Книга Исая Давыдова «Я вернусь через 1000 лет» в ряду великих советских утопий
40 лет назад
Обложка культового второго издания
40 лет назад я, еще школьником, прочитал сначала «Туманность Андромеды» И. Ефремова, потом «Я вернусь через 1000 лет» И. Давыдова, потом «Полдень 22 век» братьев Стругацких. Именно в этом порядке. И много раз перечитывал. Идея лучшего будущего, гуманного и справедливого общества, вера в возможность социального и морального прогресса человечества для меня навсегда связана с этими книгами.
Я прочел множество умных и добрых литературных утопий. Но только в этих трех зримо и достоверно показано общество, в котором мне хотелось бы жить. Показано очень по-разному, и эти различия дают повод дискуссии.
Роман И. Давыдова (незаслуженно!) менее известен и популярен, чем книги Ефремова и Стругацких, но не уступает им ни в увлекательности, ни в глубине раскрытия темы. В каком-то смысле, он дополняет и замыкает спектр идей и образов, составляющих Утопию, Мечту о Светлом Будущем в видении советских людей 70-годов минувшего века.
Давид Исаакович Шейнберг (Исай Давыдов)
Обстоятельства выходят из-под контроля
На расстоянии 100 световых лет от Солнечной системы была открыта землеподобная планета, населенная людьми каменного века. Земляне решают безвозмездно помочь жителям Риты (так назвали планету) быстрее преодолеть превратности, подстерегающие их на трудном и кровавом пути исторического развития и сразу приобщить к достижениям высокой земной цивилизации. Благо, аборигены полностью антропоморфны и даже могут скрещиваться с землянами.
Полет на Риту продолжается 200 лет по земному времени и технически возможен только в одну сторону. Земляне решают создать небольшую, но полностью автономную колонию, способную не только поддерживать исходный уровень технологии и культуры, но и обеспечивать полноценную жизнь колонистов. На первых трех кораблях отправляют несколько сот рабочих, которые должны заложит материальную базу будущей колонии - построить города, дороги, заводы и фермы. Задача облегчается тем, что на Рите есть пустующий, незаселенный материк. Поэтому можно сначала основательно обустроиться, а потом, не спеша, приступить к изучению инопланетян и прогрессорской деятельности. На следующих кораблях, как может домыслить читатель, прилетит целый институт ксенологии и Комкон в полном составе. А пока - молодые рабочие летят на ударную комсомольскую стройку готовят плацдарм для специалистов.
Но обстоятельства выходят из-под контроля. Общее свойство обстоятельств - выходить из-под контроля. Это грустный и мудрый лейтмотив всей книги.
На незаселенный континент, вопреки всем планам колонистов, высаживается небольшое, но очень воинственное племя аборигенов и начинает войну с землянами. Со стороны туземцев - это война на уничтожение. Они целенаправленно отстреливают земных женщин - чтобы некому было рожать детей, а мужчины перессорились из-за оставшихся. Земляне пока обороняются пассивно - заборами и защитными полями. Эту проблему должны решить 20-летние парни и девушки, которых научили валить деревья, строить дороги, бурить скважины и налаживать промышленных роботов, но не научили, как действовать в подобной ситуации.
«Люди как боги» или «почти такие же»?
В литературе есть два способа изображать людей темного прошлого или светлого будущего. Один - показывать людей иных эпох не такими, как наши современники. Согласитесь, человек каменного века видит мир, мыслит и чувствует не так, как гражданин античного полиса, средневековый крестьянин или «массовый человек» эпохи тоталитаризма. В мейнстриме и серьезной исторической беллетристике этот способ считается общепризнанным и, пожалуй, единственно допустимым. И в фантастике тоже, если только речь идет о минувших эпохах.
Вот Дерсу Узала из одноименного роман Арсеньева - человек каменного века. Вот античные гетеры, полководцы и художники из «Таис Афинской» И.А. Ефремова. Вот средневековые ведьмы и алхимики из «Огненного Ангела» В.Я. Брюсова. Вот брутальные персонажи бесконечной эпопеи Дж. Мартина - прямиком из эпохи войны Алой и Белой Роз.
Принцип соответствия внутреннего мира персонажа его историческому времени нарушают только попаданцы и постмодернисты. Первые, чаще, от лени и невежества, вторые - лулзов ради. А вот с человеком будущего, как говориться, не все так однозначно.
Люди прошлого существовали и оставили свидетельства своего видения мира, образа мыслей и чувств, которые поддаются изучению. Еще есть племена, сохранившие в условиях географической изоляции уклад и психологию каменного века. Можно поехать и побеседовать с этими людьми. А вот человека будущего еще нет, и авторам его нужно сконструировать или предвидеть, промыслить.
И здесь появляются два направления, оба серьезные и заслуживающие уважения. Это, условно, школа Ефремова и школа Стругацких.
Ефремов всерьез пытался сконструировать человека будущего, который не просто здоровее, умнее и добрее, а мыслит и чествует иначе, имеет иные цели и ценности чем человек современный. На Западе так же работали Фрэнк Герберт и Урсула Ле Гуин. И, обратите внимание, несмотря на несхожесть идеологий и описываемых социумов, люди будущего в видении Ефремова, Ле Гуин и Герберта очень похожи. Таковы и герои романа С. Снегова «Люди как боги» (хотя они немного шаржированы).
Братья Стругацкие, как неоднократно писал Б.Н., отталкивались от образов людей будущего у Ефремова, оппонировали старшему коллеге. Люди Полдня появились как выражение несогласия с далекими, холодными и, как казалось Братьям, искусственными персонажами Ефремова. Стругацкие брали лучших людей из настоящего, своих друзей и знакомых, и помещали их в будущее. Хорошо узнаваемые, понятные, почти такие же, как мы. Недаром так названы последние главы «Полдня», посвященные людям еще более отдаленного будущего. С Максимом Каммерером я, например, учился в институте в одной группе. При встрече с такими потомками у космонавтов, вернувшихся из столетнего полета, не будет футурошока и проблем психологической совместимости.
Рядом с цельными и собранными героями Эры Великого Кольца (ЭВК) такие персонажи, парирует Иван Антонович, могут показаться, несдержанными, суетливыми, вечно острящими болтунами. Да, Полдень - вечный капустник, клуб веселых и находчивых пополам с фестивалем бардовской песни, а ЭВК - олимпийские игры, совмещенные с концертом симфонической музыки.
Оба подхода легли в основу многих замечательных книг, но «метод Стругацких» - намного популярнее. Персонажи Исая Давыдова - «почти такие же», как лучшие из наших современников в 60-70-е - «вундеркинды»-старшеклассники, комсомольцы строящие МЖК и едущие на БАМ, энтузиасты-изобретатели, инженеры, пишущее фантастические рассказы в «Технику - молодежи».
Но И.Давыдов спорит с братьями Стругацкими.
«- Ваш главный герой уходит к дикарям, чтобы стать для них чем-то вроде бога. Не просматривается ли тут параллель с известным романом Стругацких «Трудно быть богом»?
- Именно этот роман и послужил для меня толчком. У Стругацких главный герой, Румата, пошел в конце концов рубить эти дикие головы. Но он не имел права этого делать! Книга «Я вернусь через тысячу лет» создавалась как протест против такого способа решения проблем.» (из интервью О. Славниковой)
Но противопоставление лежит глубже. Вернемся к перепутью утопий. У Стругацких общество будущего состоит… только из интеллигенции! Общество Полдня и есть лучшая часть научной и творческой интеллигенции 60-х - выдвинутая в будущее. Просто все жители Земли поголовно стали учеными, художниками и занимаются исключительно творческим поиском. Все, кроме двух вахтовиков: «Дуремара» и «чугунного» Юргена, бездуховно потребляющих пиво под раков-мутантов в на даче в Нижней Пеше. Да недоросля Максима Каммерера, бестолково мотающегося по Галактике в ГСП, пока бабушка ищет свои украденные часы ему место лаборанта.
Даже внешне упыреобразные мокрецы из Гадких Лебедей «внутре» - всего лишь интеллигенты, возможно, слегка пожелтевшие от вольнодумного курения и отёкшие от мужественного хэмингуэевского пьянства на диссидентских кухнях будущего. Кого спасают земные прогрессоры во время Арканарской Смуты - наиболее ценных членов общества, то есть интеллигентов, людей будущего. Рабочих и крестьян в мире Полудня нет - вся нетворческая работа препоручена киберам. А между тем, и крестьянки любить умеют «мыслящий человек и носитель нравственности - не обязательно интеллигент»
На Земле ЭВК сохранился тяжелый, однообразный и нетворческий труд. Но такие работы весьма востребованы людьми, переживающими душевный кризис, страдающими от «профессионального сгорания» или потери интереса к жизни, как Дар Ветер в Туманности Андромеды. В школах ЭВК 50% уроков - уроки труда, причем ручного труда, ремесла. Чтобы стать взрослым гражданином молодой человек должен самостоятельно проявить себя на трудных и опасных работах. Человек будущего у Ефремова попеременно интеллигент и рабочий - высокообразованный универсальный труженик. При этом и в мире Полдня и на Земле ЭВК труд - одна из высших ценностей, а прогресс понимают как «превращение всех в людей добрых и честных» (АБС, УНС).
Исай Давыдов идет своей тропой, но ближе к Ефремовским вешкам. На Риту из 600 переселенцев летят 580 молодых рабочих и только 20 узких специалистов с высшим образованием. Это и понятно: на ранних этапах освоения планеты потребуется много малоквалифицированного, по меркам 23 века, труда, и будут широко применяться технологи 2-3 вековой давности. Но и на Земле никто говорит, что лаборант-мэнээс - минимальное условие, чтобы считаться полноценным членом общества. Если мир Полдня - интеллигентская утопия, то «Я вернусь…» получается - рабочая! Нет, не пролетарская - отсутствует революционный пафос.
Еще один важный момент - отношение к традиции. Сквозное фантдопущение книг о Полдне - Высокая Теория Воспитания. Это теория, позволяющая делать интеллигентов, творцов, коммунаров из детей мещан-обывателей. Содержание теории остается за рамками повествования, но на одном из ее практических приложений авторы настаивают почти в каждой книге. Все дети в мире Полдня воспитываются в интернатах отдельно от родителей, с ними работают специалисты, Учителя с Большой Буквы. А в «Гадких лебедях» и «Улитке на склоне» - в мире Полуночи - агенты Будущего буквально отнимают детей у родителей, силой! Цель разделения - решительный разрыв с Традицией, с багажом злобы, невежества и предрассудков, который передается из поколения в поколение от родителей детям. Самая экстремальная формулировка этой мысли принадлежит одному из «детей дождя» Бол-Кунацу - «То что наиболее естественно, то наименее приличествует человеку». Надо понимать, что это не обязательно мнение авторов. Скорее предмет обсуждения, гипотеза.
В мире ВК история - самая главная наука, а извлечение уроков из ошибок прошлого - важная гарантия общественной гармонии, основа воспитания - дать человеку лучшее из наследия предков. Будущее основывается на преображенной, переосмысленной Традиции. Для этого, в том числе, и нужны уроки ремесел в школах. Не пропали втуне ни учение йогов, ни поиски каббалистов, ни прозрения православных святых. Бережное отношение к Традиции, крепкую связь «с древними основами жизни» хорошо передает символ «кувшин и чаша» из «Лезвия бритвы».
Герои Исая Давыдова тоже постоянно обращаются к прошлому за предостережением и опытом. Так во 2-й книге, где Сандро Тарасов размышляет, как сделать так, чтобы город будущего не вырос на костях. В споре великих советских утопий 60-х Исай Давыдов обосновал свою, оригинальную точку зрения.
Ключ с правом передачи
Какое же общество оставляют на Земле улетающие на Риту добровольцы? Справедливое, разумно устроенное, построенное на началах коллективизма и демократии. Деньги не упоминаются. Как его назвать? Сам Давид Исаакович говорит: «Конечно - коммунистическое общество. Тогда иначе было нельзя».
Во 2-й книге, дописанной через 30 лет после первого издания, автор немного сместил акценты и говорит о «Социализме 2.0», который все же построили, во всяком случае, в России после печальных событий конца 20-го века. Но смотрите - свердловчанин женится на девушке из Меллужи, вместе летят американцы и серб, израильтянин прекрасно уживается с сирийцем. Разве плохое будущее? Я бы не отказался!
Но это косвенные соображения. А как узнать, чего стоят человеки и общество, которое их породило? Заставить их действовать в чрезвычайной ситуации, когда обстоятельства выходят из-под контроля! Румата («Трудно быть богом») сорвался и начал рубить головы нехорошим туземцам, злоупотребляя своим абсолютным превосходством технике фехтования, а ведь мог бы и из скрочера жахнуть!. Это был бунт как против Сталинского тоталитаризма Арканарской разновидности феодального мракобесия, так и против коммунарской Земли, ее правил и установок, запрещающих, силовое вмешательство (гуманитарную интервенцию, как бы мы сказали сейчас) в жизнь инопланетных народов. И этот бунт воспринимается читателем как единственно возможное для героя в этой ситуации проявление человечности. Как бы ни оценивать подвиг-преступление Антона-Руматы, человечество Полдня экзамен на зрелость провалило. А вот неблагонамеренные обитатели Полуночи: вор и контрабандист Шухарт, скандальный беллетрист-куплетист В. Банев да контуженный Кандид - выдержали.
Герои «Часа Быка» Ефремова, который был написан одновременно с романом И. Давыдова, в подобной ситуации гибнут, но не становятся убийцами. Земляне на Рите в условиях неослабевающего террора со стороны дикарей единодушно принимают решение: нельзя мстить, карать, брать в заложники, преследовать убегающих. Можно защищаться от нападения с оружием в руках, но тот, кто оборвет жизнь аборигена, должен отдать взамен свою - нет, не умереть, а уйти к диким племенам и посвятить остаток жизни их просвещению.
Специалисты Института Экспериментальной Истории в Арканаре проводят тайные опыты над местным социумом, а лесорубы, нефтяники и кибертехники на Рите действуют прямо, явно, не скрываясь, только с согласия аборигенов. И не лгут. Смысл их помощи всегда понятен тем, кому они помогают: земляне устанавливают мир между племенами и учат работать. Но этого отказывается мало.
В начале «прогрессорской операции» Сандро даже ночь проводит в силовой броне - боится, что убьют во сне. Но чувствует, что должен рискнуть и доверить свою жизнь людям принявшего его племени. Сандро понимает на собственном опыте: чтобы помочь - нужно довериться аборигенам, без скидок на бремя белого человека цивилизации разделить с ними их нелегкую жизнь.
Если у Стругацких земляне приходят к младшим братьям как разведчики и тайные агенты, в Ефремова - как пророки и мученики, а у Давыдова - как миротворцы и просветители. Конечно, задача землян по реконструкции общества аборигенов на Рите проще, чем в Арканаре или на Тормансе. Им не противостоят бюрократические структуры бесчеловечного государства, и все проблемы можно решить на уровне личного общения. «Дикари» каменного века морально ближе коммунарам Земли, чем члены сословного или тоталитарного общества. Они и так живут в поле братства и взаимопомощи, которое нужно просто распространить с небольшой группы родичей на все племена и народы. Зато работа Сандро Тарасова и его друзей показана во всех деталях.
Настоящая утопия - всегда самореализующийся прогноз, рецепт, по которому можно приготовить лекарство от болезней общества, учебник жизни. У Стругацких ключ от всеобщего счастья после крушения (сокрытия, удаления?) Полдня оказался в руках сверхцивилизации (Золотой Шар), Бога (Демиург), паранорма-экстрасенса (Стэн Агре) - иррациональных, надмирных сил. Ефремов и Давыдов вручают его своим героям.
В защиту производственного романа
«Я вернусь…» не только утопия, но и производственный роман, в хорошем смысле этого слова, как «Моби Дик», или «Педагогическая поэма», или «Джек Восьмеркин - американец». Мне кажется очень ценным раскрытие литературного героя через его труд. Общая беда даже лучших НФ авторов, как подметил С. Лем - фиктивное решение фиктивных проблем. Или, иначе, утрата опоры на реальность в связке «тайна-чудо-достоверность» по Стругацким. Если проблемы героев книги никак не соприкасаются с проблемами читателя - о каком сопереживании может идти речь?
А какие проблемы у читателя? Нет, денег в будущем не будет, совсем не будет! А еще? Правильно: остаются личные проблемы и проблемы на работе. С личными трагедиями у героев И. Давыдова полный порядок (об этом - чуть дальше), а на производство читателя проведут и покажут. Автор мастерски сыграл на сюжетных условностях: как уже говорилось, колонисты на чужой планете вынуждены начинать хозяйственную деятельность, отступив вниз по технологической шкале на пару столетий. Прилетев на Риту, они как бы вернулись в конец 20-века. А тут читателю все знакомо, весомо, зримо, вещественно. Мы попадаем на инопланетный аналог Урала (поэтому центр подготовки колонистов «Малахит» и расположен на настоящем Урале, все логично!), на инопланетные Тюменские нефтяные месторождения, вместе с главным героем едем отдыхать по горному серпантину на инопланетный Южный Берег Крыма. Но все это «остранённо» и воспринимается как новый, неизведанный мир.
Но, не пугайтесь, в этом производственном романе не будет ни парткома, ни соцсоревнования, ни перевыполнения плана, ни приписок, ни разоблачения вредителей. Это скорее труды веселого и находчивого инженера Сайруса Смита из «Таинственного острова», или упорного, неунывающего фермера поневоле Робинзона Крузо. Чего стоит поиск алгоритма защиты от нападений туземцев для кибера-геолога - просто интеллектуальное пиршество!
О содержании прогрессорской деятельности Землян на Рите. Как уже было сказано, она началась проводиться преждевременно, спонтанно и неспециалистами. А лучший способ вовлечь читателя - вынужденно поручить дело дилетанту. Читатель, как и автор ведь тоже неспециалист почти во всем. У профессионала мысль свернута, срезает углы на пути, основание с выводом замыкается накоротко. Вспомните гениального контактёра Геннадия Комова в «Малыше» Стругацких. Никто не понимает логики его действий.
Специалиста приходится показывать непроницаемым как «черный ящик», со стороны, глазами профана или ребенка. Как совет в Филях («Война и мир») глазами четырехлетней крестьянской девочки на печи. Или приставлять к нему дилетанта-резонёра, чтобы притормаживал полет интуиции патрона и заставлял объяснять читателю сложные моменты. Для этого, в том числе, к Шерлоку Холмсу и прилагается доктор Ватсон. Но продуктивнее заставить дилетанта работать в одиночку, чтобы тыкался вслепую и ошибался.
Ход мыслей дилетанта можно подробно разложить перед читателем и провести его по всем заносам, ухабам и кочкам. Пусть не антрополог, не дипломат, а кибертехник Сандро Тарасов распутывает застарелые клубки межплеменной вражды, импровизирует и учится вместе с читателем. А цена ошибки прогрессора-самоучки - жизни людей.
Уральская Матрица
И еще один интересный момент. Земная «лента» воспоминаний Тарасова проходит на Урале, ритянская - на инопланетном материке, очень похожем на Урал. Сандро и его друзья в своих спорах и размышлениях не раз обращаются к истории Урала, слушают песни уральских композиторов.
«Я вернусь..» еще и… краеведческая утопия! Ничего не напоминает? Нет, про Уральскую Матрицу - к братьям Вачовски к другому фантасту - Алексею Иванову. Хотя, роман И. Давыдова вполне укладывается в его концепцию.
Космическая робинзонада
Так охарактеризована книга в аннотации издательства Аэлита. Робинзонадами называют книги, где герои долгое время выживают в изоляции, в отрыве от общества.
С книгой Даниэля Дефо или «Таинственным островом» Ж.Верна, роман И. Давыдова роднит не только дотошное описание трудов ради выживания, но и то, что компания «робинзонов» является уменьшенной моделью общества, Человечеством в миниатюре. У Давыдова это довольно большая модель - больше тысячи душ. И как всем робинзонам, несмотря на культурный багаж родной цивилизации приходится строить свое общество заново, учреждать законы, создавать традиции. Что из этого получится? На этом пути обстоятельства тоже склонны выходить из-под контроля…
Фантастические изобретения
Часть примет будущего у И. Давыдова, как почти у всех его коллег, взята из общей копилки вымышленных изобретений научной и не очень фантастики середины 20 века. Это межзвездные перелеты с субсветовой скоростью, анабиоз, реактивные ранцы, усыпляющие лучи, лазерные пистолеты, искусственная гравитация, летающие автомобили, мыслеприемники, киберпереводчики, антропоморфные инопланетяне.
Но есть у И. Давыдова свои, оригинальные фантастические изобретения, интересные и активно работающие на сюжет. Это поминальник - говоря современным языком мобильный телефон с быстрым набором избранных номеров. Вместо 10 цифр - 1 кнопка. В 1969 году! Правда, в осовремененном третьем издании автор заменил его на тедр (ТЕлефоны ДРузей) - смартфон, вновь редуцированный до миниатюрного телефона с минимальными функциями. По-моему, от этого фантастический гаджет утратил оригинальность и ретрофутуристическое очарование.
А второе изобретение старшеклассника Сандро Тарасова, которое и привело его на Риту - коэма. КОробочка ЭМоциональной памяти. Устройство, позволяющее непосредственно считывать из мозга эмоционально окрашенные образы: воспоминания или грёзы. А так же записывать и воспроизводить их. У его одноклассника, соперника и плагиатора Женьки Верхова коэмы могли воспроизводить записанное только на экране, как смутный фильм с видом из глаз. А у настоящего изобретателя (Тарасова) коэмы транслировали целостные яркие образы прямо в мозг реципиента. И. Давыдов, когда писал свой роман, ничего не мог знать о центральной фантоматике, ведь «Сумма технологии» вышла на русском только в 1968 году.
Коэмы «проигрывают» поток сознания автора не подменяя реальности и не вытесняя личности зрителя (реципиента, чувствователя?). Такое применение принципа центральной фантоматики не мог предугадать даже Лем. И до работ Пола Милгрома и Фумио Кисино, выдвинувших концепцию дополненной реальности оставалось еще четверть века. Сандро однозначно заслужил Нобелевку! Коэмы пригодятся Тарасову и на Рите. И сама книга - это запись воспоминаний главного героя при помощи коэмы. Первая часть - лента первая, вторая часть - вторая лента и т.д.
И. Давыдов не понаслышке знаком с ТРИЗ, писал очерки о реальных изобретателях и изобретениях, но он не превращает свою книгу в «каталог грядущих открытий» как Г. Гуревич или Г. Альтов. Оригинальных и важных для сюжета фантастических изобретений в книге не много, но все - первоклассные.
Еще одно изобретение, присутствующее в романе - полестаны. Это сельскохозяйственные автоматические линии. Только в отличие от завода, где изделие движется по конвейеру от одного неподвижного робота к другому, полестан (или мостовой стан) - это комплекс навесных агрегатов - автоматических рук-манипуляторов, который сам перемещается над полем по принципу мостового крана и обрабатывает землю или убирает урожай. Но это не фантастическое изобретение, а вполне реальное. Его автор - Михаил Александрович Правоторов, наш недавний современник. И.Давыдов был знаком с ним лично и включил это изобретение в свою книгу, дабы популяризировать. Про самого изобретателя нет даже статьи в Википедии!
Это далеко не все фантастические изобретения на страницах романа. Были еще лесодорожные машины - комбайны, которые сами валят лес, преобразуют древесину в пластик, из которого формируют прочное дорожное полотно. Подобную машину, только с паровозным двигателем, режиссер Никита Михалков использовал позднее для паропанк-оживляжа своего «блокбастера» «Сибирский цирюльник».
Продолжение следует
Использованы фото Областной газеты, Максима Черепанова, КЛФ "Амбер" и мои собственные.
Приобрести "Я вернусь через 1000 лет" с продолжением можно:
на портале электронного издательства "Аэлита"
на Google Play
на ЛитРес
Обложка культового второго издания
40 лет назад я, еще школьником, прочитал сначала «Туманность Андромеды» И. Ефремова, потом «Я вернусь через 1000 лет» И. Давыдова, потом «Полдень 22 век» братьев Стругацких. Именно в этом порядке. И много раз перечитывал. Идея лучшего будущего, гуманного и справедливого общества, вера в возможность социального и морального прогресса человечества для меня навсегда связана с этими книгами.
Я прочел множество умных и добрых литературных утопий. Но только в этих трех зримо и достоверно показано общество, в котором мне хотелось бы жить. Показано очень по-разному, и эти различия дают повод дискуссии.
Роман И. Давыдова (незаслуженно!) менее известен и популярен, чем книги Ефремова и Стругацких, но не уступает им ни в увлекательности, ни в глубине раскрытия темы. В каком-то смысле, он дополняет и замыкает спектр идей и образов, составляющих Утопию, Мечту о Светлом Будущем в видении советских людей 70-годов минувшего века.
Давид Исаакович Шейнберг (Исай Давыдов)
Обстоятельства выходят из-под контроля
На расстоянии 100 световых лет от Солнечной системы была открыта землеподобная планета, населенная людьми каменного века. Земляне решают безвозмездно помочь жителям Риты (так назвали планету) быстрее преодолеть превратности, подстерегающие их на трудном и кровавом пути исторического развития и сразу приобщить к достижениям высокой земной цивилизации. Благо, аборигены полностью антропоморфны и даже могут скрещиваться с землянами.
Полет на Риту продолжается 200 лет по земному времени и технически возможен только в одну сторону. Земляне решают создать небольшую, но полностью автономную колонию, способную не только поддерживать исходный уровень технологии и культуры, но и обеспечивать полноценную жизнь колонистов. На первых трех кораблях отправляют несколько сот рабочих, которые должны заложит материальную базу будущей колонии - построить города, дороги, заводы и фермы. Задача облегчается тем, что на Рите есть пустующий, незаселенный материк. Поэтому можно сначала основательно обустроиться, а потом, не спеша, приступить к изучению инопланетян и прогрессорской деятельности. На следующих кораблях, как может домыслить читатель, прилетит целый институт ксенологии и Комкон в полном составе. А пока - молодые рабочие летят на ударную комсомольскую стройку готовят плацдарм для специалистов.
Но обстоятельства выходят из-под контроля. Общее свойство обстоятельств - выходить из-под контроля. Это грустный и мудрый лейтмотив всей книги.
На незаселенный континент, вопреки всем планам колонистов, высаживается небольшое, но очень воинственное племя аборигенов и начинает войну с землянами. Со стороны туземцев - это война на уничтожение. Они целенаправленно отстреливают земных женщин - чтобы некому было рожать детей, а мужчины перессорились из-за оставшихся. Земляне пока обороняются пассивно - заборами и защитными полями. Эту проблему должны решить 20-летние парни и девушки, которых научили валить деревья, строить дороги, бурить скважины и налаживать промышленных роботов, но не научили, как действовать в подобной ситуации.
«Люди как боги» или «почти такие же»?
В литературе есть два способа изображать людей темного прошлого или светлого будущего. Один - показывать людей иных эпох не такими, как наши современники. Согласитесь, человек каменного века видит мир, мыслит и чувствует не так, как гражданин античного полиса, средневековый крестьянин или «массовый человек» эпохи тоталитаризма. В мейнстриме и серьезной исторической беллетристике этот способ считается общепризнанным и, пожалуй, единственно допустимым. И в фантастике тоже, если только речь идет о минувших эпохах.
Вот Дерсу Узала из одноименного роман Арсеньева - человек каменного века. Вот античные гетеры, полководцы и художники из «Таис Афинской» И.А. Ефремова. Вот средневековые ведьмы и алхимики из «Огненного Ангела» В.Я. Брюсова. Вот брутальные персонажи бесконечной эпопеи Дж. Мартина - прямиком из эпохи войны Алой и Белой Роз.
Принцип соответствия внутреннего мира персонажа его историческому времени нарушают только попаданцы и постмодернисты. Первые, чаще, от лени и невежества, вторые - лулзов ради. А вот с человеком будущего, как говориться, не все так однозначно.
Люди прошлого существовали и оставили свидетельства своего видения мира, образа мыслей и чувств, которые поддаются изучению. Еще есть племена, сохранившие в условиях географической изоляции уклад и психологию каменного века. Можно поехать и побеседовать с этими людьми. А вот человека будущего еще нет, и авторам его нужно сконструировать или предвидеть, промыслить.
И здесь появляются два направления, оба серьезные и заслуживающие уважения. Это, условно, школа Ефремова и школа Стругацких.
Ефремов всерьез пытался сконструировать человека будущего, который не просто здоровее, умнее и добрее, а мыслит и чествует иначе, имеет иные цели и ценности чем человек современный. На Западе так же работали Фрэнк Герберт и Урсула Ле Гуин. И, обратите внимание, несмотря на несхожесть идеологий и описываемых социумов, люди будущего в видении Ефремова, Ле Гуин и Герберта очень похожи. Таковы и герои романа С. Снегова «Люди как боги» (хотя они немного шаржированы).
Братья Стругацкие, как неоднократно писал Б.Н., отталкивались от образов людей будущего у Ефремова, оппонировали старшему коллеге. Люди Полдня появились как выражение несогласия с далекими, холодными и, как казалось Братьям, искусственными персонажами Ефремова. Стругацкие брали лучших людей из настоящего, своих друзей и знакомых, и помещали их в будущее. Хорошо узнаваемые, понятные, почти такие же, как мы. Недаром так названы последние главы «Полдня», посвященные людям еще более отдаленного будущего. С Максимом Каммерером я, например, учился в институте в одной группе. При встрече с такими потомками у космонавтов, вернувшихся из столетнего полета, не будет футурошока и проблем психологической совместимости.
Рядом с цельными и собранными героями Эры Великого Кольца (ЭВК) такие персонажи, парирует Иван Антонович, могут показаться, несдержанными, суетливыми, вечно острящими болтунами. Да, Полдень - вечный капустник, клуб веселых и находчивых пополам с фестивалем бардовской песни, а ЭВК - олимпийские игры, совмещенные с концертом симфонической музыки.
Оба подхода легли в основу многих замечательных книг, но «метод Стругацких» - намного популярнее. Персонажи Исая Давыдова - «почти такие же», как лучшие из наших современников в 60-70-е - «вундеркинды»-старшеклассники, комсомольцы строящие МЖК и едущие на БАМ, энтузиасты-изобретатели, инженеры, пишущее фантастические рассказы в «Технику - молодежи».
Но И.Давыдов спорит с братьями Стругацкими.
«- Ваш главный герой уходит к дикарям, чтобы стать для них чем-то вроде бога. Не просматривается ли тут параллель с известным романом Стругацких «Трудно быть богом»?
- Именно этот роман и послужил для меня толчком. У Стругацких главный герой, Румата, пошел в конце концов рубить эти дикие головы. Но он не имел права этого делать! Книга «Я вернусь через тысячу лет» создавалась как протест против такого способа решения проблем.» (из интервью О. Славниковой)
Но противопоставление лежит глубже. Вернемся к перепутью утопий. У Стругацких общество будущего состоит… только из интеллигенции! Общество Полдня и есть лучшая часть научной и творческой интеллигенции 60-х - выдвинутая в будущее. Просто все жители Земли поголовно стали учеными, художниками и занимаются исключительно творческим поиском. Все, кроме двух вахтовиков: «Дуремара» и «чугунного» Юргена, бездуховно потребляющих пиво под раков-мутантов в на даче в Нижней Пеше. Да недоросля Максима Каммерера, бестолково мотающегося по Галактике в ГСП, пока бабушка ищет свои украденные часы ему место лаборанта.
Даже внешне упыреобразные мокрецы из Гадких Лебедей «внутре» - всего лишь интеллигенты, возможно, слегка пожелтевшие от вольнодумного курения и отёкшие от мужественного хэмингуэевского пьянства на диссидентских кухнях будущего. Кого спасают земные прогрессоры во время Арканарской Смуты - наиболее ценных членов общества, то есть интеллигентов, людей будущего. Рабочих и крестьян в мире Полудня нет - вся нетворческая работа препоручена киберам. А между тем, и крестьянки любить умеют «мыслящий человек и носитель нравственности - не обязательно интеллигент»
На Земле ЭВК сохранился тяжелый, однообразный и нетворческий труд. Но такие работы весьма востребованы людьми, переживающими душевный кризис, страдающими от «профессионального сгорания» или потери интереса к жизни, как Дар Ветер в Туманности Андромеды. В школах ЭВК 50% уроков - уроки труда, причем ручного труда, ремесла. Чтобы стать взрослым гражданином молодой человек должен самостоятельно проявить себя на трудных и опасных работах. Человек будущего у Ефремова попеременно интеллигент и рабочий - высокообразованный универсальный труженик. При этом и в мире Полдня и на Земле ЭВК труд - одна из высших ценностей, а прогресс понимают как «превращение всех в людей добрых и честных» (АБС, УНС).
Исай Давыдов идет своей тропой, но ближе к Ефремовским вешкам. На Риту из 600 переселенцев летят 580 молодых рабочих и только 20 узких специалистов с высшим образованием. Это и понятно: на ранних этапах освоения планеты потребуется много малоквалифицированного, по меркам 23 века, труда, и будут широко применяться технологи 2-3 вековой давности. Но и на Земле никто говорит, что лаборант-мэнээс - минимальное условие, чтобы считаться полноценным членом общества. Если мир Полдня - интеллигентская утопия, то «Я вернусь…» получается - рабочая! Нет, не пролетарская - отсутствует революционный пафос.
Еще один важный момент - отношение к традиции. Сквозное фантдопущение книг о Полдне - Высокая Теория Воспитания. Это теория, позволяющая делать интеллигентов, творцов, коммунаров из детей мещан-обывателей. Содержание теории остается за рамками повествования, но на одном из ее практических приложений авторы настаивают почти в каждой книге. Все дети в мире Полдня воспитываются в интернатах отдельно от родителей, с ними работают специалисты, Учителя с Большой Буквы. А в «Гадких лебедях» и «Улитке на склоне» - в мире Полуночи - агенты Будущего буквально отнимают детей у родителей, силой! Цель разделения - решительный разрыв с Традицией, с багажом злобы, невежества и предрассудков, который передается из поколения в поколение от родителей детям. Самая экстремальная формулировка этой мысли принадлежит одному из «детей дождя» Бол-Кунацу - «То что наиболее естественно, то наименее приличествует человеку». Надо понимать, что это не обязательно мнение авторов. Скорее предмет обсуждения, гипотеза.
В мире ВК история - самая главная наука, а извлечение уроков из ошибок прошлого - важная гарантия общественной гармонии, основа воспитания - дать человеку лучшее из наследия предков. Будущее основывается на преображенной, переосмысленной Традиции. Для этого, в том числе, и нужны уроки ремесел в школах. Не пропали втуне ни учение йогов, ни поиски каббалистов, ни прозрения православных святых. Бережное отношение к Традиции, крепкую связь «с древними основами жизни» хорошо передает символ «кувшин и чаша» из «Лезвия бритвы».
Герои Исая Давыдова тоже постоянно обращаются к прошлому за предостережением и опытом. Так во 2-й книге, где Сандро Тарасов размышляет, как сделать так, чтобы город будущего не вырос на костях. В споре великих советских утопий 60-х Исай Давыдов обосновал свою, оригинальную точку зрения.
Ключ с правом передачи
Какое же общество оставляют на Земле улетающие на Риту добровольцы? Справедливое, разумно устроенное, построенное на началах коллективизма и демократии. Деньги не упоминаются. Как его назвать? Сам Давид Исаакович говорит: «Конечно - коммунистическое общество. Тогда иначе было нельзя».
Во 2-й книге, дописанной через 30 лет после первого издания, автор немного сместил акценты и говорит о «Социализме 2.0», который все же построили, во всяком случае, в России после печальных событий конца 20-го века. Но смотрите - свердловчанин женится на девушке из Меллужи, вместе летят американцы и серб, израильтянин прекрасно уживается с сирийцем. Разве плохое будущее? Я бы не отказался!
Но это косвенные соображения. А как узнать, чего стоят человеки и общество, которое их породило? Заставить их действовать в чрезвычайной ситуации, когда обстоятельства выходят из-под контроля! Румата («Трудно быть богом») сорвался и начал рубить головы нехорошим туземцам, злоупотребляя своим абсолютным превосходством технике фехтования, а ведь мог бы и из скрочера жахнуть!. Это был бунт как против Сталинского тоталитаризма Арканарской разновидности феодального мракобесия, так и против коммунарской Земли, ее правил и установок, запрещающих, силовое вмешательство (гуманитарную интервенцию, как бы мы сказали сейчас) в жизнь инопланетных народов. И этот бунт воспринимается читателем как единственно возможное для героя в этой ситуации проявление человечности. Как бы ни оценивать подвиг-преступление Антона-Руматы, человечество Полдня экзамен на зрелость провалило. А вот неблагонамеренные обитатели Полуночи: вор и контрабандист Шухарт, скандальный беллетрист-куплетист В. Банев да контуженный Кандид - выдержали.
Герои «Часа Быка» Ефремова, который был написан одновременно с романом И. Давыдова, в подобной ситуации гибнут, но не становятся убийцами. Земляне на Рите в условиях неослабевающего террора со стороны дикарей единодушно принимают решение: нельзя мстить, карать, брать в заложники, преследовать убегающих. Можно защищаться от нападения с оружием в руках, но тот, кто оборвет жизнь аборигена, должен отдать взамен свою - нет, не умереть, а уйти к диким племенам и посвятить остаток жизни их просвещению.
Специалисты Института Экспериментальной Истории в Арканаре проводят тайные опыты над местным социумом, а лесорубы, нефтяники и кибертехники на Рите действуют прямо, явно, не скрываясь, только с согласия аборигенов. И не лгут. Смысл их помощи всегда понятен тем, кому они помогают: земляне устанавливают мир между племенами и учат работать. Но этого отказывается мало.
В начале «прогрессорской операции» Сандро даже ночь проводит в силовой броне - боится, что убьют во сне. Но чувствует, что должен рискнуть и доверить свою жизнь людям принявшего его племени. Сандро понимает на собственном опыте: чтобы помочь - нужно довериться аборигенам, без скидок на бремя белого человека цивилизации разделить с ними их нелегкую жизнь.
Если у Стругацких земляне приходят к младшим братьям как разведчики и тайные агенты, в Ефремова - как пророки и мученики, а у Давыдова - как миротворцы и просветители. Конечно, задача землян по реконструкции общества аборигенов на Рите проще, чем в Арканаре или на Тормансе. Им не противостоят бюрократические структуры бесчеловечного государства, и все проблемы можно решить на уровне личного общения. «Дикари» каменного века морально ближе коммунарам Земли, чем члены сословного или тоталитарного общества. Они и так живут в поле братства и взаимопомощи, которое нужно просто распространить с небольшой группы родичей на все племена и народы. Зато работа Сандро Тарасова и его друзей показана во всех деталях.
Настоящая утопия - всегда самореализующийся прогноз, рецепт, по которому можно приготовить лекарство от болезней общества, учебник жизни. У Стругацких ключ от всеобщего счастья после крушения (сокрытия, удаления?) Полдня оказался в руках сверхцивилизации (Золотой Шар), Бога (Демиург), паранорма-экстрасенса (Стэн Агре) - иррациональных, надмирных сил. Ефремов и Давыдов вручают его своим героям.
В защиту производственного романа
«Я вернусь…» не только утопия, но и производственный роман, в хорошем смысле этого слова, как «Моби Дик», или «Педагогическая поэма», или «Джек Восьмеркин - американец». Мне кажется очень ценным раскрытие литературного героя через его труд. Общая беда даже лучших НФ авторов, как подметил С. Лем - фиктивное решение фиктивных проблем. Или, иначе, утрата опоры на реальность в связке «тайна-чудо-достоверность» по Стругацким. Если проблемы героев книги никак не соприкасаются с проблемами читателя - о каком сопереживании может идти речь?
А какие проблемы у читателя? Нет, денег в будущем не будет, совсем не будет! А еще? Правильно: остаются личные проблемы и проблемы на работе. С личными трагедиями у героев И. Давыдова полный порядок (об этом - чуть дальше), а на производство читателя проведут и покажут. Автор мастерски сыграл на сюжетных условностях: как уже говорилось, колонисты на чужой планете вынуждены начинать хозяйственную деятельность, отступив вниз по технологической шкале на пару столетий. Прилетев на Риту, они как бы вернулись в конец 20-века. А тут читателю все знакомо, весомо, зримо, вещественно. Мы попадаем на инопланетный аналог Урала (поэтому центр подготовки колонистов «Малахит» и расположен на настоящем Урале, все логично!), на инопланетные Тюменские нефтяные месторождения, вместе с главным героем едем отдыхать по горному серпантину на инопланетный Южный Берег Крыма. Но все это «остранённо» и воспринимается как новый, неизведанный мир.
Но, не пугайтесь, в этом производственном романе не будет ни парткома, ни соцсоревнования, ни перевыполнения плана, ни приписок, ни разоблачения вредителей. Это скорее труды веселого и находчивого инженера Сайруса Смита из «Таинственного острова», или упорного, неунывающего фермера поневоле Робинзона Крузо. Чего стоит поиск алгоритма защиты от нападений туземцев для кибера-геолога - просто интеллектуальное пиршество!
О содержании прогрессорской деятельности Землян на Рите. Как уже было сказано, она началась проводиться преждевременно, спонтанно и неспециалистами. А лучший способ вовлечь читателя - вынужденно поручить дело дилетанту. Читатель, как и автор ведь тоже неспециалист почти во всем. У профессионала мысль свернута, срезает углы на пути, основание с выводом замыкается накоротко. Вспомните гениального контактёра Геннадия Комова в «Малыше» Стругацких. Никто не понимает логики его действий.
Специалиста приходится показывать непроницаемым как «черный ящик», со стороны, глазами профана или ребенка. Как совет в Филях («Война и мир») глазами четырехлетней крестьянской девочки на печи. Или приставлять к нему дилетанта-резонёра, чтобы притормаживал полет интуиции патрона и заставлял объяснять читателю сложные моменты. Для этого, в том числе, к Шерлоку Холмсу и прилагается доктор Ватсон. Но продуктивнее заставить дилетанта работать в одиночку, чтобы тыкался вслепую и ошибался.
Ход мыслей дилетанта можно подробно разложить перед читателем и провести его по всем заносам, ухабам и кочкам. Пусть не антрополог, не дипломат, а кибертехник Сандро Тарасов распутывает застарелые клубки межплеменной вражды, импровизирует и учится вместе с читателем. А цена ошибки прогрессора-самоучки - жизни людей.
Уральская Матрица
И еще один интересный момент. Земная «лента» воспоминаний Тарасова проходит на Урале, ритянская - на инопланетном материке, очень похожем на Урал. Сандро и его друзья в своих спорах и размышлениях не раз обращаются к истории Урала, слушают песни уральских композиторов.
«Я вернусь..» еще и… краеведческая утопия! Ничего не напоминает? Нет, про Уральскую Матрицу - к братьям Вачовски к другому фантасту - Алексею Иванову. Хотя, роман И. Давыдова вполне укладывается в его концепцию.
Космическая робинзонада
Так охарактеризована книга в аннотации издательства Аэлита. Робинзонадами называют книги, где герои долгое время выживают в изоляции, в отрыве от общества.
С книгой Даниэля Дефо или «Таинственным островом» Ж.Верна, роман И. Давыдова роднит не только дотошное описание трудов ради выживания, но и то, что компания «робинзонов» является уменьшенной моделью общества, Человечеством в миниатюре. У Давыдова это довольно большая модель - больше тысячи душ. И как всем робинзонам, несмотря на культурный багаж родной цивилизации приходится строить свое общество заново, учреждать законы, создавать традиции. Что из этого получится? На этом пути обстоятельства тоже склонны выходить из-под контроля…
Фантастические изобретения
Часть примет будущего у И. Давыдова, как почти у всех его коллег, взята из общей копилки вымышленных изобретений научной и не очень фантастики середины 20 века. Это межзвездные перелеты с субсветовой скоростью, анабиоз, реактивные ранцы, усыпляющие лучи, лазерные пистолеты, искусственная гравитация, летающие автомобили, мыслеприемники, киберпереводчики, антропоморфные инопланетяне.
Но есть у И. Давыдова свои, оригинальные фантастические изобретения, интересные и активно работающие на сюжет. Это поминальник - говоря современным языком мобильный телефон с быстрым набором избранных номеров. Вместо 10 цифр - 1 кнопка. В 1969 году! Правда, в осовремененном третьем издании автор заменил его на тедр (ТЕлефоны ДРузей) - смартфон, вновь редуцированный до миниатюрного телефона с минимальными функциями. По-моему, от этого фантастический гаджет утратил оригинальность и ретрофутуристическое очарование.
А второе изобретение старшеклассника Сандро Тарасова, которое и привело его на Риту - коэма. КОробочка ЭМоциональной памяти. Устройство, позволяющее непосредственно считывать из мозга эмоционально окрашенные образы: воспоминания или грёзы. А так же записывать и воспроизводить их. У его одноклассника, соперника и плагиатора Женьки Верхова коэмы могли воспроизводить записанное только на экране, как смутный фильм с видом из глаз. А у настоящего изобретателя (Тарасова) коэмы транслировали целостные яркие образы прямо в мозг реципиента. И. Давыдов, когда писал свой роман, ничего не мог знать о центральной фантоматике, ведь «Сумма технологии» вышла на русском только в 1968 году.
Коэмы «проигрывают» поток сознания автора не подменяя реальности и не вытесняя личности зрителя (реципиента, чувствователя?). Такое применение принципа центральной фантоматики не мог предугадать даже Лем. И до работ Пола Милгрома и Фумио Кисино, выдвинувших концепцию дополненной реальности оставалось еще четверть века. Сандро однозначно заслужил Нобелевку! Коэмы пригодятся Тарасову и на Рите. И сама книга - это запись воспоминаний главного героя при помощи коэмы. Первая часть - лента первая, вторая часть - вторая лента и т.д.
И. Давыдов не понаслышке знаком с ТРИЗ, писал очерки о реальных изобретателях и изобретениях, но он не превращает свою книгу в «каталог грядущих открытий» как Г. Гуревич или Г. Альтов. Оригинальных и важных для сюжета фантастических изобретений в книге не много, но все - первоклассные.
Еще одно изобретение, присутствующее в романе - полестаны. Это сельскохозяйственные автоматические линии. Только в отличие от завода, где изделие движется по конвейеру от одного неподвижного робота к другому, полестан (или мостовой стан) - это комплекс навесных агрегатов - автоматических рук-манипуляторов, который сам перемещается над полем по принципу мостового крана и обрабатывает землю или убирает урожай. Но это не фантастическое изобретение, а вполне реальное. Его автор - Михаил Александрович Правоторов, наш недавний современник. И.Давыдов был знаком с ним лично и включил это изобретение в свою книгу, дабы популяризировать. Про самого изобретателя нет даже статьи в Википедии!
Это далеко не все фантастические изобретения на страницах романа. Были еще лесодорожные машины - комбайны, которые сами валят лес, преобразуют древесину в пластик, из которого формируют прочное дорожное полотно. Подобную машину, только с паровозным двигателем, режиссер Никита Михалков использовал позднее для паропанк-оживляжа своего «блокбастера» «Сибирский цирюльник».
Продолжение следует
Использованы фото Областной газеты, Максима Черепанова, КЛФ "Амбер" и мои собственные.
Приобрести "Я вернусь через 1000 лет" с продолжением можно:
на портале электронного издательства "Аэлита"
на Google Play
на ЛитРес