Синтез "мира вещей Аристотеля" с "миром сознания Канта"
Но вернемся к философии. Мы продолжим изложение нашей философии - точнее сказать, напомним, что мы уже изложили ранее - с тем, чтобы показать, как совершается окончательный синтез онтологии Аристотеля с гносеологией Канта. И ранее мы уже кратенько осветили те проблемы, которые мы рассмотрели в первых семи частях нашей философии:
Как возможен синтез философии Аристотеля и философии Канта? (17 постов):
1. Моя философия (16 постов).
2. Критика «Критики чистого разума» еще более чистым разумом (14 постов).
3. О «тождестве бытия и мышления» и о безумной философии Гегеля (15 постов).
4. Что есть наше рациональное познание? (6 постов).
5. Что есть объективное Ratio? (8 постов).
6. Что есть вещь-в-себе? (13 постов).
7. Что есть материя и бытие единичных вещей? (14 постов).
Сначала мы перекинули между миром вещей Аристотеля и миром сознания Канта небольшой онтологический «мостик», введя в философию Канта два новых важных понятия, дополнительных к кантианской вещи-в-себе - вещь-как-материя (введя тем самым в рассмотрение материю) и вещь-для. Мы эти три понятия рассматриваем как описание онтологии вещей (и всего объективного мира), как три модуса существования вещей. Схематично эта онтология вещей показана на рисунке ниже (по ссылке - более подробное описание этой схемы):
Схема онтологии вещи и человека.
После чего мы внимательно рассмотрели «мир сознания». В целом наши взгляды здесь, конечно, совпадают с представлениями Канта или очень близки к ним, но наша философия имеет уже и значительные отличия от философии Канта - ведь мы признаем познаваемость объективного мира, признаем существование материи и материальных вещей, и поэтому и многие аспекты кантианской философии у нас приняли новое звучание, и в нашей философии появились новые проблемы - в том числе что касается природы и целей нашего эмпирического и рационального познания. И поэтому суть познания объективного мира в нашей философии уже трактуется совсем иначе, чем у Канта.
В то же время мы подвергли сокрушительной критике и всю последующую «кантианскую философию» - которую наваяли умственно отсталые еврейчеги из числа неокантианцев, феноменологов и прочих проходимцев, показав ее полную несостоятельность. Конечно, наше сознание не может выйти за свои пределы и «присутствовать» в объективных вещах - путем какой-нибудь «трансценденции» или «интенции», и всегда остается нашим сознанием, а не чем-то другим. Все это - просто глупые фантазии еврейских шарлатанов и словоблудов. Это сами вещи «присутствуют» в нашем сознании - как вещи-для-человека, хотя нам и кажется, что это мы присутствуем в мире вещей, когда видим или слышим или ощущаем эти вещи.
В мире вещей присутствует только наше тело, а вещи присутствуют в нашем сознании, и поэтому здесь возникло особенно много проблем и путаницы в философии. И было сделано особенно много ошибок - так как чаще всего за исходный пункт философии бралось либо только сознание, либо только мир вещей. Мы же в нашей философии исходим из признания одинаковой очевидности и достоверности и того, и другого. И говоря о сознании, мы должны постоянно возвращаться в мир вещей, а говоря о вещах, постоянно иметь в виду, что вещи даны нам не непосредственно, а нашему сознанию и в формах этого сознания.
И в этом анализе деятельности нашего сознания мы дошли до самого основания этого сознания и нас самих в целом - нашего «Я», после чего показали, что это «Я» - это и есть вещь-в-себе, только уже наша собственная. И, как вещь-в-себе, это «Я» является началом и основой нашего бытия - как сознания и как материальной вещи. А потому через это «Я» мы можем кое-что сказать и о вещах-в-себе как первом модусе других материальных вещей.
После чего мы уже могли снова вернуться к «миру вещей», уже имея под ногами прочный фундамент, основанный на понимании природы вещей и нашего сознания. А значит, теперь мы уже можем перейти к осмыслению бытия вещей на новом, более высоком уровне. И здесь мы должны обратиться к философии Аристотеля и греков - так как «философия» европейских варваров почти никакой ценности не представляет, и ничего внятного о мире вещей европейские варвары не сказали и сказать не могли.
И теперь нам нужно более четко и ясно ответить на следующие вопросы:
1. Что есть бытие (вещей и нас самих)? То есть осмыслить проблематику бытия.
2. Что есть материя и как существуют материальные вещи - как бытие и как материя?
3. Что есть пространство и время - как часть объективного мира, в котором существуют материальные вещи, и как формы нашего сознания?
После чего мы уже сможем снова вернуться к проблематике сознания и сделать последний шаг - окончательно соединить «мир вещей» и «мир сознания». В результате чего наша философия примет форму некоего синтеза философии Аристотеля и философии Канта, и получит окончательный и завершенный вид. Кое-какие шаги к решению этой проблемы мы уже наметили ранее, и далее мы перешли к более внимательному и подробному осмыслению и описанию указанных проблем.