Поднявший милоть...
Понятное дело, что "милоть Илиину",
выпавшую из градоначальственных рук,
в пробуждении заспанного царства
гороховых шутников
и в благом деле возрождения
русского провинциального болотца,
в начале 90-х должен был непременно поднять
кто-нибудь из церковных людей.
И первым таким на земле горохОвецкой
оказался игумен Петр (в схиме Алексий) Радзин.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post8662714/
4 апреля, в день его страдальческого преставления,
к его честной могиле
в Никольском монастыре
стекаются со всех Володимирских запределий
и стар и млад: покойный, едва дотянув до 46 лет,
оставил по себе добрую память,
и доселе тёплым ласковым словом в Гороховецких пределах,
о нём вспоминают так и
ни во что неверующие
и сантехники, и газовщики, и шофёры.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17982456/
"Покойного я знал ещё протоиереем Стефаном Радзином.
Духовно возрастал он в селе на "Ивано-Франковщине",
где духовных книг никто особенно и не читал,
но поголовно все ходили сызмалу в храм Божий,
где сами же архирейским чином посередь храма
облачали приходского священника,
соборно пели "божеску обедню" -
по набожности же
причащаясь за ней раз в году -
на "престол" проползая на четвереньках под "чудотворной",
а на саму Пасху по-пластунски проползая
под самим гробом Господним.
На Рождество колядовали по домам и
разговлялись,
закалывая батюшковым копием,
розовое порося,
и где никто и никогда не проповедовывал.
Отец Стефан тоже за свою жизнь
не произнёс ни одной проповеди,
приноравливая к себе владимирский народ "лаской" и "добрым словом".
Когда его благоверная супружница
вдруг стала "брыкаться",
поддавшись новым духовным вениям
и, решительно порвав с "блудосемейным" прошлым,
ушла в монастырь к блаженнейшему старцу
самых последних времён -
отцу Амвросию Юрасову,
батюшке Стефану ничего не оставалось,
как тоже из протоиерейства произвестись в игумены
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9298746/
.
Среди детей, носившихся
по возрождамой им древней обители,
бегало и двое собственных его,
уже великовозрастных "дытыны".
Детей отец Пётр обожал,
прикармливал их шоколадом,
сам он носился, яко цыган,
по епархии,
в поисках благодетелей,
почти никогда не служил
и появление его в самом монастыре
было крайне большой редкостью.
Монастырь в духовном окормлении был отдан
на скорую руку постриженной братии,
в основном, всё из родного села самого отца Петра,
естественно, по благословению небезызвестного отца Наума,
обильно поставлявшего насельников во все монастыри России.
Как и все наумовцы,
братия вела строго аскетическую,
соединявшуюся ещё и с "подвигами",
духоносную жизнь.
Отец Давид, помнится,
ночью творил по 5000 земных поклонов;
другой - спал только сидя;
третий - вообще никогда не мылся.
Братия гутарила
промеж собой на своей сельской мове
с большой примесью полонизмов,
на Великом Входе
шопотом прибавляя:
"В перших помяны, Господи,
и вэлыкого Господына и Видца нашэго,
Папу Павла Другого",
собачилась со случайно затесавшимся в братию
инородцом - отцом Илиёй,
выходцом из Чувашии -
того благолепного края,
какой альтернотивно Захидной Украйне
также обильно умножает
наше исконно русское благочестие.
Очевидно, возмещая скудость предыдущих столетий,
братия творила ежедневные чудеса,
славилась прозорливостью,
низводила обильные дожди
на засушенные огороды,
исцеляла от рака и психической "сухотки",
в обители мироточили не только иконы,
но и киоты
и даже сами киотные стекла..."
http://kalakazo.livejournal.com/14399.html
выпавшую из градоначальственных рук,
в пробуждении заспанного царства
гороховых шутников
и в благом деле возрождения
русского провинциального болотца,
в начале 90-х должен был непременно поднять
кто-нибудь из церковных людей.
И первым таким на земле горохОвецкой
оказался игумен Петр (в схиме Алексий) Радзин.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post8662714/
4 апреля, в день его страдальческого преставления,
к его честной могиле
в Никольском монастыре
стекаются со всех Володимирских запределий
и стар и млад: покойный, едва дотянув до 46 лет,
оставил по себе добрую память,
и доселе тёплым ласковым словом в Гороховецких пределах,
о нём вспоминают так и
ни во что неверующие
и сантехники, и газовщики, и шофёры.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17982456/
"Покойного я знал ещё протоиереем Стефаном Радзином.
Духовно возрастал он в селе на "Ивано-Франковщине",
где духовных книг никто особенно и не читал,
но поголовно все ходили сызмалу в храм Божий,
где сами же архирейским чином посередь храма
облачали приходского священника,
соборно пели "божеску обедню" -
по набожности же
причащаясь за ней раз в году -
на "престол" проползая на четвереньках под "чудотворной",
а на саму Пасху по-пластунски проползая
под самим гробом Господним.
На Рождество колядовали по домам и
разговлялись,
закалывая батюшковым копием,
розовое порося,
и где никто и никогда не проповедовывал.
Отец Стефан тоже за свою жизнь
не произнёс ни одной проповеди,
приноравливая к себе владимирский народ "лаской" и "добрым словом".
Когда его благоверная супружница
вдруг стала "брыкаться",
поддавшись новым духовным вениям
и, решительно порвав с "блудосемейным" прошлым,
ушла в монастырь к блаженнейшему старцу
самых последних времён -
отцу Амвросию Юрасову,
батюшке Стефану ничего не оставалось,
как тоже из протоиерейства произвестись в игумены
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post9298746/
.
Среди детей, носившихся
по возрождамой им древней обители,
бегало и двое собственных его,
уже великовозрастных "дытыны".
Детей отец Пётр обожал,
прикармливал их шоколадом,
сам он носился, яко цыган,
по епархии,
в поисках благодетелей,
почти никогда не служил
и появление его в самом монастыре
было крайне большой редкостью.
Монастырь в духовном окормлении был отдан
на скорую руку постриженной братии,
в основном, всё из родного села самого отца Петра,
естественно, по благословению небезызвестного отца Наума,
обильно поставлявшего насельников во все монастыри России.
Как и все наумовцы,
братия вела строго аскетическую,
соединявшуюся ещё и с "подвигами",
духоносную жизнь.
Отец Давид, помнится,
ночью творил по 5000 земных поклонов;
другой - спал только сидя;
третий - вообще никогда не мылся.
Братия гутарила
промеж собой на своей сельской мове
с большой примесью полонизмов,
на Великом Входе
шопотом прибавляя:
"В перших помяны, Господи,
и вэлыкого Господына и Видца нашэго,
Папу Павла Другого",
собачилась со случайно затесавшимся в братию
инородцом - отцом Илиёй,
выходцом из Чувашии -
того благолепного края,
какой альтернотивно Захидной Украйне
также обильно умножает
наше исконно русское благочестие.
Очевидно, возмещая скудость предыдущих столетий,
братия творила ежедневные чудеса,
славилась прозорливостью,
низводила обильные дожди
на засушенные огороды,
исцеляла от рака и психической "сухотки",
в обители мироточили не только иконы,
но и киоты
и даже сами киотные стекла..."
http://kalakazo.livejournal.com/14399.html