КТО ЖЕ НАСТОЯЩИЙ "ОТЕЦ ВОДОРОДНОЙ БОМБЫ”? (часть 3)
Продолжение. Начало тут и тут
Таким образом, в апреле 1950 года положение у советских разработчиков водородной бомбы было “хуже отчаянного”. В случае неудачи с созданием компактной водородной бомбы в США, у американских учёных просто приняли бы во внимание их извинения. У советских же учёных, разрабатывавших водородную бомбу, последствия принятых в отношении них “оргвыводов” были бы намного серьёзнее. Но тем и другим крепко повезло: и те, и другие неожиданно получили принципиально новое техническое решение, в корне изменившее ход разработок, причём советские разработчики получили это решение первыми - в августе 1950 года, а американцы позднее - в 1952 году.
Автор новой технической идеи нам известен (и это, конечно же, не Э.Теллер и не А.Сахаров). А вот имя человека, передавшего материалы по разработке этой идее американцам, пока остаётся неизвестным. Американцы не заинтересованы это имя раскрывать. А с советской стороны соответствующего расследования пока ещё не было (но провести его рано или поздно придётся!).
Заметим, что официально признанный в Советском Союзе автором предложения о практическом применении дейтерида лития-6 в качестве термоядерного горючего (и отмеченный за это Государственной премией и званием члена-корреспондента АН СССР) В.Л.Гинзбург источником неизвестной американцам информации быть никак не мог. Внесём в этот вопрос полную ясность.
Г.А.Гончаров. Основные события истории создания водородной бомбы в СССР и США:
“2 декабря 1948 года В.Л.Гинзбург выпустил свой второй отчёт по теме работы группы И.Е.Тамма… Обратившись в отчёте к системам, которые могут представлять практический интерес, В.Л.Гинзбург изложил оценки эффективности конструкции, состоящей из атомной бомбы, окружённой слоем дейтерия, заключённым в оболочку. Он отметил возможность успешной замены жидкого дейтерия в такой системе на тяжёлую воду, а также сделал важное замечание: „Можно обсудить также „выгорание“ смесей, содержащих литий-6 (с целью использования тепла реакции Li6 + n = Т + Не4 + 4,8 МэВ), уран-235, плутоний-239 и т. д“. Так В.Л.Гинзбург пришёл к идее применения в качестве термоядерного горючего дейтерида лития-6. Интересно отметить, что, делая своё предложение, В.Л.Гинзбург в качестве положительного эффекта первоначально имел в виду непосредственное увеличение тепловыделения за счёт реакции захвата нейтронов литием-6, а не наработку трития в процессе взрыва… 3 марта 1949 года В.Л.Гинзбург выпустил отчёт „Использование Li6D в слойке“. Оценивая эффективность применения дейтерида лития-6 в „слойке“, он в этом отчёте уже учитывал образование трития при захвате нейтронов литием-6 и эффект деления урана-238 нейтронами с энергией 14 МэВ. Поразительно, что предлагая использование дейтерида лития-6, В.Л.Гинзбург не знал реальных значений сечений D+Т-реакции и полагал их в своих отчётах, как и А.Д.Сахаров, равными сечениям D+D-реакции по одному из её каналов…
После ознакомления с данными о сечениях D+Т-реакции В.Л.Гинзбург пересмотрел свои оценки эффективности применения 6LiD в „слойке“ и изложил уточнённые результаты в отчёте „Детонационная волна в Li6D-системе“, выпущенном 23 августа 1949 года. В этом отчёте он написал, что недавно группе ФИ АН СССР стали известны экспериментальные значения сечений D+Т-реакции. Оказалось, что эти сечения во много десятков раз превосходят сечения D+D-реакций. В связи с этим преимущества „слойки“ с дейтеридом лития-6 стали значительно более существенными и, по-видимому, только эта система будет представлять практический интерес. Можно представить себе, какое творческое удовлетворение испытал В.Л.Гинзбург, когда судьба преподнесла ему такой подарок...”.
Однако понятно, что ничего нового и полезного из этих отчётов американцы почерпнуть не смогли бы, а Сахаров, ознакомившись с отчётами Гинзбурга, ничего в своей “слойке” изменять не стал. Обратите внимание на годы появления отчётов Гинзбурга (1948 и 1949). Ведь решение приступить к производству дейтерида лития-6 в СССР было принято только в августе 1950 года. Удивительно, правда, то, что и после принятия этого решения, несмотря на появившуюся возможность полностью отказаться от использования жидкого термоядерного горючего в виде трития, а, значит, и от тупиковой схемы “слойки”, работы были продолжены, по настоянию Сахарова, в рамках той же схемы “слойка” (“первая идея Сахарова”) с использованием не только дейтерида лития, но и трития.
Позднее, в своих воспоминаниях, Сахаров назвал такое паллиативное техническое решение “схемой Сахарова-Гинзбурга”. Внедрение этой схемы в изделие РДС-6с было осуществлено полулегально, принятием решения на местном уровне, без извещения высшего руководства, что привело к конфликту (в постановлении инстанций применение дейтерида лития не предусматривалось, а честно признать ошибку и выйти с проектом нового постановления не рискнули, опасаясь “неудобных” вопросов к разработчикам).
Из “Воспоминаний” А.Д.Сахарова
http://www.bibliotekar.ru/saharov/13.htm:
“Юлий Борисович Харитон, доверяя теоретикам и уверовав сам в новое направление, принял на себя большую ответственность, санкционировав переориентацию работы объекта и ведущихся по его заданию расчётных работ в Москве. В курсе событий был также Курчатов.
Вскоре в министерстве поняли, что происходит. Формально то, что мы делали (хотя и не афишировали), было вопиющим самоуправством. Ведь постановление правительства обязывало нас делать классическое изделие и ничего более. На объект приехал Малышев. Положение его в особенности оказалось трудным - ведь именно он, по моей докладной, был инициатором Постановления и главным ответственным лицом за его выполнение, так же как и за ракетное постановление.
Сразу по приезде, едва сойдя с самолёта, Малышев созвал учёный совет объекта и потребовал доложить ему о ходе работ по классическому изделию. Он сразу, вспомнив поговорку о синице в руках и журавле в небе, заявил, что
мы, конечно, вправе вести "поисковые" работы, какими бы фантастическими они ни были, но только - без какого-либо ущерба для классического изделия. Он сначала рассчитывал на мою поддержку, считая меня, так же как и себя самого, ответственным за Постановление, но я не оправдал его надежд и говорил то же самое, что Зельдович и Харитон: что перспективной является только "третья идея", что с нею связан огромный риск, но мы обязаны в первую очередь выяснить именно её возможности, а классическое изделие следует иметь в виду в качестве запасного варианта, не тратя на него слишком много усилий. Малышев не мог с нами согласиться. Он произнёс страстную речь, которую можно было бы назвать блестящей, если бы только мы не были правы по существу. При этом Малышев всё больше и больше терял самообладание, начал кричать, что мы авантюристы, играем судьбой страны и т.п. Речь его была длинной - и совершенно безрезультатной. Мы все остались при своём мнении. Полностью запретить работы по "третьей идее" Малышев не мог и не хотел, а то, с каким энтузиазмом, или верней - его отсутствием, мы относимся к классическому изделию, было вне его контроля. Потом подобные совещания, растягивающиеся на полдня, повторялись ещё несколько раз; они становились всё более безрезультатными и утомительными.
На нашу сторону решительно встал Курчатов. Это особенно мешало Малышеву, связывало ему руки. Малышев, наконец, добился того, что Курчатову за антигосударственное поведение (не знаю точной формулировки) был вынесен строгий партийный выговор (снятый только через год, после отставки Малышева и удачного испытания "третьей идеи"” (конец цитаты).
Итак, несмотря на отказ от “слойки”, Сахаров не дал сразу же хода появившемуся в августе 1950 года новому техническому решению, а добился принятия некоего паллиатива, позднее названного “третьей идеей” и, тем самым, сохранил за собой право оставаться неофициальным “отцом советской водородной бомбы”.
Приведём ещё несколько цитат, показывающих, как разработка советской водородной бомбы “дрейфовала” от “слойки” Сахарова в сторону некоего оптимального варианта, переданного Сахарову в августе 1950 года, но тогда ещё не приведшего к признанию тупикового характера “слойки” и “трубы”, с полным прекращением работ по ним.
https://ru.wikipedia.org/wiki/:
“Первый советский проект термоядерного устройства напоминал слоёный пирог, в связи с чем получил условное наименование “Слойка”. Проект был разработан в 1949 году (ещё до испытания первой советской ядерной бомбы) Андреем Сахаровым и Виталием Гинзбургом и имел конфигурацию заряда, отличную от ныне известной раздельной схемы Теллера-Улама. В заряде слои расщепляющегося материала чередовались со слоями топлива синтеза - дейтерида лития в смеси с тритием (“первая идея Сахарова”)… Как упоминал в своих мемуарах Андрей Сахаров, “вторая идея” была выдвинута Гинзбургом ещё в ноябре 1948 года и предлагала использовать в бомбе дейтерид лития, который при облучении нейтронами образует тритий и высвобождает дейтерий. В конце 1953 года физик Виктор Давиденко предложил располагать первичный (деление) и вторичный (синтез) заряды в отдельных объёмах, повторив таким образом схему Теллера-Улама…”.о
http://pikabu.ru/story/oshibka_andreya_sakharova_1836464:
“Тогда, в начале 1950-х, “слойка” была запасным вариантом, потому что под вопросом оказалась работоспособность основной схемы термоядерного заряда РДС-6т, которая в американских материалах называлась “классический Супер”. Над ней работал Клаус Фукс, о чём он и сообщил нашим разведчикам, но предупредить, что это тупик, уже не успел - Сахарову пришлось дойти до этого самому”.
Вопрос: самому ли?
sunapse.ru›rushistory/Statie/Statie2.html:
Л.П.Феоктистов вспоминает: “В 1953 году мы ... были уверены, что ... “слойкой” мы не только догоняем, но даже перегоняем Америку. ... Конечно, мы уже тогда слышали об испытании “Майк”, но ... в то время мы думали, что богатые американцы взорвали “дом” с жидким дейтерием... по схеме, близкой к “трубе” Зельдовича. Бомба (“слойка”) имела два существенных недостатка, обусловленные наличием трития - высокая стоимость и ограниченный (до полугода) срок годности. В дальнейшем от трития отказались, что привело к некоторому снижению мощности. Испытание нового заряда было проведено 6 ноября 1955 года. Причём впервые водородная бомба была сброшена с самолёта. В начале 1954 года состоялось специальное совещание в Министерстве среднего машиностроения с участием министра В.Малышева по “трубе”. Было принято решение о полной бесперспективности этого направления (в США к такому же выводу пришли ещё в 1950 году). Дальнейшие исследования сконцентрировались на том, что у нас получило название “атомного обжатия” (АО), идея которого заключалась в использовании для обжатия основного заряда не продуктов взрыва, а излучения (схема Улама-Теллера)”.
http://sunapse.ru/rushistory/Statie/Statie2.html
“Хотя проект "слойки" и увёл физиков несколько в сторону от "майнстрима", но благодаря нему в Советском Союзе гораздо раньше началось строительство производства по выделению лития-6 (а вот это - неправда: производство лития-6 было начато не благодаря “слойке”, а как составная часть проекта, альтернативного “слойке” и названного “третьей идеей”. - примеч. А.П.) . В США такой завод строится лишь с мая 1952 г. в Ок-Ридже, а пущен он только в середине 1953 года. Такая заминка с Li6 привела к тому, что СССР почти догнал США к концу 1955 года по началу развертывания сверхмощных боеприпасов” (конец цитаты).
В своих “Воспоминаниях”, написанных в горьковской ссылке, Сахаров, рассказывая о “третьей идее”, позволяет себе “поиграть в благородство”, выражая готовность уступить часть своих авторских прав коллегам, однако ни слова не говорит об уже известном ему с августа 1950 года авторе проекта, в котором термоядерное горючее состоит только из дейтерида лития (без присутствия трития и дейтерия в исходном положении бомбы, т.е. когда они выделяются и вступают в ядерную реакцию только в процессе взрыва бомбы).
Из “Воспоминаний” А.Д.Сахарова
http://www.bibliotekar.ru/saharov/13.htm:
“Между тем, у нас возникла новая идея принципиального характера, назовем её условно "третья идея" (имея в виду под первой и второй идеями высказанные мной и Гинзбургом в 1948 году). В некоторой форме, скорей в качестве пожелания, "третья идея" обсуждалась и раньше, но в 1954 году пожелания превратились в реальную возможность. По-видимому, к "третьей идее" одновременно пришли несколько сотрудников наших теоретических отделов. Одним из них был и я. Мне кажется, что я уже на ранней стадии понимал основные физические и математические аспекты "третьей идеи". В силу этого, а также благодаря моему ранее приобретённому авторитету, моя роль в принятии и осуществлении "третьей идеи", возможно, была одной из решающих. Но также, несомненно, очень велика была роль Зельдовича, Трутнева и некоторых других, и, быть может, они понимали и предугадывали перспективы и трудности "третьей идеи" не меньше, чем я. В то время нам (мне, во всяком случае) некогда было думать о вопросах приоритета, тем более что это было бы "делёжкой шкуры неубитого медведя", а задним числом восстановить все детали обсуждений невозможно, да и надо ли?”.
Л.П.Феоктистов по этому поводу замечает
sunapse.ru›rushistory/Statie/Statie2.html:
“Молва приписывала эти основополагающие мысли <...> то Я.Б.Зельдовичу, то А.Д.Сахарову, то обоим, то ещё кому-то, но всегда в какой-то неопределённой форме: вроде бы, кажется и тому подобное. <...> Я был хорошо знаком с Я.Б.Зельдовичем. Но ни разу не слышал от него прямого подтверждения на сей счёт (как, впрочем, и от Сахарова)"”.
К чести В.Л.Гинзбурга надо сказать, что, не отказываясь принимать высокие награды, он, в то же время, свою роль, впрочем, как и роль Сахарова, в реализации проекта советской водородной бомбы (на общем фоне неимоверных трудностей, которые преодолевались самоотверженным трудом огромного коллектива специалистов самых разных профессий) оценивал скромно, во всяком случае, не приписывая себе того, чего он не делал.
Геннадий Горелик. “Лидочка Гинзбург” и другие термоядерные идеи. -“Наука и жизнь” №3, 2010:
“Ссылка дала Сахарову время написать воспоминания, в которых он рассказал и об изобретении водородной бомбы. Когда же, сразу после его смерти в декабре 1989 года, воспоминания опубликовали, картина “отцовства” усложнилась. Оказалось, что в изобретении участвовал ещё один физик - Виталий Гинзбург, не удостоенный звания Героя, но, по словам Сахарова, “один из самых талантливых и любимых учеников Игоря Евгеньевича” (Тамма). Изобретение они сделали в 1948-1949 годах, вскоре после того, как в академическом центре физики - ФИАНе - решением правительства была создана спецгруппа под руководством Игоря Тамма, в которую вошли его ученики, включая Гинзбурга и Сахарова…
Как утверждает в своих воспоминаниях один из непосредственных участников этого проекта В.И.Ритус, Виталий Лазаревич на его прямой вопрос, кто вообще предложил использовать именно дейтерид лития, т.е. твёрдое вещество, а не тяжёлую воду, ответил: “Я не знаю”.
Далее он пишет: “Что же касается самóй идеи использовать в качестве носителя дейтерия твёрдое вещество - дейтерид лития, а не тяжёлую воду, то в какой-то степени она тривиальна. Почему? Потому что в любом химическом справочнике или даже Большой советской энциклопедии в статье на слово “литий” написано, что гидрид лития используется для безбаллонной транспортировки водорода. Иначе говоря, если вы хотите перевезти из одного места в другое какое-то количество водорода, то вместо того, чтобы везти сжатый водород в баллоне, удобнее взять твёрдое вещество - гидрид лития, перевезти его в нужное вам место, полить его там водичкой, и один килограмм LiH даст вам 2,8 куб.м водорода”…
“Если говорить по-настоящему, то и сахаровская идея, и моя эта идея - мелочи. Для людей, которые понимают, что такое настоящая современная физика, - это же плёвый пустяк”, - сказал В.Л.Гинзбург в 1990 году, когда я попросил его прокомментировать только что опубликованные воспоминания Сахарова”.
На просьбу Г.Горелика рассказать, как он участвовал в разработках после 1953 года, когда стараниями А.Д.Сахарова, разделившего с ним авторство идеи первой советской водородной бомбы, запрет на допуск его на спецобъект был практически снят, В.Л.Гинзбург ответил: “Я там (на “Объекте”, он же Арзамас-16, а сейчас Саров. - примечание Г.Горелика) один раз был, но ничего не помню. Помню какую-то колокольню. Меня в 1955-м, по-моему, послали на какую-то экспертизу. Я ничего не понял - очень мне не хотелось этого делать. Входили в комиссию Тамм, Келдыш, Леонтович и я. По-видимому, какой-то вариант водородной бомбы <> Я ни черта по существу не помню. Какую роль там играл? Чисто парадное было мероприятие, за что я потом получил орден Трудового Красного Знамени”.
С А.Д.Сахаровым, кажется, всё ясно. Чтобы сохранить за собой роль идейного лидера, он настойчиво продвигал свою “третью идею”, которую представил как сочетание “первой идеи” Сахарова и “второй идеи” Гинзбурга, т.е. как “схему Сахарова-Гинзбурга” (о чём Гинзбург, не участвовавший в работах на спецобъекте, узнал только из “Воспоминаний” Сахарова, опубликованных после смерти последнего). Ну, а понимал ли Гинзбург, что получает не заработанные им, следовательно, чужие награды? Скажем мягко: догадывался. А, значит, невольно проходил “сахаровскую школу двойной игры”, мастером которой он и сам покажет себя позднее.
Вот ещё несколько цитат с описанием реального хода разработок.
“Ядерные арсеналы США и СССР в 50-е годы”
http://dok.opredelim.com/docs/index-14572.html:
“В первоначальном техническом задании от 26 сентября 1950 г. (через полгода после приезда группы И.Е.Тамма из Москвы в Саров) облик РДС-6с определялся так:
- Габариты РДС-6с должны соответствовать габаритам РДС-1, успешно испытанной 29 августа 1949 года;
- Вокруг ядерного инициатора располагалось несколько слоев урана-238, разделённых несколькими слоями Li6 DТ…
(обратите внимание на дату появления лития-6 в составе термоядерного топлива - 26 сентября 1950 года! Ведь ещё в апреле 1950 года о нём и речи не было. Что же произошло в августе 1950 года, да такого, что разработка совершила решительный, хотя и не на все 180°, разворот? Автор “второй идеи” Гинзбург никаких новых отчётов за это время не написал и в работах на спецобъекте по-прежнему не участвовал. Если столь важная “подсказка” пришла не по агентурному каналу из США, что следовало бы скрывать по соображениям секретности, а, напротив, была высказана советским автором, то назовите его! Нет, не назовут, Моральные принципы, называемые в криминальной среде “круговой порукой”, порой неплохо действуют и в научной среде! - примеч. А.П.).
Использование совершенно нового, практически тогда неизученного, как оказалось, очень капризного во всех отношениях материала - Li6 DТ ("тройчатки") поставило перед конструкторами сложнейшие проблемы.
Уже в течение 1951 г. было проработано, изготовлено и испытано несколько схем охлаждения и теплоотвода. Результаты тепловых расчётов, проведённые В.Ф.Гречишниковым и П.И.Кобловым для различных количеств содержания трития в брикетах, оказались близкими к полученным в экспериментах на натурных узлах… Изготовление дейтерида-тритида лития-6 проводилось на комбинате №817 (“Маяк”). Обработка и технология изготовления из конструкционных деталей гидрида лития проводилась в КБ-11 в исключительно сжатые сроки. Главная проблема состояла в разработке технологии прессования деталей из гидрида лития без какой-либо механической доработки, точно в заданные размеры, с обеспечением необходимой плотности и разномассности, не допускалось наличие каких-либо дефектов. Только в марте 1953 года началось непосредственное освоение технологических линий (Г.Г.Савкин)” (конец цитаты).
Кто же он - настоящий “Отец водородной бомбы”?
Однако, пришло время и нам назвать, наконец, имя автора той схемы водородной бомбы, в которой предусматривалось не сжижение газообразных дейтерия и трития, а получение этих элементов в процессе взрыва бомбы из твёрдого вещества - дейтерида лития-6. Назвать имя человека, написавшего в 1948 году в письме к Сталину:
“Я знаю секрет водородной бомбы”.
Таким образом, в апреле 1950 года положение у советских разработчиков водородной бомбы было “хуже отчаянного”. В случае неудачи с созданием компактной водородной бомбы в США, у американских учёных просто приняли бы во внимание их извинения. У советских же учёных, разрабатывавших водородную бомбу, последствия принятых в отношении них “оргвыводов” были бы намного серьёзнее. Но тем и другим крепко повезло: и те, и другие неожиданно получили принципиально новое техническое решение, в корне изменившее ход разработок, причём советские разработчики получили это решение первыми - в августе 1950 года, а американцы позднее - в 1952 году.
Автор новой технической идеи нам известен (и это, конечно же, не Э.Теллер и не А.Сахаров). А вот имя человека, передавшего материалы по разработке этой идее американцам, пока остаётся неизвестным. Американцы не заинтересованы это имя раскрывать. А с советской стороны соответствующего расследования пока ещё не было (но провести его рано или поздно придётся!).
Заметим, что официально признанный в Советском Союзе автором предложения о практическом применении дейтерида лития-6 в качестве термоядерного горючего (и отмеченный за это Государственной премией и званием члена-корреспондента АН СССР) В.Л.Гинзбург источником неизвестной американцам информации быть никак не мог. Внесём в этот вопрос полную ясность.
Г.А.Гончаров. Основные события истории создания водородной бомбы в СССР и США:
“2 декабря 1948 года В.Л.Гинзбург выпустил свой второй отчёт по теме работы группы И.Е.Тамма… Обратившись в отчёте к системам, которые могут представлять практический интерес, В.Л.Гинзбург изложил оценки эффективности конструкции, состоящей из атомной бомбы, окружённой слоем дейтерия, заключённым в оболочку. Он отметил возможность успешной замены жидкого дейтерия в такой системе на тяжёлую воду, а также сделал важное замечание: „Можно обсудить также „выгорание“ смесей, содержащих литий-6 (с целью использования тепла реакции Li6 + n = Т + Не4 + 4,8 МэВ), уран-235, плутоний-239 и т. д“. Так В.Л.Гинзбург пришёл к идее применения в качестве термоядерного горючего дейтерида лития-6. Интересно отметить, что, делая своё предложение, В.Л.Гинзбург в качестве положительного эффекта первоначально имел в виду непосредственное увеличение тепловыделения за счёт реакции захвата нейтронов литием-6, а не наработку трития в процессе взрыва… 3 марта 1949 года В.Л.Гинзбург выпустил отчёт „Использование Li6D в слойке“. Оценивая эффективность применения дейтерида лития-6 в „слойке“, он в этом отчёте уже учитывал образование трития при захвате нейтронов литием-6 и эффект деления урана-238 нейтронами с энергией 14 МэВ. Поразительно, что предлагая использование дейтерида лития-6, В.Л.Гинзбург не знал реальных значений сечений D+Т-реакции и полагал их в своих отчётах, как и А.Д.Сахаров, равными сечениям D+D-реакции по одному из её каналов…
После ознакомления с данными о сечениях D+Т-реакции В.Л.Гинзбург пересмотрел свои оценки эффективности применения 6LiD в „слойке“ и изложил уточнённые результаты в отчёте „Детонационная волна в Li6D-системе“, выпущенном 23 августа 1949 года. В этом отчёте он написал, что недавно группе ФИ АН СССР стали известны экспериментальные значения сечений D+Т-реакции. Оказалось, что эти сечения во много десятков раз превосходят сечения D+D-реакций. В связи с этим преимущества „слойки“ с дейтеридом лития-6 стали значительно более существенными и, по-видимому, только эта система будет представлять практический интерес. Можно представить себе, какое творческое удовлетворение испытал В.Л.Гинзбург, когда судьба преподнесла ему такой подарок...”.
Однако понятно, что ничего нового и полезного из этих отчётов американцы почерпнуть не смогли бы, а Сахаров, ознакомившись с отчётами Гинзбурга, ничего в своей “слойке” изменять не стал. Обратите внимание на годы появления отчётов Гинзбурга (1948 и 1949). Ведь решение приступить к производству дейтерида лития-6 в СССР было принято только в августе 1950 года. Удивительно, правда, то, что и после принятия этого решения, несмотря на появившуюся возможность полностью отказаться от использования жидкого термоядерного горючего в виде трития, а, значит, и от тупиковой схемы “слойки”, работы были продолжены, по настоянию Сахарова, в рамках той же схемы “слойка” (“первая идея Сахарова”) с использованием не только дейтерида лития, но и трития.
Позднее, в своих воспоминаниях, Сахаров назвал такое паллиативное техническое решение “схемой Сахарова-Гинзбурга”. Внедрение этой схемы в изделие РДС-6с было осуществлено полулегально, принятием решения на местном уровне, без извещения высшего руководства, что привело к конфликту (в постановлении инстанций применение дейтерида лития не предусматривалось, а честно признать ошибку и выйти с проектом нового постановления не рискнули, опасаясь “неудобных” вопросов к разработчикам).
Из “Воспоминаний” А.Д.Сахарова
http://www.bibliotekar.ru/saharov/13.htm:
“Юлий Борисович Харитон, доверяя теоретикам и уверовав сам в новое направление, принял на себя большую ответственность, санкционировав переориентацию работы объекта и ведущихся по его заданию расчётных работ в Москве. В курсе событий был также Курчатов.
Вскоре в министерстве поняли, что происходит. Формально то, что мы делали (хотя и не афишировали), было вопиющим самоуправством. Ведь постановление правительства обязывало нас делать классическое изделие и ничего более. На объект приехал Малышев. Положение его в особенности оказалось трудным - ведь именно он, по моей докладной, был инициатором Постановления и главным ответственным лицом за его выполнение, так же как и за ракетное постановление.
Сразу по приезде, едва сойдя с самолёта, Малышев созвал учёный совет объекта и потребовал доложить ему о ходе работ по классическому изделию. Он сразу, вспомнив поговорку о синице в руках и журавле в небе, заявил, что
мы, конечно, вправе вести "поисковые" работы, какими бы фантастическими они ни были, но только - без какого-либо ущерба для классического изделия. Он сначала рассчитывал на мою поддержку, считая меня, так же как и себя самого, ответственным за Постановление, но я не оправдал его надежд и говорил то же самое, что Зельдович и Харитон: что перспективной является только "третья идея", что с нею связан огромный риск, но мы обязаны в первую очередь выяснить именно её возможности, а классическое изделие следует иметь в виду в качестве запасного варианта, не тратя на него слишком много усилий. Малышев не мог с нами согласиться. Он произнёс страстную речь, которую можно было бы назвать блестящей, если бы только мы не были правы по существу. При этом Малышев всё больше и больше терял самообладание, начал кричать, что мы авантюристы, играем судьбой страны и т.п. Речь его была длинной - и совершенно безрезультатной. Мы все остались при своём мнении. Полностью запретить работы по "третьей идее" Малышев не мог и не хотел, а то, с каким энтузиазмом, или верней - его отсутствием, мы относимся к классическому изделию, было вне его контроля. Потом подобные совещания, растягивающиеся на полдня, повторялись ещё несколько раз; они становились всё более безрезультатными и утомительными.
На нашу сторону решительно встал Курчатов. Это особенно мешало Малышеву, связывало ему руки. Малышев, наконец, добился того, что Курчатову за антигосударственное поведение (не знаю точной формулировки) был вынесен строгий партийный выговор (снятый только через год, после отставки Малышева и удачного испытания "третьей идеи"” (конец цитаты).
Итак, несмотря на отказ от “слойки”, Сахаров не дал сразу же хода появившемуся в августе 1950 года новому техническому решению, а добился принятия некоего паллиатива, позднее названного “третьей идеей” и, тем самым, сохранил за собой право оставаться неофициальным “отцом советской водородной бомбы”.
Приведём ещё несколько цитат, показывающих, как разработка советской водородной бомбы “дрейфовала” от “слойки” Сахарова в сторону некоего оптимального варианта, переданного Сахарову в августе 1950 года, но тогда ещё не приведшего к признанию тупикового характера “слойки” и “трубы”, с полным прекращением работ по ним.
https://ru.wikipedia.org/wiki/:
“Первый советский проект термоядерного устройства напоминал слоёный пирог, в связи с чем получил условное наименование “Слойка”. Проект был разработан в 1949 году (ещё до испытания первой советской ядерной бомбы) Андреем Сахаровым и Виталием Гинзбургом и имел конфигурацию заряда, отличную от ныне известной раздельной схемы Теллера-Улама. В заряде слои расщепляющегося материала чередовались со слоями топлива синтеза - дейтерида лития в смеси с тритием (“первая идея Сахарова”)… Как упоминал в своих мемуарах Андрей Сахаров, “вторая идея” была выдвинута Гинзбургом ещё в ноябре 1948 года и предлагала использовать в бомбе дейтерид лития, который при облучении нейтронами образует тритий и высвобождает дейтерий. В конце 1953 года физик Виктор Давиденко предложил располагать первичный (деление) и вторичный (синтез) заряды в отдельных объёмах, повторив таким образом схему Теллера-Улама…”.о
http://pikabu.ru/story/oshibka_andreya_sakharova_1836464:
“Тогда, в начале 1950-х, “слойка” была запасным вариантом, потому что под вопросом оказалась работоспособность основной схемы термоядерного заряда РДС-6т, которая в американских материалах называлась “классический Супер”. Над ней работал Клаус Фукс, о чём он и сообщил нашим разведчикам, но предупредить, что это тупик, уже не успел - Сахарову пришлось дойти до этого самому”.
Вопрос: самому ли?
sunapse.ru›rushistory/Statie/Statie2.html:
Л.П.Феоктистов вспоминает: “В 1953 году мы ... были уверены, что ... “слойкой” мы не только догоняем, но даже перегоняем Америку. ... Конечно, мы уже тогда слышали об испытании “Майк”, но ... в то время мы думали, что богатые американцы взорвали “дом” с жидким дейтерием... по схеме, близкой к “трубе” Зельдовича. Бомба (“слойка”) имела два существенных недостатка, обусловленные наличием трития - высокая стоимость и ограниченный (до полугода) срок годности. В дальнейшем от трития отказались, что привело к некоторому снижению мощности. Испытание нового заряда было проведено 6 ноября 1955 года. Причём впервые водородная бомба была сброшена с самолёта. В начале 1954 года состоялось специальное совещание в Министерстве среднего машиностроения с участием министра В.Малышева по “трубе”. Было принято решение о полной бесперспективности этого направления (в США к такому же выводу пришли ещё в 1950 году). Дальнейшие исследования сконцентрировались на том, что у нас получило название “атомного обжатия” (АО), идея которого заключалась в использовании для обжатия основного заряда не продуктов взрыва, а излучения (схема Улама-Теллера)”.
http://sunapse.ru/rushistory/Statie/Statie2.html
“Хотя проект "слойки" и увёл физиков несколько в сторону от "майнстрима", но благодаря нему в Советском Союзе гораздо раньше началось строительство производства по выделению лития-6 (а вот это - неправда: производство лития-6 было начато не благодаря “слойке”, а как составная часть проекта, альтернативного “слойке” и названного “третьей идеей”. - примеч. А.П.) . В США такой завод строится лишь с мая 1952 г. в Ок-Ридже, а пущен он только в середине 1953 года. Такая заминка с Li6 привела к тому, что СССР почти догнал США к концу 1955 года по началу развертывания сверхмощных боеприпасов” (конец цитаты).
В своих “Воспоминаниях”, написанных в горьковской ссылке, Сахаров, рассказывая о “третьей идее”, позволяет себе “поиграть в благородство”, выражая готовность уступить часть своих авторских прав коллегам, однако ни слова не говорит об уже известном ему с августа 1950 года авторе проекта, в котором термоядерное горючее состоит только из дейтерида лития (без присутствия трития и дейтерия в исходном положении бомбы, т.е. когда они выделяются и вступают в ядерную реакцию только в процессе взрыва бомбы).
Из “Воспоминаний” А.Д.Сахарова
http://www.bibliotekar.ru/saharov/13.htm:
“Между тем, у нас возникла новая идея принципиального характера, назовем её условно "третья идея" (имея в виду под первой и второй идеями высказанные мной и Гинзбургом в 1948 году). В некоторой форме, скорей в качестве пожелания, "третья идея" обсуждалась и раньше, но в 1954 году пожелания превратились в реальную возможность. По-видимому, к "третьей идее" одновременно пришли несколько сотрудников наших теоретических отделов. Одним из них был и я. Мне кажется, что я уже на ранней стадии понимал основные физические и математические аспекты "третьей идеи". В силу этого, а также благодаря моему ранее приобретённому авторитету, моя роль в принятии и осуществлении "третьей идеи", возможно, была одной из решающих. Но также, несомненно, очень велика была роль Зельдовича, Трутнева и некоторых других, и, быть может, они понимали и предугадывали перспективы и трудности "третьей идеи" не меньше, чем я. В то время нам (мне, во всяком случае) некогда было думать о вопросах приоритета, тем более что это было бы "делёжкой шкуры неубитого медведя", а задним числом восстановить все детали обсуждений невозможно, да и надо ли?”.
Л.П.Феоктистов по этому поводу замечает
sunapse.ru›rushistory/Statie/Statie2.html:
“Молва приписывала эти основополагающие мысли <...> то Я.Б.Зельдовичу, то А.Д.Сахарову, то обоим, то ещё кому-то, но всегда в какой-то неопределённой форме: вроде бы, кажется и тому подобное. <...> Я был хорошо знаком с Я.Б.Зельдовичем. Но ни разу не слышал от него прямого подтверждения на сей счёт (как, впрочем, и от Сахарова)"”.
К чести В.Л.Гинзбурга надо сказать, что, не отказываясь принимать высокие награды, он, в то же время, свою роль, впрочем, как и роль Сахарова, в реализации проекта советской водородной бомбы (на общем фоне неимоверных трудностей, которые преодолевались самоотверженным трудом огромного коллектива специалистов самых разных профессий) оценивал скромно, во всяком случае, не приписывая себе того, чего он не делал.
Геннадий Горелик. “Лидочка Гинзбург” и другие термоядерные идеи. -“Наука и жизнь” №3, 2010:
“Ссылка дала Сахарову время написать воспоминания, в которых он рассказал и об изобретении водородной бомбы. Когда же, сразу после его смерти в декабре 1989 года, воспоминания опубликовали, картина “отцовства” усложнилась. Оказалось, что в изобретении участвовал ещё один физик - Виталий Гинзбург, не удостоенный звания Героя, но, по словам Сахарова, “один из самых талантливых и любимых учеников Игоря Евгеньевича” (Тамма). Изобретение они сделали в 1948-1949 годах, вскоре после того, как в академическом центре физики - ФИАНе - решением правительства была создана спецгруппа под руководством Игоря Тамма, в которую вошли его ученики, включая Гинзбурга и Сахарова…
Как утверждает в своих воспоминаниях один из непосредственных участников этого проекта В.И.Ритус, Виталий Лазаревич на его прямой вопрос, кто вообще предложил использовать именно дейтерид лития, т.е. твёрдое вещество, а не тяжёлую воду, ответил: “Я не знаю”.
Далее он пишет: “Что же касается самóй идеи использовать в качестве носителя дейтерия твёрдое вещество - дейтерид лития, а не тяжёлую воду, то в какой-то степени она тривиальна. Почему? Потому что в любом химическом справочнике или даже Большой советской энциклопедии в статье на слово “литий” написано, что гидрид лития используется для безбаллонной транспортировки водорода. Иначе говоря, если вы хотите перевезти из одного места в другое какое-то количество водорода, то вместо того, чтобы везти сжатый водород в баллоне, удобнее взять твёрдое вещество - гидрид лития, перевезти его в нужное вам место, полить его там водичкой, и один килограмм LiH даст вам 2,8 куб.м водорода”…
“Если говорить по-настоящему, то и сахаровская идея, и моя эта идея - мелочи. Для людей, которые понимают, что такое настоящая современная физика, - это же плёвый пустяк”, - сказал В.Л.Гинзбург в 1990 году, когда я попросил его прокомментировать только что опубликованные воспоминания Сахарова”.
На просьбу Г.Горелика рассказать, как он участвовал в разработках после 1953 года, когда стараниями А.Д.Сахарова, разделившего с ним авторство идеи первой советской водородной бомбы, запрет на допуск его на спецобъект был практически снят, В.Л.Гинзбург ответил: “Я там (на “Объекте”, он же Арзамас-16, а сейчас Саров. - примечание Г.Горелика) один раз был, но ничего не помню. Помню какую-то колокольню. Меня в 1955-м, по-моему, послали на какую-то экспертизу. Я ничего не понял - очень мне не хотелось этого делать. Входили в комиссию Тамм, Келдыш, Леонтович и я. По-видимому, какой-то вариант водородной бомбы <> Я ни черта по существу не помню. Какую роль там играл? Чисто парадное было мероприятие, за что я потом получил орден Трудового Красного Знамени”.
С А.Д.Сахаровым, кажется, всё ясно. Чтобы сохранить за собой роль идейного лидера, он настойчиво продвигал свою “третью идею”, которую представил как сочетание “первой идеи” Сахарова и “второй идеи” Гинзбурга, т.е. как “схему Сахарова-Гинзбурга” (о чём Гинзбург, не участвовавший в работах на спецобъекте, узнал только из “Воспоминаний” Сахарова, опубликованных после смерти последнего). Ну, а понимал ли Гинзбург, что получает не заработанные им, следовательно, чужие награды? Скажем мягко: догадывался. А, значит, невольно проходил “сахаровскую школу двойной игры”, мастером которой он и сам покажет себя позднее.
Вот ещё несколько цитат с описанием реального хода разработок.
“Ядерные арсеналы США и СССР в 50-е годы”
http://dok.opredelim.com/docs/index-14572.html:
“В первоначальном техническом задании от 26 сентября 1950 г. (через полгода после приезда группы И.Е.Тамма из Москвы в Саров) облик РДС-6с определялся так:
- Габариты РДС-6с должны соответствовать габаритам РДС-1, успешно испытанной 29 августа 1949 года;
- Вокруг ядерного инициатора располагалось несколько слоев урана-238, разделённых несколькими слоями Li6 DТ…
(обратите внимание на дату появления лития-6 в составе термоядерного топлива - 26 сентября 1950 года! Ведь ещё в апреле 1950 года о нём и речи не было. Что же произошло в августе 1950 года, да такого, что разработка совершила решительный, хотя и не на все 180°, разворот? Автор “второй идеи” Гинзбург никаких новых отчётов за это время не написал и в работах на спецобъекте по-прежнему не участвовал. Если столь важная “подсказка” пришла не по агентурному каналу из США, что следовало бы скрывать по соображениям секретности, а, напротив, была высказана советским автором, то назовите его! Нет, не назовут, Моральные принципы, называемые в криминальной среде “круговой порукой”, порой неплохо действуют и в научной среде! - примеч. А.П.).
Использование совершенно нового, практически тогда неизученного, как оказалось, очень капризного во всех отношениях материала - Li6 DТ ("тройчатки") поставило перед конструкторами сложнейшие проблемы.
Уже в течение 1951 г. было проработано, изготовлено и испытано несколько схем охлаждения и теплоотвода. Результаты тепловых расчётов, проведённые В.Ф.Гречишниковым и П.И.Кобловым для различных количеств содержания трития в брикетах, оказались близкими к полученным в экспериментах на натурных узлах… Изготовление дейтерида-тритида лития-6 проводилось на комбинате №817 (“Маяк”). Обработка и технология изготовления из конструкционных деталей гидрида лития проводилась в КБ-11 в исключительно сжатые сроки. Главная проблема состояла в разработке технологии прессования деталей из гидрида лития без какой-либо механической доработки, точно в заданные размеры, с обеспечением необходимой плотности и разномассности, не допускалось наличие каких-либо дефектов. Только в марте 1953 года началось непосредственное освоение технологических линий (Г.Г.Савкин)” (конец цитаты).
Кто же он - настоящий “Отец водородной бомбы”?
Однако, пришло время и нам назвать, наконец, имя автора той схемы водородной бомбы, в которой предусматривалось не сжижение газообразных дейтерия и трития, а получение этих элементов в процессе взрыва бомбы из твёрдого вещества - дейтерида лития-6. Назвать имя человека, написавшего в 1948 году в письме к Сталину:
“Я знаю секрет водородной бомбы”.