Газлайтинг. Психология формирования другой реальности или как создаётся массовое восприятие. часть 1
Уже давно я являюсь поклонницей двух талантливейших людей - Мэтью Эрета и Синтии Чанг, меня не перестаёт удивлять их способность подробно раскрывать любой вопрос. Для свободно читающих на английском, очень рекомендую их ресурсы: https://canadianpatriot.org/ ; https://risingtidefoundation.net/
Совсем недавно на русском языке также вышла книга Мэтью - «Столкновение двух Америк», спасибо неравнодушным энтузиастам, благодаря которым стала возможна публикация на русском, насколько я знаю - это было непросто.
Ниже перевод статьи Синтии Чанг, с небольшими дополнениями от меня. С большим уважением отношусь к их труду, так что дополнения не меняют контекст, а лишь дополняют или объясняют его.
Термин «газлайтинг», сегодня означающий форму психологического насилия, при которой манипулятор отрицает произошедшие факты, пытаясь заставить жертву сомневаться в собственных воспоминаниях, изменяя ее восприятие реальности, возник из фильма Джорджа Кьюкора 1944 года - известный у нас как “Газовый свет”. Если вам не знакома фамилия Кьюкора, то наверняка вам знаком другой его фильм 1939 года «Унесённые ветром».
Однако эта техника - это не просто что-то, с помощью чего снимаются фильмы, это реальное и эффективное средство, которое может быть использовано для формирования чужого восприятия реальности.
В действительности режиссер этого фильма связан с кругами Голливуда и с членами Франкфуртской школы, которые изучали именно это - формирование массовой психологии и манипулирование ею.
Техника газлайтинга, сегодня очень актуальна, поскольку сейчас она используется в беспрецедентном для истории глобальном масштабе. Мы живем в мире, где дезинформация и откровенная ложь достигли такого уровня, что, возможно, впервые в истории мы видим, как большая часть западного мира начинает сомневаться в окружающем их уровне здравомыслия.
Прежде чем я сделаю краткий обзор фильма Джорджа Кьюкора “Газовый свет", где подчеркну почему он так актуален сегодня, я хотела бы поделиться с вами важным контекстом, который необходим для понимания того, как индустрия развлечений, включая музыкальную индустрию, социальные сети и, что наиболее важно, нашу современную культуру - все это стало инструментами формирования массовой психологии, чтобы как выразился Олдос Хаксли, “сформировать концентрационный лагерь без слез”.
Эта научная диктатура будет вестись на нескольких фронтах.
Одним из таких ключевых направлений был британский психиатр - Уильям Саргант, который является одним из отцов-основателей современных методов “контроля сознания” на Западе, имеющий связи с британской разведкой и Тавистокским институтом, который будет влиять на ЦРУ и американских военных через программу MK Ultra.
Саргант также был в тесном общении с Олдосом Хаксли и много раз упоминает Олдоса в своих книгах, одно из этих упоминаний мы вскоре рассмотрим.
*К сожалению на русский эта книга не переведена, но для особо любопытных и знающих английский, её можно почитать здесь.
Саргант также был консультантом в печально известной работе Юэна Кэмерона по ЛСД в Университете Макгилла, финансируемой ЦРУ.
Саргант объясняет свое стремление изучать и использовать формы “контроля сознания” на своих пациентах, которые в основном были британскими солдатами, вернувшимися с поля боя во время Второй мировой войны с различными формами “психоза”, как единственный способ реабилитации крайних форм ПТСР (посттравматического стрессового расстройства).
Другая и как выясняется основная причина, заключалась в том, что учёные Советского союза, предположительно, стали “экспертами” в этой области, соответственно из-за необходимости обеспечения национальной безопасности, британцам тоже «пришлось» становиться экспертами, конечно «исключительно в целях самообороны».
Многие из вас помнят собаку Павлова, однако не многие знают, что именно работа советского физиолога - Ивана Павлова, так возбудила западных учёных, так как она позволила получить интересные сведения о четырех первичных формах нервной системы собак, которые представляют собой комбинации тормозящего и возбуждающего темпераментов: “сильно возбуждающий”, “уравновешенный”, “пассивный” и “спокойный невозмутимый".
Павлов обнаружил, что в зависимости от категории темперамента нервной системы собаки, это предполагает некую форму “обусловливания”, которая лучше всего подходит для “перепрограммирования поведения”.
Интересно, что Павлов проводил опыты исключительно на собаках и только на них и делал свои выводы. Вряд ли Павлов осознавал, какой эффект произведет его легкомысленное предположение, вероятность которого была 50/50:
"Можно ли это перенести на человека? Почему же нет?... Мы с полным правом можем перенести установленные на собаке типы нервной системы (а они точно так характеризованы) на человека. Очевидно, эти типы есть то, что мы называем у человека темпераментами".
Но независимо от вероятности существования похожих опытов на людях в Советском Союзе, на Западе очень опасались, что подобные методы будут использоваться не только против их солдат для получения секретной информации, но и что этих «перепрограммированных» солдат могут отправить обратно на родину в качестве зомбированных убийц и шпионов, которых можно будет «включить и выключить» простым кодовым словом.
По крайней мере, это именно тот нарратив, который активно навязывался населению запада через разного рода жуткие истории и голливудские фильмы того времени.
Кадр из фильма "Маньчжурский кандидат" с Фрэнком Синатрой в главной роли
Однако тем, кто на самом деле был лидером в области исследований по контролю сознания, в числе которых был Уильям Саргант, было понятно, что эти голливудские изображения не совсем соответствовали тому, как работает контроль сознания.
Фильм «Маньчжурский кандидат» в конечном итоге был нужен для того, чтобы повергнуть западную общественность в панику, заставив их поверить, что коммунисты способны на изощренные уровни виртуозного “промывания мозгов”.
Впечатлившись этой страшилкой, западная общественность будет вынуждена поддержать работу своего правительства, используя аргумент о том, что это делается исключительно в целях самообороны и конечно это будет использовано только против коммунистического врага.
Тогда люди не предполагали, что подобные программы, исходящие от Тавистокского института и программы MK Ultra, будут в той или иной степени применяться к их собственному народу, в том числе в их собственных вооруженных силах. Ситуация дойдёт до того, что людей будут помещать в психиатрические учреждения против их воли, применяя откровенные пытки, которые будут называться формами “психиатрического лечения”.
Однако такая работа по очищению разума и внедрению новой идентичности и цели в конечном итоге обернулась полным провалом.
Во-первых, как признает Уильям Саргант в своей книге “Битва за разум”, проблема "свободной воли" индивида становилась на пути этого эксперимента.
Было обнаружено, что независимо от продолжительности или степени воздействия электрошока, инсулиновой “терапии”, коктейлей с транквилизаторами, индуцированной комы, лишения сна, голодания и т.д., было обнаружено, что если у субъекта было “твердое убеждение“ и ”непоколебимая вера" во что-либо, это нельзя было просто стереть или «записать» что-то поверх этого.
Скорее, у испытуемого должна была бы возникнуть иллюзия, что его “обусловленность” на самом деле была его собственным ”выбором". Это была чрезвычайно сложная задача, и долгосрочные преобразования (от месяцев до нескольких лет) были редкостью.
*Классическое обусловливание (также известное как павловское или респондентное) - это процедура научения, формирования условно-рефлекторных реакций.
Однако Саргант увидел лазейку.
Было понятно, что нельзя создать нового человека с нуля, однако при правильном «обусловливании», которое должно было привести к физическому срыву с использованием ненормального стресса (фактически перезагрузка нервной системы), можно было заметно повысить “внушаемость” у своих испытуемых.
Клинические описания «экспериментальных неврозов» Павлова, которые он мог вызвать у собак, фактически были очень похожи на те человеческие послевоенные неврозы, которые мы в то время исследовали. - Уильям Саргант - «Битва за разум».
Кроме того, Саргант обнаружил, что ложно имплантированная память может помочь вызвать аномальный стресс, ведущий к эмоциональному истощению и физическому срыву, что существенно повышало "внушаемость”. То есть человеку даже не нужно было испытывать ”реальный стресс", ”воображаемый стресс" работал также эффективно.
Во время Второй мировой войны, с 1940 по 1941 года, в течение восьмимесячного периода проходила блиц-операция Германии по бомбардировке Соединенного Королевства. Впервые это слово было использовано британской прессой и произошло от немецкого термина Блицкриг, означающего ‘молниеносная война’.
Саргант описывает эту операцию в своей книге Битва за разум. В этот период, чтобы справиться с ситуацией и оставаться “в здравом уме”, британцы быстро привыкли к мысли, что их соседи скорее всего были похоронены заживо в разбомбленных домах вокруг них.
Основная мысль была такой:
“Если я ничего не могу с этим поделать, какой смысл мне беспокоиться об этом?” Таким образом, было обнаружено, что лучше всего “справляются” те, кто принял новую ”среду“ и просто сосредоточился на ”выживании", а не пытался сопротивляться ей.
Саргант отмечал, что именно эта "приспособляемость” к меняющейся среде является частью инстинкта “выживания” и очень сильна у “здорового” и “нормального” человека, который может научиться справляться и благодаря этому, продолжает оставаться ”функциональным“, несмотря на все более нестабильную среду.
Таким образом, именно наш глубоко запрограммированный “инстинкт выживания" оказался ключом к внушаемости нашего разума. В некотором смысле, лучшие “выжившие” способствовали лучшему ”промыванию мозгов“. Поскольку основное внимание уделялось исключительно адаптации к окружающей среде с целью выживания, а не сомнению или вызову окружающим обстоятельствам.
Это явление, наблюдаемое во время Лондонского блица, было одним из основных инструментов, используемых для создания условий для массового поведения.
Индустрия развлечений выдвинула идею о том, что раз уж мы движемся к апокалиптическому будущему, то лучшее что мы можем сделать - это просто выжить. Однако в этой идее выживания есть новый поворот, и этот новый поворот - выживание любой ценой, даже если для этого нам придется стать монстрами.
Продолжение работы Уильяма Сарганта мы можем наблюдать в современной индустрии развлечений…
Нас приучили находить своего рода болезненный комфорт в идее выживания любой ценой, то есть “выживания наиболее приспособленных” в “постапокалиптическом мире”.
Мы научились рассматривать это как наше “освобождение”, эту ложную и бредовую идею о том, что пока человек может выживать, такая жизнь стоит того, чтобы жить.
Нас приучили не задаваться вопросом о наших обстоятельствах или о том, как мы сюда попали, нас приучили думать, что решения нет и единственное, что мы можем сделать, это просто принять все более мрачное будущее, которое, как нам говорят, необходимо и неизбежно.
Наша жизнь становится похожей на жизнь лабораторной крысы, у которой нет другого выбора, кроме как соблюдать параметры игры, в которую ее ввели, и изыскивать любые средства для выживания. И в такой жизни нас приучили считать, что свободы можно достичь, если заработать золотую медаль на таких апокалиптических Олимпийских играх.
Свобода больше не заключается в том, чтобы подвергать сомнению, сопротивляться и бросать вызов угнетению и порабощению общества, а скорее в том, чтобы стать, так сказать, его лучшим субъектом, лучшим выжившим, который может наилучшим образом демонстрировать поведение, которое хотят видеть его контролеры.
Однако, вопреки тому, что нам говорят, такая жизнь не является неизбежной. Мы не обязаны принимать такое мрачное видение человечества.
Мы должны напомнить себе, что ключ, на который Уильям Саргант даже сетовал в своей книге «Битва за разум», заключается в проблеме "свободы воли”.
На самом деле это также ключ к спасению героини ‘Паулы’ в фильме Джорджа Кьюкора “Газовый свет”.
Для тех, кто не видел психологический триллер 1944 года “Газлайтинг” режиссера Джорджа Кьюкора, я бы настоятельно рекомендовала вам это сделать, поскольку в нем содержится бесценный урок, который особенно применим к тому, что, как я подозреваю, многие из нас переживают в наши дни.
Лондон, 1875 год. Юная Пола шокирована убийством родной тёти, популярной оперной певицы, поэтому переезжает в Италию.
10 лет спустя девушка уже достигла определённых высот в классическом пении, но её больше заботит личная жизнь. Пола выходит замуж по большой любви и, поддавшись на уговоры мужа - Грегори, возвращается в лондонский дом, который все эти годы оставался заброшенным.
Как только она входит в дом, к ней возвращаются видения ночи убийства, и ее охватывает паника и страх.
Грегори пытается успокоить ее и говорит о том, что дому нужно немного воздуха и солнца, а затем Паула натыкается на письмо, написанное ее тете от некоего Серджиса Бауэра, в котором подтверждается, что он общался с Элис всего за несколько дней до ее убийства.
Грегори становится странно взволнованным и хватает письмо от Полы. Он быстро пытается оправдать свой гнев тем что это письмо расстроило ее. Затем Грегори решает запереть все вещи своей тети на чердаке, очевидно, чтобы избавить Паулу от дальнейших мучений.
Именно в этот момент поведение Грегори начинает резко меняться. Под предлогом “ради Паулы” все, что может “расстроить” Паулу, должно быть убрано подальше от Паулы. И таким образом дом быстро превращается в своеобразную тюрьму. Пауле говорят, что для нее лучше не выходить из дома без сопровождения, не принимать посетителей и что самоизоляция - лучшее средство от ее “тревог”, которые тем временем становятся только хуже. В начале Пауле не запрещают строго, скорее ей говорят, что она должна подчиняться этим ограничениям для ее же блага.
Перед прогулкой Грегори дарит Пауле красивую брошь, принадлежавшую его матери. Поскольку булавку нужно заменить, он велит Пауле хранить ее в сумочке, а затем говорит скорее вне контекста: “Не забудь, куда ты ее положила, Паула, я не хочу, чтобы ты ее потеряла”. Паула замечает, что предупреждение абсурдно: “Конечно, я не забуду!” Когда они возвращаются с прогулки, Грегори просит брошь, Паула роется в сумочке, но ее там нет.
Всё продолжается в том же духе и Грегори начинает уже постоянно предупреждать и напоминать, по-видимому, чтобы помочь Пауле справиться с ее ”забывчивостью“ и "тревогами”.
Паула начинает сомневаться в собственном здравомыслии, поскольку подобные события становятся все более и более частыми. Ей не с кем поговорить, кроме Грегори, который является единственным свидетелем этих очевидных неудач.
Доходит до того, что Грегори приписывает Пауле совершенно бессмысленное поведение.
Однажды ночью со стены пропадает картина. Грегори разговаривает с Паулой, как с пятилетним ребенком, и просит ее повесить картину обратно.
Паула настаивает, что не знает, кто её снял. После того, как она всё же настояла на том, что это была не она, она поднимается по лестнице, словно во сне, и вытаскивает картину из-за статуи. Грегори спрашивает, почему она солгала, но Пола настаивает, что ей просто пришло в голову заглянуть туда только потому, что именно там она видела картину в последние два раза, когда это происходило.
Вот уже несколько недель Пауле мерещится всякое: газовый свет в доме гаснет без причины, она также слышит шаги над своей спальней. Грегори также рассказал Пауле, что он узнал, что ее мать, которая скончалась, когда она была совсем маленькой, на самом деле сошла с ума и умерла в психушке.
Паула к настоящему времени полностью подчинилась мысли, что она действительно совершенно безумна. Грегори говорит, что было бы лучше, если бы они уехали куда-нибудь на неопределенный период времени. Позже мы узнаем, что Грегори намеревается отправить ее в психиатрическую лечебницу. Пола соглашается уехать из Лондона с Грегори и полностью оставляет свою судьбу в его руках.
В случае с Паулой все ясно. Она подозревала, что Грегори имеет какое-то отношение к ее “ситуации”, но он очень искусно создал обстановку, в которой сама Паула сомневается, является ли это делом непостижимой подлости или она действительно сходит с ума.
Она сомневается в себе скорее потому, что она не сумасшедшая, а потому что она не может найти объективных причин, по которым Грегори тратил бы столько времени и энергии на то, чтобы все выглядело так, будто она сумасшедшая. Но что, если причина, по которой она поверила в свое безумие, заключалась просто в том, кто контролирует ситуацию?
Сегодня мы находимся в ситуации, очень похожей на ситуацию с Паулой. А голос Грегори представлен бесконечным повествованием ложных новостей и апокалиптическим социальным программированием в наших развлекательных программах. То, чему большинство людей добровольно подвергают себя ежедневно, если не ежечасно.
Социальные условия заставляют людей, подобно стае пускающих слюни павловских собак, думать, что конец света - всего лишь вопрос времени.
Мы также видим, что тема ожидания героя, который приведет нас к нашему спасению, переигрывается и создает чрезмерный драматический эффект во многих блокбастерах.
Формула героя опасна, поскольку она поощряет своих поклонников сидеть сложа руки и оставаться пассивными в своей ситуации, поскольку “помощь уже в пути”. Эта формула также используется на политической арене и невероятно эффективна.
Как мы видим, с таким послужным списком, очевидно что подавляющее большинство этих сценариев, с самого начала были продуктами искусственного восприятия. Так называемый вымышленный опиум для народа. Просто еще одна форма успокоения и уныния, позволяющая контролировать наши жизни и судьбы.
Продолжение следует...