Бялик
Участвовал в Сионистских конгрессах 1907 и 1913 годов.
В 1921 году по ходатайству Горького, с личного разрешения Ленина,
Бялик переехал в Берлин, а в 1924 году - в Тель-Авив.
В 1934 году поехал лечиться в Вену, но после неудачной операции скончался 4 июля 1934 года.
Похоронен в Тель-Авиве при огромном стечении народа.
Бялик переводил на иврит произведения Шекспира, Сервантеса, Шиллера.
На стихи Бялика были написаны романсы и песни.
В Израиле ежегодно присуждается литературная премия имени Бялика.
В память поэта назван город. Практически в каждом городе Израиля есть улица его имени.
В Тель-Авиве на одноимённой улице в доме №22 существует дом-музей Бялика.
Википедия
Мысленным взглядом я переношусь далеко-далеко, в "страну предков",
где на Святой земле, которая так свята ему и по которой он так тосковал,
живет на лоне природы любимец народа - Бялик.
Я вижу его средь роз и девственно нежных нарциссов,
запахом которых напоены строки Песни Песней.
Справа и слева - пшеничные поля, масличные рощи,
а над головой - небо родины, чистое, голубое. Небо Эрец-Исраэль.
Бялик вдохновенно работает за письменным столом,
под его пером распускаются иные цветы, неувядающие вовеки.
Они будят и возвышают душу человека, душу народа.
Леонид Пастернак
Фотография Золтана Клугера, 1923-й год.
Я по-прежнему под неким впечатлением от статьи Бялика и неотправленного ответ а Пастернака, чего уж там, надо показать и Бялика, заметка называется "А.Л. Пастернак" (А.Л. это Авраам Лейб).
Задержался в пути человек, замешкался. И все же вернулся, благословен будь его приход! Широко распахнем перед ним двери, вечно открыты наши объятия для возвращающихся блудных сынов.
Для нас не было новостью, что люди его поколения, принадлежащие к роду художников, творцов, поколения вероломных отступников, становились и оставались чужими нам, изгоями. Они сердцем отвернулись от своего народа, их души были подобны оторванным ветрами времени от дерева листьям.
Тесным и убогим представлялся полету их душ отчий кров, поэтому они рвались на простор в поисках славы и признания за пределами родного дома, огороженного национальным частоколом. И влекомые этой ширью, забывали дорогу назад, ноги уносили их все дальше и дальше от родной тропы.
Единственный подушный налог, уплаченный ими своему народу, ограничивался теми несколькими каплями крови, которые они посвятили связи с еврейством в начале жизненного пути, и хладным прахом в конце, преданным земле на еврейском кладбище.
Что же касается остального, между первым писком и последним вздохом - юношеских дерзаний, подвигов молодости, обилия душевных сил, ликования сердец, накопленной поколениями энергии - все это, вместе с трепетом крови, приносилось на алтарь чужих культур.
А если кто из них и сохранил в излучинах души память о своем народе, то это было для него гнетущим напоминанием о долге, нечто вроде памяти о разрушении Храма...
И один из сынов этого поколения, поколения развращенной духовности, ныне пришел к нам, назвавшись, может, впервые в своей жизни подлинным именем: Авраам Лейб бен Йосеф Пастернак...
Из отцовского «заезжего двора» вышел в путь юноша-еврей, в чем был, взяв с собой только избыток душевных сил и одержимость - наследие дедов и прадедов. И пробил себе дорогу, стал видным русским художником, учителем основ искусства средь множества...
Так служил Пастернак кистью и красками русскому народу на протяжении жизни целого поколения - сорок лет подряд.
Но чем он отдарил свой народ, что дал ему за все эти годы? Ничего. Или почти ничего. Крохи с чужого пиршественного стола - рисунки на скорую руку в короткие промежутки времени между закатом солнца и восходом луны.
Знаю, Пастернак не принадлежит к числу светил первой величины. Он не открыл новых миров, не нашел «морей среди пустыни». Однако я твердо убежден, что люди его породы и дарования, его возможностей и энергии, его ума и просвещенности, - они, они ведут за собой поколения, закладывают основы новой жизни. Нет на земле народа, который бы развивался и строил будущее без них. Именно они, люди этого рода, верные хранители накопленных ценностей и умножители их...
Гении, путь их - полет орла в небе. Кто положит им предел, кто начертит им границы. Но и им предъявит свой счет народ, и с ними еще поговорит. Только в другое время, другими словами...
Но вы, вы, мастера искусств, привязанные к определенному месту и времени, где вы пропадали все эти долгие годы? Что вы делали, когда народ ваш изнемогал от страданий и сгибался под тяжкой ношей лишений? Почему вы не поспешили на помощь, не пришли подпереть плечо его плечом своим и вместе испить чашу с едким ядом?
День за днем держали ваш народ в замкнутых стенах черты оседлости, насильственно, как прокаженных. День за днем лишали его света, воздуха, источников существования, прав человеческих. Топили в море плевков, бросали, как падаль, собакам и диким кабанам. Где вы «паслись, где покоились в полдень». И как вы могли наслаждаться всяческими благами, принимать их из тех же рук, которые раздавали пощечины и вашему народу, и вашему Богу семижды в день...
А позже, когда горстка малая пробудившихся вышла на улицу с кличем национального возрождения, где вы были и тогда. Никто из вас не пришел, не присоединился...
Один Бог знает, почему вы возомнили себя «женихами первой ночи», свободными от обязанностей. Свободными, как мертвецы, от всех заветов...
Нет, я никого не упрекаю, ибо знаю: укорять - что кричать на ветер...
Да и на что может надеяться народ, который отдает и не получает, отдает и не получает...
Но вот на этот раз один из племени заблудших отважился вернуться к истокам и, по всему видно, осесть среди нас. Подтверждение тому его благие намерения. Он пришел в качестве педагога, обучающего нас искусству, и в качестве художника-творца. И пришел не с пустыми руками, а принес альбом портретов еврейских писателей и тетрадь с рукописью статьи «Рембрандт и еврейство в его творчестве».
О достоинствах этих вещей еще скажут свое слово сведущие люди. Я же, не будучи специалистом, не берусь судить о них. Отказываюсь я и от копания в его душе, выискивания мотивов, которые толкнули его вернуться к нам. Хочу лишь избавить его от страха и сказать: Добро пожаловать!
Да будь ему известно, что не в разрушенный, пустой дом возвращается он на сей раз. Времена, слава Богу, изменились, и в маленьком пространстве, измеряемом четырьмя локтями вдоль и поперек, есть кто-то и что-то. Да, он найдет у нас и око видящее и ухо внемлющее. А если откроет нам сердце, - то и понимание, теплый прием...
Бог сынов Израиля карает всякого за грех малейшего отклонения от веры в Него запретом упокоить кости согрешившего в земле отцов. Народ еврейский не так фанатичен, как его Бог. И кто дал место на кладбище своем останкам Левитана, который умер с крохотным, обрызганным брильянтами, крестом на груди, тот предоставит место и на земле возвращающимся в лоно еврейства сынам своим.
Так не станем отворачиваться от него, не будем корить за опоздание. Замешкался человек, задержался в пути...
Досадно, до боли обидно, что отдал он весь жар души чужим народам, оставив для нас лишь покаяния. И все же, вопреки всему, благословим его приход, пусть запоздалый, протянем ему руки, откроем сердца. И скажем во весь голос: Брат ты наш. Приди с миром. Дай Бог, чтобы твой приход стал благословением и для нас!..
Интересно, насколько идеи национального возрождения сочетаются с идеями плавильного котла, созданием нового уверенного в себе свободного жителя Израиля, лишённого галутных комплексов, вечных галутных сомнений и колебаний. Возможно это следующая ступень развития национального самосознания, до которой сам Бялик не добрался. Может быть, он что-нибудь писал на эту тему?