(no subject)
Ты и я
Режиссёр Бернардо Бертолуччи
Спустя девять лет после «Мечтателей» Бернардо Бертолуччи вернулся на экраны с фильмом об «ускользающем» подростковом взрослении с непритязательной фабулой, в чём-то схожей с теми же «Мечтателями». Четырнадцатилетний Лоренцо (Якопо Ольми Антинори) предпочитает поездке в горы с классом затворничество в подвале, ничего не сказав об этом родителям. Накупив себе недельный запас еды, он намеревается провести здесь целую неделю за чтением вампирского романа и слушанием любимой музыки в диапазоне от Cure до Red Hot Chili Peppers. И всё бы прошло гладко, если бы однажды в подвале не появилась Оливия (Теа Фалько), наркоманка, страдающая от героиновой ломки, и по совместительству сводная сестра Лоренцо. Теперь им предстоит провести несколько дней вместе. Воображение сразу же рисует выяснение отношений, борьбу за личную территорию, развитие запретных близких отношений и другие психологические тренинги европейского кино. Однако у Бертолуччи всё по-другому. Здесь нет того предполагаемого драматического накала и погружения в изматывающий бытовой план, иллюстрирующие жизнь трудных подростков. Здесь есть чистая поэзия с внутренней рифмой, которая выстаивает совершенный ритм помимо визуально отбитых окончаний, рождая практически неуловимую, но чёткую и органично вкраплённую в жизнь образность. Вот сдвинутые вместе кровати, но при этом нет никакого секса и даже намёка на него. Вот броненосец, наматывающий «восьмёрки» по аквариуму зоомагазина и этой своей траекторией зарифмованный потом с героем, который будет так же наматывать круги по подвалу в приступе бессилия. Вот стеклянный муравейник, который оказывается ближе к финалу разбитым, тем самым рассказав о свободе больше, чем все демонстрации с флагами. Вот лёгкий и робкий танец Лоренцо и Оливии под песню Дэвида Боуи «Space Oddity» (для Бертолуччи музыка - не просто эмоциональный фон, она смысловое начало. Во время танца звучит итальянский вариант, где речь идёт не о космонавтах, а о парочке одиноких влюблённых и только в конце текст звучит в оригинале «Сейчас самое время выйти из капсулы, если осмелишься» - и всё это в копилку разности точек зрения, благодаря чему каждый смотрит на мир по-своему). Помещая героя в подвал, Бертолуччи с одной стороны ограждает его от мира, а с другой таким образом приводит зрителя в его замкнутый, закрытый со всех сторон от внешних влияний внутренний мир. Именно поэтому так импульсивно Лоренцо реагирует на приход знакомого Оливии. Это ведь его личное пространство, в которое он совсем не хочет пускать всех подряд. Это тот самый кокон, в котором вызревает бабочка. Но это всё на поверхности. На самом же деле в развёрнутом в камерном пространстве поле внутреннего мира героя происходит очень простая и важная вещь - исследование другого, отличного от я и первый опыт их осознанного, во многом лабораторного взаимодействия. Оно начинается с малого, с муравьёв, а заканчивается началом человеческих отношений и даже обещаниями. Рифма здесь напрашивается уже сама собой: выход из подвала в конце недельного добровольного заточения теперь воспринимается не как вынужденное возвращение в чужое и ненавистное пространство, а как выход в мир с понимающей полуулыбкой на лице, потому что другой мир неожиданно стал своим.
IO E TE | 2012 | Италия | 103 мин | Мировая премьера 23.05.2012
Режиссёр Бернардо Бертолуччи
Спустя девять лет после «Мечтателей» Бернардо Бертолуччи вернулся на экраны с фильмом об «ускользающем» подростковом взрослении с непритязательной фабулой, в чём-то схожей с теми же «Мечтателями». Четырнадцатилетний Лоренцо (Якопо Ольми Антинори) предпочитает поездке в горы с классом затворничество в подвале, ничего не сказав об этом родителям. Накупив себе недельный запас еды, он намеревается провести здесь целую неделю за чтением вампирского романа и слушанием любимой музыки в диапазоне от Cure до Red Hot Chili Peppers. И всё бы прошло гладко, если бы однажды в подвале не появилась Оливия (Теа Фалько), наркоманка, страдающая от героиновой ломки, и по совместительству сводная сестра Лоренцо. Теперь им предстоит провести несколько дней вместе. Воображение сразу же рисует выяснение отношений, борьбу за личную территорию, развитие запретных близких отношений и другие психологические тренинги европейского кино. Однако у Бертолуччи всё по-другому. Здесь нет того предполагаемого драматического накала и погружения в изматывающий бытовой план, иллюстрирующие жизнь трудных подростков. Здесь есть чистая поэзия с внутренней рифмой, которая выстаивает совершенный ритм помимо визуально отбитых окончаний, рождая практически неуловимую, но чёткую и органично вкраплённую в жизнь образность. Вот сдвинутые вместе кровати, но при этом нет никакого секса и даже намёка на него. Вот броненосец, наматывающий «восьмёрки» по аквариуму зоомагазина и этой своей траекторией зарифмованный потом с героем, который будет так же наматывать круги по подвалу в приступе бессилия. Вот стеклянный муравейник, который оказывается ближе к финалу разбитым, тем самым рассказав о свободе больше, чем все демонстрации с флагами. Вот лёгкий и робкий танец Лоренцо и Оливии под песню Дэвида Боуи «Space Oddity» (для Бертолуччи музыка - не просто эмоциональный фон, она смысловое начало. Во время танца звучит итальянский вариант, где речь идёт не о космонавтах, а о парочке одиноких влюблённых и только в конце текст звучит в оригинале «Сейчас самое время выйти из капсулы, если осмелишься» - и всё это в копилку разности точек зрения, благодаря чему каждый смотрит на мир по-своему). Помещая героя в подвал, Бертолуччи с одной стороны ограждает его от мира, а с другой таким образом приводит зрителя в его замкнутый, закрытый со всех сторон от внешних влияний внутренний мир. Именно поэтому так импульсивно Лоренцо реагирует на приход знакомого Оливии. Это ведь его личное пространство, в которое он совсем не хочет пускать всех подряд. Это тот самый кокон, в котором вызревает бабочка. Но это всё на поверхности. На самом же деле в развёрнутом в камерном пространстве поле внутреннего мира героя происходит очень простая и важная вещь - исследование другого, отличного от я и первый опыт их осознанного, во многом лабораторного взаимодействия. Оно начинается с малого, с муравьёв, а заканчивается началом человеческих отношений и даже обещаниями. Рифма здесь напрашивается уже сама собой: выход из подвала в конце недельного добровольного заточения теперь воспринимается не как вынужденное возвращение в чужое и ненавистное пространство, а как выход в мир с понимающей полуулыбкой на лице, потому что другой мир неожиданно стал своим.
IO E TE | 2012 | Италия | 103 мин | Мировая премьера 23.05.2012