плебейство и общественная жизнь (25), какъ понимать литературу (41): Зъ хама не будэ пана.
Зъ хама не будэ пана.
Именно такой подзаголовокъ надо предпослать данному матерiалу. Воистину,задумайтесь, преждѣ какъ захотите оказывать благодѣянiе кому-то съ карьерными или артистическими амбицiями. Особенно если гонимымъ.
Да, тамъ, откуда я взялъ этотъ текстъ, люди справделиво отмѣчаютъ, что большинство шевченколюбовъ просто не знаетъ основного массива творчества Т.Г.Ш.: онъ давно уже сталъ имиджемъ, сvмволомъ, знаменемъ и истуканомъ, но не литературнымъ либо же соцiально-историческимъ фактомъ.
Оригиналъ взятъ у mikle1 в Шевченко и Император
Просвѣщенный Монархъ, въ чье царствованіе русская культура достигла расцвѣта, покровитель Пушкина, Жуковского, Гоголя и вдругъ: «Подъ строжайшій надзоръ съ запрещеніемъ писать и рисовать». Чемъ-же прогнѣвилъ будущій Великій Поэтъ (при жизни никакимъ величіемъ и не пахло - пахло водкой) и Императоръ Всея Руси Николай I?
Надо сказать, что ко времени проведенія слѣдствія о Кирилло-Мефодіевскомъ обществѣ (1847) Шевченко былъ уже извѣстенъ Императору. Вѣдь именно Царская Семья нѣсколькими годами ранѣе выкупила его изъ крѣпостной неволи.
«Шевченкознавцы» совѣтской закваски очень не любятъ вспоминать объ этомъ (нынѣшніе, впрочемъ, тоже). А дѣло было такъ.
Помѣщикъ П.В. Энгельгардтъ былъ чуждъ порывовъ душевнаго благородства. Ни Карлъ Брюлловъ, ни другой великій художникъ - А.Г. Венеціановъ, не смогли склонить помѣщика къ освобожденію Ш. Брюлловъ обратился за содѣйствіемъ къ своему другу, поэту В.А. Жуковскому, бывшему тогда воспитателемъ наслѣдника Престола. Жуковскій разсказалъ обо всемъ Императрицѣ Александрѣ Ѳедоровнѣ, а та, въ свою очередь, сообщила о крѣпостномъ художникѣ Супругу.
По приказу Николая I въ дѣло вмѣшались министръ императорскаго двора князь П.М. Волконскій и президентъ Академіи Художествъ А.Н. Оленинъ. Но Энгельгардтъ неожиданно заартачился. Онъ заявилъ, что и самъ Царь не имѣетъ права принудить его разстаться съ частью собственности и категорически отказался освободить Шевченко.
У насъ привыкли изображать Россійскихъ Царей эдакими самодурами, изъ одной лишь прихоти отправляющими своихъ подданныхъ въ ссылку, а то и на эшафотъ. На самомъ дѣлѣ Николай I разсматривалъ свою самодержавную власть какъ особый видъ отвѣтственности передъ Богомъ. Монархъ не забывалъ, что на него направлены взоры милліоновъ людей, которымъ онъ обязанъ подавать примѣръ въ исполненіи законовъ. И хотя Николай I прекрасно сознавалъ необходимость ликвидаціи крѣпостничества (все царствованіе Его прошло въ подготовкѣ къ великой крестьянской реформѣ, осуществленной уже Его сыномъ), на тотъ моментъ крѣпостное право существовало. Царь могъ бы самымъ суровымъ образомъ наказать Энгельгардта, если бы тотъ нарушилъ законъ, но просто такъ отнять - не имѣлъ юридическихъ основаній.
[Правильно: защита правъ собственности отъ произвола должна быть. И даже въ подобныхъ формахъ. Кирилловецъ. ]
Съ другой стороны, и Энгельгардтъ, поостывъ, сообразилъ, что ссора съ Царемъ ничего хорошаго ему не принесетъ. И онъ согласился отпустить Шевченко за 2500 рублей - огромную въ то время сумму, во много разъ превышающую среднюю цѣну крѣпостного крестьянина. Даже далеко не бѣдствовавшіе Брюлловъ и Жуковскій не могли запросто выложить такіе деньги изъ своего кармана. Имъ пришлось вновь обратиться къ Императрицѣ. Александра Ѳедоровна согласилась заплатить, но съ условіемъ, чтобы Брюлловъ нарисовалъ для Нея давно обѣщанный портретъ Жуковского.
Полотно разыграли въ лотерею среди членовъ Царской Семьи. Вырученныя за лотерейные билеты деньги были переданы Энгельгардту, и Шевченко получилъ отпускную 22 апрѣля 1838 года.
[А дата-то сколь промыслительна! Жежъ классовый предатель феодализма Ульяновъ-Ленинъ родится симъ днемъ 32 года спустя. Кирилловецъ ]
Роль Царской Семьи никакому сомнѣнію не подлежитъ. Самъ Ш. упоминаетъ объ этомъ въ собственноручно написанной автобіографіи (есть и другая «автобіографія» поэта, написанная его другомъ П.А. Кулишомъ), а также въ автобіографической повести «Художникъ». Кромѣ того, имѣются другіе свидѣтельства и сохранившіеся въ архивахъ документы, включая письма Царской Семьи и записи въ книгѣ проводимыхъ мѣропріятій. Всѣ они давно выложены въ открытомъ доступѣ, включая интернетъ.
Дальнѣйшая судьба Т.Г. Шевченко извѣстна. Учеба въ Академіи Художествъ, изданіе «Кобзаря», литературная извѣстность. Имя Николая I помогло бывшему крѣпостному еще разъ, когда онъ выполнилъ иллюстраціи къ роскошному изданію подготовленной извѣстнымъ историкомъ Н.А. Полевымъ книги «Русскіе полководцы», посвященной царствовавшему Императору. Участіе Шевченко въ такомъ изданіи стало лучшей рекомендаціей для кіевскаго генералъ-губернатора Д.Г. Бибикова, которому онъ послѣ переѣзда въ Малороссію подалъ прошеніе о зачисленіи художникомъ во Временную комиссію для разбора древнихъ актовъ, существовавшую при канцеляріи генералъ-губернатора.
Во время работы въ комиссіи Тарасъ Григорьевичъ близко сошелся съ группой оппозиціонно настроенныхъ интеллигентовъ, образовавшихъ тайное Кирилло-Мефодіевское общество. Въ этомъ окруженіи поощрительно воспринимались его «вольнолюбивыя поэзіи», въ частности, написанная еще въ Петербургѣ поэма «Сонъ», гдѣ въ карикатурномъ видѣ изображался не только Николай I, но и Александра Ѳедоровна:
Цариця небога
Мовъ опеньокъ засушеній,
Тонка, довгонога,
Та ще, на лихо, сердешне
Хита головою.
Такъ оце-то та богиня!
Лишенько зъ тобою... и т. п.
Самъ Ш. революціонеромъ не былъ и отношеніе къ братству имѣлъ весьма относительное. Но... При разгромѣ Кирилло-Мефодіевского общества экземпляры текста поэмы вмѣстѣ съ другими его произведеніями были обнаружены у многихъ членовъ организаціи и представлены Императору.
Очевидцы писали, что Николай I отъ души смѣялся, читая строки, направленныя противъ Себя, и хотя называлъ поэта дуракомъ, но совсѣмъ не былъ расположенъ наказывать его. Однако, дойдя до поэмы «Сонъ», гдѣ поливалась грязью его Жена, Царь пришелъ въ ярость. «Положимъ, онъ имѣлъ причины быть Мною недовольнымъ и ненавидѣть Меня, но Ея-то за что?» - спрашивалъ разгнѣванный Монархъ.
Шевченко былъ задержанъ (замѣтьте, не арестованъ, какъ ошибочно пишутъ) и доставленъ въ столицу. Опасность онъ осозналъ не сразу. Къ тайному обществу поэтъ не принадлежалъ (никакихъ доказательствъ этому не было), а «вольнолюбивыя стихи» не считались тогда основаніемъ для крупныхъ непріятностей. По воспоминаніямъ очевидцевъ, всю дорогу до Петербурга Тарасъ безпрестанно хохоталъ, шутилъ, пѣлъ пѣсни, словомъ, велъ себя такъ, что даже у конвоировавшихъ его жандармовъ сложилась увѣренность въ неминуемомъ оправданіи поэта.
Только послѣ допроса Ш. понялъ, чемъ грозитъ ему оскорбленіе Императрицы. Онъ признаетъ «неблагопристойность своихъ сочиненій», называетъ ихъ «мерзкими», высказываетъ «раскаяніе въ гнусной неблагодарности своей къ особамъ, оказавшимъ ему столь высокую милость». «Я слышалъ вездѣ дерзости и порицанія на Государя и Правительство. Я всему этому повѣрилъ и, забывъ совѣсть и страхъ Божій, дерзнулъ писать наглости противъ моего Высочайшаго благодѣтеля, чѣмъ довершилъ свое безумство», - пояснялъ Ш. свое поведеніе.
Но раскаяніе запоздало. Шевченко уже возстановилъ противъ себя какъ Императора, такъ и руководителей слѣдствія. Управляющій III Отдѣленіемъ Л.В. Дубельтъ и шефъ жандармовъ А.Ф. Орловъ не скрывали своего презрѣнія къ Ш.
[III Отдѣленіе Собственной Его Императорскаго Величества Канцелярiи занималось вообще много чемъ -- въ частности "высшей полицiей" включая поли. сыскъ, надзоромъ за иностранными подданными, сектантами, оргпреступностью, сложными уголовными процессами и имущественными спорами и проч. Лишь отчасти то была спецслужба. Кирилловецъ ]
Ш. былъ наказанъ «за сочиненіе возмутительныхъ и въ высшей степени дерзкихъ стихотвореній» опредѣленъ рядовымъ въ Оренбургскій отдѣльный корпусъ, сохранивъ, однако, за собой право выслуги въ унтеръ-офицеры. Мѣстному начальству было поручено имѣть за поэтомъ «строжайшее наблюденіе, дабы отъ него, ни подъ какимъ видомъ, не могло выходить возмутительныхъ и пасквильныхъ сочиненій».
Стоитъ уточнить, что оскорбленіе Императрицы было въ тѣ времена во всѣхъ Имперіяхъ государственнымъ преступленіемъ, предусматривавшемъ реальные сроки заключенія, а то и висѣлицу. Ш. отдѣлался солдатчиной.
[Кстати, скажемъ, возхвалители протопопа Аввакума какъ-то не помнятъ, что онъ лично оскорблялъ въ своихъ писанiяхъ Царя и Его Домочадцевъ. Такъ что казненъ былъ мягко говоря не случайно. Впрочемъ, и не принято говорить, что случайно или несправедливо, просто содержанiе приговора не оглашается. -- Кирилловецъ]
Вдобавокъ ко всему, при обыскѣ жандармы нашли выполненные Ш. рисунки «фривольнаго» (какъ тогда говорили) содержанія. Возможно, сегодня такіе рисунки показались бы невинной шалостью (когда порно всюду, а геи-лесбіянки дѣтей усыновляютъ и въ "церквяхъ" вѣнчаются). Въ серединѣ XIX вѣка нравы были иные. Ш. посчитали развратникомъ, а рисованныя имъ «картинки» оскорбили Царскую Семью не меньше, чѣмъ «возмутительные стихи». Вѣдь прося во дворцѣ помощи для Ш., его ходатаи говорили о необычайномъ талантѣ крѣпостного, той пользѣ, которую онъ можетъ принести русскому искусству. И вотъ куда были употреблены способности художника! Такъ къ запрещенію писать прибавилось запрещеніе рисовать.
[Революцiя и порнографiя часто идутъ по исторiи щека къ щекѣ. По духовно-нравственнымъ, надо понимать, причинамъ. Кирилловецъ]
Самъ Ш. не оспаривалъ справедливости приговора. Въ документахъ III Отдѣленія указывалось, что «бывшій художникъ Шевченко, при объявленіи ему Высочайшаго рѣшенія объ опредѣленіи его рядовымъ въ Отдѣльный Оренбургскій корпусъ, принялъ это объявленіе съ величайшею покорностью, выражалъ глубочайшую благодарность Государю Императору за дарованіе ему права выслуги и съ искреннѣйшимъ раскаяніемъ, сквозь слезы говорилъ, что онъ самъ чувствуетъ, сколь низки и преступны были его занятія. По его словамъ, онъ не получилъ никакого воспитанія и образованія до того самаго времени, когда былъ освобожденъ изъ крѣпостного состоянія, а потомъ вдругъ попалъ въ кругъ студентовъ, которые совратили его съ прямой дороги. Онъ обѣщается употребить всѣ старанія вполнѣ исправиться и заслужить оказанное ему снисхожденіе».
[Если разкаялся, то повидимому и заложилъ кого-то? Вотъ-бы почитать! -- Кирилловецъ]
Искреннимъ ли было намѣреніе исправиться? Или поэтъ разсчитывалъ показнымъ смиреніемъ добиться смягченія своей участи? Надо сказать, что Ш. тогда очень надѣялся на прежнія связи въ столичномъ обществѣ. Но слишкомъ ужъ въ неприглядномъ свѣтѣ предсталъ онъ передъ своими знакомыми. Отплатившему зломъ на добро не было оправданія.
«Недаромъ говоритъ пословица: съ хама не буде пана», - прокомментировалъ случившееся первый издатель «Кобзаря» П.И. Мартосъ. Карлъ Брюлловъ въ отвѣтъ на просьбу друзей Ш. о помощи только пожалъ плечами и отказался предпринять что-либо для своего бывшаго ученика. Не заступился за поэта и Жуковскій, къ которому Ш. обратился съ письмомъ. Интересно, что въ изданномъ въ 60-е годы академическомъ «полномъ» собраніи сочиненій Ш. изъ чернового варіанта письма къ Жуковскому таинственнымъ образомъ «исчезла» часть текста съ фразами «я вполнѣ сознаю мое преступленіе и отдуши раскаиваюсь» и «я прошу милостиваго ходатайства вашего передъ всемилостивѣйшимъ Государемъ нашимъ», такъ же, какъ изъ совѣтскихъ публикацій слѣдственнаго дѣла поэта «исчезали» всѣ признанія имъ своей вины. Видно, не очень-то вязались они съ образомъ «несгибаемаго борца съ Самодержавіемъ».
Не помогло Ш. и обращеніе его доброжелателей къ командиру Оренбургскаго отдѣльнаго корпуса генералу А.В. Перовскому, котораго знавшіе его близко люди характеризовали какъ человѣка «истинно великодушнаго и съ ангельски добрымъ сердцемъ». Перовскій выразилъ намѣреніе «сдѣлать для него все, что можно», но, съѣздивъ въ III Отдѣленіе и лично ознакомившись со слѣдственнымъ дѣломъ, отказался заступаться за поэта, запретивъ своимъ сотрудникамъ впредь просить объ этомъ. Когда же одинъ изъ подчиненныхъ генерала посмѣлъ нарушить запретъ, Перовскій рѣшительно потребовалъ не напоминать ему больше про «этого негодяя».
Послѣ смерти Николая I вступившій на отцовскій Престолъ Александръ II амнистировалъ многихъ политическихъ преступниковъ, но фамилію Ш. собственноручно вычеркнулъ изъ списка освобождаемыхъ. «Этого простить не могу, онъ оскорбилъ мою Мать», - заявилъ новый Императоръ.
Понадобились усиленныя хлопоты, чтобы добиться прощенія. И здѣсь снова не обошлось безъ представителей Царской Семьи. Постъ президента Академіи художествъ занимала тогда Дочь Николая I, Великая Княгиня Марія Николаевна. Именно къ ней, черезъ посредство вице-президента Академіи графа Ф.П. Толстого и его супруги, обратился поэтъ. «Ходатайствуйте обо мнѣ у нашей высокой Покровительницы», «подайте отъ себя прошеніе обо мнѣ Ея высочеству, нашему Августѣйшему президенту», - умолялъ онъ въ письмахъ.
[Не знаю, окажись я на мѣстѣ великосвѣтскихъ знакомыхъ Ш., сталъ-бы я за него хлопотать? Очень можетъ быть, что и да, въ то-то сантиментальное и наивное время. Сейчасъ, понятно, отказалъ-бы, чтобы неповадно было. -- Кирилловецъ]
Великая Княгиня также вначалѣ не проявила желанія добиваться освобожденія человѣка, столь неблагодарнаго по отношенію къ Ея Родителямъ, но, тронутая разсказами о страданіяхъ Ш, (просто смѣшныхъ на фонѣ его реальной "службы"), смягчилась и обратилась съ соотвѣтствующей просьбой къ Брату. Императоръ не сталъ отказывать сестрѣ и въ 1857 году «во вниманіе къ ходатайству президента Академіи художествъ, Ея Императорскаго Высочества Великой Княгини Маріи Николаевны» поэтъ былъ уволенъ отъ воинской службы. Позднѣе, послѣ новыхъ просьбъ со стороны Ш., та же Великая Княгиня добилась для него разрѣшенія проживать въ Петербургѣ и работать въ Академіи.
[Надо понимать, что науки и изкусства было принято Высочайше поощрять въ то время. Интересно, вотъ когда Государь Императоръ Николай II оказался сосланнымъ со Домочадцами а потомъ и умученнымъ -- многiе-ли изъ дѣятелей именно науки и изкусства хотя-бы посочувствовали Имъ ? Думаю, не очень... Кирилловецъ ]
Такъ закончился тяжелѣйшій періодъ въ біографіи Кобзаря. Хотя здѣсь умѣстно упрекнуть его командировъ. Служи всѣ эти годы Ш. какъ настоящій солдатъ, онъ бы навѣрняка написалъ куда больше стиховъ (понятно, что сочинять стихи не запретишь. Точнѣе, не заставишь) и прожилъ бы куда дольше. Просто потому, что не угробилъ-бы печень безудержнымъ пьянствомъ.
[Впрочемъ, то была строжевая служба въ крѣпости на берегу Каспiя, а не въ глубинныхъ районахъ, Ср. Азiи, гдѣ шли реальные бои и постепеннно разширялись земли Имперiи. До боёвъ Ш. такъ или иначе не допустили. -- Кирилловецъ]
Ко всему этому можно добавить, что, обращаясь съ просьбами къ Маріи Николаевнѣ, Ш. въ дневниковыхъ запискахъ поносилъ Ея уже покойнаго Отца, а въ 1860, когда умерла Вдовствующая Императрица Александра Ѳедоровна, откликнулся на это событіе стихотвореніемъ «Хоча лежачого й не бють», въ которомъ называетъ мать Великой Княгини «сукой» и призываетъ «тилько плюнуть на тихъ оддоенихъ щенятъ, що ти щенила», зачисляя, надо полагать, въ число «щенятъ» и свою новую Покровительницу.
Что дѣлать, геній или нѣтъ, но негодяй несомнѣнно.
Из книги A.Каревина. Поэт и царь. Ред. и уточнения M1.
Еще рекоммендуется книга Олеся Бузины , кстати малоросса
Еще рекоммендуется очеркъ жизни ТГШ работы Галковскаго
Рекоммендуется также вспомнить "Заповiтъ" Шевченки и подумать, а кого онъ собственно призываетъ тамъ рѣзать и почему до какого-то момента онъ не знаетъ Бога? И подумать, бываетъ-ли такой достойная литература, или это по вѣдомству уголовщины?
см. мою тему про то какъ понимать литературу
см. мою тему про плебейство въ общественной жизни
Именно такой подзаголовокъ надо предпослать данному матерiалу. Воистину,задумайтесь, преждѣ какъ захотите оказывать благодѣянiе кому-то съ карьерными или артистическими амбицiями. Особенно если гонимымъ.
Да, тамъ, откуда я взялъ этотъ текстъ, люди справделиво отмѣчаютъ, что большинство шевченколюбовъ просто не знаетъ основного массива творчества Т.Г.Ш.: онъ давно уже сталъ имиджемъ, сvмволомъ, знаменемъ и истуканомъ, но не литературнымъ либо же соцiально-историческимъ фактомъ.
Оригиналъ взятъ у mikle1 в Шевченко и Император
Просвѣщенный Монархъ, въ чье царствованіе русская культура достигла расцвѣта, покровитель Пушкина, Жуковского, Гоголя и вдругъ: «Подъ строжайшій надзоръ съ запрещеніемъ писать и рисовать». Чемъ-же прогнѣвилъ будущій Великій Поэтъ (при жизни никакимъ величіемъ и не пахло - пахло водкой) и Императоръ Всея Руси Николай I?
Надо сказать, что ко времени проведенія слѣдствія о Кирилло-Мефодіевскомъ обществѣ (1847) Шевченко былъ уже извѣстенъ Императору. Вѣдь именно Царская Семья нѣсколькими годами ранѣе выкупила его изъ крѣпостной неволи.
«Шевченкознавцы» совѣтской закваски очень не любятъ вспоминать объ этомъ (нынѣшніе, впрочемъ, тоже). А дѣло было такъ.
Помѣщикъ П.В. Энгельгардтъ былъ чуждъ порывовъ душевнаго благородства. Ни Карлъ Брюлловъ, ни другой великій художникъ - А.Г. Венеціановъ, не смогли склонить помѣщика къ освобожденію Ш. Брюлловъ обратился за содѣйствіемъ къ своему другу, поэту В.А. Жуковскому, бывшему тогда воспитателемъ наслѣдника Престола. Жуковскій разсказалъ обо всемъ Императрицѣ Александрѣ Ѳедоровнѣ, а та, въ свою очередь, сообщила о крѣпостномъ художникѣ Супругу.
По приказу Николая I въ дѣло вмѣшались министръ императорскаго двора князь П.М. Волконскій и президентъ Академіи Художествъ А.Н. Оленинъ. Но Энгельгардтъ неожиданно заартачился. Онъ заявилъ, что и самъ Царь не имѣетъ права принудить его разстаться съ частью собственности и категорически отказался освободить Шевченко.
У насъ привыкли изображать Россійскихъ Царей эдакими самодурами, изъ одной лишь прихоти отправляющими своихъ подданныхъ въ ссылку, а то и на эшафотъ. На самомъ дѣлѣ Николай I разсматривалъ свою самодержавную власть какъ особый видъ отвѣтственности передъ Богомъ. Монархъ не забывалъ, что на него направлены взоры милліоновъ людей, которымъ онъ обязанъ подавать примѣръ въ исполненіи законовъ. И хотя Николай I прекрасно сознавалъ необходимость ликвидаціи крѣпостничества (все царствованіе Его прошло въ подготовкѣ къ великой крестьянской реформѣ, осуществленной уже Его сыномъ), на тотъ моментъ крѣпостное право существовало. Царь могъ бы самымъ суровымъ образомъ наказать Энгельгардта, если бы тотъ нарушилъ законъ, но просто такъ отнять - не имѣлъ юридическихъ основаній.
[Правильно: защита правъ собственности отъ произвола должна быть. И даже въ подобныхъ формахъ. Кирилловецъ. ]
Съ другой стороны, и Энгельгардтъ, поостывъ, сообразилъ, что ссора съ Царемъ ничего хорошаго ему не принесетъ. И онъ согласился отпустить Шевченко за 2500 рублей - огромную въ то время сумму, во много разъ превышающую среднюю цѣну крѣпостного крестьянина. Даже далеко не бѣдствовавшіе Брюлловъ и Жуковскій не могли запросто выложить такіе деньги изъ своего кармана. Имъ пришлось вновь обратиться къ Императрицѣ. Александра Ѳедоровна согласилась заплатить, но съ условіемъ, чтобы Брюлловъ нарисовалъ для Нея давно обѣщанный портретъ Жуковского.
Полотно разыграли въ лотерею среди членовъ Царской Семьи. Вырученныя за лотерейные билеты деньги были переданы Энгельгардту, и Шевченко получилъ отпускную 22 апрѣля 1838 года.
[А дата-то сколь промыслительна! Жежъ классовый предатель феодализма Ульяновъ-Ленинъ родится симъ днемъ 32 года спустя. Кирилловецъ ]
Роль Царской Семьи никакому сомнѣнію не подлежитъ. Самъ Ш. упоминаетъ объ этомъ въ собственноручно написанной автобіографіи (есть и другая «автобіографія» поэта, написанная его другомъ П.А. Кулишомъ), а также въ автобіографической повести «Художникъ». Кромѣ того, имѣются другіе свидѣтельства и сохранившіеся въ архивахъ документы, включая письма Царской Семьи и записи въ книгѣ проводимыхъ мѣропріятій. Всѣ они давно выложены въ открытомъ доступѣ, включая интернетъ.
Дальнѣйшая судьба Т.Г. Шевченко извѣстна. Учеба въ Академіи Художествъ, изданіе «Кобзаря», литературная извѣстность. Имя Николая I помогло бывшему крѣпостному еще разъ, когда онъ выполнилъ иллюстраціи къ роскошному изданію подготовленной извѣстнымъ историкомъ Н.А. Полевымъ книги «Русскіе полководцы», посвященной царствовавшему Императору. Участіе Шевченко въ такомъ изданіи стало лучшей рекомендаціей для кіевскаго генералъ-губернатора Д.Г. Бибикова, которому онъ послѣ переѣзда въ Малороссію подалъ прошеніе о зачисленіи художникомъ во Временную комиссію для разбора древнихъ актовъ, существовавшую при канцеляріи генералъ-губернатора.
Во время работы въ комиссіи Тарасъ Григорьевичъ близко сошелся съ группой оппозиціонно настроенныхъ интеллигентовъ, образовавшихъ тайное Кирилло-Мефодіевское общество. Въ этомъ окруженіи поощрительно воспринимались его «вольнолюбивыя поэзіи», въ частности, написанная еще въ Петербургѣ поэма «Сонъ», гдѣ въ карикатурномъ видѣ изображался не только Николай I, но и Александра Ѳедоровна:
Цариця небога
Мовъ опеньокъ засушеній,
Тонка, довгонога,
Та ще, на лихо, сердешне
Хита головою.
Такъ оце-то та богиня!
Лишенько зъ тобою... и т. п.
Самъ Ш. революціонеромъ не былъ и отношеніе къ братству имѣлъ весьма относительное. Но... При разгромѣ Кирилло-Мефодіевского общества экземпляры текста поэмы вмѣстѣ съ другими его произведеніями были обнаружены у многихъ членовъ организаціи и представлены Императору.
Очевидцы писали, что Николай I отъ души смѣялся, читая строки, направленныя противъ Себя, и хотя называлъ поэта дуракомъ, но совсѣмъ не былъ расположенъ наказывать его. Однако, дойдя до поэмы «Сонъ», гдѣ поливалась грязью его Жена, Царь пришелъ въ ярость. «Положимъ, онъ имѣлъ причины быть Мною недовольнымъ и ненавидѣть Меня, но Ея-то за что?» - спрашивалъ разгнѣванный Монархъ.
Шевченко былъ задержанъ (замѣтьте, не арестованъ, какъ ошибочно пишутъ) и доставленъ въ столицу. Опасность онъ осозналъ не сразу. Къ тайному обществу поэтъ не принадлежалъ (никакихъ доказательствъ этому не было), а «вольнолюбивыя стихи» не считались тогда основаніемъ для крупныхъ непріятностей. По воспоминаніямъ очевидцевъ, всю дорогу до Петербурга Тарасъ безпрестанно хохоталъ, шутилъ, пѣлъ пѣсни, словомъ, велъ себя такъ, что даже у конвоировавшихъ его жандармовъ сложилась увѣренность въ неминуемомъ оправданіи поэта.
Только послѣ допроса Ш. понялъ, чемъ грозитъ ему оскорбленіе Императрицы. Онъ признаетъ «неблагопристойность своихъ сочиненій», называетъ ихъ «мерзкими», высказываетъ «раскаяніе въ гнусной неблагодарности своей къ особамъ, оказавшимъ ему столь высокую милость». «Я слышалъ вездѣ дерзости и порицанія на Государя и Правительство. Я всему этому повѣрилъ и, забывъ совѣсть и страхъ Божій, дерзнулъ писать наглости противъ моего Высочайшаго благодѣтеля, чѣмъ довершилъ свое безумство», - пояснялъ Ш. свое поведеніе.
Но раскаяніе запоздало. Шевченко уже возстановилъ противъ себя какъ Императора, такъ и руководителей слѣдствія. Управляющій III Отдѣленіемъ Л.В. Дубельтъ и шефъ жандармовъ А.Ф. Орловъ не скрывали своего презрѣнія къ Ш.
[III Отдѣленіе Собственной Его Императорскаго Величества Канцелярiи занималось вообще много чемъ -- въ частности "высшей полицiей" включая поли. сыскъ, надзоромъ за иностранными подданными, сектантами, оргпреступностью, сложными уголовными процессами и имущественными спорами и проч. Лишь отчасти то была спецслужба. Кирилловецъ ]
Ш. былъ наказанъ «за сочиненіе возмутительныхъ и въ высшей степени дерзкихъ стихотвореній» опредѣленъ рядовымъ въ Оренбургскій отдѣльный корпусъ, сохранивъ, однако, за собой право выслуги въ унтеръ-офицеры. Мѣстному начальству было поручено имѣть за поэтомъ «строжайшее наблюденіе, дабы отъ него, ни подъ какимъ видомъ, не могло выходить возмутительныхъ и пасквильныхъ сочиненій».
Стоитъ уточнить, что оскорбленіе Императрицы было въ тѣ времена во всѣхъ Имперіяхъ государственнымъ преступленіемъ, предусматривавшемъ реальные сроки заключенія, а то и висѣлицу. Ш. отдѣлался солдатчиной.
[Кстати, скажемъ, возхвалители протопопа Аввакума какъ-то не помнятъ, что онъ лично оскорблялъ въ своихъ писанiяхъ Царя и Его Домочадцевъ. Такъ что казненъ былъ мягко говоря не случайно. Впрочемъ, и не принято говорить, что случайно или несправедливо, просто содержанiе приговора не оглашается. -- Кирилловецъ]
Вдобавокъ ко всему, при обыскѣ жандармы нашли выполненные Ш. рисунки «фривольнаго» (какъ тогда говорили) содержанія. Возможно, сегодня такіе рисунки показались бы невинной шалостью (когда порно всюду, а геи-лесбіянки дѣтей усыновляютъ и въ "церквяхъ" вѣнчаются). Въ серединѣ XIX вѣка нравы были иные. Ш. посчитали развратникомъ, а рисованныя имъ «картинки» оскорбили Царскую Семью не меньше, чѣмъ «возмутительные стихи». Вѣдь прося во дворцѣ помощи для Ш., его ходатаи говорили о необычайномъ талантѣ крѣпостного, той пользѣ, которую онъ можетъ принести русскому искусству. И вотъ куда были употреблены способности художника! Такъ къ запрещенію писать прибавилось запрещеніе рисовать.
[Революцiя и порнографiя часто идутъ по исторiи щека къ щекѣ. По духовно-нравственнымъ, надо понимать, причинамъ. Кирилловецъ]
Самъ Ш. не оспаривалъ справедливости приговора. Въ документахъ III Отдѣленія указывалось, что «бывшій художникъ Шевченко, при объявленіи ему Высочайшаго рѣшенія объ опредѣленіи его рядовымъ въ Отдѣльный Оренбургскій корпусъ, принялъ это объявленіе съ величайшею покорностью, выражалъ глубочайшую благодарность Государю Императору за дарованіе ему права выслуги и съ искреннѣйшимъ раскаяніемъ, сквозь слезы говорилъ, что онъ самъ чувствуетъ, сколь низки и преступны были его занятія. По его словамъ, онъ не получилъ никакого воспитанія и образованія до того самаго времени, когда былъ освобожденъ изъ крѣпостного состоянія, а потомъ вдругъ попалъ въ кругъ студентовъ, которые совратили его съ прямой дороги. Онъ обѣщается употребить всѣ старанія вполнѣ исправиться и заслужить оказанное ему снисхожденіе».
[Если разкаялся, то повидимому и заложилъ кого-то? Вотъ-бы почитать! -- Кирилловецъ]
Искреннимъ ли было намѣреніе исправиться? Или поэтъ разсчитывалъ показнымъ смиреніемъ добиться смягченія своей участи? Надо сказать, что Ш. тогда очень надѣялся на прежнія связи въ столичномъ обществѣ. Но слишкомъ ужъ въ неприглядномъ свѣтѣ предсталъ онъ передъ своими знакомыми. Отплатившему зломъ на добро не было оправданія.
«Недаромъ говоритъ пословица: съ хама не буде пана», - прокомментировалъ случившееся первый издатель «Кобзаря» П.И. Мартосъ. Карлъ Брюлловъ въ отвѣтъ на просьбу друзей Ш. о помощи только пожалъ плечами и отказался предпринять что-либо для своего бывшаго ученика. Не заступился за поэта и Жуковскій, къ которому Ш. обратился съ письмомъ. Интересно, что въ изданномъ въ 60-е годы академическомъ «полномъ» собраніи сочиненій Ш. изъ чернового варіанта письма къ Жуковскому таинственнымъ образомъ «исчезла» часть текста съ фразами «я вполнѣ сознаю мое преступленіе и отдуши раскаиваюсь» и «я прошу милостиваго ходатайства вашего передъ всемилостивѣйшимъ Государемъ нашимъ», такъ же, какъ изъ совѣтскихъ публикацій слѣдственнаго дѣла поэта «исчезали» всѣ признанія имъ своей вины. Видно, не очень-то вязались они съ образомъ «несгибаемаго борца съ Самодержавіемъ».
Не помогло Ш. и обращеніе его доброжелателей къ командиру Оренбургскаго отдѣльнаго корпуса генералу А.В. Перовскому, котораго знавшіе его близко люди характеризовали какъ человѣка «истинно великодушнаго и съ ангельски добрымъ сердцемъ». Перовскій выразилъ намѣреніе «сдѣлать для него все, что можно», но, съѣздивъ въ III Отдѣленіе и лично ознакомившись со слѣдственнымъ дѣломъ, отказался заступаться за поэта, запретивъ своимъ сотрудникамъ впредь просить объ этомъ. Когда же одинъ изъ подчиненныхъ генерала посмѣлъ нарушить запретъ, Перовскій рѣшительно потребовалъ не напоминать ему больше про «этого негодяя».
Послѣ смерти Николая I вступившій на отцовскій Престолъ Александръ II амнистировалъ многихъ политическихъ преступниковъ, но фамилію Ш. собственноручно вычеркнулъ изъ списка освобождаемыхъ. «Этого простить не могу, онъ оскорбилъ мою Мать», - заявилъ новый Императоръ.
Понадобились усиленныя хлопоты, чтобы добиться прощенія. И здѣсь снова не обошлось безъ представителей Царской Семьи. Постъ президента Академіи художествъ занимала тогда Дочь Николая I, Великая Княгиня Марія Николаевна. Именно къ ней, черезъ посредство вице-президента Академіи графа Ф.П. Толстого и его супруги, обратился поэтъ. «Ходатайствуйте обо мнѣ у нашей высокой Покровительницы», «подайте отъ себя прошеніе обо мнѣ Ея высочеству, нашему Августѣйшему президенту», - умолялъ онъ въ письмахъ.
[Не знаю, окажись я на мѣстѣ великосвѣтскихъ знакомыхъ Ш., сталъ-бы я за него хлопотать? Очень можетъ быть, что и да, въ то-то сантиментальное и наивное время. Сейчасъ, понятно, отказалъ-бы, чтобы неповадно было. -- Кирилловецъ]
Великая Княгиня также вначалѣ не проявила желанія добиваться освобожденія человѣка, столь неблагодарнаго по отношенію къ Ея Родителямъ, но, тронутая разсказами о страданіяхъ Ш, (просто смѣшныхъ на фонѣ его реальной "службы"), смягчилась и обратилась съ соотвѣтствующей просьбой къ Брату. Императоръ не сталъ отказывать сестрѣ и въ 1857 году «во вниманіе къ ходатайству президента Академіи художествъ, Ея Императорскаго Высочества Великой Княгини Маріи Николаевны» поэтъ былъ уволенъ отъ воинской службы. Позднѣе, послѣ новыхъ просьбъ со стороны Ш., та же Великая Княгиня добилась для него разрѣшенія проживать въ Петербургѣ и работать въ Академіи.
[Надо понимать, что науки и изкусства было принято Высочайше поощрять въ то время. Интересно, вотъ когда Государь Императоръ Николай II оказался сосланнымъ со Домочадцами а потомъ и умученнымъ -- многiе-ли изъ дѣятелей именно науки и изкусства хотя-бы посочувствовали Имъ ? Думаю, не очень... Кирилловецъ ]
Такъ закончился тяжелѣйшій періодъ въ біографіи Кобзаря. Хотя здѣсь умѣстно упрекнуть его командировъ. Служи всѣ эти годы Ш. какъ настоящій солдатъ, онъ бы навѣрняка написалъ куда больше стиховъ (понятно, что сочинять стихи не запретишь. Точнѣе, не заставишь) и прожилъ бы куда дольше. Просто потому, что не угробилъ-бы печень безудержнымъ пьянствомъ.
[Впрочемъ, то была строжевая служба въ крѣпости на берегу Каспiя, а не въ глубинныхъ районахъ, Ср. Азiи, гдѣ шли реальные бои и постепеннно разширялись земли Имперiи. До боёвъ Ш. такъ или иначе не допустили. -- Кирилловецъ]
Ко всему этому можно добавить, что, обращаясь съ просьбами къ Маріи Николаевнѣ, Ш. въ дневниковыхъ запискахъ поносилъ Ея уже покойнаго Отца, а въ 1860, когда умерла Вдовствующая Императрица Александра Ѳедоровна, откликнулся на это событіе стихотвореніемъ «Хоча лежачого й не бють», въ которомъ называетъ мать Великой Княгини «сукой» и призываетъ «тилько плюнуть на тихъ оддоенихъ щенятъ, що ти щенила», зачисляя, надо полагать, въ число «щенятъ» и свою новую Покровительницу.
Что дѣлать, геній или нѣтъ, но негодяй несомнѣнно.
Из книги A.Каревина. Поэт и царь. Ред. и уточнения M1.
Еще рекоммендуется книга Олеся Бузины , кстати малоросса
Еще рекоммендуется очеркъ жизни ТГШ работы Галковскаго
Рекоммендуется также вспомнить "Заповiтъ" Шевченки и подумать, а кого онъ собственно призываетъ тамъ рѣзать и почему до какого-то момента онъ не знаетъ Бога? И подумать, бываетъ-ли такой достойная литература, или это по вѣдомству уголовщины?
см. мою тему про то какъ понимать литературу
см. мою тему про плебейство въ общественной жизни