Про синдром Флаундера-Тилли
Недавно пересматривая самый прекрасный и судьбоносный мультфильм моего детства - диснеевскую Русалочку, отметил любопытный момент. Всем известно, что принципиальным аспектом изобразительности классического Диснея являются персонажи-маскоты - весёлые, чаще негуманоидные существа, спутники главных действующих лиц. Но раньше я почему-то не обращал внимания, что такие спутники-маскоты в смысле драматургии бывают двух типов. Собственно, вот они:
Первый тип - утрированная версия полноценного персонажа. В Русалочке это Себастьян. При всей своей антропоморфной комичности, он имеет характер, устремления, цели и задачи. Он вступает в споры с героями, мучается дилеммами, принимает самостоятельные решения. Аналогичное амплуа имеют, например, Яго в Алладине или Люмьер и Когсворт в Красавице и чудовище.
А вот другой тип довольно обиден. Это Флаундер. Во всех эпизодах со своим участием Флаундер выступает исключительно эмоциональным усилителем: либо чувств Ариэль, либо общего настроения сцены. У него нет собственных желаний: например, во время исполнения песни Part of your world совершенно непонятно, почему Флаундер так радостно и упоённо копирует мечты о ступнях и улицах вслед за подругой, хотя он рыба, и ему совершенно не нужно наверх! В молодости я не обращал на это внимания, будучи поглощённым божественной красоты девушкой и дьявольской красоты физикой её волос. Даже сейчас рядом с Ариэль оставаться холодным исследователем крайне сложно. Но я проверил и все прочие появления Флаундера в кадре. Везде одно и то же. Он никогда не действует самостоятельно, лишён собственных чувств, и его настроение целиком повторяет Ариэлево. Единственный автономный поступок Флаундера - необъяснимая доставка статуи Эрика в пещеру - лишний раз доказывает, что он живёт полностью мыслями и чувствами Ариэль. В остальные моменты нет даже этого: все его действия - дублирование эмоций либо исполнение приказов. И понимание этого довольно прискорбно, потому что Флаундер такой симпатичный и толстый, а оказывается совершенно пустой. Эту же роль исполняют, скажем, Коврик в Алладине и мыши в Золушке. Но те-то хотя бы немые, а Флаундер - полноценное говорящее лицо. Такой маскот - даже не механизм сюжета (я, между прочим, весьма уважительно отношусь к plot device'ам), он просто смайл, эмоциональный резонатор.
С другой стороны, это совершенно не портит величия полотна, жанр которого подразумевает подобные условности; на средневековых гобеленах или ренессансных фресках (а диснеевская классика и есть в сущности иконография) символические силы природы точно так же повторяют и усиливают образы основных персонажей (единороги вторят девам, львы - Марку, тельцы - Луке и так далее). Гораздо обиднее, когда амплуа смыслового резонатора-маскота достаётся полноценному персонажу-человеку, как, например, происходит в телесериале Star Trek: Discovery с кадетом Сильвией Тилли: подобно Флаундеру, Сильвия всегда либо озвучивает внутренний голос собеседника, либо повторяет настроение собеседника, либо раскрывает какую-нибудь деталь характера собеседника, либо выполняет указание собеседника. Это выглядит странно в контексте (квази)научно-фантастическом, тем более, Star Trek: Discovery на шедевр символизма никак не тянет. В любом случае, нахождение таких инструментов любопытно.
Первый тип - утрированная версия полноценного персонажа. В Русалочке это Себастьян. При всей своей антропоморфной комичности, он имеет характер, устремления, цели и задачи. Он вступает в споры с героями, мучается дилеммами, принимает самостоятельные решения. Аналогичное амплуа имеют, например, Яго в Алладине или Люмьер и Когсворт в Красавице и чудовище.
А вот другой тип довольно обиден. Это Флаундер. Во всех эпизодах со своим участием Флаундер выступает исключительно эмоциональным усилителем: либо чувств Ариэль, либо общего настроения сцены. У него нет собственных желаний: например, во время исполнения песни Part of your world совершенно непонятно, почему Флаундер так радостно и упоённо копирует мечты о ступнях и улицах вслед за подругой, хотя он рыба, и ему совершенно не нужно наверх! В молодости я не обращал на это внимания, будучи поглощённым божественной красоты девушкой и дьявольской красоты физикой её волос. Даже сейчас рядом с Ариэль оставаться холодным исследователем крайне сложно. Но я проверил и все прочие появления Флаундера в кадре. Везде одно и то же. Он никогда не действует самостоятельно, лишён собственных чувств, и его настроение целиком повторяет Ариэлево. Единственный автономный поступок Флаундера - необъяснимая доставка статуи Эрика в пещеру - лишний раз доказывает, что он живёт полностью мыслями и чувствами Ариэль. В остальные моменты нет даже этого: все его действия - дублирование эмоций либо исполнение приказов. И понимание этого довольно прискорбно, потому что Флаундер такой симпатичный и толстый, а оказывается совершенно пустой. Эту же роль исполняют, скажем, Коврик в Алладине и мыши в Золушке. Но те-то хотя бы немые, а Флаундер - полноценное говорящее лицо. Такой маскот - даже не механизм сюжета (я, между прочим, весьма уважительно отношусь к plot device'ам), он просто смайл, эмоциональный резонатор.
С другой стороны, это совершенно не портит величия полотна, жанр которого подразумевает подобные условности; на средневековых гобеленах или ренессансных фресках (а диснеевская классика и есть в сущности иконография) символические силы природы точно так же повторяют и усиливают образы основных персонажей (единороги вторят девам, львы - Марку, тельцы - Луке и так далее). Гораздо обиднее, когда амплуа смыслового резонатора-маскота достаётся полноценному персонажу-человеку, как, например, происходит в телесериале Star Trek: Discovery с кадетом Сильвией Тилли: подобно Флаундеру, Сильвия всегда либо озвучивает внутренний голос собеседника, либо повторяет настроение собеседника, либо раскрывает какую-нибудь деталь характера собеседника, либо выполняет указание собеседника. Это выглядит странно в контексте (квази)научно-фантастическом, тем более, Star Trek: Discovery на шедевр символизма никак не тянет. В любом случае, нахождение таких инструментов любопытно.