаче же дщери Еввины, сицевыя творят безумнии дела: грядуще бо в возке своем не имут опасства и не бдят, глядающе по временом в зерцала взоровоспятныя, якоже подобает . Мимогрядущу же иному вознице, ничесоже злаго помышляющу, поворотит внезапу в его страну и бросится стремглав с самовозом своим чрез вся стези преходя, аки бы едина бысть и в пусте месте на многия версты окрест. И от того буйнаго прехождения, вси иныя возницы аки ужасом обязани станут, соглядающе друг друга и вопрошающе: деи, что сие бысть, братие? И тако влается жена с самовозом си, якоже сено, ветром гонимо, никому же сказующе камо поворотит, ниже знамения подающе помизанием очей самовозных, якоже глуха и слепа сущи.
Иная же жена грядет в самовозе своем на шуей стезе утвердившеся и зело неспешно. И благо то, аще не бы препону творила инем окрест сущим возницам. Обыкло бо ошуюю пребывати грядущим скоро, неспешно же шествующим - одесную, да удобно станут вскрай дороги, егда нужду имут, никомуже препону творяще. Но не тако сия творит. И сего ради иной возница на шуей стране идя, внезапу видит возок мал пред собою, едва колесы вращающь, сам же, скоро грядый, мятется зело, не имуще куде поворотити, или убежати беды. Таже, много пружався и ход умедлив, огибает неспешный возок со страны, ино воззрит во изумлении, видя яко в возке том, на облучке возничном жена приседит. Иная же и возрастом многолетна, умом же яко малая отроковица сущи. Сурьмит же брови или вежди своя или ланите румянит и устне червленит, не взирающе отнюдь камо грядет или куде угонзает. Еще же и зерцало взоровоспятное поворотит к себе, еже не бы видела что грядет на ню созади, но токмо себе и лик свой красный зрит, помазующе вапы и мази трыюще.
Еда надобен лик красен мертву телеси? Погибели бо испрошает себе таковая своими деянми. Или аще приложат вапы красныя ума безумной? Колькраты видехом самовозы разбиты вскрай пути, и жены-возницы близ стоящы, беленыя власы по ветру полощущы и вотще рыдающи колесницы своея изгибшия.
Бывает же то наука инем девам мудрым и могущым урок получити в чуждей беде и уклонитися таковаго неразумия.
Или может речь долгая и многое пустословие долголетна человека сотворити? Чесо бо ради многия мужи и жены, грядуще в самовозех имут в руце подвижный дальногласник? Вертят же его в перстах своих и некраткия послания составляя, многий вздор пишут ко другом и соседом. Или глаголют к знаемым си, единою рукою дальногласник ко главе поднося, другою же снедь держа и вкушая, коленма же правя кормило возничное, и влаяся семо и овамо по пути. Страх и ужас от таковаго возницы инем шествующим и праведно убо мздовоздаяние приемлют, впадающе во злыя оказии и от дорожников поимаемы и влекомы в кустодию, и пенязей лишаеми.
Нецыи же возницы в крайний гнев впадают на себе подобных неразумных самовозников, егда бывают возбраняемы прямо ити, от пути своего аки бы отрезаеми инеми или ино некако препинание узревше своему шествию. И таковый взъяряся на то и заплевая самовозное оконце преднее, ругается последними словесы, на брата своего злыя напраслины возводя, темже сам себе творит бесам подобника. И того не ведает, яко аще претерпит сию малую скорбь и простит брата своего, великое многоценное сокровище приобрящет и ангела хранителя к себе привлечет, скоро же и безбедне возшествует в мире и радости, желаемых мест достигнет сверх же всего вечных благ не лишится.
Есть же и иная напасть на стогнах града нашего, глаголемая претыкание всеобдержное, на всяк день бывающее наипаче в неключимый лихой час. Мнози бо возницы утре к трудам поспешают, ввечеру же оставльше труды своя, к домам своим устремляются и почасту во единем месте снемлются и ту стоят ждуще егда разойдутся предняя. Тии же, вожделея минути крестец или излучину путевую, влезут преки инем путешественником и запруду велику учиняют, якоже овцы безумнии, не имущия пастыря. Дорожницы же ленивии, иже по разуму должни суть пасти самовозное шествие и исправляти и показати неразумных, в возке своем дремлют храпля громоподобне, любо поборы творят во ином месте, идеже несть запруды.
Оле безумия и самолюбства нашего! Сами себе препинаем и возбраняем от разумнаго шествия в домы своя, мятущеся и порывающеся сердцы и во гневе коло, рекше кормило возничное биюще и кусающе.
И нецыи возницы нетерпеливыя, аще из града уже изшли, но паки стали в запруду, то съедут со столбовыя дороги, да по обочине ухабами и кущьми несутся, не разбирая, курей же с гусьми давя и ругаяся матерно. Аще же во граде стояще обезумеют, тогда на пеши пути взъедут и идут, грозя погубити впросте шествующих. Абие же изскочут дорожницы из своего возка, учуявше поживу (и дивно есть, откуду явишася на запруду, не бысть бо допрежь того ни слуха их, ни послуха) и поимают таковых, пенязи отымающе, инаго бо не имут попечения.
Вся сия писашася в научение в разум же и пользу новоначальным возницам, мудрыя же и опытныя сих нимало не требуют, злым же и закосневшим в неразумии аще и сто слов речеши, не имут пользы никоеяже.
Приложим же токмо сия: не небреги, любимиче о ближних ти, не ярися, пены теща ниже связуйся злобою. Мирно же и благостно устроение храня во смирении и всяком разумном бережении шествие твори. Опасне же зри да не како коснешися или удариши пешеходящих, есть бо вина убийства и имаши ответ дати за то. Но моли Бога, егда пути емлешися, да убежиши всякия напасти и ненаветно достигнеши желаемых мест.
И о сих до зде.
Продолжение следует.
Что вижду, о други, на стогнах московских? Аще бо и мнози возницы христиане суть и лоб свой крестяще, церковь зря близ пути, но ни един от тех другому вознице почести показует, всяк взимаяся гордынею и самовольством и попреж брата своего норовит скочити и впереди того стати, на свою ж стезю никогоже пустити.
И таковый аки бы локотьми всех порастолкавше, станет на крестце, близ светоносца первый, пыхая гордостию и тщетно радуяся удальству своему, паче же рещи дурости и невежеству, ибо в пакибытии последний хощет быти, по реченному.
Чесо же ради течет порываяся и скорбит обгоняем от великих и многоценных самовозов и паки сам иных постигая радуется якоже пифик неразумный?
Таковый став на крестце и не пождав нимало, абие движителем самовозным рыкающе и колесы скрежеща и вращая, возмется с места своего и течет стремглав, дондеже на ближнейшем крестце паки станет, и аки изумлен сам в себе дивяся: деи камо таково скоро гряду и чесо ся поспешаю? Не имать бо чем себе заняти на мног час, о молитве нерадяще и книг отнюдь не читающе. Но притек в дом свой, время то улученное иждивает в пустословии и глумах. Или абие возляжет на одрец и внимает прилежно дальногляду глумотворному, иже в доме своем постави себе на потеху, паче же рещи в посрамление. Вперясь же в дальноглядец, яст и пиет не помолясь и лба не прекрестив, себе самаго забывше, якоже погании.
И еще приречем, яко не имуще терпения и пождания, таковии неразумнии прежде пременения светоносца указательнаго, еще видя багряно знамение, вземлют самовоз с места своего и устремляются с борзостию, не ведуще, яко таковый же беспечный возница с шуей, любо с десной страны к нему аки бы ветром несом, поспешает минути крестец, допрежь пременения зелена знамения. И снемлются оба посреде с великим шумом и грохотом, сотворив великую оказию, рекше злый дорожный приключай. Возки же своя погубят или и опрокинут и сами еле живы суще излазят, друг друга лающе и поносяще. И не ведают, безумнии, яко оба-два согрешиша и обоюдную вину сотвориша. Запинание же велико таковая оказия чинит и на много верст запруду, рекше препону самовозному шествию. И тако гордыни и пыхания ради двух неразумцов, многи достойнии христианы на мног час стоят в самовозех своих, с великою тугою и скорбию, ведуще яко ожидаеми суть от домочадцев своих. И бездвижно ставше облака коптят самовозными ядовитыми дымами. Сице и попремногу согрешают возницы мужеска пола.
Инии же возницы, наипаче же дщери Еввины, сицевыя творят безумнии дела: грядуще бо в возке своем не имут опасства и не бдят, глядающе по временом в зерцала взоровоспятныя, якоже подобает . Мимогрядущу же иному вознице, ничесоже злаго помышляющу, поворотит внезапу в его страну и бросится стремглав с самовозом своим чрез вся стези преходя, аки бы едина бысть и в пусте месте на многия версты окрест. И от того буйнаго прехождения, вси иныя возницы аки ужасом обязани станут, соглядающе друг друга и вопрошающе: деи, что сие бысть, братие? И тако влается жена с самовозом си, якоже сено, ветром гонимо, никому же сказующе камо поворотит, ниже знамения подающе помизанием очей самовозных, якоже глуха и слепа сущи.
Иная же жена грядет в самовозе своем на шуей стезе утвердившеся и зело неспешно. И благо то, аще не бы препону творила инем окрест сущим возницам. Обыкло бо ошуюю пребывати грядущим скоро, неспешно же шествующим - одесную, да удобно станут вскрай дороги, егда нужду имут, никомуже препону творяще. Но не тако сия творит. И сего ради иной возница на шуей стране идя, внезапу видит возок мал пред собою, едва колесы вращающь, сам же, скоро грядый, мятется зело, не имуще куде поворотити, или убежати беды. Таже, много пружався и ход умедлив, огибает неспешный возок со страны, ино воззрит во изумлении, видя яко в возке том, на облучке возничном жена приседит. Иная же и возрастом многолетна, умом же яко малая отроковица сущи. Сурьмит же брови или вежди своя или ланите румянит и устне червленит, не взирающе отнюдь камо грядет или куде угонзает. Еще же и зерцало взоровоспятное поворотит к себе, еже не бы видела что грядет на ню созади, но токмо себе и лик свой красный зрит, помазующе вапы и мази трыюще.
Еда надобен лик красен мертву телеси? Погибели бо испрошает себе таковая своими деянми. Или аще приложат вапы красныя ума безумной? Колькраты видехом самовозы разбиты вскрай пути, и жены-возницы близ стоящы, беленыя власы по ветру полощущы и вотще рыдающи колесницы своея изгибшия.
Бывает же то наука инем девам мудрым и могущым урок получити в чуждей беде и уклонитися таковаго неразумия.
Или может речь долгая и многое пустословие долголетна человека сотворити? Чесо бо ради многия мужи и жены, грядуще в самовозех имут в руце подвижный дальногласник? Вертят же его в перстах своих и некраткия послания составляя, многий вздор пишут ко другом и соседом. Или глаголют к знаемым си, единою рукою дальногласник ко главе поднося, другою же снедь держа и вкушая, коленма же правя кормило возничное, и влаяся семо и овамо по пути. Страх и ужас от таковаго возницы инем шествующим и праведно убо мздовоздаяние приемлют, впадающе во злыя оказии и от дорожников поимаемы и влекомы в кустодию, и пенязей лишаеми.
Нецыи же возницы в крайний гнев впадают на себе подобных неразумных самовозников, егда бывают возбраняемы прямо ити, от пути своего аки бы отрезаеми инеми или ино некако препинание узревше своему шествию. И таковый взъяряся на то и заплевая самовозное оконце преднее, ругается последними словесы, на брата своего злыя напраслины возводя, темже сам себе творит бесам подобника. И того не ведает, яко аще претерпит сию малую скорбь и простит брата своего, великое многоценное сокровище приобрящет и ангела хранителя к себе привлечет, скоро же и безбедне возшествует в мире и радости, желаемых мест достигнет сверх же всего вечных благ не лишится.
Есть же и иная напасть на стогнах града нашего, глаголемая претыкание всеобдержное, на всяк день бывающее наипаче в неключимый лихой час. Мнози бо возницы утре к трудам поспешают, ввечеру же оставльше труды своя, к домам своим устремляются и почасту во единем месте снемлются и ту стоят ждуще егда разойдутся предняя. Тии же, вожделея минути крестец или излучину путевую, влезут преки инем путешественником и запруду велику учиняют, якоже овцы безумнии, не имущия пастыря. Дорожницы же ленивии, иже по разуму должни суть пасти самовозное шествие и исправляти и показати неразумных, в возке своем дремлют храпля громоподобне, любо поборы творят во ином месте, идеже несть запруды.
Оле безумия и самолюбства нашего! Сами себе препинаем и возбраняем от разумнаго шествия в домы своя, мятущеся и порывающеся сердцы и во гневе коло, рекше кормило возничное биюще и кусающе.
И нецыи возницы нетерпеливыя, аще из града уже изшли, но паки стали в запруду, то съедут со столбовыя дороги, да по обочине ухабами и кущьми несутся, не разбирая, курей же с гусьми давя и ругаяся матерно. Аще же во граде стояще обезумеют, тогда на пеши пути взъедут и идут, грозя погубити впросте шествующих. Абие же изскочут дорожницы из своего возка, учуявше поживу (и дивно есть, откуду явишася на запруду, не бысть бо допрежь того ни слуха их, ни послуха) и поимают таковых, пенязи отымающе, инаго бо не имут попечения.
Вся сия писашася в научение в разум же и пользу новоначальным возницам, мудрыя же и опытныя сих нимало не требуют, злым же и закосневшим в неразумии аще и сто слов речеши, не имут пользы никоеяже.
Приложим же токмо сия: не небреги, любимиче о ближних ти, не ярися, пены теща ниже связуйся злобою. Мирно же и благостно устроение храня во смирении и всяком разумном бережении шествие твори. Опасне же зри да не како коснешися или удариши пешеходящих, есть бо вина убийства и имаши ответ дати за то. Но моли Бога, егда пути емлешися, да убежиши всякия напасти и ненаветно достигнеши желаемых мест.
И о сих до зде.
Продолжение следует.