Железный песок. Глава 7-1
Высадившиеся силы противника, насчитывающие в общем 1600 чел,, были вынуждены после приведения себя в порядок, прежде всего, занять оборону в связи с ожидавшейся контратакой наших войск.
Время выигранное нами по этой причине, дало возможность создать окаймляющий фронт и контратаками сузить плацдарм захваченный первыми группами противника - до 3 км. по фронту и неполных 2 км в глубину
Разведывательная сводка о советском десанте в районе Эльтиген (южн. Керчь)
Бомбы все падали и падали. И никак не могли упасть. Будто приклеили их к серому небу, меж черных туч. Время тянулось, будто новенькая резина на модели… Медленно-медленно ползли волны, готовые разбиться о близкий мыс, вытянутый в море. Чуть быстрее волн уходили на восток, в сторону полуострова бомбардировщики - казалось, видно каждый оборот лопасти пропеллера и довольный оскал пилотов…
И тут стопор у времени сорвался. Улетел куда-то в вечность самолетик…
Ударило по ушам сдвоенным взрывом. Встали в небо две колонны из огня, увенчанные шапкой дыма. Завизжали осколки. Взрывная волна сбила с ног десантников, частью вообще смела с палубы.
Над судном пронесся общий крик, заглушивший стук изношенной машины. А потом двигатель замер.
Время снова с размаху влетело в непонятную густоту…
Самарин попытался подняться на ноги, оглядеться. Голова гудела, будто цистерна, по которой с размаху вдарили кувалдой. Накатывало раз за разом. Сержант протер глаза, запорошенные мусором. Ладонь наткнулась на щепку, торчащую из щеки. «Тиковая палуба», вспомнилось откуда-то. Интересно, ее только на кораблях стелют или и на сугубо гражданских, типа их «грузо-пассажира»? Забавно, столько слышал, а никогда вопроса себе такого не задавал.
Из проломленного прямыми попаданиями трюма выметнулись языки пламени, ярко-оранжевые в сумеречном декабрьском дне. Грохнуло. Раз, другой. И взрывы заколотили часто-часто, дивизионом зениток прямо! Полная загрузка! Снаряды, патроны…
Судно безвольно качалось на волнах. Рвался на носу боеприпас, валил дым, иссиня-черный - мазута горит, что ли?.. Одно хорошо, ветер поднялся, сносил дым в море.
На палубе, меж тем, все было плохо. Орали в панике пехотинцы - махра тонуть не хотела - а спасаться не на чем - от шлюпок одно название. Командиры пытались навести порядок, Самарин сквозь вату в голове слышал пару выстрелов - в воздух палили. Обстрелянных мало, новобранцы все больше.
Тут пароход передернуло от мелкой вибрации - ожила машина, заколотила поршнями! Израненное судно с натугой сдвинулось с места, начало разворачиваться.
Волны с новой силой заколотили в правую скулу. «Пенай» дергался от ударов, горящий нос прыгал вверх-вниз. Дым начало сносить назад, на изрешеченную «мессерами» утром надстройку. К общему шуму добавился надсадный кашель нескольких сотен человек.
Наконец, из пены начал вырастать берег, становясь с каждой минутой все ближе, и ближе.
Мыс Ахиллес? [мыс Ахиллион. В честь Ахиллеса, все верно, в общем] Или как там его? Помнил ведь!
Андрей посмотрел на часы. Без двух минут четырнадцать ноль-ноль.
Словно дождавшись именно это жеста, судно на всей скорости во что-то врезалось. Все, кто еще стоял на ногах, попадали.
- Земля! - завопил кто-то. Его поддержали расхристанной многоголосицей.
Но с землей все было плохо. Если не считать той, что под судном, скрытая водой, то ближайшая была метрах в пятистах.
Замелькали черные бушлаты. Экипаж разворачивал шланги, пытался тушить. Но из брандспойтов еле пшикало… То ли давления в системе не хватало, то ли порубило и брезентовые рукава.
Самарин хотел было посоветовать ведрами забортную черпать, но не успел. Снова грохнуло, на этот раз очень уж сильно. «Пенай» подбросило» - еще чуть-чуть и пополам! Но судно выдержало, закачалось. У трюма осталось лежать двое моряков - парней порубило осколками. Нет, вроде шевелятся.
В паре метров от полулежащего сержанта, поднялся на ноги усатый рядовой. Начал сосредоточенно раздеваться, выбрасывая обмундирование за борт, в мощный накат - пену заплескивало на палубу аж бегом!
- Куда собрался?
- На берег! - не оборачиваясь, огрызнулся рядовой.
- Не доплывешь.
- Всяко лучше, чем сгореть!
В подтверждение его слов, раздалась очередная серия взрывов. Засвистели осколки. Несколько ударило усача. Один под сердце, штук пять в живот, кучно, будто картечью… Рядовой постоял секунду-другую, перевалился через леер, упал за борт.
- Ну еб твою мать, - сипло выругался Самарин. Его спасло то, что лежал сержант под прикрытием металлического трапа.
Загудели мощные ревуны на несколько голосов. Сержант закрутил головой, но ничего не увидел. Только близкий берег, волны, дым, да стая встревоженных чаек. Похоже, с другого борта зашли местные буксиры. Только они так ревут громко!
Самарин поднялся, побрел вдоль надстройки, держа в мыслях обогнуть ее с кормы - на носу по-прежнему рвался боеприпас, засыпая все вокруг иззубренной раскаленной смертью.
На корме закружилась голова - не от контузии - от свежего воздуха. Надстройка прикрывала от дыма. Сержант перегнулся через леер. Стравил по-морскому обычаю. Стало чуть легче. Самую малость. Но хоть ноги не так дрожат!
К правому борту, осторожно подрабатывая машиной, рыская то и дело, подходил катер. На крыше рубки стоял морячок с мегафоном, что-то командовал. Громко, но непонятно - глушил морячка многоголосый ор пехоты с «Пеная». Десантники скучковались у борта, махали руками, то и дело пригибаясь, когда рядом пролетала новая порция визжащих осколков.
Морячок на катере слез с рубки, спрятался внутри. Суденышко было метрах в десяти от высоченного борта парохода. Подходило все ближе…
… Очередной волной, буксир притиснуло к пароходу вплотную. Потетели с обеих суден канаты, моряки сноровисто вязали пеньковую паутину.
Плотная масса людей повалила с обреченного парохода. Буксир пару минут стоял ровно, потом начал заваливаться…
Хлопнуло несколько револьверных выстрелов. Протрещала скороговорка ППШ.
Десантники на мгновение отхлынули.
Морякам этого хватило. Обрубив концы, они начали отходить от «Пеная». С парохода начали прыгать. Не долетали до катера, падали меж бортами…
Самарин проснулся. Не успев открыть глаза, зашарил вокруг - показалось на секунду, что пока валялся без задних ног, в плен взяли. Но ладонь наткнулась на автомат, а там и организм соизволил разодрать слипшиеся веки.
Вокруг была прямо таки идиллия военно-полевая. В коридоре чуть слышно трепались. Ширяевские ругались с Танкистом. Впрочем, ругань была беззлобной, больше для порядку, в физию рядовому никто залезать кулаком не собирался.
Лейтенант заворочался - тут же заныла спина и неловко подвернутая нога - занемела, чтоб ее! Вырубило, как пыльным мешком по затылку - где лег, там и провалился. Стыдоба! С другой стороны - двое суток на ногах, неудивительно. Правда, стоило сперва хоть часовых назначить, а то и впрямь, в плену бы проснулся… Хорошо, ребята не подвели, дрыхнуть не попадали, хоть и командир пример подал.
Во рту было гадко. И пересохло все, и до сих пор, со сна, отдавало горечью морской воды. Надо же, что вспомнилось! А ведь столько времени прошло. Пожар сам собой утих к вечеру, и выгорело все, что могло гореть. Помогали тушить и волны с дождем. Опять же, словно прочитав мысли контуженного сержанта, пластом валяющегося у надстройки, экипаж парохода с немногими, не поддавшимися панике десантниками, начал тушить забортной водой, черпая ведрами на веревках.
Что происходило той ночью, Андрей не запомнил. Да и хрен что разглядеть было! Утром, только-только начало рассветать, как к обгорелому судну подошел вооруженный сейнер. С пулеметами на носу и корме и злым капитаном, рыкающим аки лев - видать, морячки с буксира предупредили, что махра перепуганная, и перевернуть может, на радостях-то.
Но то ли ночь выморозила, то ли просто паниковать устали, но все тихо прошло. Ну еще и то помогло, что шторм утихомирился, перестал яриться. Сейнер подошел вплотную. С «Пеная» уронили несколько шторм-трапов, и по одному, не спеша, все на спасателя и перебрались.
Потом, уже в госпитале, Самарин судьбу парохода уточнял - интересно стало, чем кончилось все. Слухи разнились, но все сходилось к тому, что обгоревший «грузо-пассажир», так у мыса Ахиллион и остался. А там, штормами, его с отмели сорвало, и где-то в проливе, его остов и затонул окончательно [В июне 2011 г. был обнаружен экспедицией дайверов "Неизвестный Азов - 2011" в районе села Кучугуры под Темрюком в Краснодарском крае, вблизи мыса Ахиллион.]
- Товарищ лейтенант, вы чайку будете? - сунулся в комнату Бойчук, сжимая в ладонях парящую кружку.
- Глупые вопросы задаете, товарищ рядовой!
- Значит, вам сейчас вторую принесу! - закивал Танкист и вышагнул обратно в коридор.
Опешивший лейтенант несколько секунд просидел с глупо открытым ртом, потом, сообразив, засмеялся:
- Купил, ой, купил, сволочь!
- А что хотели? - веско рассудил вернувшийся Бойчук, протянув командиру кружку. - Сидите весь надутый, будто мышь на крупу…
- Да я проснуться толком не успел, - попробовал оправдаться лейтенант.
- А разница какая? Правильно, никакой! - отмел все доводы Танкист.
- Тоже верно, - кивнул Самарин.
Чай был прям хорош! В подступающем вечере казался черным. Андрей достал штык-нож, аккуратно выловил плавающий на поверхности мусор - с потолка, похоже, сыпалось. Стряхнул в угол… Замер.
В том углу, присыпанная строительным мусором, валялась тряпичная кукла - только глазенки видны. Сжало вдруг сердце.
Лейтенант зашипел от боли - дрогнула рука и малость остывший, но все еще горячий чай плеснул на штаны. Капли, по закону подлости, попали в прореху.
Отставив кружку, Самарин осторожно, будто живую, откопал игрушку. Ручки-ножки… Выцветшая, потертая, пыльная. А ведь…
Лейтенант быстро смахнул набежавшую слезу. Нет, нельзя, отставить! В руки себя взял, красный командир, мать твою!
Аккуратно обтер рукавом - то ли отчистил, то ли сильнее запачкал, не поймешь. Поставил на подоконник. Тут же снял - собьет еще взрывом. Подержал на ладони, внимательно рассматривая. Решительно сунул в карман ватника. Там надежнее.
Время выигранное нами по этой причине, дало возможность создать окаймляющий фронт и контратаками сузить плацдарм захваченный первыми группами противника - до 3 км. по фронту и неполных 2 км в глубину
Разведывательная сводка о советском десанте в районе Эльтиген (южн. Керчь)
Бомбы все падали и падали. И никак не могли упасть. Будто приклеили их к серому небу, меж черных туч. Время тянулось, будто новенькая резина на модели… Медленно-медленно ползли волны, готовые разбиться о близкий мыс, вытянутый в море. Чуть быстрее волн уходили на восток, в сторону полуострова бомбардировщики - казалось, видно каждый оборот лопасти пропеллера и довольный оскал пилотов…
И тут стопор у времени сорвался. Улетел куда-то в вечность самолетик…
Ударило по ушам сдвоенным взрывом. Встали в небо две колонны из огня, увенчанные шапкой дыма. Завизжали осколки. Взрывная волна сбила с ног десантников, частью вообще смела с палубы.
Над судном пронесся общий крик, заглушивший стук изношенной машины. А потом двигатель замер.
Время снова с размаху влетело в непонятную густоту…
Самарин попытался подняться на ноги, оглядеться. Голова гудела, будто цистерна, по которой с размаху вдарили кувалдой. Накатывало раз за разом. Сержант протер глаза, запорошенные мусором. Ладонь наткнулась на щепку, торчащую из щеки. «Тиковая палуба», вспомнилось откуда-то. Интересно, ее только на кораблях стелют или и на сугубо гражданских, типа их «грузо-пассажира»? Забавно, столько слышал, а никогда вопроса себе такого не задавал.
Из проломленного прямыми попаданиями трюма выметнулись языки пламени, ярко-оранжевые в сумеречном декабрьском дне. Грохнуло. Раз, другой. И взрывы заколотили часто-часто, дивизионом зениток прямо! Полная загрузка! Снаряды, патроны…
Судно безвольно качалось на волнах. Рвался на носу боеприпас, валил дым, иссиня-черный - мазута горит, что ли?.. Одно хорошо, ветер поднялся, сносил дым в море.
На палубе, меж тем, все было плохо. Орали в панике пехотинцы - махра тонуть не хотела - а спасаться не на чем - от шлюпок одно название. Командиры пытались навести порядок, Самарин сквозь вату в голове слышал пару выстрелов - в воздух палили. Обстрелянных мало, новобранцы все больше.
Тут пароход передернуло от мелкой вибрации - ожила машина, заколотила поршнями! Израненное судно с натугой сдвинулось с места, начало разворачиваться.
Волны с новой силой заколотили в правую скулу. «Пенай» дергался от ударов, горящий нос прыгал вверх-вниз. Дым начало сносить назад, на изрешеченную «мессерами» утром надстройку. К общему шуму добавился надсадный кашель нескольких сотен человек.
Наконец, из пены начал вырастать берег, становясь с каждой минутой все ближе, и ближе.
Мыс Ахиллес? [мыс Ахиллион. В честь Ахиллеса, все верно, в общем] Или как там его? Помнил ведь!
Андрей посмотрел на часы. Без двух минут четырнадцать ноль-ноль.
Словно дождавшись именно это жеста, судно на всей скорости во что-то врезалось. Все, кто еще стоял на ногах, попадали.
- Земля! - завопил кто-то. Его поддержали расхристанной многоголосицей.
Но с землей все было плохо. Если не считать той, что под судном, скрытая водой, то ближайшая была метрах в пятистах.
Замелькали черные бушлаты. Экипаж разворачивал шланги, пытался тушить. Но из брандспойтов еле пшикало… То ли давления в системе не хватало, то ли порубило и брезентовые рукава.
Самарин хотел было посоветовать ведрами забортную черпать, но не успел. Снова грохнуло, на этот раз очень уж сильно. «Пенай» подбросило» - еще чуть-чуть и пополам! Но судно выдержало, закачалось. У трюма осталось лежать двое моряков - парней порубило осколками. Нет, вроде шевелятся.
В паре метров от полулежащего сержанта, поднялся на ноги усатый рядовой. Начал сосредоточенно раздеваться, выбрасывая обмундирование за борт, в мощный накат - пену заплескивало на палубу аж бегом!
- Куда собрался?
- На берег! - не оборачиваясь, огрызнулся рядовой.
- Не доплывешь.
- Всяко лучше, чем сгореть!
В подтверждение его слов, раздалась очередная серия взрывов. Засвистели осколки. Несколько ударило усача. Один под сердце, штук пять в живот, кучно, будто картечью… Рядовой постоял секунду-другую, перевалился через леер, упал за борт.
- Ну еб твою мать, - сипло выругался Самарин. Его спасло то, что лежал сержант под прикрытием металлического трапа.
Загудели мощные ревуны на несколько голосов. Сержант закрутил головой, но ничего не увидел. Только близкий берег, волны, дым, да стая встревоженных чаек. Похоже, с другого борта зашли местные буксиры. Только они так ревут громко!
Самарин поднялся, побрел вдоль надстройки, держа в мыслях обогнуть ее с кормы - на носу по-прежнему рвался боеприпас, засыпая все вокруг иззубренной раскаленной смертью.
На корме закружилась голова - не от контузии - от свежего воздуха. Надстройка прикрывала от дыма. Сержант перегнулся через леер. Стравил по-морскому обычаю. Стало чуть легче. Самую малость. Но хоть ноги не так дрожат!
К правому борту, осторожно подрабатывая машиной, рыская то и дело, подходил катер. На крыше рубки стоял морячок с мегафоном, что-то командовал. Громко, но непонятно - глушил морячка многоголосый ор пехоты с «Пеная». Десантники скучковались у борта, махали руками, то и дело пригибаясь, когда рядом пролетала новая порция визжащих осколков.
Морячок на катере слез с рубки, спрятался внутри. Суденышко было метрах в десяти от высоченного борта парохода. Подходило все ближе…
… Очередной волной, буксир притиснуло к пароходу вплотную. Потетели с обеих суден канаты, моряки сноровисто вязали пеньковую паутину.
Плотная масса людей повалила с обреченного парохода. Буксир пару минут стоял ровно, потом начал заваливаться…
Хлопнуло несколько револьверных выстрелов. Протрещала скороговорка ППШ.
Десантники на мгновение отхлынули.
Морякам этого хватило. Обрубив концы, они начали отходить от «Пеная». С парохода начали прыгать. Не долетали до катера, падали меж бортами…
Самарин проснулся. Не успев открыть глаза, зашарил вокруг - показалось на секунду, что пока валялся без задних ног, в плен взяли. Но ладонь наткнулась на автомат, а там и организм соизволил разодрать слипшиеся веки.
Вокруг была прямо таки идиллия военно-полевая. В коридоре чуть слышно трепались. Ширяевские ругались с Танкистом. Впрочем, ругань была беззлобной, больше для порядку, в физию рядовому никто залезать кулаком не собирался.
Лейтенант заворочался - тут же заныла спина и неловко подвернутая нога - занемела, чтоб ее! Вырубило, как пыльным мешком по затылку - где лег, там и провалился. Стыдоба! С другой стороны - двое суток на ногах, неудивительно. Правда, стоило сперва хоть часовых назначить, а то и впрямь, в плену бы проснулся… Хорошо, ребята не подвели, дрыхнуть не попадали, хоть и командир пример подал.
Во рту было гадко. И пересохло все, и до сих пор, со сна, отдавало горечью морской воды. Надо же, что вспомнилось! А ведь столько времени прошло. Пожар сам собой утих к вечеру, и выгорело все, что могло гореть. Помогали тушить и волны с дождем. Опять же, словно прочитав мысли контуженного сержанта, пластом валяющегося у надстройки, экипаж парохода с немногими, не поддавшимися панике десантниками, начал тушить забортной водой, черпая ведрами на веревках.
Что происходило той ночью, Андрей не запомнил. Да и хрен что разглядеть было! Утром, только-только начало рассветать, как к обгорелому судну подошел вооруженный сейнер. С пулеметами на носу и корме и злым капитаном, рыкающим аки лев - видать, морячки с буксира предупредили, что махра перепуганная, и перевернуть может, на радостях-то.
Но то ли ночь выморозила, то ли просто паниковать устали, но все тихо прошло. Ну еще и то помогло, что шторм утихомирился, перестал яриться. Сейнер подошел вплотную. С «Пеная» уронили несколько шторм-трапов, и по одному, не спеша, все на спасателя и перебрались.
Потом, уже в госпитале, Самарин судьбу парохода уточнял - интересно стало, чем кончилось все. Слухи разнились, но все сходилось к тому, что обгоревший «грузо-пассажир», так у мыса Ахиллион и остался. А там, штормами, его с отмели сорвало, и где-то в проливе, его остов и затонул окончательно [В июне 2011 г. был обнаружен экспедицией дайверов "Неизвестный Азов - 2011" в районе села Кучугуры под Темрюком в Краснодарском крае, вблизи мыса Ахиллион.]
- Товарищ лейтенант, вы чайку будете? - сунулся в комнату Бойчук, сжимая в ладонях парящую кружку.
- Глупые вопросы задаете, товарищ рядовой!
- Значит, вам сейчас вторую принесу! - закивал Танкист и вышагнул обратно в коридор.
Опешивший лейтенант несколько секунд просидел с глупо открытым ртом, потом, сообразив, засмеялся:
- Купил, ой, купил, сволочь!
- А что хотели? - веско рассудил вернувшийся Бойчук, протянув командиру кружку. - Сидите весь надутый, будто мышь на крупу…
- Да я проснуться толком не успел, - попробовал оправдаться лейтенант.
- А разница какая? Правильно, никакой! - отмел все доводы Танкист.
- Тоже верно, - кивнул Самарин.
Чай был прям хорош! В подступающем вечере казался черным. Андрей достал штык-нож, аккуратно выловил плавающий на поверхности мусор - с потолка, похоже, сыпалось. Стряхнул в угол… Замер.
В том углу, присыпанная строительным мусором, валялась тряпичная кукла - только глазенки видны. Сжало вдруг сердце.
Лейтенант зашипел от боли - дрогнула рука и малость остывший, но все еще горячий чай плеснул на штаны. Капли, по закону подлости, попали в прореху.
Отставив кружку, Самарин осторожно, будто живую, откопал игрушку. Ручки-ножки… Выцветшая, потертая, пыльная. А ведь…
Лейтенант быстро смахнул набежавшую слезу. Нет, нельзя, отставить! В руки себя взял, красный командир, мать твою!
Аккуратно обтер рукавом - то ли отчистил, то ли сильнее запачкал, не поймешь. Поставил на подоконник. Тут же снял - собьет еще взрывом. Подержал на ладони, внимательно рассматривая. Решительно сунул в карман ватника. Там надежнее.