Ну и всё же о билбордах
Совершенно не понимаю, как мой любимый Дмитрий Быков разглядел в Трёх билбордрах соцреализм. Фильм, напротив, в очередной раз демонстрирует пронзительное отличие западного художественного дискурса от отечественного - советского и постсоветского. Последнее время мне всё чаще случается не соглашаться с Быковым по отдельным миниатюрным вопросам, хотя, возможно, это и неплохо. Как всегда начну издалека, чтобы мысль прозвучала объёмно. Постарайтесь не уснуть.
Возьмём два замечательных, а главное - схожих функционально, фильма: Иронию судьбы, или С лёгким паром! и Реальную любовь (Love Actually, 2003). Обе картины выполняют одну и ту же миссию, это святочные истории о любви, призванные возбуждать новогоднее настроение. Но вот что никогда не давало мне покоя: почему от Иронии судьбы всегда возникает щемящее чувство тоски, развеявшейся сказки, утреннего, после рождественской ночи, депрессивного уныния; и почему от Реальной любви, наоборот, сердце ликует от ощущения счастья, возможности чуда, а бабочки (ну или, там, снежинки) роятся упоительно в недрах ЖКТ? Сперва я понимал это интуитивно, но потом, наконец, сформулировал: суть здесь в том, как разительно отличны фильмы в своём подходе к характерам героев, когда последние сталкиваются друг с другом или с внешними условиями.
В характерах и ситуациях Иронии судьбы чувствуется обречённость. Персонажи, блистательно сыгранные блистательными актёрами, малодушны и постоянно теряют лицо: одни, как Лукашин, не гнушаются подлостью, другие, как Ипполит, легко ломаются судьбой и мгновенно утрачивают человеческий облик. Они нам симпатичны, потому что чертовски симпатичны исполняющие их артисты. Но сами персонажи в голом остатке как будто лишены какой-то внутренней красоты, и это не даёт им выдержать проверку испытаниями. Герои Реальной любви же, наоборот, являют исключительную человечность. Их здесь страшно много, но абсолютно все они - от порностатистов до премьер-министра Британии, вне зависимости от материального достатка, образования, темперамента, возраста, интересов - люди потрясающего внутреннего достоинства.
Совершенно симметричная ситуация с Тремя билбордами. Притом что преамбула и экспозиция фильма крайне жестока, сам фильм получился удивительно светлым. В функциональную пару Билбордам я бы поставил Левиафана Звягинцева. И то, и другое кино - классические повести о скорее-всего-тщетном противостоянии человека социуму (государству, населённому пункту, обществу). Но режущая глаз контрастностью разница между Билбордами и Левиафаном ровно та же, что и в упомянутых рождественских лентах о любви. Сущностная основа у Звягинцева - тотальная безысходность бытия и предельное духовное обнищание человека, всех людей: и главного героя, и персонажей, составляющих антагонистичную герою силу. Ни автослесарь Серебрякова, ни условные «силы зла» старательно не демонстрируют человечности. Хотя бы в мыслях. А в Трёх билбордах всё наоборот: не только героиня, которой мы сочувствуем (сломленная женщина и отвратительная мать), но и её условные антагонисты демонстрируют то самое чувство собственного достоинства, внутренней гуманности, которое так сильно в Реальной любви. И персонаж Харрельсона, раскрывающийся наиболее полно в посмертных записках, и герой Рокуэлла, формально примитивный мракобес и расист, не только получают шанс на искупление в глазах зрителя, но и (что особенно важно!) успешно эту возможность реализуют.
Серебряков в интервью Дудю сказал, что принципиальная разница между русским героем-которого-достали и западным в том, что русский опускает руки и растворяется в безнадёге, а западный садится в бульдозер и ровняет ненавистную систему с землёй. Справедливо, но в случае с Билбордами дело даже не в этом ценностном коде борьбы за свои права: наоборот, фильм демонстрирует всякую тщету насилия, его бессмысленность. Желание бороться с несправедливостью - это лишь грань, лишь аспект более глубокой отличительной черты. Ядро же её - внутреннее достоинство. Осознание собственной человечности любым обывателем на любой ступени социальной лестницы. Только из этого ощущения достоинства вытекает потом и всё остальное: желание изменить мир, непримиримость, несгибаемость и прочая ваша демократия. Нужно быть человеком. Индивидуально в себе. Потому что по-другому просто нельзя. Остальное вторично. Вот о чём фильм. Никаким соцреализмом здесь и не пахнет.
___________________
Ещё про кино:
Ну и всё же об ихтиандрах...
Ну и всё же о Вундерфрау
Ну и всё же о чимичангах
Ну и всё же о пудингах
Возьмём два замечательных, а главное - схожих функционально, фильма: Иронию судьбы, или С лёгким паром! и Реальную любовь (Love Actually, 2003). Обе картины выполняют одну и ту же миссию, это святочные истории о любви, призванные возбуждать новогоднее настроение. Но вот что никогда не давало мне покоя: почему от Иронии судьбы всегда возникает щемящее чувство тоски, развеявшейся сказки, утреннего, после рождественской ночи, депрессивного уныния; и почему от Реальной любви, наоборот, сердце ликует от ощущения счастья, возможности чуда, а бабочки (ну или, там, снежинки) роятся упоительно в недрах ЖКТ? Сперва я понимал это интуитивно, но потом, наконец, сформулировал: суть здесь в том, как разительно отличны фильмы в своём подходе к характерам героев, когда последние сталкиваются друг с другом или с внешними условиями.
В характерах и ситуациях Иронии судьбы чувствуется обречённость. Персонажи, блистательно сыгранные блистательными актёрами, малодушны и постоянно теряют лицо: одни, как Лукашин, не гнушаются подлостью, другие, как Ипполит, легко ломаются судьбой и мгновенно утрачивают человеческий облик. Они нам симпатичны, потому что чертовски симпатичны исполняющие их артисты. Но сами персонажи в голом остатке как будто лишены какой-то внутренней красоты, и это не даёт им выдержать проверку испытаниями. Герои Реальной любви же, наоборот, являют исключительную человечность. Их здесь страшно много, но абсолютно все они - от порностатистов до премьер-министра Британии, вне зависимости от материального достатка, образования, темперамента, возраста, интересов - люди потрясающего внутреннего достоинства.
Совершенно симметричная ситуация с Тремя билбордами. Притом что преамбула и экспозиция фильма крайне жестока, сам фильм получился удивительно светлым. В функциональную пару Билбордам я бы поставил Левиафана Звягинцева. И то, и другое кино - классические повести о скорее-всего-тщетном противостоянии человека социуму (государству, населённому пункту, обществу). Но режущая глаз контрастностью разница между Билбордами и Левиафаном ровно та же, что и в упомянутых рождественских лентах о любви. Сущностная основа у Звягинцева - тотальная безысходность бытия и предельное духовное обнищание человека, всех людей: и главного героя, и персонажей, составляющих антагонистичную герою силу. Ни автослесарь Серебрякова, ни условные «силы зла» старательно не демонстрируют человечности. Хотя бы в мыслях. А в Трёх билбордах всё наоборот: не только героиня, которой мы сочувствуем (сломленная женщина и отвратительная мать), но и её условные антагонисты демонстрируют то самое чувство собственного достоинства, внутренней гуманности, которое так сильно в Реальной любви. И персонаж Харрельсона, раскрывающийся наиболее полно в посмертных записках, и герой Рокуэлла, формально примитивный мракобес и расист, не только получают шанс на искупление в глазах зрителя, но и (что особенно важно!) успешно эту возможность реализуют.
Серебряков в интервью Дудю сказал, что принципиальная разница между русским героем-которого-достали и западным в том, что русский опускает руки и растворяется в безнадёге, а западный садится в бульдозер и ровняет ненавистную систему с землёй. Справедливо, но в случае с Билбордами дело даже не в этом ценностном коде борьбы за свои права: наоборот, фильм демонстрирует всякую тщету насилия, его бессмысленность. Желание бороться с несправедливостью - это лишь грань, лишь аспект более глубокой отличительной черты. Ядро же её - внутреннее достоинство. Осознание собственной человечности любым обывателем на любой ступени социальной лестницы. Только из этого ощущения достоинства вытекает потом и всё остальное: желание изменить мир, непримиримость, несгибаемость и прочая ваша демократия. Нужно быть человеком. Индивидуально в себе. Потому что по-другому просто нельзя. Остальное вторично. Вот о чём фильм. Никаким соцреализмом здесь и не пахнет.
___________________
Ещё про кино:
Ну и всё же об ихтиандрах...
Ну и всё же о Вундерфрау
Ну и всё же о чимичангах
Ну и всё же о пудингах