Помазанники Свидетелей Иеговы с дубинками или Как адвокат Общества судился с его руководством. Ч. 1
На фото: единственное фото Олина Ричмонда Мойла, которое удалось найти в сети. При этом он явно моложе, чем во времена описываемых событий.
Пожалуй, рассматривать подоплеку с делом Олина Мойла, адвоката Общества Сторожевой Башни, стоит начать с цитаты из "Открытий Барбары Андерсон" (скачать в PDF или скачать в RTF), которая работала в Главном Управлении с документами и была изгнана из ОСБ за то, что публично подняла проблему покрывательства педофилов в организации и затыкания рта жертвам. Давайте начнём знакомиться с этим делом. Я сразу хочу поблагодарить двух человек: "просто V" и Станислава Ковтуна (админ сайта "Некуда идти") за помощь переводов с английского для данной публикации. Благодаря этим переводам мы сможем узнать намного точнее подробности этого дела. Потому, можно говорить, что исследование данной темы получилось коллективным - кто-то выкладывал материалы на английском, я их собирал, анализировал, кто-то переводил, дополнял, теперь вы можете все это прочитать на русском.
Итак, цитата из "Открытий Барбары Андерсон" (с которой началось данное исследование более подробно). В квадратных скобках примечания - мои.
"Судебный процесс Олина Мойла
В юридической библиотеке отдела я нашла два тома, содержащие стенографическую запись судебного процесса о клевете, выдвинутого Олином Р. Мойлом (Olin R. Moyle) против 12-ти представителей Общества, против Общества Сторожевой Башни Библий и Трактатов Инк. Пенсильвания и против Общества Сторожевой Башни Библий и Трактатов Инк. Нью-Йорк. Прочитав эти книги, я увидела, что Мойл выиграл свой процесс с судебной компенсацией в 30 тысяч долларов [моё примечание - это было решение 1-го суда. После апелляции сумма выплаты была снижена до 15 000 долларов. Видимо, Барбара пишет о документах из 1-го суда]. Ничего не зная об этом судебном процессе, я принесла эти тома Карлу Адамсу, который выразил удивление, увидев, что я вручила ему. Он сказал, что он тоже ничего не знал об этом процессе, который проходил в 1943 году [прим. - процесс тянулся несколько лет. Действительно, он закончился уже после смерти Рутерфорда. Поэтому он носит название "Мойл против Френца"]. Мне все еще трудно поверить, что Карл ничего не знал о нем, так как Карлу было уже 14, когда этот процесс проходил, и он вошел в состав штата Общества Сторожевой Башни всего несколькими годами позднее после того, как вердикт процесса Мойла все еще болезненно переживался Свидетелями.
Насколько важным был процесс Олина Мойла для истории Свидетелей Иеговы и почему он не был включен книгу об истории Свидетелей, я не могу сказать. После того, как я покинула Вефиль, этот же вопрос мне задавали два видных старейшины и их жены в 1994 году, когда я посещала Бурбанк, Калифорния. Тот факт, что я проводила главную исследовательскую работу для книги об истории, восхищавшей их, было причиной, почему они приняли приглашение на обед от моих хозяев.
Георг Келли, один Свидетель с большим стажем, которого я встретила в этот вечер был личным секретарем в Вефиле хорошо известного адвоката Свидетелей, Хайгена К. Ковингтона (Hayden C. Covington) (в 111 случаев из 138 этот адвокат представлял интересы Свидетелей Иеговы в Верховном Суде Соединенных Штатов). Олин Мойл был адвокатом Общества Сторожевой Башни с 1935 года до тех пор, пока Рутерфорд не выгнал его в 1939 году [мое примечание - из Вефиля Мойл хотел уехать сам. Но не собирался покидать Общество. Но его, как теперь говорят, "лишили общения" после его письма]. Его заменой и был Ковингтон, который защищал Общество как адвокат в 1940 году на процессе против принудительного отдания салюта флагу в школах. (Minersville School District v. Gobitis.)
Другой человек, сопровождавший Келли в знаменитый Бурбанк, Калифорния, дом старейшин, где я остановилась, был Лил Рош (Lyle Reusch), специальный представитель Общества в США с большим стажем, который начал свое полновременное служение в 1935 году, когда он пришел в Вефиль. Оба они выразили свое недоумение и неудовольствие тем, что процесс Мойла не был упомянут в исторической книге 1993 года [прим. - речь о книге "Возвещатели"]. Перед и во время этого процесса Келли и Рош были близко связаны с Обществом Сторожевой Башни. Они сказали мне, что им было бы очень интересно видеть, как автор исторической книги представит этот наиболее вопиющий эпизод, в котором лидеры Общества Сторожевой Башни, особенно Рутерфорд, клеветали на своего собственного адвоката в журнале Сторожевая Башня.
В соответствии со стенограммой, проблемы Мойла начались после того, как он написал личное письмо Рутерфорду, в котором он выражал свое возмущение чрезмерным злоупотреблением им спиртным и его в высшей степени оскорбительным поведением по отношению к другим - поведением, которое он (Мойл) сам лично видел, а также слышал жалобы от других. Артур Уорсли (Arthur Worsley), член семьи Вефиля с большим стажем, хорошо известный Келли и Рошу, был одним из тех, кто жаловался Мойлу на унижения, которыми его осыпал Рутерфорд. Рутерфорд был так разгневан критикой со стороны Мойла, что уволил Мойла и его жену, выставив их из Вефиля. Мойл был шокирован таким обращением, но, как показывают факты, он не стал отвечать на это каким либо образом. Не удовлетворившись, однако, только изгнанием Мойла из Вефиля, Рутерфорд с соратниками злобно оклеветали личностные качества этого человека в журнале Сторожевая Башня, сведя претензии Мойла к клеветническим жалобам, направленным против их положения в Организации.
Я привела Келли и Рошу имя Артура Уорсли. Мы обсудили участие Артура в процессе Мойла и они оба согласились, что Артур ложно свидетельствовал во время прямого допроса. Я рассказала им, что после прочтения стенограммы Мойла, я говорила с Артуром, моим хорошим другом, о его свидетельствовании для защиты Общества. Олин Мойл ссылался на то, что однажды утром в столовой Вефиля Рутерфорд несправедливо обругал Артура безо всякой причины. Артур жаловался Мойлу, насколько это было унизительно. Однако, на суде Артур сказал, что по его мнению, Рутерфорд справедливо сделал ему выговор из-за его поведения. Он сказал, что этот выговор не был вне рамок приличия, и, к большому удивлению Мойла, он сказал, что никому на это не жаловался.
Артур, рассказал нам об инциденте в столовой и сам осудил Рутерфорда за его оскорбления. Мы также обсудили, почему же он свидетельствовал под присягой, что он никогда не слышал никакой непристойной речи за Вефильским столом или почему он отрицал, что ликер восхвалялся за столом, когда на самом деле он рассказывал нам противоположное. Явно расстроившись, Артур ответил с печалью, что Рутерфорд мог бы уволить его из Вефиля, если бы его свидетельство подтвердило утверждения Мойла. И поскольку ему некуда было больше идти, он лгал на суде.
Так или иначе, но после слушания этого напряженного дела, суд решил, что Рутерфорд и другие официальные представители Общества были виновны в клевете. Артур рассказал нам, что официальные представители Общества были настолько злы на Мойла за выплаченную ему компенсацию в 30 тысяч долларов, что выплатили ему серебряными монетами, назвав его "Иуда".
Игнорируя историю с Мойлом, Общество пропустило этот очень обидный и неприятный эпизод, который никак не мог быть оправдан, и который бы сильно подпортил тот незапятнанный образ организации, который эта историческая книга пыталась представить. Эти двое Свидетелей в этот вечер совершенно недвусмысленно выразили свое неудовольствие тем, что процесс Мойла был пропущен, а также тем очевидным историческим ревизионизмом лидеров Общества, представляющих свою незапятнанную, успешную без провалов историю, названную в предисловии к книге правдивой "объективной и ... откровенной".
____________________________________
Комментарий
Вот так описала Барбара Андерсон дело Олина Мойла вкратце. Я могу сразу сказать, что в целом описана суть вполне верно, но нет ряда подробностей, которые можно сравнить с неточностями. Но мы сможем увидеть и их.
.
На фото: Барбара Андерсон со своим мужем Джо. Оба служили в Главном Управлении в Бруклине. Джо долгое время был старейшиной. Сначала исключили Барбару за интервью на ТВ о покрывательстве педофилов в ОСБ, через время лишили общения Джо за то, что он защищал свою жену и не был согласен с политикой ОСБ в отношении жертв растления и растлителей (Читайте "Открытия Барбары Андерсон" (скачать в RTF) и "Воспоминания о писательском отделе Сторожевой Башни" (есть в сети, но можно скачать и ЗДЕСЬ в RTF)
__________________________________
Один из очень примечательных моментов в её изложении - это рассказ о неком Артуре Уорсли, который лгал на допросе в суде. Почему он это делал, будучи работником Нью-Йоркского Вефиля? Внимание: "Явно расстроившись, Артур ответил с печалью, что РУТЕРФОРД МОГ БЫ УВОЛИТЬ ЕГО ИЗ ВЕФИЛЯ, если бы его свидетельство подтвердило утверждения Мойла. И поскольку ЕМУ НЕКУДА БЫЛО больше ИДТИ, он лгал на суде".
Теперь понимаете, что на самом деле означала для многих "членов организации" в Вефилях фраза: "Тебе некуда идти!" и как она расползлась потом по всей организации? После работы в Вефиле многие вообще не имели ни денег, ни образования, даже не имели своего жилья, куда они могли бы вернуться. Своего рода - монастырь. Только с кучей пороков и огромной загруженностью для обычных работников.
Но давайте вернемся к самому делу Олина Мойла. Итак, Барбара Андерсон пишет правильно, что Олин Мойл был несколько лет в середине-конце 1930-х годов адвокатом Общества, переехавшим с семьей (с женой и взрослым сыном) в Головной Офис в Нью-Йорке.
Тут надо сказать пару слов. Олин Ричмонд Мойл (Olin Richmond Moyle (1887-1966) как видно из статьи Вики, родился в 1887 году. А в Вефиль он переехал где-то в 1935 году. То есть, на тот момент ему было уже 48 лет, через 4 года, когда он написал свое письмо - ему было около 52 лет. Он имел жену, взрослого сына (с которыми и приехал в Вефиль), а с самими "Исследователями Библии" (Свидетелями Иеговы) начал общаться с 1910 года. То есть на момент приезда в Вефиль он был "в истине" около 25 лет. Кроме того, он имел хороший опыт адвокатской практики, свой бизнес до приезда в Вефиль, как мы увидим из его письма.
Пожив 4 года в "духовном раю", общаясь лично со всей "верхушкой"-"помазанниками" того времени, Мойл не выдержал и написал свое письмо, которое предназначалось для чтения "семьей Вефиль". В письме, как мы увидим, он сразу заявил, что с 1 сентября (примерно через месяц) он покинет с женой Вефиль, в знак протеста и чтобы оградить себя от обвинений в корыстных интересах. Другие подробности я буду давать по ходу рассмотрения вопросов дальше. Итак, что же такого он там написал, что потом все это вылилось в судебный процесс, который длился несколько лет и был проигран Обществом Сторожевой Башни?
____________________________________________
ОЛИН Р. Мойл
117 Адамс-стрит, Бруклин, Нью-Йорк
21 июля 1939 года
Судье Рутерфорду, Бруклин, Нью-Йорк
Дорогой брат Рутерфорд!
Этим письмом извещаю тебя о нашем решении покинуть Вефиль к наступающему 1 сентября. В данном письме изложены причины этого решения, и мы просим тебя рассмотреть их внимательно и вдумчиво.
Условия в Вефиле являются предметом обеспокоенности для всего народа Господа. Среди несовершенных людей нельзя найти совершенной свободы от угнетения, дискриминации и несправедливости, но в головном офисе Господа на земле условия должны быть таковы, чтобы несправедливость сводилась к минимуму. Этому не место в Вефиле и против этого нужно протестовать. Я занимаю выгодное положение для подобного протеста, поскольку в целом твоё отношение ко мне было добрым, деликатным и справедливым. Я могу высказать этот протест в интересах вефильской семьи и дела Царства без какой-либо личной заинтересованности в этом деле.
Обращение с вефильской семьей.
Вскоре после нашего приезда в Вефиль, мы были поражены свидетельством того зрелища, как наши братья получают от тебя то, что называется «подрезкой». Первым, если мне не изменяет память, была словесная порка К. Вудвортса [прим. Клейтон Вудвортс - соратник Рутерфорда и главный редактор журнала "Золотой век", он же "Утешение", потом "Пробудитесь" на протяжении десятков лет с 1919 года]. В личном письме к тебе Вудвортс изложил нечто по поводу того, что продолжать использовать существующий календарь - это служить дьяволу. За это он был унижен, назван «болваном» [буквально с амер. сленга - «мудак»] и получил публичный разнос. Обхождение с другими было аналогичным. Маккоги, Маккормик, Норр, Проссер, Прайс, Ван Сипма, Несс и другие также были обруганы. Они были публично призваны к ответу, осуждены и получили взыскания без какого-либо предварительного уведомления. Некоторые из самых несправедливых упреков были озвучены этим летом. Макколи задал вопрос, который содержал в себе критику нынешнего метода изучения «Сторожевой Башни». За это ему был устроен строгий выговор. Твое поведение нарушает принципы, за которые мы боремся, а именно - свободу слова. Это поведение босса, а не собрата служителя. Обеспечение эффективного метода обучения с несовершенными руководителями изучений - нелегкая задача, и ни один из существующих методов не оказался идеальным на сто процентов. Ты заявил, что не получал жалоб по поводу данного метода изучения. Если это так, то ты владеешь не всеми предоставленными тебе фактами. Из разных мест есть жалобы на то, что изучение «Сторожевой Башни» деградировало до простого чтения уроков. Возможно, настоящий метод и лучшее, что можно использовать, однако, в силу известных ограничений, честная критика не должна подвергаться ни цензуре, ни наказаниям.
Брат Уорсли получил от тебя публичное обвинение, потому что подготовил и передал братьям перечень полезных ссылок на Писание по основным темам. Как мы можем бесперебойно осуждать религиозников за нетерпимость, когда ты сам проявляешь нетерпимость к тем, кто трудится с тобой? Не доказывает ли это, что дозволенная в Вефиле свобода - это свобода говорить и делать только то, что тебе угодно, чтобы говорили и делали? Несомненно, Господь никогда не давал тебе полномочий проявлять столь высокомерную власть над твоими собратьями служителями.
С началом собрания [прим. - речь о конгрессе в Нью-Йорке] в Мэдисон Сквер Гарден создалась тревожная обстановка замкнутости и подозрительности вокруг Вефиля. Распорядители были поставлены в трудное положение, но превосходно справились с работой. Они проявляли заботу и усердие в надзоре над прибывающими в Гарден и не пропустили ряд подозрительных лиц на входе. Они немедленно включились в работу, когда начались волнения, и пресекли их, иначе они могли достичь серьёзных масштабов. Но в течение двух недель после конгресса они подверглись непрерывной критике и осуждению с твоей стороны. Они были обвинены в неисполнении обязанностей и заслужили ярлык «бабы». Видеть некоторых из этих молодых людей подавленными и в слезах из-за твоих обидных высказываний, было, по меньшей мере, печально. [прим. - рассмотрение потасовки в зале Мэдисон Сквер Гарден во время речи Рутерфорда - смотрите далее].
Братья в Вефиле всецело продемонстрировали свою верность и преданность Господу, и не было никакой необходимости бранить их за неправильные действия. Совета или доброжелательного наставления от тебя было бы более, чем достаточно, чтобы пресечь любые неправильные действия и избежать негодования, содействуя счастью и довольству всей семьи. Ты неоднократно заявлял, что в организации Господа нет боссов, но невозможно отрицать очевидный факт, что твоя брань и придирки к этим молодым людям выявляют повадки босса. Больно и отвратительно слушать им такое. Если ты прекратишь избивать своих собратьев служителей, то Вефиль станет счастливым местом и, соответственно, дело Царства будет процветать.
Дискриминация.
Мы возвещаем миру, что в организации Господа ко всем относятся одинаково, и все получают одно и то же, что касается всемирной собственности. Ты знаешь, что это не так. Нельзя отрицать факты. Возьмем, к примеру, разницу между оборудованным помещением для тебя и твоего личного персонала, и жильем некоторых твоих братьев. У тебя очень много домов, а именно: Вефиль, Стейтен Айленд, Калифорния [прим. - речь о знаменитом Бет-Сариме из 10 комнат и с 2-мя гаражами в Сан-Диего, элитном районе] и прочие. Мне сообщили, что даже на Ферме Царства один дом содержится исключительно для тебя, и используется во время твоих коротких приездов. А что получают на ферме твои братья? Маленькие комнаты, неотапливаемые во время ужасно холодной зимней погоды. Они живут в своих дорожных сундуках наподобие жилого автоприцепа. Это было бы допустимо, если бы в этом была необходимость, но на ферме много домов простаивает или используется для других целей, а могли бы создать некоторые удобства для тех, кто долго и напряженно работает.
Ты работаешь в приятной кондиционируемой комнате [прим. - в комнате с кондиционером, которые появились в начале 1930-х и были очень дороги]. Ты и сопровождающая тебя прислуга, проводите часть недели в тихих окрестностях страны. Молодые люди на предприятии старательно работают в жаркие летние месяцы без подобной прислуги, вернее, им никто не потрудился предоставить её. Это дискриминация, о которой ты должен вдумчиво поразмышлять.
Брак.
И здесь опять проявляется неравенство и дискриминационное отношение. Один брат некоторое время назад покинул Вефиль с целью вступления в брак и, насколько я знаю, его лишили преимущества полновременного служителя в Нью-Йорке, очевидно, как официальное осуждение его действий, связанных с отъездом из Вефиля. С другой стороны, когда Бонни Бойд [ прим. - секретарша Рутерфорда] вышла замуж, она не должна была оставлять Вефиль. Ей было разрешено привезти мужа в Вефиль [прим. - муж-СИ, сын вице-президента и одного из создателей "Кока-Колы"], несмотря на опубликованное правило, предусматривающее, что обе вступающие в брак стороны должны прожить здесь в течение пяти лет. Суровое отношение к одному и привилегированное к другому - это дискриминация, и ей не место в организации Господа.
Непристойный и вульгарный язык.
Библейские заповеди против нечистой, непристойной речи и шуток никто не отменял. Шокирующе и отвратительно слышать вульгарную речь и непристойности в Вефиле. Сестре было указано, что это один из факторов, к которому нужно привыкнуть в Вефиле. Громкий одобрительный смех за столом раздается из-за непристойных или почти непристойных шуток, и твоя репутация уже нечиста.
Спиртное.
Под твоей опекой здесь возникло прославление алкоголя и осуждение полного воздержания как нечто неприличного. Употребляет ли слуга Иеговы алкоголь - не мое дело, за исключением случая, когда нужно подать руку помощи брату, преткнувшимся на этом. Если я являюсь трезвенником - это моё личное дело. Но в Вефиле это уже не так. Здесь, по-видимому, действует определенная политика ломки новичков в отношении спиртного, и выражается возмущение против тех, кто не присоединяется к ним. Существует утверждение: «Нельзя стать настоящим вефильцем, если не пьёшь пива». Вскоре после нашего прибытия было самоуверенно заявлено: «Мы не сможем сделать многого с Мойлом, но мы сделаем человека из Питера [прим. - это взрослый сын Олина Мойла]». Нью-йоркский брат намекнул, что я не находился в согласии с истиной и Обществом поскольку не употреблял спиртного. Сестра из Нью-Йорка рассказывала, что никогда употребляла спиртное и не была его слугой, пока молодые люди из Вефиля не настояли на этом. Брат, который раньше много пил, стал трезвенником после познания истины. Он знал, что один глоток спиртного может спровоцировать возврат к прежнему пристрастию алкоголем, но, несмотря на это, братья из Вефиля настаивали на употреблении спиртного и заключили, что из-за отказа он не находится в согласии с организацией. На трезвенников смотрят с презрением, как на слабаков. Ты публично навешиваешь на трезвенников ярлык «недотрога», а значит, должен взять на себя часть ответственности за подобное отношение членов семьи к Бахусу [богу вина].
Это лишь некоторые моменты, которым нет места в организации Господа. Существует и ещё более вопиющая несправедливость, но, поскольку я не сталкивался с ней лично, то, следовательно, не буду обсуждать.
Задача написать тебе всё это - не из лёгких и приятных, и до сих пор трудно осуществить действенный протест уходом из Вефиля.
Мы продали наш дом и бизнес, чтобы приехать в Вефиль, и всецело намеревались провести остаток нашей жизни в служении Господу в этом месте.
Мы уезжаем для того, чтобы подчеркнуть свое самое решительное несогласие с несправедливыми условиями, описанными в этом письме. Мы не оставляем служение Господу и будем продолжать служить Ему и Его организации, насколько позволят наши силы и средства.
Я не избегал битвы с дьявольскими толпами в судах. Я рассчитываю вернуться к частной юридической практике, вероятно, в Милуоки, штат Висконсин и надеюсь бороться всеми возможными способами. К этому письму я прилагаю отчёт о крупных делах, находящихся в настоящее время на рассмотрении, в которых я активно участвую. Было бы неразумно и неправильно бросить тебя с этими делами без дополнительной помощи и обсуждения. Я готов и согласен продолжать решать эти вопросы в судах так же энергично и скрупулезно, как если бы я оставался в Вефиле, и буду делать это, если ты пожелаешь.
Мы обдумали этот поступок в течение некоторого времени, но это письмо доставили тебе как раз, когда мы отправились в поездку в отпуск по очень конкретным причинам. Во-первых, желательно, чтобы ты имел время для размышления и рассмотрения изложенных здесь вопросов, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Поспешные и непродуманные действия могут быть прискорбны. Во-вторых, честно говоря, у меня нет желания спорить с тобой по этим вопросам. Я многократно замечал, что спорные вопросы не находили спокойного и аргументированного обсуждения фактов. Слишком часто с твоей стороны это оборачивалось обвинениями некоторых лиц.
Я не заинтересован в подобного рода словесных баталиях. Эти заявления являются представленными сестрой Мойл и мной причинами для ухода из Вефиля. Если сказанное нами ошибочно и неправомерно, мы несем ответственность перед Господом за свои слова. Если же сказанное нами правдиво, а мы настаиваем, что все сказанное здесь истинно, тогда на тебе лежит непосредственная ответственность за исправления условий, повлекших этот протест. Молюсь, чтобы Господь направил и повёл тебя к справедливому и любезному обращению с собратьями служителями.
Твой брат в служении Царству.
Олин Мойл.
P.S. Если ты пожелаешь написать мне по этим вопросам в течение отпуска, письмо настигнет меня после 29 июля в Тикондероге, штат Нью-Йорк, до востребования.
_________________________________
Комментарий
Вот такое письмо написал 52-летний адвокат Общества Сторожевой Башни в середине 1939 года. Хотя я вставил примечания в квадратных скобках (чтобы было понятно, о ком или о чём идет речь), но стоит ещё кое-что пояснить по письму.
"Деликатное" и "вежливое" обращение Рутерфорда с Олином Мойлом было продиктовано лишь тем, что Мойл принадлежал к юристам-адвокатам. То есть, по сути, к элите в Вефиле. Кроме того, организация очень нуждалась тогда в квалифицированных юристах из-за сложных дел, а Мойл вел дела даже в Верховном суде США и вел довольно успешно. После его ухода некоторые дела, которые он выиграл были проиграны Обществом при пересмотре по требованию другой стороны. И вот это "вежливое" обращение с Мойлом поменялось у Рутерфорда и его компании после данного обличительного письма во мгновение ока. Мойл, как мы видим, предвидел такую реакцию и даже попытался предупредить Рутерфорда от необдуманных шагов.
Клейтон Вудвортс, который предлагал заменить календарь с "языческими названиями" богов и императоров Рима, действовал в рамках верований СИ, но Рутерфорд, как никто, понимал, что это вызовет только проблемы, а выгод - никаких. И он просто обозвал Вудвортса - "болваном", устроив ему выговор.
Бонни Бойд - это была личная стенографистка Рутерфорда на протяжении многих лет. Она попала в Вефиль в 20 с копейками лет и сначала работала у Ван Амбурга (соратника Рутерфорда). Но была очень быстро переведена к шефу Ван Амбурга - Рутерфорду. Спал ли с ней Рутерфорд? Доказать что-либо сейчас довольно сложно, но в англонете активно обсуждают некоторые факты:
1. Рутерфорд везде возил её с собой долгие годы по зарубежным поездкам, которые длились по нескольку недель. А ездил он довольно много по миру, как вы понимаете.
2. Все эти годы (до 1938 года) она была незамужней. При этом пишут, что их комнаты были смежными со спальней Рутерфорда.
3. Обсуждают случай, когда горничная, убирая постель Рутерфорда нашла женскую заколку. Одно из местных собраний, когда это стало известно - отошло от "истины", не поверив в "святость" гуру-президента.
4. В 1938 году секретарша Бонни Бойд выходит замуж за Уильяма Хита-младшего, сына вице-президента "Кока-Колы", богатого наследника. При этом этот Уильям Хит-младший, если верить статье о данном браке на сайте Барбары Андерсон - оказался в Вефиле в 1937 году в качестве женатого мужчины. Очень быстро он сошелся с Бонни Бойд, развелся с женой в 1938 году и через неделю после развода женился на Бойд. По правилам Вефиля, они должны были его покинуть, но Рутерфорд захотел оставить Бонни Бойд в Вефиле. Именно об этом пишет Мойл в письме.
5. Сам Рутерфорд, судя по всему, уже тогда страдал раком прямой кишки, потому он вместо Бонни Бойд находит себе другую девушку секретаря-диетолога. Сам Рутерфорд умрет от рака в январе 1942 года.
О потасовке на конгрессе в Мэдисон Сквер Гарден, которая стала одной из капель, переполнивших чашу терпения Олина Мойла, как и реакции на неё Рутерфорда, а также о судебном процессе между Мойлом и двумя Корпорациями Общества - читайте в Части 2.
Помазанники Свидетелей Иеговы с дубинками или Как адвокат Общества судился с его руководством. Часть 2.
Перейти к Оглавлению блога.
#jw_org, #свидетели_Иеговы,
#Блог_Вениамина_Яковлева_jw