О предложениях, от которых не отказываются
Стоит произнести «Сицилия», и моментально выстраивается стройный ассоциативный ряд: солнце, оливки, Этна, вино… Безобидный туристический набор. Но скажите «Сицилия», весомо добавив «cosa nostra», и милые туристические забавы отойдут на второй план, уступив место грозным «мафия» и «omerta». А теперь попробуйте произнести «Сицилия», «cosa nostra» и… дон Корлеоне. И сразу же все становится на свои места.
«Крестный отец». Фрэнсис Форд Коппола. Марлон Брандо. Аль Пачино. И музыка Нино Рота - бессмертный репертуар любого уважающего себя уличного музыканта в любой стране.
«Ничего личного, Сонни. Это просто бизнес».
Сложно сказать, в скольких странах и на скольких языках произносилась и до сих пор произносится эта легендарная фраза Майкла Корлеоне. Лично меня под эту реплику однажды незаконно и мерзко уволили с работы. Но начальству до дона Майкла было как до Китая - ползком. В людях оно совершенно не разбиралось. Поэтому вскоре после моего ухода контора быстро банкротировала. Nothing personal - just business. Бог, в конце концов, не фраер…
Снятый итальянцем по происхождению по книге итальянца по происхождению об итальянской (пардон, сицилийской) мафии, фильм объясняет, почему же именно эта мафия стала в итоге тем, чем она стала. Почему именно сицилийцам присущи такие изящество и стиль в грязных и черных делах - стиль, который практически оправдывает все то, что они делают и чем занимаются. Откуда эти хватка, железная воля и безудержное стремление властвовать?
Об этом и ведет разговор Коппола, режиссер который:
- аккурат перед «Крестным отцом» снял провалившийся в прокате фильм
- был в долгах как в шелках
- снял фильм, который никто не хотел снимать
- на студии, которая переживала не самый удачный период своего существования
- по первой книге автора, которого никто не знал и который тоже был в долгах как в шелках
- с мастодонтом Голливуда Марлоном Брандо, которого не хотели брать в проект из-за его вспыльчивости и неудачных последних ролей
- с молодым актером по имени Аль Пачино, про которого продюсеры спрашивали: «Когда же, черт возьми, он начнет играть?!»
Действительно, это было предложение, от которого невозможно отказаться.
Фильм позволяет заглянуть за кулисы. Делает причастным к созданию Великой Империи. Империи гораздо более надежной, чем предшествовавшая им Римская. Вечной. Кажется, и там, и там - итальянцы. Но какие они разные, эти две итальянские в основе своей империи…
Главные герои фильма - совсем как из русской сказки: «У старинушки три сына: / Старший умный был детина, / Средний был и так, и сяк, / Младший вовсе был дурак». У главного мафиозо всея Нью-Йорк, дона Вито Корлеоне, как раз три сына. Родных. Еще один - неродной. Также есть дочь, но в итальянских семьях только сыновья имеют вес и значение.
Официально дон Корлеоне занимается экспортом оливкового масла. Неофициально - зарабатывает на кусок хлеба азартными играми, рэкетом и прикрывая проституцию. У него полно друзей в сенате и среди судейских. Но дружба эта основана на покупательской способности семьи Корлеоне - всё и все имеют свою цену. А за ценой дон не постоит. Однако главное его достоинство не миллионы, главное его достоинство - ум. Он стратег и тактик в одном лице.
«Оставь пистолет, захвати канноли».
Двое его старших сыновей - Сонни и Фредди - в курсе семейных дел. Его приемный сын Том - на него работает. Сонни вообще воспринимается всеми как преемник отца, он - следующий дон Корлеоне, в этом никто не сомневается. Младший же, Майкл, который, как и в сказке, оказывается самым умным, держится в стороне от семейного бизнеса, замешанного вовсе не на оливковом масле. Он учится, собирается жениться на американке, в войну (речь идет о Второй мировой) вопреки воле отца ушел добровольцем на фронт. Семья и окружение дона относятся к нему снисходительно, он - «мирное население», в мафиозных разборках ему места нет. А Майклу, в свою очередь, нет дела до их разборок.
Семья Корлеоне - могущественная и несокрушимая - переживает не самые лучшие времена. И тут главное понять, что подразумевает тандем Коппола-Пьюзо, говоря «семья». Это не классический набор «папа, мама, я», ну и собака на заднем плане. Семья в данном случае - мафиозное семейство, клан. С жесткими внутренними правилами и субординацией. Здесь номер «пять» не знает номера «два», а номер «два» получает приказ от номера «три», не зная, что на самом деле, приказания исходят от номера «один». Здесь единственный закон на все времена - закон «omerta». Для них это не просто красивое слово, для них это - их жизнь. Мало того, что у настоящего сицилийца он в крови, так «omerta» еще и хорошо оплачивается в случае чего. А если не нравится, есть и другие способы заставить замолчать - более радикальные и менее изящные.
«Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться».
Все началось с того, что незыблемый принцип Крестного отца сыграл с ним дурную шутку - ему сделали предложение, от которого не стоило отказываться. Члены остальных Пяти мафиозных семейств Нью-Йорка предложили ему заняться наркотиками, но он не счел для себя это возможным. «В этом могут быть замешаны дети», - сказал он. Некрасиво. Неэтично. Проституция и азартные игры - красиво и этично, а наркотики - нет. Такие принципы.
Этот отказ положил начало войне между семьей Корлеоне и Пятью семействами Нью-Йорка. Нью-Йорк - город большой, но даже в нем бывает тесно. Война начинается с выстрелов в самого дона Корлеоне. Пока отец в больнице, все бремя военных действий ложится на Сонни. Однако молодой и по-итальянски вспыльчивый Сонни совсем не стратег и тактик. Он боец и солдат. Там, где надо трижды подумать прежде чем сделать один-единственный шаг, он предпочитает переть напролом. Подобное ведение дел сказывается на благополучии семьи с огромным знаком минус. В результате мало кому нужных сражений с обеих противоборствующих сторон гибнут люди. Итог таков, что кажется - для семьи Корлеоне все жертвы были напрасны: Майкл оказывается втянут в войну, а поправившийся дон Корлеоне вынужден пойти на попятную и уступить требованиям Пяти семейств.
Сначала Пьюзо, а позднее и Копполу критики обвиняли в излишней романтизации мафии, сиречь преступников и уголовников, по которым плачут тюрьмы не только Америки. Романтизация? Кому же в голову пришла такая чушь?..
Если внимательно всмотреться в фильм видна вовсе не романтика. Откровенно говоря, даже и всматриваться не надо - все настолько на поверхности. Дон Корлеоне совсем не Робин Гуд, никогда им не был и никогда не станет. Он жесток, жёсток, целенаправлен, властен. Он не терпит непослушания. Он убийца. Просто очень сложно увидеть в нем преступника, ибо зло может быть очень обаятельным. Д’Артаньян по сути своей тоже убийца, но кому придет в голову взглянуть на него в таком ракурсе?
«У дона Корлеоне оказались очень веские аргументы - пистолет, прижатый к виску, и обещание, что на документе будет либо подпись, либо мозги мистера Геллея».
Ни Коппола, ни Пьюзо не романтизируют своих героев. И ничуть не оправдывают их. Они просто изучают их, пытаясь понять, как же так получилось, что тихий, спокойный Вито стал Крестным отцом. Как так получилось, что Майкл - умница Майкл! - пошел по его стопам и стал плотью от плоти его, превратившись в такого же преступника?
И Аль Пачино очень силен в этой роли: сыграть разложение личности - скупо, почти безэмоциально, отрешенно, словно это вовсе не с ним происходит и ни его касается - может только очень хороший актер. Когда он наконец-то, черт возьми, начал играть, продюсерам ничего другого не оставалось, как признать: «Да-а, этот парень то, что надо».
Хронометраж - почти 3 часа, но оторваться невозможно ни на минуту. Фрэнсис Форд Коппола. Марлон Брандо. Аль Пачино. Музыка Нино Рота. Парни, что надо.
Это ли не шедевр?