Синани
Дорога до Выборга.
Как всегда, "знакомыми" путями - мимо Joutselka,
обозванное после войны, как Симагино,
в честь лейтенанта,
погибшего при "освобождении" этих мест
от белофинских "захватчиков".
Уже в брежневские времена местная партийная ячейка
удосужилась найти средства на динамит,
каким и взорвали единственный
на всю здешнюю округу памятник -
четырёхметровую гранитную пирамиду,
поставленную "захватчиками" на месте исторического события,
о котором в наших учебниках не найдешь
ни одного упоминания
(весной 1655 года шеститысячное русское войско
во главе с князем Бибиковым
именно здесь, трёхвёрстной гусеницей
перейдя шведскую границу,
попало в засаду к притаившемуся в лесу
отряду из ста шведских пехотинцев и
четырехсот крестьян местного народного ополчения.
На месте партизанской бойни остался лежать
поверженный князь Бибиков и ещё девятьсот русских воинов.
Среди трофеев - пятьсот лошадей,
обоз с продовольствием и русских сорок девять знамён.
Уже перед революцией в соседней Jappinen
Илья Ефимович Репин выстроил летнюю резиденцию,
где на отвесном "пейзажном" берегу реки Сестры
любил вместе с детьми
рисовать с натуры пограничный российский,
а потом - и "советский" берег.
30 ноября 1939 года "воспетые в песнях"
легендарные красные командиры
двинули на этот отвесный, "в двадцать этажей" высотой, берег
танковую бригаду и солдатиков, тогда ещё в будёновках,
каких финские ополченцы расстреливали в упор, -
"берег правый - берег левый...".
Итог доблестной финской кампании,
успех которой Ворошилов обещал тов. Сталину
красноречивым выражением "А мы их - шапками закидаем!",
четыреста пятьдесят тысяч убитыми и
замерзшими - на двенадцать тысяч финских потерь.
После исторического "освобождения"
силами переселенных сюда скобарей,
на этом крутом и залитом кровью берегу
на месте репинской дачи выстроили свинарник,
а по соседству, где Илья Ефимович рисовал, - помойку.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9539692/
До сих пор вываленные из грузовиков,
подъезжающих прямо к обрыву,
эти тысячи тонн мусора, завалившие и берег, и саму реку,
и являются сугубо "нашим" вкладом, нашими "плодами просвещения".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9539693/
Русская цивилизация поступила
как нижегородский "купчик" в финском поезде
в известном эссе у Куприна:
«Заплатил за „швецкий стол“ 3 рубля, а наел - на все 15,
ещё и нахаркал в оставшуюся их „етьбу“, чтоб знали наших!»;
как русский "медвежатник", он же и "золотарь",
очистив сейф, считал своим долгом
в качестве "воспоминанья о себе" навалить кучу,
причем прямо в сейф, "на место золота и брильянтов".
Нам было чем гордиться и раньше:
отрадны были и русский граф,
виртуозно таскавший шёлковые платки из чужих карманов,
и знаменитый петербургский шулер,
крупнейший землевладелец, содержатель водочного завода,
а заодно ещё и поэт,
способный на патриотно-призывное
"Уведи меня в стан погибающих...(!)",
и столбовой обитатель "дворянского гнезда",
в одну ночь спускавший и "гнездо",
и "девок", и "женино исподнее";
и деревенский вертухай,
от неча делать - для потехи только,
способный геройски "завалить" соседскаго кабанчика;
и всесословные "великопостные говенья",
где выстаивали "мариино стояние",
били сотнями поклоны
и потом, после "причастья",
верхнее сословье почему-то сразу отправлялось "в номера",
а у нижнего - "чесались руки".
Накануне двадцатого столетья
странною символической болезнью заболел русский писатель,
почти забытый и не читаемый
даже специалистами,
Глеб Иванович Успенский.
На петербургском тракте,
уже ближе к Новгороду, стоит на отшибе
похожий на застенок
дом, ныне "музей",
где он таился и прятался.
В периоды запоев,
продолжавшихся месяцами
и возникавших одновременно с состоянием "гражданской скорби"
и жалостливого "плача по народу",
в нем побеждало грязное,
ползавшее по полу,
по-звериному рычавшее
чудовище - "Иваныч",
у коего изгибались - заворачивались за спину руки и
в конвульсивной гримасе явственно проступало "свиное рыло".
После долгих борений
проступало просветление
и на место лицедея века сего - Синани,
какого сам писатель Иванычем и именовал,
являлся другой человек - "святой ангел Глеб"...
«Но были и светлые минуты, минуты радости и восторга.
Это когда из Шлиссельбурга прилетала в больницу богородица - Вера Фигнер.
Фигнер летала, летала вокруг Глеба Ивановича,
и несчастный плакал от умиления, шептал восторженно:
„Слышите, крылами бьёт-бьёт, слышите“.
Иногда же, в серые трезвые минуты, кричал
на Синани, просил его отпустить, обвинял своего
благодетеля в том, что он его поработил.
Синани же клал тяжёлую руку на плечо, объяснял,
что Иваныч это император и он не только его,
а всю Россию, весь мир изводит».
https://www.litmir.me/br/?b=9374&p=253
Иногда мне кажется, что даже таких "просветлений"
в нашем национальном сознании
уже никогда не наступит.
Как всегда, "знакомыми" путями - мимо Joutselka,
обозванное после войны, как Симагино,
в честь лейтенанта,
погибшего при "освобождении" этих мест
от белофинских "захватчиков".
Уже в брежневские времена местная партийная ячейка
удосужилась найти средства на динамит,
каким и взорвали единственный
на всю здешнюю округу памятник -
четырёхметровую гранитную пирамиду,
поставленную "захватчиками" на месте исторического события,
о котором в наших учебниках не найдешь
ни одного упоминания
(весной 1655 года шеститысячное русское войско
во главе с князем Бибиковым
именно здесь, трёхвёрстной гусеницей
перейдя шведскую границу,
попало в засаду к притаившемуся в лесу
отряду из ста шведских пехотинцев и
четырехсот крестьян местного народного ополчения.
На месте партизанской бойни остался лежать
поверженный князь Бибиков и ещё девятьсот русских воинов.
Среди трофеев - пятьсот лошадей,
обоз с продовольствием и русских сорок девять знамён.
Уже перед революцией в соседней Jappinen
Илья Ефимович Репин выстроил летнюю резиденцию,
где на отвесном "пейзажном" берегу реки Сестры
любил вместе с детьми
рисовать с натуры пограничный российский,
а потом - и "советский" берег.
30 ноября 1939 года "воспетые в песнях"
легендарные красные командиры
двинули на этот отвесный, "в двадцать этажей" высотой, берег
танковую бригаду и солдатиков, тогда ещё в будёновках,
каких финские ополченцы расстреливали в упор, -
"берег правый - берег левый...".
Итог доблестной финской кампании,
успех которой Ворошилов обещал тов. Сталину
красноречивым выражением "А мы их - шапками закидаем!",
четыреста пятьдесят тысяч убитыми и
замерзшими - на двенадцать тысяч финских потерь.
После исторического "освобождения"
силами переселенных сюда скобарей,
на этом крутом и залитом кровью берегу
на месте репинской дачи выстроили свинарник,
а по соседству, где Илья Ефимович рисовал, - помойку.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9539692/
До сих пор вываленные из грузовиков,
подъезжающих прямо к обрыву,
эти тысячи тонн мусора, завалившие и берег, и саму реку,
и являются сугубо "нашим" вкладом, нашими "плодами просвещения".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9539693/
Русская цивилизация поступила
как нижегородский "купчик" в финском поезде
в известном эссе у Куприна:
«Заплатил за „швецкий стол“ 3 рубля, а наел - на все 15,
ещё и нахаркал в оставшуюся их „етьбу“, чтоб знали наших!»;
как русский "медвежатник", он же и "золотарь",
очистив сейф, считал своим долгом
в качестве "воспоминанья о себе" навалить кучу,
причем прямо в сейф, "на место золота и брильянтов".
Нам было чем гордиться и раньше:
отрадны были и русский граф,
виртуозно таскавший шёлковые платки из чужих карманов,
и знаменитый петербургский шулер,
крупнейший землевладелец, содержатель водочного завода,
а заодно ещё и поэт,
способный на патриотно-призывное
"Уведи меня в стан погибающих...(!)",
и столбовой обитатель "дворянского гнезда",
в одну ночь спускавший и "гнездо",
и "девок", и "женино исподнее";
и деревенский вертухай,
от неча делать - для потехи только,
способный геройски "завалить" соседскаго кабанчика;
и всесословные "великопостные говенья",
где выстаивали "мариино стояние",
били сотнями поклоны
и потом, после "причастья",
верхнее сословье почему-то сразу отправлялось "в номера",
а у нижнего - "чесались руки".
Накануне двадцатого столетья
странною символической болезнью заболел русский писатель,
почти забытый и не читаемый
даже специалистами,
Глеб Иванович Успенский.
На петербургском тракте,
уже ближе к Новгороду, стоит на отшибе
похожий на застенок
дом, ныне "музей",
где он таился и прятался.
В периоды запоев,
продолжавшихся месяцами
и возникавших одновременно с состоянием "гражданской скорби"
и жалостливого "плача по народу",
в нем побеждало грязное,
ползавшее по полу,
по-звериному рычавшее
чудовище - "Иваныч",
у коего изгибались - заворачивались за спину руки и
в конвульсивной гримасе явственно проступало "свиное рыло".
После долгих борений
проступало просветление
и на место лицедея века сего - Синани,
какого сам писатель Иванычем и именовал,
являлся другой человек - "святой ангел Глеб"...
«Но были и светлые минуты, минуты радости и восторга.
Это когда из Шлиссельбурга прилетала в больницу богородица - Вера Фигнер.
Фигнер летала, летала вокруг Глеба Ивановича,
и несчастный плакал от умиления, шептал восторженно:
„Слышите, крылами бьёт-бьёт, слышите“.
Иногда же, в серые трезвые минуты, кричал
на Синани, просил его отпустить, обвинял своего
благодетеля в том, что он его поработил.
Синани же клал тяжёлую руку на плечо, объяснял,
что Иваныч это император и он не только его,
а всю Россию, весь мир изводит».
https://www.litmir.me/br/?b=9374&p=253
Иногда мне кажется, что даже таких "просветлений"
в нашем национальном сознании
уже никогда не наступит.