Политический концептуалист Ростислав Ищенко о русском национализме
Сейчас мы живём в мире, когда информационный поток льётся в сознание как вода из пожарного шланга. Мало у кого есть время и способность ухватить, качественно осмыслить и предвосхитить процессы и изменения, которые рождаются, укореняются и заявляют о себе. Поэтому так ценно, когда кто-то такую работу всё-таки проделывает и делает это качественно.
Ростислав Ищенко в последнее время написал несколько значимых статей, которые поднимают его с уровня просто аналитика и просто эксперта на качественно новый уровень. Он сам был обиделся, если бы его назвали идеологом, а термин "политолог" разве что на бродячих собак не вешают. Пусть будет что-то новенькое - политический концептуалист Ростислав Ищенко! И лично в моём понимании, подобных авторов и ораторов в публичном пространстве кроме умницы-Ищенко у нас, к величайшему сожалению, больше нет. Я, по крайней мере, таковых не знаю. Болтовни много, воинов информационных войн как собак нерезанных, а Ищенко - один такой.
Одна из самых больших проблем в любой политической и околополитической дискуссии - это используемый понятийный аппарат. Во-первых, у нас сейчас просто нет крупного взаимоувязанного понятийного понятийного аппарата - есть просто набор слов с миру по нитке (интересно, что религиозный понятийный аппарат сейчас, похоже, куда более развит и единообразен). Во-вторых, весь этот набор слов не несёт однозначный "научный" характер, почему понимается по-разному вплоть до вкладывания в одни и те же слова противоположных значений и смыслов. Несчастные слова как "коммунизм", "капитализм", "национализм", "либерализм" и так далее, которые активно применяются в ходе дискуссий, используются как помятое резиновое изделие неопределённой формы, неясного функционала и подозрительного содержания, в результате чего возникает проблема испорченного телефона, а содержательная ценность такой дискуссии равна ценности переполненной помойки неотсортированного мусора.
Важнейшая задача поиска новых определений и их концептуализация не решается годами.
С большим удовольствием я хочу порекомендовать статью Ростислава Ищенко, где тот развёрнуто "переучреждает" старое слово "национализм" и вписывает его в новые реалии:
В конечном итоге, русский национализм, как идеологическое и даже в какой-то мере философское течение, при огромном количестве частных ответвлений, разделился на два основных потока:
* первый, абсолютно беспесрпективный, пытающихся русских в России разделить на русских по крови и не русских, которые никогда русскими не станут;
* второй является фактическим возвращением к истокам формирования современной русскости и провозглашает русскими всех, кто любит Россию, служит России, для кого российская культура является родной и кто планирует жить в России принимая местные законы и нормы, а не требуя их переделки под свои привычки.
Процитированное выше не является чем-то новым, но зато сама статья очень подробно и тщательно отделяет зёрна от плевел, обоснованно возвращая слову "национализм" легитимность, которую то фактически утратило после Второй Мировой войны. Разумеется, эта легитимизация с возвращением этого слова в "политический язык" возможна только на определённых условиях. Ростислав пишет о "русском национализме" и делит его в свою очередь на два течения, которым он пока ещё к сожалению не дал однозначных имён. Их можно понимать как "уменьшительный" и "укрупнительный" национализмы, и каждый из этих "национализмов" не является ни хорошим, ни плохим - плохими и хорошими их делают люди с их ожиданиями, чаяниями и инстинктами. Вопрос в политической практике (и опыта такой практики - в том числе свежайшего), в ожидаемых последствиях, в применимости всего этого для России, как и запросах и потребностях самой России и её общества сейчас и в ближайшем будущем. Приводит Ищенко и исторический контекст, позволяющий понять генезис "русского национализма".
Запросы и потребности возникли в российском обществе и всё громче заявляют о себе. Война на Украине, борьба с украинским национализмом переросшим в антирусскую бандеровщину, конфликт с мутировавшим геронтократическим и одновременно инфантильным Западом, неприятие разгульного мигрантского и инокультурного беспредела... Все эти процессы напрямую касаются жизни и судьбы России, почему неизбежны вопросы: "Почему Россия?", "Почему мы?", "Что делает нас другими?", "Что мы теперь хотим от себя и для себя?"... Новые мощные индивидуальные и коллективные запросы на ценности и их утверждение в обществе невозможно игнорировать, и острые проблемы текущих реалий не получится определять и решать через, например, такие старые-добрые советские понятия как "коммунизм", "интернационализм" и "социализм", если те в свою очередь не пройдут существенную модернизацию и не будут подкреплены фундаментальными изменениями в социальной и политической реальности.
Сейчас речь идёт о жизни и судьбе России... Почему одна только Россия так вскинулась против бандеровщины? Да, современная бандеровщина показала себя прежде всего пока как антирусский проект. Но смолчал Израиль, смолчали влиятельные зарубежные еврейские структуры, смолчала Польша, смолчали "союзники по антигитлеровской коалиции". Да, есть исключения и есть общественные расколы, которые пока ещё не стали значимым политическим фактором. Но одинокая борьба России в формате, условно говоря, "один против всех" позволяет говорить и о "самости", и об особых ценностях, и об особой принципиальности. Почему Россия? Какой есть ещё "политический язык", который бы средствами своего "понятийного аппарата" смог бы описать внутреннее ощущение общества, на которое в очередной раз идут "свиньёй", потому что оно почему-то в очередной раз говорит: "Нет"?
Сколько уже примеров, когда вернувшиеся в общество с войны люди, начинают самолично защищать справедливость и утверждать выстраданные и выкованные на войне ценности, и погибают в ходе возникающих бытовых конфликтов? Это пока ещё небольшие волны, которые могут перерасти в жестокий шторм, если государство не будет к этому подготовлено. Для этого и необходима политическая реконцептуализация, которая либо уведёт общество от шторма, либо поможет его пережить отделавшись небольшим ущербом.
Конечно, возражения в отношении уместности легитимизации слова "национализм" будут и будут широкими. Ростислав подробно объясняет почему возвращение этого понятия неизбежно, и почему необходимо успеть концептуализировать это понятие так, чтобы его центростремительная открытая русско-имперская-цивилизационная ипостась подмяла под себя его другую - центробежную замкнутую на себе украино-кровь-и-почва-ксенофобскую ипостась. А сделать это будет непросто, потому что эти ипостаси будут возникать, переплетаться и бороться между собой даже внутри одного отдельного человека. В качестве примеров можно посмотреть на себя, а можно осмотреться вокруг - когда-то тоже "особое" еврейское общество было в чём-то проводниками "интернационализма" и "космополитизма". Запертое же в Израиле еврейство переродилось вплоть до озверелой ксенофобии. Зоологи говорят, что находящиеся ещё в чреве акулы-матери акулята убивают и поедают друг дружку. Уловить часто смутные различия, которые приводят к таким шокирующим трансформациям критически важно - если русская изба не хочет для себя судьбы украинского хутора, израильского кибуца или американской фермы. Для этого и нужна чёткость чувств, чёткость мыслей и чёткость слов. Статья Ищенко именно такая - чёткая.
Ростислав Ищенко в последнее время написал несколько значимых статей, которые поднимают его с уровня просто аналитика и просто эксперта на качественно новый уровень. Он сам был обиделся, если бы его назвали идеологом, а термин "политолог" разве что на бродячих собак не вешают. Пусть будет что-то новенькое - политический концептуалист Ростислав Ищенко! И лично в моём понимании, подобных авторов и ораторов в публичном пространстве кроме умницы-Ищенко у нас, к величайшему сожалению, больше нет. Я, по крайней мере, таковых не знаю. Болтовни много, воинов информационных войн как собак нерезанных, а Ищенко - один такой.
Одна из самых больших проблем в любой политической и околополитической дискуссии - это используемый понятийный аппарат. Во-первых, у нас сейчас просто нет крупного взаимоувязанного понятийного понятийного аппарата - есть просто набор слов с миру по нитке (интересно, что религиозный понятийный аппарат сейчас, похоже, куда более развит и единообразен). Во-вторых, весь этот набор слов не несёт однозначный "научный" характер, почему понимается по-разному вплоть до вкладывания в одни и те же слова противоположных значений и смыслов. Несчастные слова как "коммунизм", "капитализм", "национализм", "либерализм" и так далее, которые активно применяются в ходе дискуссий, используются как помятое резиновое изделие неопределённой формы, неясного функционала и подозрительного содержания, в результате чего возникает проблема испорченного телефона, а содержательная ценность такой дискуссии равна ценности переполненной помойки неотсортированного мусора.
Важнейшая задача поиска новых определений и их концептуализация не решается годами.
С большим удовольствием я хочу порекомендовать статью Ростислава Ищенко, где тот развёрнуто "переучреждает" старое слово "национализм" и вписывает его в новые реалии:
В конечном итоге, русский национализм, как идеологическое и даже в какой-то мере философское течение, при огромном количестве частных ответвлений, разделился на два основных потока:
* первый, абсолютно беспесрпективный, пытающихся русских в России разделить на русских по крови и не русских, которые никогда русскими не станут;
* второй является фактическим возвращением к истокам формирования современной русскости и провозглашает русскими всех, кто любит Россию, служит России, для кого российская культура является родной и кто планирует жить в России принимая местные законы и нормы, а не требуя их переделки под свои привычки.
Процитированное выше не является чем-то новым, но зато сама статья очень подробно и тщательно отделяет зёрна от плевел, обоснованно возвращая слову "национализм" легитимность, которую то фактически утратило после Второй Мировой войны. Разумеется, эта легитимизация с возвращением этого слова в "политический язык" возможна только на определённых условиях. Ростислав пишет о "русском национализме" и делит его в свою очередь на два течения, которым он пока ещё к сожалению не дал однозначных имён. Их можно понимать как "уменьшительный" и "укрупнительный" национализмы, и каждый из этих "национализмов" не является ни хорошим, ни плохим - плохими и хорошими их делают люди с их ожиданиями, чаяниями и инстинктами. Вопрос в политической практике (и опыта такой практики - в том числе свежайшего), в ожидаемых последствиях, в применимости всего этого для России, как и запросах и потребностях самой России и её общества сейчас и в ближайшем будущем. Приводит Ищенко и исторический контекст, позволяющий понять генезис "русского национализма".
Запросы и потребности возникли в российском обществе и всё громче заявляют о себе. Война на Украине, борьба с украинским национализмом переросшим в антирусскую бандеровщину, конфликт с мутировавшим геронтократическим и одновременно инфантильным Западом, неприятие разгульного мигрантского и инокультурного беспредела... Все эти процессы напрямую касаются жизни и судьбы России, почему неизбежны вопросы: "Почему Россия?", "Почему мы?", "Что делает нас другими?", "Что мы теперь хотим от себя и для себя?"... Новые мощные индивидуальные и коллективные запросы на ценности и их утверждение в обществе невозможно игнорировать, и острые проблемы текущих реалий не получится определять и решать через, например, такие старые-добрые советские понятия как "коммунизм", "интернационализм" и "социализм", если те в свою очередь не пройдут существенную модернизацию и не будут подкреплены фундаментальными изменениями в социальной и политической реальности.
Сейчас речь идёт о жизни и судьбе России... Почему одна только Россия так вскинулась против бандеровщины? Да, современная бандеровщина показала себя прежде всего пока как антирусский проект. Но смолчал Израиль, смолчали влиятельные зарубежные еврейские структуры, смолчала Польша, смолчали "союзники по антигитлеровской коалиции". Да, есть исключения и есть общественные расколы, которые пока ещё не стали значимым политическим фактором. Но одинокая борьба России в формате, условно говоря, "один против всех" позволяет говорить и о "самости", и об особых ценностях, и об особой принципиальности. Почему Россия? Какой есть ещё "политический язык", который бы средствами своего "понятийного аппарата" смог бы описать внутреннее ощущение общества, на которое в очередной раз идут "свиньёй", потому что оно почему-то в очередной раз говорит: "Нет"?
Сколько уже примеров, когда вернувшиеся в общество с войны люди, начинают самолично защищать справедливость и утверждать выстраданные и выкованные на войне ценности, и погибают в ходе возникающих бытовых конфликтов? Это пока ещё небольшие волны, которые могут перерасти в жестокий шторм, если государство не будет к этому подготовлено. Для этого и необходима политическая реконцептуализация, которая либо уведёт общество от шторма, либо поможет его пережить отделавшись небольшим ущербом.
Конечно, возражения в отношении уместности легитимизации слова "национализм" будут и будут широкими. Ростислав подробно объясняет почему возвращение этого понятия неизбежно, и почему необходимо успеть концептуализировать это понятие так, чтобы его центростремительная открытая русско-имперская-цивилизационная ипостась подмяла под себя его другую - центробежную замкнутую на себе украино-кровь-и-почва-ксенофобскую ипостась. А сделать это будет непросто, потому что эти ипостаси будут возникать, переплетаться и бороться между собой даже внутри одного отдельного человека. В качестве примеров можно посмотреть на себя, а можно осмотреться вокруг - когда-то тоже "особое" еврейское общество было в чём-то проводниками "интернационализма" и "космополитизма". Запертое же в Израиле еврейство переродилось вплоть до озверелой ксенофобии. Зоологи говорят, что находящиеся ещё в чреве акулы-матери акулята убивают и поедают друг дружку. Уловить часто смутные различия, которые приводят к таким шокирующим трансформациям критически важно - если русская изба не хочет для себя судьбы украинского хутора, израильского кибуца или американской фермы. Для этого и нужна чёткость чувств, чёткость мыслей и чёткость слов. Статья Ищенко именно такая - чёткая.