АСАР ЭППЕЛь (1935-2012)
Сегодня в Москве умер мой хороший знакомый, писатель и переводчик Асар Эппель. После инсульта он несколько дней лежал в больнице в тяжёлом состоянии. Насколько я знаю, он успел подготовить к печати сборник своих переводов.
Асар много переводил с польского, в том числе стихи недавно умёршей Виславы Шимборской. В Польшу он приезжал нередко. О нём я часто слышал, ещё не зная его лично. Например о его приключениях в октябрьские дни 1993 г. мне рассказала Веся, первая жена Виктора Ерофеева. Он жил недалеко Белого дома, в центре событий, про которые он сам мне рассказал, когда я четыре года спустя навестил его в квартире в Большом Девятинском переулке.
Мы с ним познакомились в Гданске, поздней осенью 1994 года. Это была конференция переводчиков балтийских стран. Прочитав мой перевод отрывка поэмы Тимура Кибирова, Асар Эппель предложил мне, чтобы я перевел его прозу из тома „Травяная улица”. Я конечно, согласился. Работа была не из самых лёгких, к тому я в принципе первый раз имел дело с прозой. Я напечатал сначала три рассказы в периодике, потом издательство „Чытельник” издало „Травяную улицу” отдельной книгой.
Я тогда считал „Улицу” самым большим моим переводческим достижнием. Сегодня уже так не думаю, но всё-таки перевод её для меня „был и остаётся” очень хорошей школой. Я помню наши с Асаром разговоры - телефонные, э-мейла тогда ещё у никого из нас не было. У меня же - даже телефона не было и я звонил из будки, спрашивая про разные детали, а он мне очень подробно (иногда - приводя к отчаянию меня и ожидающих в очереди) отвечал. Однажды я даже вынужден был звонить в Италию, где он как раз задержался у знакомых.
Жаль, что издательство не постаралось лучше пиарить книгу. Что ж, лучшие дни „Чытельника” давно уже миновали.
Мать Асара была родом из Люблина, но всю остальную семью во время войны убили гитлеровцы. Я сначала думал, что польский язык он выучил именно благодаря матери и даже написал это в своем послесловии к «Улице», но оказалось, что это не так. Польскому он учился сам, во время оттепели, как и другие интеллигенты в России. И только потом они вместе с матерю читали „Пшекруй”. А раньше, в детстве, его смешили её полонизмы, как например „клямка” (дверная ручка).
В моей жизни Асар был очень важной фигурой. После смерти брата долгое время он находился в состоянии депрессии и, по-моему, никогда из него не вышел. Уже несколько лет мы с ним обменялись только новогодными мейлами. Но всё-таки я знал, что он есть.
А сегодня его нет в живых...
Прощайте, Асар, я Вас любил!