Критика «Трактата о любви» Протопопова. Часть 1
ВСТУПЛЕНИЕ
Целью Трактата [1] позиционируется стремление автора раскрыть биологические причины некоторых произвольно выбранных нюансов взаимоотношения полов. В рамках этой цели автор пытается превозносить естественные науки и подвергает критике, если не сказать насмешке, науки гуманитарные, к которым он относит и психологию. Как станет видно далее, на деле автор имеет весьма поверхностное представление и о первом, и о втором.
Впрочем, куда важнее тут другое. Критикует автор не столько настоящих гуманитариев, сколько утрированные образы. При этом он сам регулярно демонстрирует прискорбнейшее отсутствие понимания естественнонаучного подхода.
Во всем Трактате прослеживается одна нехорошая закономерность. Протопопов однобоко описывает положение дел, опираясь на свою «модель» и игнорируя неудобные факты. Затем все-таки делает несколько оговорок об исключениях, подчеркивая, что они редкие и ни на что не влияют (хотя часто это неправда). И наконец, делает выводы на основании своего изначального однобокого описания. «Если факты противоречат теории, то тем хуже для фактов».
Отсюда можно сделать обоснованное предположение, что для Протопопова было важно сохранить свою «модель», а не дать объективное описание вопроса. Впрочем, вполне возможно, что он совершенно искренне не понял, почему многочисленные «исключения» попросту не оставляют места для его теории.
В то же время нельзя не отметить, что временами в искренности автора возникают определённые сомнения. Слишком часто он употребляет «магические» слова - «очевидно», «всем известно» и др., слишком часто повторяет свои тезисы. Во всём этом можно усмотреть попытки манипулирования мнением читателя, попытки создать иллюзию обоснованности тех утверждений, которые на деле обоснованы очень слабо или не обоснованы вовсе.
Казалось бы, перед нами уже 4-я редакция Трактата, в которой могла бы быть учтена многократно высказываемая разными биологами критика. Но нет, в тексте по-прежнему масса ошибок и нестыковок.
Сравнивая четвертую версию[1] с гораздо более ранней[2] мы обнаруживаем, что изменения касаются в основном не сути, а формы - последняя становится более наукообразной, оставаясь при этом столь же далёкой от науки. Вдобавок делаются некоторые оговорки, которые носят сугубо формальный характер и ни на что у Протопопова не влияют. Это хорошо отражает стремление автора поднять статус своего труда с уровня пикаперских статей до серьезной околонаучной литературы, при этом избегая реальной работы над ошибками.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Прежде чем перейти к разбору конкретных ошибок Протопопова, хотелось бы сделать несколько методологических замечаний.
Так, не вполне понятно, зачем автор вообще вводит собственные термины «примативность» и «ранговый потенциал». Первый термин просто избыточен. То, что Протопопов называет «примативностью» (высокую эмоциональность в сочетании с недостатком рациональности) можно объяснить и без введения новой сущности. Описание второго же сопровождаются таким количеством оговорок, что сводит на нет его смысл. Кроме того расплывчатость термина делает непроверяемыми связанные с ним утверждения - например, о врождённости рангового потенциала. Автор заявляет, что ранговый потенциал - лишь вероятность занять тот или иной ранг. При этом он не отрицает определенного влияния условий воспитания и вообще жизни, случайности, наконец. Но если это так, то определить, врождённый (исходный по терминологии автора) ранговый потенциал попросту невозможно. Потому что невозможно вычесть все остальные факторы, включая случайность. А никаких других способов измерения автор не дает, даже теоретических. Таким образом этот термин тоже не имеет смысла. О тех или иных особенностях, способствующих либо препятствующих достижению высокого ранга, можно рассказать и без него.
Далее, Протопопова очень подводит стремление вывести некие универсальные закономерности для всего животного царства. Даже млекопитающих известно более 5 тысяч видов, и в пределах этого класса реализованы самые различные стратегии как взаимоотношения полов, так и вообще взаимодействия особей друг с другом. Именно в силу этого упорные попытки Протопопова (и отнюдь не только его) редуцировать человека к животному не имеют ничего общего с наукой и подлинным материализмом - если мы выходим за пределы простых рефлексов, то не обнаруживаем в реальной природе «животного вообще», и даже «примата вообще», в схему поведения которого можно было бы уложить поведение человека.
Также не может быть оправданным стремление автора свести отбор почти исключительно к половому отбору, в котором всегда и у всех выбирают самки.
Можно также привести менее важный, но весьма показательный пример авторской небрежности (либо недобросовестности) - его вольное обращение с эволюционным временем. Неоднократно подчёркивая длительность сроков, необходимых для изменения поведения человека как вида, Протопопов в то же время пишет: «Доверяясь зову инстинктов, человечество как "порода" неуклонно дрейфует назад, в первобытное стадо, и по-моему, некоторые признаки такого дрейфа мы уже наблюдаем. Становится немодной интеллигентность, чуткость, взаимоуважение; напротив, с экранов и страниц культивируются сила и напор, успешность любой ценой, необузданность и невоздержанность в желаниях». То есть деградация (обусловленная, по мнению автора, не социально-экономическими причинами, а «неправильным» выбором партнёров женщинами) наступает эволюционно стремительно, в течение десятилетий. Иными словами, эволюция человечества в Трактате идёт с той скоростью, которая необходима автору для подтверждения его тезисов. А это свидетельство если и не сознательной манипуляции, то, по крайней мере, нежелания задуматься об обсуждаемых процессах - что вряд ли красит популяризатора науки.
КОНКРЕТНЫЕ ОШИБКИ
В этом разделе мы просто будем цитировать и комментировать слова Протопопова. Постараемся также раскрыть контекст в тех случаях, где это требуется. Начнем с большой составной цитаты, отражающей одну из ключевых идей Трактата.
«Таким образом, разделение полов предполагает в какой-либо форме явную или скрытую копулятивную полигинию, а Фундаментальный принцип раздельнополого размножения - принцип незаменимости самки. Впервые этот принцип сформулировал А. Д. Бейтман (Angus John Bateman) в 1948 году, (за что он называется иногда Правилом Бейтмана), с тех пор он неоднократно подтверждался в трудах этологов и социобиологов.»
«А если такой уникальный ген обнаружится у женщины? Как она должна вести себя, чтобы этот ген, так сказать не канул в Лету, а наоборот, закрепился и размножился? В принципе, можно тоже увеличить количество детей, но увеличится ли оно от интенсивной смены мужчин? Разумеется нет, но от этого может существенно пострадать их (детей) качество!»
«Поскольку возможности и роли самцов и самок в этом процессе существенно различны, то и поведение должно соответственно различаться.»
«Самец не должен ограничивать своей половой экспансии - на это есть самки».
Во-первых, автор забывает, что правило Бейтмана не универсально и характерно для малосоциализированных видов, к коим сапиенс не относится. Кроме того, в течение последних лет предпринимались попытки воспроизвести полученные Бейтманом результаты, чего сделать не получилось[3]. Западные специалисты пишут[4] о заметном пересмотре представлений о половом отборе. У отечественных ученых также можно найти множество примеров несостоятельности данного правила, например, в популярном изложении[5] зоолога В.С. Фридмана.
Во-вторых, автор, не посвящая читателя в огромное разнообразие репродуктивных тактик и стратегий, безапелляционно заявляет, что полигиния полезна, а полиандрия бесполезна, а также пугает тем, что при полиандрии страдает качество детей. Он избирательно оперирует примерами из животного мира, игнорируя тот факт, что полиандрия или полигинандрия практикуется весьма широким спектром видов.
Так, например, полиандрия позволяет повышать качество потомства у сумчатых мышей[6]. (См также пересказ работы на русском языке[7]).
У многих видов кошачьих овуляция индуцируется множественными спариваниями, а промискуитет компенсирует низкое качество спермы (присущее многим видам этих животных), обеспечивает увеличение среднего размера выводка и снижает эмбриональную смертность[8].
Автор Трактата утверждает, что поведение самки должно отличаться от промискуитетного поведения самца, однако известно, что у видов, склонных к монополизации женского пола, самки активно препятствуют этому процессу, уединяясь с избранником от агрессора или создавая коалиции с другими самцами. Так, например, обстоит дело у бабуинов[9].
Таким образом, отнюдь не редкой является ситуация, когда рост числа партнеров увеличивает репродуктивный успех не только самцов, но и самок. Правила, выведенные на основе общесистемных соображений, не выдерживают столкновения с конкретными фактами.
Разумеется, мы, в отличие от Протопопова, вовсе не стремимся проводить прямые параллели между людьми и какими-либо наугад выбранными другими видами животных. Однако из приведённых примеров хорошо видно, что знакомство автора с биологией достаточно поверхностное. Впрочем, именно поверхностность знаний обычно и ведёт к созданию всяческих «универсальных» теорий.
«Но даже кодируя белок, ген как правило влияет не на один генотипический признак, а на широкий спектр их; этот феномен называется плейотропией (Сноска: Плейотропия - не есть некий дурацкий и сугубо вредный побочный эффект работы генетической системы; видимо это один из обязательных механизмов, обеспечивающих плотную "упаковку" генотипических признаков в информационно очень тесный геном).
Именно благодаря плейотропии мы можем с какой-то достоверностью определять характер человека по его внешности, телосложению, микромимике лица и прочим признакам, вроде бы к характеру отношения не имеющим.»
Прежде всего автор перепутал фенотип и генотип, что является грубейшей ошибкой. Из его цитаты получается, что ген влияет на генотип, в то время как в действительности - на фенотип. Более того, непонятно, каким образом за счет способности одного гена влиять на несколько фенотипических признаков автор намеревается по "внешности, телосложению, микромимике лица и проч" оценивать характер. Определением характера с помощью анализа внешних черт лица и его выражения занимается физиогномика, на сегодняшний день считающаяся примером псевдонауки[10].
Помимо этого, суждения по внешности всегда очень рискованны, так как на них воздействуют присущие всем людям когнитивные искажения, подверженность стереотипам, а также влияние прошлого опыта.
«К примеру, от активности генов, определяющих выработку гормонов серотонина и норадреналина зависит, будет ли человек по жизни беззаботным растеряхой, или напротив - озабоченным аккуратистом.»
«Гены управляют формированием и поддержанием тех или иных особенностей организма посредством синтеза белков и их производных, среди которых особенно важны гормоны, ферменты и нейромедиаторы»
На протяжении всего Трактата Протопопов упорно игнорирует социальные факторы (эпибиологические) и настойчиво доносит мысль, будто бы их роль в поведении человека довольно мала. Отрицать биологический субстрат и влияние врожденных факторов глупо, здесь мы согласны. Но загвоздка в том, что работа генов, связанных с поведением, очень лабильна. Можно даже сказать, что эти гены выполняют «социальный заказ», в результате чего проявление одного и того же гена в поведении может отличаться.
Рассмотрим пример. Известно, что ген окситоцинового рецептора (OXTR) может отличаться. Те люди, у которых в определенном месте гена присутствует «G» (гуанин), будут в целом более чувствительны к окружающим, социально и эмоционально менее одиноки, нежели в том случае, когда на этой позиции находится «А» (аденин). Исследование американцев именно такой результат и выявило.
Казалось бы, отличная демонстрация позиции Протопопова, однако, когда для сравнения исследовали корейцев, выяснилось, что у них выходит ровно противоположная картина: носители вариации «G» меньше склонны обращаться за поддержкой к друзьям, по сравнению с носителями вариации «А».
Получается, что поведение обладателей обеих генетических вариаций регулируется социокультурно, управляя биологической базой[11].
Можем взять другой пример: агрессивность. Современный научный обзор[12] генетико-физиологических механизмов агрессивного поведения дает следующую информацию: "На людях также показано, что влияние отдельных генов на агрессивное поведение сильно зависит от генетического фона. Так, эффект аллелей генов Мao-A и серотонинового транспортера на агрессивное поведение во многом определяется предшествующим опытом, особенно условиями раннего развития и воспитания (Caspi et al., 2002, 2003; Huang et al., 2004; Kim-Cohen et al., 2006; Lazary et al., 2008; Kinnally et al., 2009; Weder et al., 2009; Edwards et al., 2010). Причем хорошие условия воспитания, наличие хорошей родительской заботы блокируют проявление генов агрессивности, в то время как плохие условия и отсутствие родительской заботы способствуют проявлениям агрессивности. Эта же закономерность получена при исследовании других групп (крысы, обезьяны) и, по-видимому, является для животных универсальной.»
Также существует исследование[13], показывающее, что даже действие тестостерона (один из популярнейших гормонов в поведенческих исследованиях) зависит от среды, точнее, от социального контекста - в определённых условиях он способен стимулировать не конкурентное, а солидарное поведение.
Можно добавить даже примеры с рыбами[14], хотя, казалось бы, уж у них-то бал должна править почти сплошь одна генетика.
У рыб Kryptolebias marmoratus, у которых широко распространено самооплодотворение и которые, следовательно, в норме генетически идентичны, отмечена тем не менее индивидуальность поведения[15].
И таких примеров много. Поэтому правильно было бы сказать, что характер особи формируется средой (у человека - в первую очередь культурой) на базе его генетических особенностей. Но поскольку для Протопопова важно доказать врожденную детерминированность многих особенностей характера человека, то он пишет куда менее корректно.
«Момент "изобретения" полового способа точно не известен, однако первые многоклеточные организмы, появившиеся около 800 млн. лет назад, половой способ уже использовали, хотя бы изредка. Из тех, дошедших до нас организмов (улиток, червей и т.п.), большинство - гермафродиты, т.е. однополые явно появились раньше. Их господство заканчивается в силурийский период (ок 400 млн лет назад), а вместе с ними заканчивается господство однополого размножения. С тех пор господствует раздельнополое - оно явно даёт видам какие-то важные преимущества. Какие?
Одно из этих преимуществ самоочевидно. Некоторые гермафродиты имеют возможность совокупляться сами с собой, и в отличие от онанистов, также практикующих самоудовлетворение, иметь от этого потомство. Естественно, что такой предельный инцест противоречит смыслу полового процесса, и должен быть как-то предотвращён - такое "половое размножение" мало отличается от вегетативного. Впрочем, истинные гермафродиты самосовокупляются редко, и как правило, по очень уважительной причине - другой особи в пределах досягаемости просто нет. В противном случае срабатывают какие-то механизмы исключения самооплодотворения. Изначально, специализация полов - один из этих механизмов, однако одного этого явно мало, чтобы потеснить гермафродитов.»
Понятно, что «Трактат» не является научной работой, но в данной цитате автор достигает такой легкомысленности, которая не годится и для научно-популярной книги. Говоря прямо - демонстрирует либо слабое знание биологии, либо чрезмерное пренебрежение фактами[16]. Например, не существует такого термина, как «однополое размножение» - размножение может быть половым и бесполым. Также гермафродитов вряд ли можно назвать однополыми - они несут признаки обоих полов. Кроме того, многие гермафродиты в каждый конкретный момент времени несут признаки лишь одного из полов - просто пол у них меняется в течение жизни. Автору либо неведомы подобные тонкости, либо же он сознательно их опускает ради создания выгодной ему картины.
Далее, «черви» - это на самом деле несколько неродственных друг другу типов животных, в одних из которых действительно преобладают гермафродиты, а в других раздельнополые. Среди современных улиток (брюхоногих моллюсков) далеко не все являются гермафродитами - раздельнополых среди них тоже немало. А вот как обстояло дело у древних представителей этого класса, науке просто неизвестно. И потом - чьё «их» господство заканчивается 400 миллионов лет назад? Улиток, одного из самых разнообразных и процветающих классов животных? Червей? Каких именно червей? Не говоря уже о том, что большинство гермафродитов среди современных улиток относится к пресноводным и сухопутным представителям группы, которые в силурийском периоде в лучшем случае только появлялись.
Вызывают вопросы и критерии примитивности тех или иных групп животных, которыми пользуется автор.
Но это не так серьёзно по сравнению с совершаемой господином Протопоповым логической подменой. Он совершенно справедливо отмечает, что самооплодотворение (вероятно, для красного словца названное им «самосовокуплением») - редкость даже среди гермафродитов: заметно чаще встречается перекрёстный гермафродитизм. Но на основании «невыгодности» самооплодотворения он тут же делает вывод о «невыгодности» гермафродитизма в целом!
А между тем гермафродитизм вовсе не так уж невыгоден, как кажется автору, и преимущества его отнюдь не только в "двукратном росте шансов найти себе спутника жизни". У раздельнополых организмов половину потомства каждой самки составляют самцы, которые сами никакого потомства произвести не могут. При гермафродитизме все потомки способны к размножению, поэтому при прочих равных гермафродитизм вдвое эффективнее. При этом перекрёстный гермафродитизм (более распространённый) позволяет избежать недостатков, присущих самооплодотворению.
В общем, тема эволюции полового размножения далеко не так проста и однозначна, как видит Протопопов или же как он пытается показать своим читателям.
«А этих судей и в самом деле много, и называются они самками. Именно они выносят вердикт, кому из самцов продолжиться в потомках, а кому - нет.»
Сводить эволюцию раздельнополых животных к выбору женского пола ошибочно. Если такая схема более или менее корректна для малосоциализированных видов, то у социальных в эту схему вмешивается целый ряд факторов. И в связи с этим конкуренция самок за самца может быть не менее жесткой, чем самцов за самку.
Так, например, давно и хорошо известно, что у птиц семейства трёхпёрстковых выбирающим полом являются именно самцы[17].
Д.Р. Рубенштейном на птицах семейства скворцовых показано[18], что у видов, проживающих большими группами, конкурируют друг за друга оба пола. (см. также русскоязычный пересказ исследования[19]).
А группой А. Монтейро показана смена половых ролей у одного из видов бабочек в зависимости от сезона, в который развиваются их гусеницы[20][21].
Наконец, на эту тему можно почитать общие обзоры Т. Клаттон-Брока[22] и К. Розвелл[23].
Такие случаи действительно встречаются реже обратных, но во-первых, их слишком много для того, чтобы объявить их несущественными исключениями (как это делает Протопопов). Во-вторых, здесь имеется определенная закономерность: мы видим, что по мере увеличения социальности видов картина взаимоотношений полов становится всё сложнее и неоднозначнее.
У моногамных видов эта борьба обострена еще и тем, что самки рискуют остаться без желаемой пары или же без пары вообще. Это означает, что самцы такие же активные «судьи». Кроме того, у многих видов с гаремной системой выбор самок (вопреки тому, что пишет Протопопов) вообще сильно ограничен, почти все решается в драках между самцами (гориллы, северные морские котики[24]). А некоторые виды (речные, нырковые утки) вообще практикуют насильственное спаривание, что также лишает самку выбора[25].
Протопопов не слишком удачно попытался подстраховаться от такого обилия «исключений» и оговорок, отметив, что якобы даже у тех редких видов, где визуально выбирает самец, на самом деле выбирает самка, а сами они - «завихрения эволюции». То есть сделал заявление вида «все не так, как вам кажется, а вот я точно знаю, как», при этом никак его не доказав. Всерьез такое воспринимать нельзя.
«Поскольку самки представляют гораздо большую ценность для популяции, а самцы рождаются в объективно избыточном количестве, то следовательно, их персональная ценность для вида гораздо ниже.»
«Исключать с целью отбора самок из процесса размножения слишком рискованно, т.к. их нерождённых детёнышей другая самка не родит - она своих-то детёнышей рождает столько, сколько может, а тут ещё за кого-то там другого!»
Это более-менее справедливо для видов с низким уровнем социализации. Однако при более развитом социуме отношения усложняются, и полезность/дороговизну его участников нельзя оценивать теми же критериями. Роль мужского пола, да и женского, не имеющего возможности оставить потомство, существенно возрастает, если представители популяции делают вклад в потомство или же являются участниками преобразования социума.
Особенно показателен пример грызунов - голых землекопов, социальность которых сходна с эусоциальностью общественных насекомых, где в колонии нескольких сот особей рожает одна самка от двух-трех самцов[26] (см. также[27]).
У сурикат потомство приносит тоже только основная ведущая пара группы, остальные самки его не оставляют. Если же какая-либо другая самка забеременела или уже принесла потомство, доминирующая самка может выгнать «провинившуюся» из семьи, часто она убивает появившихся детёнышей[28].
Рассмотрим более близкие к нам виды - южноамериканских приматов. Схемы их семей могут быть разными, но в основном там матриархат, и рожает часто одна альфа-самка и ограниченное количество самцов. Так, например, у императорских тамаринов. Самцы и субдоминантные самки активно вовлечены в воспитание потомства альфа-самки[29].
То есть вклад в репродуктивный потенциал популяции не исчерпывается непосредственно деторождением, в той или иной степени энергозатраты по заботе о потомстве и развитию социума несут все участники. Всё это противоречит примитивной версии Протопопова, согласно которой рожают все самки, а роль самцов сводится к генетическому отбору.
«Раздельнополое размножение обеспечивает резкое ускорение естественной эволюции путём организации эффективного полового отбора, в ходе которого часть самцов целенаправленно отсеивается.»
«В интересах всего вида целесообразно, чтобы небольшая часть самцов оплодотворяла большую часть самок, вынуждая таким образом, большую часть самцов гордо изображать убеждённых холостяков. Такая стратегия позволяет быстро закрепить в потомстве появляющиеся полезные признаки, избавляя самок от репродукции ненужных генов.»
Одна и та же ошибка на протяжении всего трактата. Преобразования у социальных видов животных достигаются не столько чисткой генофонда популяции через элиминацию слабых, сколько совершенствованием управления уже существующими генотипами посредством социализации индивидуальной и общей. Чем больше развита социальность, тем более значимым является этот фактор.
Приспосабливаемость и выживаемость популяции обеспечивается не столько преобразованием генотипа, сколько посредством изменения экспрессии и управления генами. У эусоциальных пчел с развитием социальности эволюция генов, которые важны для приобретения пчелами разных профессий, замедлилась, зато регуляция их работы стала более сложной и гибкой[30].
Более того, по мере развития социальности видов всё более важными становятся не достоинства и недостатки отдельных особей (заложенные в генах либо ставшие результатом регуляции их работы), а общая структура социальной группы, можно даже сказать - не столько индивиды, сколько системы связей между ними.
Так, например, на песчанках нескольких видов (родственных друг другу и мало различающихся экологически) проводились эксперименты по изменению (как снижению, так и повышению) их агрессивности с помощью химических препаратов. У видов, более склонных к социальности, структура популяции при этом сохранялась, а у менее склонных - распадалась. Сохранение структуры популяции объяснялось компенсацией «навязанных» форм поведения другими - при повышении агрессивности появлялась ранее незамеченная у этих грызунов ритуализованная агрессия, в парах учащались миролюбивые взаимодействия; при понижении агрессии особи, менее чувствительные к препарату, начинали чаще гонять «захватчиков» из других социальных групп. Обо всем этом можно прочесть в работах В.С. Громова[31][32] или в популярном пересказе этих опытов от В.С. Фридмана[33].
Кроме того, есть данные[34], позволяющие предположить, что среди млекопитающих именно увеличение социальности вело к увеличению массы мозга, а не наоборот.
Таким образом, можно сказать, что структура общества больше управляет поведением индивидуумов, чем их собственные характеристики, в т.ч. генетически заданные, а значит, взгляды Протопопова являются некорректным упрощением. И если «в интересах вида» выгодно сохранение верности внутри пары, то такая верность в целом будет поддерживаться.
(Нашёл в Сети)
Продолжение: http://kot-begemott.livejournal.com/2547215.html