Прочитал, что в этом году количество экзопланет, теоретически пригодных для появления жизни, перевалило за семьсот.
Это замечательная новость, честное слово. Я встретил её в достаточно обычной обстановке, за чашкой кофе или чая, сидя в кресле или на стуле, между делами или вместо работы, уже не помню.
В интернете это сообщение не попало в топ, как смена руководства в «Роскосмосе», не разошлось по перепостам, как падение обломков космической станции, не произвело фурор, как подозрительные объекты в районе Плутона и Меркурия.
В нём нет ничего революционного: астрономы разных стран до сих пор спорят насчёт точного количества потенциально обитаемых планет. Вселенная под завязку заполнена шумами и помехами, информация скупа, погрешности велики. Скорость орбитального и осевого вращения, удалённость от звезды и от нас, примерные габариты. Может, есть жизнь, а может, и нет.
И всё-таки это замечательная новость, в ней спрятана надежда высшего порядка, заслоняющая множество маленьких повседневных надежд. И мне ужасно хотелось бы заскочить на несколько минут в 1600-й и 1633-й годы.
Чтобы торопливо и путано поделиться информацией с 52-летним Джордано Бруно, который и на костре не отказался от идеи бесконечности Вселенной и бесчисленности миров, и с 70-летним Галилео Галилеем, которого поставили на колени, заставили отречься от своих взглядов и отправили в ссылку.
В конце концов, они имеют больше прав, чем я, на это знание. И намного больше, чем кто-либо из нас, нуждаются хотя бы в слабом отсвете надежды высшего порядка.
P.S. Фотки я честно стырил с сайтов известных астрофотографов, а каких именно, уже и не помню.