Муки адския

[kalakazo]

Прощаешься с "коллекцией братьев Ржевских" -
всё ведь, в основном, русской живописью -
Дубовским, Кустодиевым, Поленовым, Крамским,
точно с вот-вот
прячущимся уже за горизонтом
и без того
блёклым солнышком
и уже по "чувству долга"
обходишь залы с очередной выставкой
"нового искусства".
В них, как всегда, пусто,
как пустынно в музеях
"современного искусства"
и по всей Европе.
Там - это переделанные в музей
или вокзал, или заводские цеха
глухие частенько вёрсты
кубизма... некрореализма, некроромантизма,
русского некро-реал-романтизма,
вымороченные,
вторичные по технике и форме,
как запоздалая отрыжка
давно минувшей моды.
Так и здесь в Мраморном:
всё те же раскрашенные фотографии,
еще и диссонирующие с дворцовым интерьером,
побитые писсуары с помоек,
фосфоресцирующие "инсталляции"
с отрубленными головами на блюдах
знаменитых ныне "диджеев"
и видео на стенке
с мерцанием
чей-то бесконечной агонии,
трупного разложения
или алчной скотобойни,
какие и должны сказать "всю правду"
о нашей энтропийной цивилизации.
Все эти плевки и пощёчины
буржуазному строю и обчеству,
несмотря на художные
старания и изворотливость,
уже давно скандалу или ажиотажу
вообще никакого не вызывают,
и обычно обрыдло бродишь
посреди этих гильотин;
плах, залитых
клюквенными потоками крови;
покачивающихся на верёвках
секир и топоров
и пластмассового страдания,
немилосердно зевая,
и уже из последних
что ни на есть сил,
точно полдня так и протягал
с баржи на пристань
тяжеленно-пыльныя
мешки с мукою.
И только бабульке,
сидящей посреди всего этого ужасу
с наполовину связанным
для правнучка носочком,
сочувственно протягиваешь:
"Ну и достаётся же Вам, бедной!" -
"И не говорите,
и не говори, мил человек:
пришла в Русский -
думала у Шишкина в зале буду сидеть
или у Васильева,
а вот, можно сказать,
на муки адские
отправили
сидеть сюда...".