В.П. Крапивин "Пироскаф «Дед Мазай» (Глава 3)
Ссылка на начало повести:
http://krapivin-ru.livejournal.com/927752.html#cutid1
Сушкин в самоволке
В то утро, когда сбежала Марина Егоровна и Сушкин потерял надежду обзавестись мамой, ребят (кроме самых старших, у которых на носу экзамены) повели в кукольный театр. А Сушкина не повели. То есть не взяли.
Он сам постарался, чтобы не взяли. Спектакль был «Приключения Тома Сойера», по любимой книжке Сушкина. Сушкин один раз уже видел его, в зимние каникулы, и представление ужасно ему не понравилось. Куклы были какие-то рахитичные и говорили картавыми голосами, а индеец Джо напоминал бабу Ягу. Зачем смотреть второй раз такую муть! Но отмотаться от театра было не просто: «коллективные мероприятия» полагалось посещать всем. И Сушкин во время завтрака устроил скандал. Заявил, что... не будет есть творожную запеканку.
- От нее крошки во рту, не расплюешься!
Инна Викторовна (которая временно заменяла сбежавшую Марину Егоровну) заявила, что если Сушкин не прекратит капризы, ни в какой театр он не пойдет, а будет один сидеть в доме.
- Ну и пожалуйста!
- Ну и сиди! А я напишу докладную Венере Мироновне!
Наверно, она думала, что Сушкин засядет в игровой комнате у компьютера. Конечно, компьютеры блокированы, однако пройдохи вроде Сушкина знают все пароли. Ну и пусть! Лишь бы не мозолил глаза…
Но Сушкин, когда в доме стало малолюдно, выскользнул во двор, пробрался в проход за мастерскими (там не было видеокамеры) и через щель в заборе проник на улицу. Школьный мобильник с индексатором он оставил под подушкой. Уходить из дома без разрешения, да еще и без индексатора, категорически запрещалось. Это называлось «самоволка»! Но… семь бед - один ответ. Зато теперь Сушкин мог пару часов погулять на свободе.
Это же такая радость, когда ты один и можешь идти, куда хочешь!
И Сушкин пошел по улице Желтой Кометы, к центру.
Город Воробьевск грелся под солнышком, доцветали яблони. Над невысокими крышами трещали разноцветные вертушки - их, радуясь наступившему лету, прибили там здешние мальчишки (не детдомовские, а «семейные»). Некоторые и сейчас сидели там, рядом с вертушками и флюгерами. Иногда махали Сушкину руками. По казенным клетчатым штанам они узнавали в нем приютского жителя и радовались за него: вырвался пацан от строгих тетушек на волю…
Они были славные, воробьевские ребята, почти никогда не дразнились и не дрались.
На бульваре Сушкин поглазел на бродячий оркестр в клоунских костюмах, помог девочке-дошкольнице забраться на деревянного верблюда (мама снисходительно улыбалась), прокатился на бесплатной карусели и пошел на игровую площадку. Там веселые студентки в разноцветных шляпах руководили всякими забавами - это называлось «педагогическая практика». Звали ребят колотить друг друга мешками на бревне, прыгать через кольца, играть в бильярд, где вместо шаров - деревянные кубики… В общем-то дурь сплошная. Но в одном месте люди занимались более серьезным делом. У раскрашенного барьера стояла небольшая очередь. Тому, кто оказывался впереди, давали корзинку с пластмассовыми шарами. Шаров было пять, размером с яблоко. Надо было сшибать ими желтые кегли, похожие на большущих шахматных пешек. Они стояли в десяти шагах на широкой скамье. Тех, кто не промахнется ни разу, ожидал приз.
Казалось бы, дело не хитрое. Мишени крупные, дистанция пустяковая. Но никому из мальчишек пока не везло - каждый мазал не меньше двух раз.
Сушкин постоял и тоже получил корзинку. Слегка прищурился. В детдомовском дворе кидание мячиков по коробкам и банкам было обычной забавой. И у Сушкина имелся немалый опыт. Он задержал дыхание, качнул в ладони увесистый шарик, бросил…
- Молодец, мальчик! - обрадовалась студентка в шляпе, похожей на зеленый абажур.
Сушкин бросил снова. Обрадовались уже несколько человек, захлопали.
После третьего раза аплодировали почти все - очень уж красиво закувыркалась сбитая кегля.
Сушкин бросил четвертый шар, и еще одна «пешка» опрокинулась в траву.
- Ура! Молодец, Штаны на лямках! Жми, Клетчатый! - Прозвища, хотя и намекали на его детдомовский наряд, но без насмешки. С пожеланием победы.
И Сушкин одержал победу.
Пятая кегля от крепкого удара улетела в кусты, народ радостно вопил, а девица в зеленном абажуре вручила приз - красный пластмассовый автомат с дырчатым стволом и серебристым диском. Нажмешь на спуск - и вспышки летят из ствола во все стороны.
Сушкина хвалили, хлопали по плечам. Кое-кто просил:
- Дай стрельнуть, а? Один разок!
Сушкин дал. Не каждому, конечно, а самым маленьким и не приставучим. Повесил автомат на грудь и пошел с площадки. Спокойный и гордый.
И думал: куда идти дальше?
Шагов через двадцать его окликнули:
- Эй ты, с колечком!
Это была компания из пяти человек. Почти все старше Сушкина. Обступили. В Сушкине натянулись жилки. Конечно, воробьевские - люди не вредные, но у этих был слишком уж воинственный вид: маскировочная краска на щеках, повязки на лбах… Самый старший, в брюках с генеральскими лампасами и с длинным чубом, сплюнул и сказал:
- Слышь, стрелок, продай оружие…
Могли бы ведь отобрать и дать пинка, но нет, они по-честному… Была в компании девчонка, смуглая, с перевязанным локтем, она объяснила:
- У нас игра «Штурм баррикады», а оружия не хватает…
Сушкин подумал, что автомат ему ни к чему. Принесешь в детдом - сразу пристанут: где взял? «А-а! Значит, гулял без спроса!» Да, по правде говоря, не очень-то он любил всякие стрелялки. Вот если бы робот с электронным управлением или планетоход…
- А за сколько? - спросил Сушкин. Так, для порядка.
- Двести рублей, - предложил командир с лампасами.
Сушкин понятия не имел, какая цена у такого автомата. Может, в десять раз больше. Но девочка честно объяснила:
- У нас больше нету…
- Ну, ладно… - сказал Сушкин. Не всем, а именно девочке. И снял с шеи ремень.
Командир вручил ему две сотенных бумажки, потом каждый радостно сказал спасибо, и войско отправилось штурмовать баррикаду. А Сушкин стал размышлять: на что потратить выручку?
На сто рублей можно было купить великолепное эскимо «Пингвин» - тяжелый запотевший брус на плоской лучинке. Сушкин так и сделал. Потом свернул на боковую дорожку, отыскал там среди низкорослой акации скамейку, забрался - поставил ноги на сиденье, а сам сел на спинку. Стал наслаждаться жизнью. Шоколадно-снежная мякоть сладко таяла во рту. Можно сказать, что пропитывала восхитительной прохладой организм. Белые капли падали на коленки, словно старались прогнать остатки комариного зуда, который все еще иногда шевелился в засохших расчесах.
Когда мороженое кончилось, он облизал щепочку, зажмурился, потрогал колечко и представил себя в своем домике.
Да, у Сушкина был домик. Придуманный, конечно, зато очень славный. Сушкин жил там не один. Там обитала добродушная, хотя и строгая с виду тетушка (вроде тети Полли в книжке про Тома Сойера), почти взрослая сестрица (вроде Мери), негритенок Билл (не слуга, а приятель) и добродушный кот Питер. Заглядывали иногда товарищи вроде Гека Финна и Джо Гарпера… Мамы и папы в домике не было. Сушкин не решался придумывать родителей - возникало опасение, что это будет каким-то нарушением законов природы. Но все равно в домике было хорошо.
Никаких особых приключений здесь не случалось. Так, всякая ерунда: посидеть, поболтать с пацанами про пароходы на Миссисипи, подурачиться с Питером, стянуть с противня у тети Полли свежую ватрушку. Однако в этих пустяках была своя радость. Выражаясь по-взрослому, Сушкин отдыхал здесь душой. Закроешь глаза - и ты в комнатке с грудой кружевных подушек, с геранью на солнечных подоконниках… Не всегда это, правда, получалось, но сейчас получилось, он оказался в домике. И тут же услышал тетю Полли:
- Несносный мальчишка! Ты слопал полфунта мороженого! Хочешь заработать ангину?
- Тетя Полли, оно совсем не холодное…
- Вот подожди, я наконец возьмусь за тебя… - Она погрозила Сушкину пальцем, поправила чепчик и поспешила на двор, гонять с клумбы бестолковых кур. Сушкин хихикнул, устроился в тетушкином кресле-качалке. Лениво жужжал шмель. Все было очень спокойно, уютно. Только… Сушкину все же казалось, что для полного счастья чего-то все-таки не хватает.
И он понял, чего. Еще одной порции «Пингвина». Оставшаяся сотенная бумажка, словно шевелилась в клетчатом кармане.
Сушкин выбрался из тени акаций на солнцепек и зашагал к продавщице мороженого. Однако на полпути, у края аллеи, он увидел широкую, сшитую из полос красно-синей ткани палатку. Странно! Похоже, что раньше ее здесь не было. Над завешенным входом косо висела белая доска с фигурной надписью:
Лотерея «АНТИКВАРИАТ»
Что такое «лотерея», Сушкин, конечно, знал. Что такое, «Антиквариат», он когда-то помнил, но потом забыл. Ну и ладно! Больше вывески его заинтересовал тощий дядька, торчавший перед входом. Он был в балахоне с рисунками из разноцветных треугольников и в белой высоченной шляпе. Но приметнее всего был у дядьки нос - удивительно длинный, с загнутым вниз кончиком. Нос придавал дядькиному лицу печальное выражение. Взгляд был таким, словно хозяин палатки ни на что в жизни не надеется - несмотря на веселый клоунский наряд.
Но… когда Сушкин поравнялся с палаточным входом, дядька дернулся, будто в нем сработало множество пружинок. Рот растянулся в улыбку и сразу превратился в большущую букву О:
- О-о! Молодой человек! Вас привела Судьба!
- Не, я сам, - осторожно сказал Сушкин. Он опасался знакомств с непонятными личностями. - Я за мороженым…
- Ха! Что такое мороженое?! - Круглые черные глазки, сидевшие как-то наперекосяк, хитро заблестели. - Это эфемерное явление!.
- А что такое «эфемерное»?
- Это как мёд у Винни-Пуха. «Он вроде бы есть - и его уже нет!» Одно воспоминание! А если вы купите билет нашей лотереи, то сможете стать владельцем самых удивительных вещей.
- А что за вещи-то? - не сдержал любопытства Сушкин и потрогал колечко (он всегда так делал, если начинал волноваться).
- Самые удивительные! Войдите и убедитесь! - Дядька отдернул занавесь и поклонился, уронив шляпу. - Добро пожаловать!
Солнце просвечивало тонкую палатку, и внутренность ее заполняли клубы цветного тумана. В этих клубах что-то громоздилось и блестело. Сушкина потянуло в палатку как на веревочке. И все же он опасливо глянул назад.
- Вам нечего бояться! - весело закричал носатый дядька. - Я не похититель детей и не людоед! Я сотрудник фирмы «Мир антиквариата»! Знаете, что такое антиквариат?
- Ну… это…
- Совершенно верно! Это старинные редкости, загадочные предметы, артефакты и прочие вещи, о которых мечтают коллекционеры! Смотрите сами!..
И Сушкин вошел!
Ух ты-ты! Чего только не было в палатке!
Половину помещения занимал автомобиль музейного вида. На пузатых колесах с тонкими спицами, с керосиновыми лампами вместо фар, с медной сигнальной трубой, с красной лаковой кабиной, похожей на старинную коляску…
«Вот бы выиграть такой и пригнать в детдом!» - хихикнул про себя Сушкин. Понимал, что не выиграет…
Вокруг автомобиля и по углам палатки громоздились и висели на крючьях редкости помельче. Велосипеды с громадными передними колесами, часы ростом с книжный шкаф, рыцарские латы, блестящие люстры, чучела заморских птиц, сумрачные портреты в облупленных рамах, похожие на баяны и сундуки фотоаппараты, подзорные трубы, мушкеты и пузатые вазы. Особенно интересным показался Сушкину ящик с бронзовыми накладками и широченным приставным рупором. Граммофон. Сушкин видел в кино. Повертишь ручку, насадишь на штырь пластинку, и рупор поет голосом артиста, который жил полтораста лет назад… Дядька так и сделал - покрутил, насадил, опустил на диск блестящую головку.
Он был титулярный советник!
Она генеральская дочь!
Он робко в любви объяснился -
Она прогнала его прочь!..
Вот это бас! Кажется, певца звали Шаляпин, про него рассказывали по телеку…
Прогнала его прочь…
Шаляпин замолчал, потому что дядька поднял головку.
«Вот бы притащить эту штуку в игровую комнату. Весь народ сбежался бы!..»
Однако Сушкин, как все детдомовские воспитанники, был здравомыслящим ребенком.
- Мороженое, оно ведь будет обязательно, если отдашь сто рублей. А лотерея - что? Кто-нибудь выиграет, а остальные получат фигу.
Носатый дядька покивал:
- Ты прав, дитя мое… Но в жизни так всегда: кому-то удача, а кому-то фига… Однако!.. - Он опять взбодрился. - Ведь в самой игре есть радость! Ожидание победы, азарт! Порой это не менее приятно, чем эскимо!.. А кроме того, мне кажется, что вам, юноша, повезет…
- Почему это?
- У вас такое колечко-талисман…
Сушкин потрогал колечко. Стало тихо. Только добродушно гудел над граммофоном шмель, увязавшийся за Сушкиным из комнаты тети Полли.
Сушкин поддернул лямки.
- Ладно! Давайте билет…
- Великолепно! Изумительно правильное решение! Тяните!
В ладонях у хозяина лотереи словно сама собой появилась черная шкатулка с медными узорами, на ней со звоном отскочила горбатая крышка. Из шкатулки пахло какими-то пряностями - ванилью или корицей (Сушкин не разбирался). Внутри, прижимаясь друг к другу, стояли белые конверты.
- Ну-с… - нервно поторопил сотрудник фирмы «Мир антиквариата».
Снова стало тихо. И почему-то очень холодно. Шмель загудел сильнее. Сушкин потер друг о дружку озябшие ноги.
- Вытаскивать, что ли?
- Разумеется! Разумеется, сударь!.. Только сначала пожалуйте сто рублей. Я материально ответственное лицо…
Сушкин «пожаловал» материально ответственному лицу сотенную бумажку. И вытянул из тугой пачки плоский конверт.
- Открывайте… - азартно прошептал сотрудник фирмы и нагнулся над Сушкиным. Никакого выигрыша Сушкин, конечно, не ждал. («Знаем мы эти фокусы!») Запретил себе надеяться, чтобы потом не огорчаться. Но все же мурашки пробежались под футболкой, когда он отгибал широкий клейкий клапан.
Отогнул. Вытащил лиловый узкий билет. На нем были сплошные крупные ноли и только с краешка - острая единица. А по углам билета - красные восклицательные знаки.
- Что? А!.. Ва-а-а!! - тонким голосом закричал дядька и опять уронил белую шляпу. - Не может быть! У вас главный, самый крупный приз!
(Ссылка на продолжение:)
http://krapivin-ru.livejournal.com/931409.html#cutid1
http://krapivin-ru.livejournal.com/927752.html#cutid1
Сушкин в самоволке
В то утро, когда сбежала Марина Егоровна и Сушкин потерял надежду обзавестись мамой, ребят (кроме самых старших, у которых на носу экзамены) повели в кукольный театр. А Сушкина не повели. То есть не взяли.
Он сам постарался, чтобы не взяли. Спектакль был «Приключения Тома Сойера», по любимой книжке Сушкина. Сушкин один раз уже видел его, в зимние каникулы, и представление ужасно ему не понравилось. Куклы были какие-то рахитичные и говорили картавыми голосами, а индеец Джо напоминал бабу Ягу. Зачем смотреть второй раз такую муть! Но отмотаться от театра было не просто: «коллективные мероприятия» полагалось посещать всем. И Сушкин во время завтрака устроил скандал. Заявил, что... не будет есть творожную запеканку.
- От нее крошки во рту, не расплюешься!
Инна Викторовна (которая временно заменяла сбежавшую Марину Егоровну) заявила, что если Сушкин не прекратит капризы, ни в какой театр он не пойдет, а будет один сидеть в доме.
- Ну и пожалуйста!
- Ну и сиди! А я напишу докладную Венере Мироновне!
Наверно, она думала, что Сушкин засядет в игровой комнате у компьютера. Конечно, компьютеры блокированы, однако пройдохи вроде Сушкина знают все пароли. Ну и пусть! Лишь бы не мозолил глаза…
Но Сушкин, когда в доме стало малолюдно, выскользнул во двор, пробрался в проход за мастерскими (там не было видеокамеры) и через щель в заборе проник на улицу. Школьный мобильник с индексатором он оставил под подушкой. Уходить из дома без разрешения, да еще и без индексатора, категорически запрещалось. Это называлось «самоволка»! Но… семь бед - один ответ. Зато теперь Сушкин мог пару часов погулять на свободе.
Это же такая радость, когда ты один и можешь идти, куда хочешь!
И Сушкин пошел по улице Желтой Кометы, к центру.
Город Воробьевск грелся под солнышком, доцветали яблони. Над невысокими крышами трещали разноцветные вертушки - их, радуясь наступившему лету, прибили там здешние мальчишки (не детдомовские, а «семейные»). Некоторые и сейчас сидели там, рядом с вертушками и флюгерами. Иногда махали Сушкину руками. По казенным клетчатым штанам они узнавали в нем приютского жителя и радовались за него: вырвался пацан от строгих тетушек на волю…
Они были славные, воробьевские ребята, почти никогда не дразнились и не дрались.
На бульваре Сушкин поглазел на бродячий оркестр в клоунских костюмах, помог девочке-дошкольнице забраться на деревянного верблюда (мама снисходительно улыбалась), прокатился на бесплатной карусели и пошел на игровую площадку. Там веселые студентки в разноцветных шляпах руководили всякими забавами - это называлось «педагогическая практика». Звали ребят колотить друг друга мешками на бревне, прыгать через кольца, играть в бильярд, где вместо шаров - деревянные кубики… В общем-то дурь сплошная. Но в одном месте люди занимались более серьезным делом. У раскрашенного барьера стояла небольшая очередь. Тому, кто оказывался впереди, давали корзинку с пластмассовыми шарами. Шаров было пять, размером с яблоко. Надо было сшибать ими желтые кегли, похожие на большущих шахматных пешек. Они стояли в десяти шагах на широкой скамье. Тех, кто не промахнется ни разу, ожидал приз.
Казалось бы, дело не хитрое. Мишени крупные, дистанция пустяковая. Но никому из мальчишек пока не везло - каждый мазал не меньше двух раз.
Сушкин постоял и тоже получил корзинку. Слегка прищурился. В детдомовском дворе кидание мячиков по коробкам и банкам было обычной забавой. И у Сушкина имелся немалый опыт. Он задержал дыхание, качнул в ладони увесистый шарик, бросил…
- Молодец, мальчик! - обрадовалась студентка в шляпе, похожей на зеленый абажур.
Сушкин бросил снова. Обрадовались уже несколько человек, захлопали.
После третьего раза аплодировали почти все - очень уж красиво закувыркалась сбитая кегля.
Сушкин бросил четвертый шар, и еще одна «пешка» опрокинулась в траву.
- Ура! Молодец, Штаны на лямках! Жми, Клетчатый! - Прозвища, хотя и намекали на его детдомовский наряд, но без насмешки. С пожеланием победы.
И Сушкин одержал победу.
Пятая кегля от крепкого удара улетела в кусты, народ радостно вопил, а девица в зеленном абажуре вручила приз - красный пластмассовый автомат с дырчатым стволом и серебристым диском. Нажмешь на спуск - и вспышки летят из ствола во все стороны.
Сушкина хвалили, хлопали по плечам. Кое-кто просил:
- Дай стрельнуть, а? Один разок!
Сушкин дал. Не каждому, конечно, а самым маленьким и не приставучим. Повесил автомат на грудь и пошел с площадки. Спокойный и гордый.
И думал: куда идти дальше?
Шагов через двадцать его окликнули:
- Эй ты, с колечком!
Это была компания из пяти человек. Почти все старше Сушкина. Обступили. В Сушкине натянулись жилки. Конечно, воробьевские - люди не вредные, но у этих был слишком уж воинственный вид: маскировочная краска на щеках, повязки на лбах… Самый старший, в брюках с генеральскими лампасами и с длинным чубом, сплюнул и сказал:
- Слышь, стрелок, продай оружие…
Могли бы ведь отобрать и дать пинка, но нет, они по-честному… Была в компании девчонка, смуглая, с перевязанным локтем, она объяснила:
- У нас игра «Штурм баррикады», а оружия не хватает…
Сушкин подумал, что автомат ему ни к чему. Принесешь в детдом - сразу пристанут: где взял? «А-а! Значит, гулял без спроса!» Да, по правде говоря, не очень-то он любил всякие стрелялки. Вот если бы робот с электронным управлением или планетоход…
- А за сколько? - спросил Сушкин. Так, для порядка.
- Двести рублей, - предложил командир с лампасами.
Сушкин понятия не имел, какая цена у такого автомата. Может, в десять раз больше. Но девочка честно объяснила:
- У нас больше нету…
- Ну, ладно… - сказал Сушкин. Не всем, а именно девочке. И снял с шеи ремень.
Командир вручил ему две сотенных бумажки, потом каждый радостно сказал спасибо, и войско отправилось штурмовать баррикаду. А Сушкин стал размышлять: на что потратить выручку?
На сто рублей можно было купить великолепное эскимо «Пингвин» - тяжелый запотевший брус на плоской лучинке. Сушкин так и сделал. Потом свернул на боковую дорожку, отыскал там среди низкорослой акации скамейку, забрался - поставил ноги на сиденье, а сам сел на спинку. Стал наслаждаться жизнью. Шоколадно-снежная мякоть сладко таяла во рту. Можно сказать, что пропитывала восхитительной прохладой организм. Белые капли падали на коленки, словно старались прогнать остатки комариного зуда, который все еще иногда шевелился в засохших расчесах.
Когда мороженое кончилось, он облизал щепочку, зажмурился, потрогал колечко и представил себя в своем домике.
Да, у Сушкина был домик. Придуманный, конечно, зато очень славный. Сушкин жил там не один. Там обитала добродушная, хотя и строгая с виду тетушка (вроде тети Полли в книжке про Тома Сойера), почти взрослая сестрица (вроде Мери), негритенок Билл (не слуга, а приятель) и добродушный кот Питер. Заглядывали иногда товарищи вроде Гека Финна и Джо Гарпера… Мамы и папы в домике не было. Сушкин не решался придумывать родителей - возникало опасение, что это будет каким-то нарушением законов природы. Но все равно в домике было хорошо.
Никаких особых приключений здесь не случалось. Так, всякая ерунда: посидеть, поболтать с пацанами про пароходы на Миссисипи, подурачиться с Питером, стянуть с противня у тети Полли свежую ватрушку. Однако в этих пустяках была своя радость. Выражаясь по-взрослому, Сушкин отдыхал здесь душой. Закроешь глаза - и ты в комнатке с грудой кружевных подушек, с геранью на солнечных подоконниках… Не всегда это, правда, получалось, но сейчас получилось, он оказался в домике. И тут же услышал тетю Полли:
- Несносный мальчишка! Ты слопал полфунта мороженого! Хочешь заработать ангину?
- Тетя Полли, оно совсем не холодное…
- Вот подожди, я наконец возьмусь за тебя… - Она погрозила Сушкину пальцем, поправила чепчик и поспешила на двор, гонять с клумбы бестолковых кур. Сушкин хихикнул, устроился в тетушкином кресле-качалке. Лениво жужжал шмель. Все было очень спокойно, уютно. Только… Сушкину все же казалось, что для полного счастья чего-то все-таки не хватает.
И он понял, чего. Еще одной порции «Пингвина». Оставшаяся сотенная бумажка, словно шевелилась в клетчатом кармане.
Сушкин выбрался из тени акаций на солнцепек и зашагал к продавщице мороженого. Однако на полпути, у края аллеи, он увидел широкую, сшитую из полос красно-синей ткани палатку. Странно! Похоже, что раньше ее здесь не было. Над завешенным входом косо висела белая доска с фигурной надписью:
Лотерея «АНТИКВАРИАТ»
Что такое «лотерея», Сушкин, конечно, знал. Что такое, «Антиквариат», он когда-то помнил, но потом забыл. Ну и ладно! Больше вывески его заинтересовал тощий дядька, торчавший перед входом. Он был в балахоне с рисунками из разноцветных треугольников и в белой высоченной шляпе. Но приметнее всего был у дядьки нос - удивительно длинный, с загнутым вниз кончиком. Нос придавал дядькиному лицу печальное выражение. Взгляд был таким, словно хозяин палатки ни на что в жизни не надеется - несмотря на веселый клоунский наряд.
Но… когда Сушкин поравнялся с палаточным входом, дядька дернулся, будто в нем сработало множество пружинок. Рот растянулся в улыбку и сразу превратился в большущую букву О:
- О-о! Молодой человек! Вас привела Судьба!
- Не, я сам, - осторожно сказал Сушкин. Он опасался знакомств с непонятными личностями. - Я за мороженым…
- Ха! Что такое мороженое?! - Круглые черные глазки, сидевшие как-то наперекосяк, хитро заблестели. - Это эфемерное явление!.
- А что такое «эфемерное»?
- Это как мёд у Винни-Пуха. «Он вроде бы есть - и его уже нет!» Одно воспоминание! А если вы купите билет нашей лотереи, то сможете стать владельцем самых удивительных вещей.
- А что за вещи-то? - не сдержал любопытства Сушкин и потрогал колечко (он всегда так делал, если начинал волноваться).
- Самые удивительные! Войдите и убедитесь! - Дядька отдернул занавесь и поклонился, уронив шляпу. - Добро пожаловать!
Солнце просвечивало тонкую палатку, и внутренность ее заполняли клубы цветного тумана. В этих клубах что-то громоздилось и блестело. Сушкина потянуло в палатку как на веревочке. И все же он опасливо глянул назад.
- Вам нечего бояться! - весело закричал носатый дядька. - Я не похититель детей и не людоед! Я сотрудник фирмы «Мир антиквариата»! Знаете, что такое антиквариат?
- Ну… это…
- Совершенно верно! Это старинные редкости, загадочные предметы, артефакты и прочие вещи, о которых мечтают коллекционеры! Смотрите сами!..
И Сушкин вошел!
Ух ты-ты! Чего только не было в палатке!
Половину помещения занимал автомобиль музейного вида. На пузатых колесах с тонкими спицами, с керосиновыми лампами вместо фар, с медной сигнальной трубой, с красной лаковой кабиной, похожей на старинную коляску…
«Вот бы выиграть такой и пригнать в детдом!» - хихикнул про себя Сушкин. Понимал, что не выиграет…
Вокруг автомобиля и по углам палатки громоздились и висели на крючьях редкости помельче. Велосипеды с громадными передними колесами, часы ростом с книжный шкаф, рыцарские латы, блестящие люстры, чучела заморских птиц, сумрачные портреты в облупленных рамах, похожие на баяны и сундуки фотоаппараты, подзорные трубы, мушкеты и пузатые вазы. Особенно интересным показался Сушкину ящик с бронзовыми накладками и широченным приставным рупором. Граммофон. Сушкин видел в кино. Повертишь ручку, насадишь на штырь пластинку, и рупор поет голосом артиста, который жил полтораста лет назад… Дядька так и сделал - покрутил, насадил, опустил на диск блестящую головку.
Он был титулярный советник!
Она генеральская дочь!
Он робко в любви объяснился -
Она прогнала его прочь!..
Вот это бас! Кажется, певца звали Шаляпин, про него рассказывали по телеку…
Прогнала его прочь…
Шаляпин замолчал, потому что дядька поднял головку.
«Вот бы притащить эту штуку в игровую комнату. Весь народ сбежался бы!..»
Однако Сушкин, как все детдомовские воспитанники, был здравомыслящим ребенком.
- Мороженое, оно ведь будет обязательно, если отдашь сто рублей. А лотерея - что? Кто-нибудь выиграет, а остальные получат фигу.
Носатый дядька покивал:
- Ты прав, дитя мое… Но в жизни так всегда: кому-то удача, а кому-то фига… Однако!.. - Он опять взбодрился. - Ведь в самой игре есть радость! Ожидание победы, азарт! Порой это не менее приятно, чем эскимо!.. А кроме того, мне кажется, что вам, юноша, повезет…
- Почему это?
- У вас такое колечко-талисман…
Сушкин потрогал колечко. Стало тихо. Только добродушно гудел над граммофоном шмель, увязавшийся за Сушкиным из комнаты тети Полли.
Сушкин поддернул лямки.
- Ладно! Давайте билет…
- Великолепно! Изумительно правильное решение! Тяните!
В ладонях у хозяина лотереи словно сама собой появилась черная шкатулка с медными узорами, на ней со звоном отскочила горбатая крышка. Из шкатулки пахло какими-то пряностями - ванилью или корицей (Сушкин не разбирался). Внутри, прижимаясь друг к другу, стояли белые конверты.
- Ну-с… - нервно поторопил сотрудник фирмы «Мир антиквариата».
Снова стало тихо. И почему-то очень холодно. Шмель загудел сильнее. Сушкин потер друг о дружку озябшие ноги.
- Вытаскивать, что ли?
- Разумеется! Разумеется, сударь!.. Только сначала пожалуйте сто рублей. Я материально ответственное лицо…
Сушкин «пожаловал» материально ответственному лицу сотенную бумажку. И вытянул из тугой пачки плоский конверт.
- Открывайте… - азартно прошептал сотрудник фирмы и нагнулся над Сушкиным. Никакого выигрыша Сушкин, конечно, не ждал. («Знаем мы эти фокусы!») Запретил себе надеяться, чтобы потом не огорчаться. Но все же мурашки пробежались под футболкой, когда он отгибал широкий клейкий клапан.
Отогнул. Вытащил лиловый узкий билет. На нем были сплошные крупные ноли и только с краешка - острая единица. А по углам билета - красные восклицательные знаки.
- Что? А!.. Ва-а-а!! - тонким голосом закричал дядька и опять уронил белую шляпу. - Не может быть! У вас главный, самый крупный приз!
(Ссылка на продолжение:)
http://krapivin-ru.livejournal.com/931409.html#cutid1