Два дня в скиту. Глава 1
Минувшие выходные я провела в скиту. В монашеском скиту. Меня пригласили и я поехала.
Воображение рисовало глухие, дремучие леса на севере Ленинградской области. Там, среди тёмных лесов в тёмных избушках скита, вросшего в землю, живут те, те, кто готов к особому духовному подвигу и отрешению от всего мирского. Отрешенные, молчаливые, просветлённые. В молитве, в трудах, в тишине.
А вокруг лесные чащи, ручные медведи и не пуганые птицы.
Таким я представляла себе скит. И думала, что мы только с краю постоим, посмотрим осторожно, чтобы покой и отрешение не нарушать, и уедем быстро.
Да…
Оказалось, что страшно далека я от современного православия.
Пять часов дороги в удобном автобусе, и мы припарковались в деревне Пирозеро Лодейнопольского района.
Я приехала в скит в составе группы благочестивых женщин, прихожанок наших сосновоборских храмов, больших любительниц путешествовать по православным святыням Ленинградской области.
Нарисованные моим неуемным воображением вросшие в землю избушки скита оказались большой и очень красивой усадьбой.
Центр усадьбы - каменный храм иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша».
Вокруг храма цветники, беседки, хозяйственные постройки. Всё белое, нарядное, воздушное. В землю вросли только огромные старые ели и толстые березы.
В небольшом двухэтажном домике напротив храма нас и поселили. Мы приехали к утренней литургии, поэтому, торопливо покидав сумки, поспешили в церковь.
В храме нам раздали тонкие брошюры с текстом литургии. Для меня это было чрезвычайно полезно. Я плохо понимаю церковно-славянский и то, что читают священники и поёт хор, частенько остаётся для меня загадкой. А тут я могла спокойно читать текст, вникая, понимая и даже внутренне подпевая.
Между делом я оглядывалась по сторонам.
На клиросе пели две монашки: одна пожилая дама со строгим лицом, другая молодая, хорошенькая, но лицо тоже строгое. В углу на стульчике сидела схимница. Глухое чёрное одеяние в белых крестах, особенно капюшон схимника всегда наводит на меня душевный трепет. Вот уж где тотальное отрешение от всего!
Прямо перед священником стояли несколько молодых мужчин. Крепких, плечистых и очень даже симпатичных. Неужели деревенские, подумала я уважительно, надо же какие интересные мужчины в этой деревне живут. Но потом заметила на одном парне домашние шлепанцы и подумала - они, что, живут в скиту? В скиту с монахинями?
Стыдно признаться, но я частенько ничего не читаю о тех местах, куда отправляюсь в путешествие. Меня зовут и я еду, предпочитая уловить впечатление, не замутнённое чужими рассказами и эмоциями.
Поэтому я не знала, что мы приехали не просто в Скит Покрово-Тервенического женского монастыря в честь иконы Божьей Матери «Неупиваемая Чаша»
Мы приехали реабилитационный Центр для людей, страдающих от алкоголизма и наркомании.
Скит был образован в 1997 году. В 2000 году на его базе появился реабилитационный Центр.
Я знала, что русская православная церковь помогает страждущим вылечиться от своих гнусных привычек, но никогда в подобных местах не была, поэтому удивлению моему не было предела. Я считала, что алкаши и наркоманы вид имеют отвратительный, лица тупые, глаза мутные, а поведение мерзкое.
А тут я увидела крепких, симпатичных мужчин с приветливыми и светлыми лицами.
Центр принимает на реабилитацию до двадцать пяти человек. Мы увидели человек пятнадцать. В трапезной, в пекарне, на богослужении. Везде работали и помогали священнику постояльцы Центра. Но разговор о жизни Скита я начну всё-таки не с них.
Руководит этой общиной, именно так я обозначила для себя Центр и Скит, монахиня Силуана. Это она пела на клиросе. Строгая, семидесятилетняя хозяйка этого большого дома. Мудрая и справедливая. С ней живут две монахини, одна молодая, другая, восьмидесятилетняя схимница.
Духовно окормляет общину иеромонах Никифор.
Из мирян я видела в общине только четыре женщины и десятка полтора мужчин.
Вот и всё население этого маленького обитаемого острова в глухих лесах северо-востока Ленинградской области. Интернета почти нет. Мобильная связь почти отсутствует.
Рядом деревня Пирозеро, в которой я не заметила ни пира, ни озера. Десяток брошенных домов, чёрных и скорбных, и несколько живых домовладений, с хозяйствами. Непременные поленницы дров в аккуратных дворах. Магазин. И всё. Вокруг только километры дремучего леса.
Мне показалось, что жить в такой глуши страшновато.
- А местные жители так и говорят, что когда появился Скит, им стало жить спокойней. У нас колокола звонко бьют, - улыбнулась на мои страхи Юлия, исполняющая множество разных работ.
Она и свечница в храме, она же хозяйствует в доме для паломников и трудников.
После службы мы пошли обозревать окрестности. Окрестности были прекрасны!
Звенящую тишину этого Богом не забытого уголка нарушал размеренный голос кукушки. Она куковала не затыкаясь, из чего я сделала вывод, что жить мы будем долго. И счастливо. Хотелось бы.
Мы увидели аккуратные грядки с рассадой. Какие-то хозяйственные постройки. Четыре коровы мирно паслись на огороженном от леса пастбище. Сельскохозяйственная техника в ожидании замерла около двухэтажного каменного здания.
Хозяйство общины было большим и разнообразным. И требовало большого труда. Но трудящихся было не видно. Зато мы увидели батюшку, который сняв облачение, в легкомысленной футболке и брюках шёл куда-то очень целеустремлённо…
Здесь я хочу признаться, что совсем не люблю слово батюшка, применительно к священникам. Оно мне кажется слишком мягким и сентиментальным. По моему скромному разумению священник - это боец, защитник, судья. Одним словом - Отец! Строгий и справедливый. А батюшку и обмануть можно… он добрый… он простит…
Священники нашего сосновоборского прихода именно такими мне и представляются. Отцы! Воины!
Именно таким я увидела священника Скита отца Никифора. И поговорила с ним. И даже упала в полемику. Потому что он очень интересный человек. Реформатор, так сказали о нём монахини из Тервенического монастыря.
Мы разговорились с отцом Никифором в месте для курения. Да-да, за условной оградой скита на виду у всего честного народа можно было покурить. Я глазам своим не поверила! Я специально оставила дома сигареты, зажигалку и фляжку, чтобы не фраппировать благочестивую публику, а тут такая свобода нравов!
Нет, мы с отцом Никифором не курили, но своё мнение по поводу этой пагубной привычки он высказал чётко. Он сказал, что в человеке живут и нещадно терзают тяжелейшие страсти гордыни, блуда, уныния. Вот с ними нужно бороться. Вот о них нужно говорить, их нужно обличать, а мы весь свой пыл на борьбу с табаком тратим…
Я очень удивилась такому рассуждению. И согласилась с ним.
Не менее категорично высказался священник и о знаменитой программе 12 шагов. Но об этом я напишу потом.
