«Пан» и его Хотылёво
В начале осени доехала я до Хотылёва, первого имения Тенишевых. Это совсем рядом с Брянском. Потому что летом, в посте про Талашкино, пообещала (а никто ведь за язык не тянул) показать фон врубелевской картины «Пан». Да и просто-напросто хотелось побродить по широкому и безлюдному в эту пору хотылёвскому лугу, навестить подвесной мостик через реку - как он там? Жив ли, здоров?
С погодой в сентябре не складывалось, пасмурный и дождливый денёк подпортил пейзажные снимки. А во второй визит, уже в преддверии октября, мой маршрут не охватил те холмы, с которых творил Врубель. Но хотя бы общее впечатление даже такая фотография передать способна.
«Пан» собственной персоной. Выросший из земли, наполовину ставший замшелым пнём, с речной водой и лунным отсветом в глазах.
Михаил Врубель "Пан", 1899 г. (источник)
И те места, из которых он вырос и в которых был узнан, увиден Врубелем и написан здесь же за два-три дня, пока художник гостил у княгини Марии Тенишевой:
[хотылёвские пейзажи]
Берёзок тех сейчас нет. Русло реки скрылось в подросших кустах, её изгиб открывается только справа, как раз в районе подвесного моста. Но дух мест, видимо, всё тот же.
Сам будучи искусным мастером-ремесленником в высшем понимании, Врубель учился у самой природы: вникал в плетение стеблей и соцветий, структуру ледяных кристаллов, образующих зимой на стекле узоры, похожие на папоротники, и все эти столь обычные, но не замечаемые простым глазом явления природы разрастались под пристальным взглядом художника в необыкновенный фантастический мир. Врубелевский зрительный аппарат действует как микроскоп, разверзающий бесконечность в глубинах малых микрокосмических величин, которые оказываются подобны галактическим вихрям (по материалам сайта).
По его словам, в основе всякой красоты - «форма, которая создана природой вовек. Она - носительница души, которая тебе одному откроется и расскажет тебе твою. Это значит, что не я толкую природу, а природа растолковывает, объясняет мне - меня. Тем самым природа персонализируется, превращается в одушевленного собеседника».
«Вглядываться в бесконечные изгибы формы», «утопать в созерцании тонкостей», видеть мир как «мир бесконечно гармонирующих чудных деталей»… Тонкость, подробность, деталь - ключевые слова и понятия во врубелевских характеристиках собственного способа «вести беседу с натурой».
Врубель приковывает мой взгляд. Мастер-пророк, тайновидец, вестник иных миров - таким видели художника Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов. Его прекраснейшая «Царевна-Лебедь» (очень мне нравится!), а также «Демон летящий» были начаты здесь же, в Хотылёво.
Михаил Врубель "Царевна-Лебедь", 1900 г. (источник)
Прогуляемся по хотылёвскому лугу, раз уж мы здесь, спустимся к подвесному мосту, очень добротному и чистому, душевному, посмотрим в течение реки Десны. Место действительно завораживающее, тихое, тайное.
Выход к мосту
Подвесной мост через Десну
Река и небо
Дождь в реке
Вспомнилось, глядя на эту фотографию, стихотворение Игоря Царёва "Дождь", одно из самых любимых у него:
Над полынной бирюзой,
Над деревнею,
Чистой божьею слезой,
Песней древнею,
С черных крыш смывая ложь,
Тьму окольную,
Возрождая в душах дрожь
Колокольную,
Босиком издалека
В белом рубище,
Согревая облака
Сердцем любящим,
Прозревая мир рукой,
Звонким посохом,
Дождь слепой шел над рекой,
Аки посуху.
Луг. Стихийный, меняющийся, живой.
Рядок молодых дубов. Восхитил меня неожиданной роскошью золота всех тонов и оттенков, от нежнейшего до червлёного.
Фронт низких серых облаков - и тот расступился на несколько минут, чтобы оттенить богатство осенних красок небесно-голубым.
А это юное существо выросло как-то по-японски и очень тем самым выделяется на фоне русских свечек-берёз:
Возвращаемся к Десне.
А по усадьбе Тенишевых погуляем в следующий раз.
С погодой в сентябре не складывалось, пасмурный и дождливый денёк подпортил пейзажные снимки. А во второй визит, уже в преддверии октября, мой маршрут не охватил те холмы, с которых творил Врубель. Но хотя бы общее впечатление даже такая фотография передать способна.
«Пан» собственной персоной. Выросший из земли, наполовину ставший замшелым пнём, с речной водой и лунным отсветом в глазах.
Михаил Врубель "Пан", 1899 г. (источник)
И те места, из которых он вырос и в которых был узнан, увиден Врубелем и написан здесь же за два-три дня, пока художник гостил у княгини Марии Тенишевой:
[хотылёвские пейзажи]
Берёзок тех сейчас нет. Русло реки скрылось в подросших кустах, её изгиб открывается только справа, как раз в районе подвесного моста. Но дух мест, видимо, всё тот же.
Сам будучи искусным мастером-ремесленником в высшем понимании, Врубель учился у самой природы: вникал в плетение стеблей и соцветий, структуру ледяных кристаллов, образующих зимой на стекле узоры, похожие на папоротники, и все эти столь обычные, но не замечаемые простым глазом явления природы разрастались под пристальным взглядом художника в необыкновенный фантастический мир. Врубелевский зрительный аппарат действует как микроскоп, разверзающий бесконечность в глубинах малых микрокосмических величин, которые оказываются подобны галактическим вихрям (по материалам сайта).
По его словам, в основе всякой красоты - «форма, которая создана природой вовек. Она - носительница души, которая тебе одному откроется и расскажет тебе твою. Это значит, что не я толкую природу, а природа растолковывает, объясняет мне - меня. Тем самым природа персонализируется, превращается в одушевленного собеседника».
«Вглядываться в бесконечные изгибы формы», «утопать в созерцании тонкостей», видеть мир как «мир бесконечно гармонирующих чудных деталей»… Тонкость, подробность, деталь - ключевые слова и понятия во врубелевских характеристиках собственного способа «вести беседу с натурой».
Врубель приковывает мой взгляд. Мастер-пророк, тайновидец, вестник иных миров - таким видели художника Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов. Его прекраснейшая «Царевна-Лебедь» (очень мне нравится!), а также «Демон летящий» были начаты здесь же, в Хотылёво.
Михаил Врубель "Царевна-Лебедь", 1900 г. (источник)
Прогуляемся по хотылёвскому лугу, раз уж мы здесь, спустимся к подвесному мосту, очень добротному и чистому, душевному, посмотрим в течение реки Десны. Место действительно завораживающее, тихое, тайное.
Выход к мосту
Подвесной мост через Десну
Река и небо
Дождь в реке
Вспомнилось, глядя на эту фотографию, стихотворение Игоря Царёва "Дождь", одно из самых любимых у него:
Над полынной бирюзой,
Над деревнею,
Чистой божьею слезой,
Песней древнею,
С черных крыш смывая ложь,
Тьму окольную,
Возрождая в душах дрожь
Колокольную,
Босиком издалека
В белом рубище,
Согревая облака
Сердцем любящим,
Прозревая мир рукой,
Звонким посохом,
Дождь слепой шел над рекой,
Аки посуху.
Луг. Стихийный, меняющийся, живой.
Рядок молодых дубов. Восхитил меня неожиданной роскошью золота всех тонов и оттенков, от нежнейшего до червлёного.
Фронт низких серых облаков - и тот расступился на несколько минут, чтобы оттенить богатство осенних красок небесно-голубым.
А это юное существо выросло как-то по-японски и очень тем самым выделяется на фоне русских свечек-берёз:
Возвращаемся к Десне.
А по усадьбе Тенишевых погуляем в следующий раз.