Олим Хадашим фак зе вэй
Олим Хадашим звучит свирепо, как самоназвание гордых всадников и свободных племён. Но нет. В землях обетованных этот термин используется для обозначения несмышлёных и малоопытных агнцев, вроде вашего покорного.
Хозяин нашей квартиры Давид похож на Патрика Стюарта, как профессор Ксавье он мудр и милосерден. Мы сняли у него жильё дистанционно, швырнув деньгами на другой конец континента на свой страх и риск, но он ничем нас не обманул и не подвёл. Ещё будучи в Нижнем мы два раза созванивались с ним по зуму. Тогда он сказал: «Мне очень понравились ваши лица. Я сразу понял, вы хорошие люди. Но вам нужно запастись терпением».
Уже здесь он снабдил нас массой необходимых устройств для скорейшего приведения жилья к высоким стандартам и объяснил, как устроен мир. Узнав, что мы собираемся купить кровать с рук и сразу согласились на заявленную цену, да ещё и заказали платную доставку, вздохнул в жанре «Ох уж эти Олим Хадашим, completely hopeless» и сказал, что сам отвезёт нас туда-сюда бесплатно. Всегда, говорит, торгуйтесь. Здесь это правило. Оценивая товар, никогда не улыбайтесь. Качайте головой, как будто всё очень и очень плохо.
Продавец кровати оказался богатым инженерных дел профессором Техниона на пенсии.
- Зачем вы уехали из своей Мо́сква?! - кричал он, размахивая руками. - Мо́сква - это почти Париж! Здесь всё такое дорогое, а там у вас..!
- Мы из Нижнего, он почти Марсель, но это неважно, - робко возразил я. - Зато здесь вы можете говорить вслух всё, что вздумается.
- А смысл?! Тебя всё равно никто не слушает! - был ответ.
Понимая нашу катастрофическую несостоятельность, Давид взял на себя инициативу в торге и вступил в совершенно непередаваемую перепалку на иврите с голиафом инженерного дела. Ожесточённо жестикулируя, тот периодически переходил на английский и кричал нам:
- Это прекрасная кровать! Новая! Уже почти собранная!
- Надо бы проверить детали, - мямлил невнятно я.
- Все детали привинчены и прикручены! Вам ничего не нужно делать! Ты вот вообще кто?!
- Дизайнер...
- Дизайнер чего?!
- Веба и юикс/юая..?
- Это всё чепуха! Вот я - инженер! Профессор! Я понимаю в кроватях всё!
Потом снова сталкивался с Давидом, который всё время старался быть сдержанным, хмурым и поворачиваться к собеседнику спиной. Инженер был непреклонен, и Давид объявил, что мы уходим. Завернув за угол террасы, он спросил, действительно ли нам так сильно нужна эта кровать. Мы сказали, да, к сожалению, очень нужна. Вернулись, и дальше поединщики пылко взялись выяснять, действительно ли сын нашего Давида пишет магистерскую на том же факультете, где преподавал продавец кроватей.
- Я сейчас же позвоню своему другу профессору! - кричал голиаф. - Алло! Да! У тебя есть там - как твоего сына? - вот такой-то?! Да, так! Что?! Есть?! Ладно, убедил! Но цену не сброшу! Она уже в два раза меньше магазинной!
На прощание инженер улыбался мне и пророчил всему израильскому рынку юикс/юая быть у моих ног. Разумеется, когда вечером мы попытались собрать кровать, нескольких принципиальных шурупов и элементов не хватило. И заметьте, подобную едкую зарисовку о евреях я могу позволить себе исключительно по той же причине, по какой Сэм Джексон позволяет себе N-word вслух! Всё равно никто не слушает!
Согласно Арнольду Джозефу Тойнби любой цивилизационный вызов провоцирует поиски ответа. Кровать мы таки собрали. Икея отсыпала Ляле недостающих деталей. Такой вот Олим Хадашим, симпатичнейшие. То ли ещё будет.
Хозяин нашей квартиры Давид похож на Патрика Стюарта, как профессор Ксавье он мудр и милосерден. Мы сняли у него жильё дистанционно, швырнув деньгами на другой конец континента на свой страх и риск, но он ничем нас не обманул и не подвёл. Ещё будучи в Нижнем мы два раза созванивались с ним по зуму. Тогда он сказал: «Мне очень понравились ваши лица. Я сразу понял, вы хорошие люди. Но вам нужно запастись терпением».
Уже здесь он снабдил нас массой необходимых устройств для скорейшего приведения жилья к высоким стандартам и объяснил, как устроен мир. Узнав, что мы собираемся купить кровать с рук и сразу согласились на заявленную цену, да ещё и заказали платную доставку, вздохнул в жанре «Ох уж эти Олим Хадашим, completely hopeless» и сказал, что сам отвезёт нас туда-сюда бесплатно. Всегда, говорит, торгуйтесь. Здесь это правило. Оценивая товар, никогда не улыбайтесь. Качайте головой, как будто всё очень и очень плохо.
Продавец кровати оказался богатым инженерных дел профессором Техниона на пенсии.
- Зачем вы уехали из своей Мо́сква?! - кричал он, размахивая руками. - Мо́сква - это почти Париж! Здесь всё такое дорогое, а там у вас..!
- Мы из Нижнего, он почти Марсель, но это неважно, - робко возразил я. - Зато здесь вы можете говорить вслух всё, что вздумается.
- А смысл?! Тебя всё равно никто не слушает! - был ответ.
Понимая нашу катастрофическую несостоятельность, Давид взял на себя инициативу в торге и вступил в совершенно непередаваемую перепалку на иврите с голиафом инженерного дела. Ожесточённо жестикулируя, тот периодически переходил на английский и кричал нам:
- Это прекрасная кровать! Новая! Уже почти собранная!
- Надо бы проверить детали, - мямлил невнятно я.
- Все детали привинчены и прикручены! Вам ничего не нужно делать! Ты вот вообще кто?!
- Дизайнер...
- Дизайнер чего?!
- Веба и юикс/юая..?
- Это всё чепуха! Вот я - инженер! Профессор! Я понимаю в кроватях всё!
Потом снова сталкивался с Давидом, который всё время старался быть сдержанным, хмурым и поворачиваться к собеседнику спиной. Инженер был непреклонен, и Давид объявил, что мы уходим. Завернув за угол террасы, он спросил, действительно ли нам так сильно нужна эта кровать. Мы сказали, да, к сожалению, очень нужна. Вернулись, и дальше поединщики пылко взялись выяснять, действительно ли сын нашего Давида пишет магистерскую на том же факультете, где преподавал продавец кроватей.
- Я сейчас же позвоню своему другу профессору! - кричал голиаф. - Алло! Да! У тебя есть там - как твоего сына? - вот такой-то?! Да, так! Что?! Есть?! Ладно, убедил! Но цену не сброшу! Она уже в два раза меньше магазинной!
На прощание инженер улыбался мне и пророчил всему израильскому рынку юикс/юая быть у моих ног. Разумеется, когда вечером мы попытались собрать кровать, нескольких принципиальных шурупов и элементов не хватило. И заметьте, подобную едкую зарисовку о евреях я могу позволить себе исключительно по той же причине, по какой Сэм Джексон позволяет себе N-word вслух! Всё равно никто не слушает!
Согласно Арнольду Джозефу Тойнби любой цивилизационный вызов провоцирует поиски ответа. Кровать мы таки собрали. Икея отсыпала Ляле недостающих деталей. Такой вот Олим Хадашим, симпатичнейшие. То ли ещё будет.