Акиндин читает анафему Собора 1351 года.
Пока готовится к выходу в свет давно обещанная рецензия на издаваемые мною переводы свт. Григория Паламы (http://danuvius.livejournal.com/87153.html), продолжаю листать комментарии А. Г. Дунаева к им переведенным текстам святителя. На с. 197 Дунаев пишет:
"Автор (свт. Григорий Палама -- К. Ш.) неточно излагает мысль Григория Акиндина, на самом деле считавшего, что у Фаворского света, как и у Христа, две природы (Божественная и человеческая)".
Далее Дунаев приводит письмо Акиндина, где тот говорит:
"...мы же, зная Христа двойным, из божества и человечества составившимся в одну ипостась, ответили, что, то, что в Нем было человеческим и подверженным действию, то считаем тварным, а то, что божеством и вседетельным - то нетварным. Ведь равно нечестиво и тварное называть несозданным, и несозданное - тварным".
Попробуем разобрать аргументацию Акиндина (отметим в скобках, что изъясняется он корректней, чем его "восторженный поклонник" (с), и не позволяет себе писать о "природе света"). Он считает, что, поскольку Христос действует обоими природными действиями, то Свет должно мыслить составным тварным и нетварным действием. Аргументация похожа на обыкновенное у свв. отцов рассуждение о действии двух природ во Христе. Но есть и отличие. Например, на VI Вселенском Соборе было прочитано Послание св. патр. Софрония, где говорилось:
"...один и тот же Христос и Сын совершал и божественное, и человеческое, -- одно так, другое иначе, как учит божественный Кирилл, потому что Он в том и другом имеет власть несливаемую, но ничуть не разделимую. Как Бог Он был вечен и совершал чудеса, а как человек Он был известен, как недавно явившийся, и совершал уничиженное и человеческое. Потому что как во Христе то и другое естество сохраняет неизменно свою особенность, так и каждый образ в соединении с другим -- то, что ему свойственно. Так Слово (находясь) в общении с телом, совершает то, что свойственно Слову, а тело совершает то, что свойственно телу, тогда как с ним находится в общении при этом именно Слово. И это познается в одной ипостаси и отгоняет нечестивое сечение" (Деяния... Т. 4. С. 148-149).
Очевидно, что сказанное св. патр. Софронием отлично от мысли Акиндина. Чтобы это стало яснее, приведем обычный святоотеческий пример с раскаленным мечом. Прп. Иоанн Дамаскин (воспроизводя мысль прп. Максима Исповедника из "Диспута с Пирром" (этот момент я подробно разбирал в рецензии на ИВФ Лурье)) говорит:
"Итак, богомужное действование означает то, что, так как Бог соделался мужем, то есть вочеловечился, то и человеческое Его действование было Божественным, то есть обожествленным, и не лишенным участия в Божеском Его действовании. Равным образом и Божеское Его действование не было лишено участия в человеческом Его действований, но каждое из обоих действований созерцалось вместе с другим. Называется же этот образ (речи), - когда кто одним словом обнимает два какие-нибудь понятия. В самом деле, как в раскаленном мече жжение, сопровождаемое сечением, а равно и сечение, сопровождаемое жжением, мы хотя и называем одним (действованием), - тем не менее утверждаем, что одно действование - сечение, а другое - жжение, и первое принадлежит одному, а второе - другому естеству, а именно: жжение - огню, а сечение - железу; подобно этому, и называя богомужное действование Христа единым, мы разумеем два действования двух Его естеств: одно действие - Божеское, принадлежащее Его Божеству, а другое - человеческое, принадлежащее Его человечеству".
Итак, ясно, кажется, как должно мыслить свет, просиявший на Фаворе, согласно свв. отцам. Если говорить об ипостаси Христа, то следует сказать, что Он, один и тот же Христос, и стоял на горе, и испускал сияние. Если же говорить со стороны природ, то следует сказать, что по человечеству Он стоял, осияваемый божественным светом, а по божеству Его человеческое тело и одежды испускали сияние. Как было сказано на VII Вселенском Соборе, "чрез эту завесу, то есть чрез плоть, люди зрели Самого Христа. Хотя божественное естество Его и было сокрыто, но Он обнаруживал его посредством знамений Своих" (Деяния... Т. 4. С. 574). Воистину, "равно нечестиво и тварное называть несозданным, и несозданное - тварным". Тут Акиндин и его поклонники осуждаются от своих слов.
Теперь представим себе, что Акиндин дожил бы до Собора 1351 года. На взгляд Дунаева, Акиндина на этом Соборе осудили по недоразумению, ибо Акиндин мог бы, прочтя анафематизм, сказать:
"Фаворский свет является нетварным в такой же степени, в какой нетварным был и Иисус Христос, и в такой же степени он (свет) тварен (и именно поэтому он может быть видим как духовным зрением, так и тварными очами). Напомню, что в догматических формулировках не уточнено, что нетварный Фаворский свет является АБСОЛЮТНО И ТОЛЬКО НЕТВАРНЫМ -- то есть, что В НЕМ НЕТ АБСОЛЮТНО НИЧЕГО ТВАРНОГО. Я принимаю формулировки в свете communicatio idiomatum, согласно которому (взаимообщению свойств) мы можем называть Богочеловека равно и нетварным, и тварным. Анафема была провозглашена тем, кто считал Фаворский свет (ТОЛЬКО) тварным -- ко мне это не относится, ибо я согласен, что он нетварен" (http://danuvius.livejournal.com/81381.html).
Да, примерно так бы и ответил Акиндин. И не беда, что согласно логике текста анафематизм следовало бы подредактировать несколько более существенно, и сказать, что анафематствуются те лишь, которые считают, что Фаворский "Свет, воссиявший от Господа при Его божественном преображении, есть то (ТОЛЬКО) мечтание, (ТОЛЬКО) тварь и (ТОЛЬКО) призрак, появившийся на короткое время и вскоре исчезнувший, то (ТОЛЬКО) сама божественная сущность"! Зато не под анафемой!
Согласились ли бы, однако, отцы Собора с такими поправками? Или продолжили бы их вносить, следуя логике Акиндина (или его поклонников), и исправили бы анафематизм, изреченный несколько ниже, и вместо "недоступный Свет Божества, воссиявший от Христа на [Фаворской] горе" сказали бы: "(ДОСТУПНЫЙ) и недоступный Свет Божества (И ЧЕЛОВЕЧЕСТВА)"?
PS
Мы с переводчиком будем только рады серьезной критике. И непременно с благодарностью к критику воспользуемся ею. Ибо не ищем как бы потешить гордыню, а ищем принести пользу читателю.
PPS
Дунаев написал, что не намерен комментировать мой предыдущий пост. Это не важно. Хорошо бы, чтобы он перестал комментировать святых отцов. Или уже получил бы богословское образование. Хоть в ЖЖ.
"Автор (свт. Григорий Палама -- К. Ш.) неточно излагает мысль Григория Акиндина, на самом деле считавшего, что у Фаворского света, как и у Христа, две природы (Божественная и человеческая)".
Далее Дунаев приводит письмо Акиндина, где тот говорит:
"...мы же, зная Христа двойным, из божества и человечества составившимся в одну ипостась, ответили, что, то, что в Нем было человеческим и подверженным действию, то считаем тварным, а то, что божеством и вседетельным - то нетварным. Ведь равно нечестиво и тварное называть несозданным, и несозданное - тварным".
Попробуем разобрать аргументацию Акиндина (отметим в скобках, что изъясняется он корректней, чем его "восторженный поклонник" (с), и не позволяет себе писать о "природе света"). Он считает, что, поскольку Христос действует обоими природными действиями, то Свет должно мыслить составным тварным и нетварным действием. Аргументация похожа на обыкновенное у свв. отцов рассуждение о действии двух природ во Христе. Но есть и отличие. Например, на VI Вселенском Соборе было прочитано Послание св. патр. Софрония, где говорилось:
"...один и тот же Христос и Сын совершал и божественное, и человеческое, -- одно так, другое иначе, как учит божественный Кирилл, потому что Он в том и другом имеет власть несливаемую, но ничуть не разделимую. Как Бог Он был вечен и совершал чудеса, а как человек Он был известен, как недавно явившийся, и совершал уничиженное и человеческое. Потому что как во Христе то и другое естество сохраняет неизменно свою особенность, так и каждый образ в соединении с другим -- то, что ему свойственно. Так Слово (находясь) в общении с телом, совершает то, что свойственно Слову, а тело совершает то, что свойственно телу, тогда как с ним находится в общении при этом именно Слово. И это познается в одной ипостаси и отгоняет нечестивое сечение" (Деяния... Т. 4. С. 148-149).
Очевидно, что сказанное св. патр. Софронием отлично от мысли Акиндина. Чтобы это стало яснее, приведем обычный святоотеческий пример с раскаленным мечом. Прп. Иоанн Дамаскин (воспроизводя мысль прп. Максима Исповедника из "Диспута с Пирром" (этот момент я подробно разбирал в рецензии на ИВФ Лурье)) говорит:
"Итак, богомужное действование означает то, что, так как Бог соделался мужем, то есть вочеловечился, то и человеческое Его действование было Божественным, то есть обожествленным, и не лишенным участия в Божеском Его действовании. Равным образом и Божеское Его действование не было лишено участия в человеческом Его действований, но каждое из обоих действований созерцалось вместе с другим. Называется же этот образ (речи), - когда кто одним словом обнимает два какие-нибудь понятия. В самом деле, как в раскаленном мече жжение, сопровождаемое сечением, а равно и сечение, сопровождаемое жжением, мы хотя и называем одним (действованием), - тем не менее утверждаем, что одно действование - сечение, а другое - жжение, и первое принадлежит одному, а второе - другому естеству, а именно: жжение - огню, а сечение - железу; подобно этому, и называя богомужное действование Христа единым, мы разумеем два действования двух Его естеств: одно действие - Божеское, принадлежащее Его Божеству, а другое - человеческое, принадлежащее Его человечеству".
Итак, ясно, кажется, как должно мыслить свет, просиявший на Фаворе, согласно свв. отцам. Если говорить об ипостаси Христа, то следует сказать, что Он, один и тот же Христос, и стоял на горе, и испускал сияние. Если же говорить со стороны природ, то следует сказать, что по человечеству Он стоял, осияваемый божественным светом, а по божеству Его человеческое тело и одежды испускали сияние. Как было сказано на VII Вселенском Соборе, "чрез эту завесу, то есть чрез плоть, люди зрели Самого Христа. Хотя божественное естество Его и было сокрыто, но Он обнаруживал его посредством знамений Своих" (Деяния... Т. 4. С. 574). Воистину, "равно нечестиво и тварное называть несозданным, и несозданное - тварным". Тут Акиндин и его поклонники осуждаются от своих слов.
Теперь представим себе, что Акиндин дожил бы до Собора 1351 года. На взгляд Дунаева, Акиндина на этом Соборе осудили по недоразумению, ибо Акиндин мог бы, прочтя анафематизм, сказать:
"Фаворский свет является нетварным в такой же степени, в какой нетварным был и Иисус Христос, и в такой же степени он (свет) тварен (и именно поэтому он может быть видим как духовным зрением, так и тварными очами). Напомню, что в догматических формулировках не уточнено, что нетварный Фаворский свет является АБСОЛЮТНО И ТОЛЬКО НЕТВАРНЫМ -- то есть, что В НЕМ НЕТ АБСОЛЮТНО НИЧЕГО ТВАРНОГО. Я принимаю формулировки в свете communicatio idiomatum, согласно которому (взаимообщению свойств) мы можем называть Богочеловека равно и нетварным, и тварным. Анафема была провозглашена тем, кто считал Фаворский свет (ТОЛЬКО) тварным -- ко мне это не относится, ибо я согласен, что он нетварен" (http://danuvius.livejournal.com/81381.html).
Да, примерно так бы и ответил Акиндин. И не беда, что согласно логике текста анафематизм следовало бы подредактировать несколько более существенно, и сказать, что анафематствуются те лишь, которые считают, что Фаворский "Свет, воссиявший от Господа при Его божественном преображении, есть то (ТОЛЬКО) мечтание, (ТОЛЬКО) тварь и (ТОЛЬКО) призрак, появившийся на короткое время и вскоре исчезнувший, то (ТОЛЬКО) сама божественная сущность"! Зато не под анафемой!
Согласились ли бы, однако, отцы Собора с такими поправками? Или продолжили бы их вносить, следуя логике Акиндина (или его поклонников), и исправили бы анафематизм, изреченный несколько ниже, и вместо "недоступный Свет Божества, воссиявший от Христа на [Фаворской] горе" сказали бы: "(ДОСТУПНЫЙ) и недоступный Свет Божества (И ЧЕЛОВЕЧЕСТВА)"?
PS
Мы с переводчиком будем только рады серьезной критике. И непременно с благодарностью к критику воспользуемся ею. Ибо не ищем как бы потешить гордыню, а ищем принести пользу читателю.
PPS
Дунаев написал, что не намерен комментировать мой предыдущий пост. Это не важно. Хорошо бы, чтобы он перестал комментировать святых отцов. Или уже получил бы богословское образование. Хоть в ЖЖ.