Билетики счастья
Путь к Сенной,
уже с начала 60-х,
мне преграждал один и тот же
верный страж Невского проспекту -
бежевого цвета костюме,
безупречно белоснежной рубашке
с умело повязанным галстухом
породистый бурят.
Он всегда поджидал или на углу Невскаго и Садовой,
или уже ближе к Михайловской,
безошибочно из толпы выхватывая
нужного человека.
Представлялся он командировочным,
показывая какое-то удостоверение
и ещё одну бумагу,
говорил, что у него остальные документы украли
вместе с бумажником,
потом вытаскивал тридцать рублей денег,
добавляя, что для билета в родное Улан-Удэ
ему не хватает лишь пять рублей и тридцать копеек...
Работал он всегда с достоинством,
я бы снова сказал, что не иначе как "породисто" -
с манерами и приличием.
Единственно, что его подводило -
то, что все русские ему казались
точно "все на одно лицо".
Раз ему попавшись,
я старался уже больше не выяснять с ним отношений,
поэтому, увидав величаво-прытко
наперерез мне
шествующую его фигуру,
я не менее прытко ускорял шаг,
дыбы не заставить его снова оправдываться,
почему он
(уже как семнадцатый годок пошёл)
всё никак не может отчалить в свою родную вотчину.
Возвращаясь через час-другой,
я уже видел его
в ресторанной витрине,
неизменно за одним и тем же столиком,
осанисто - ножом и вилкой -
поглощающего холодную телятину,
и с официантом,
услужливо доливающего ему
марочное "Саперави".
уже с начала 60-х,
мне преграждал один и тот же
верный страж Невского проспекту -
бежевого цвета костюме,
безупречно белоснежной рубашке
с умело повязанным галстухом
породистый бурят.
Он всегда поджидал или на углу Невскаго и Садовой,
или уже ближе к Михайловской,
безошибочно из толпы выхватывая
нужного человека.
Представлялся он командировочным,
показывая какое-то удостоверение
и ещё одну бумагу,
говорил, что у него остальные документы украли
вместе с бумажником,
потом вытаскивал тридцать рублей денег,
добавляя, что для билета в родное Улан-Удэ
ему не хватает лишь пять рублей и тридцать копеек...
Работал он всегда с достоинством,
я бы снова сказал, что не иначе как "породисто" -
с манерами и приличием.
Единственно, что его подводило -
то, что все русские ему казались
точно "все на одно лицо".
Раз ему попавшись,
я старался уже больше не выяснять с ним отношений,
поэтому, увидав величаво-прытко
наперерез мне
шествующую его фигуру,
я не менее прытко ускорял шаг,
дыбы не заставить его снова оправдываться,
почему он
(уже как семнадцатый годок пошёл)
всё никак не может отчалить в свою родную вотчину.
Возвращаясь через час-другой,
я уже видел его
в ресторанной витрине,
неизменно за одним и тем же столиком,
осанисто - ножом и вилкой -
поглощающего холодную телятину,
и с официантом,
услужливо доливающего ему
марочное "Саперави".